Для историков есть одно (самое очевидное) противоречие в Новом Завете. Оно никак не вяжется с доподлинным знанием простых фактов об Иудее начала нового времени. Этот эпизод вызывает многие богословские сложности. И, конечно же, настораживает верующих и атеистов. Речь о знаменитой сцене возле Иерусалимского Храма, когда кроткий и мирный Иисус впал в ярость. Единственный раз за своё жизнеописание. Полный разрыв шаблона его личности и проповедей «любви». Описан немотивированный выброс агрессии с переворачиванием столов торговцев и менял, криками и руганью. Изгнание представителей малого бизнеса из Храма. Хотя любой, подкованный исторически иудей вам скажет - такого не могло быть в принципе. Никогда. Менялы и торговцы всегда, во все времена присутствовали перед Храмом. Выполняли очень важную общественную функцию. Особенно в период еврейской Пасхи. Тем более, во времена Христа, Второго Храма...

Капкан удивления

... захлопывается в мозгу, когда пытаешься хоть как-то рационально понять эпизод. Вандализм, злостное хулиганство, неуважение к вере и традициям общества. Отягощённое особым цинизмом. Любого другого забили бы насмерть камнями за такие фокусы. Или руками порвали на сотню маленьких еретических кусочков, не сходя с места.

Что будет, если сегодня воинствующий атеист или глубоко верующий человек войдёт в православную церквушку. Где на входе обязательно присутствует лавка яркая или несколько столиков со всякими культовыми приблудами: свечками, иконками, книжками, кучей крестиков, амулетиков и т.д. … Особенно если это провернуть с воплями: «Торгаши проклятые! Вон из храма Божия!». Усугубив действием свою точку зрения. Переворачивая столы и громя торговые площади, не облагаемые налогом. Свинтят и посадят.

Не внутри (!), а перед Храмом в Иерусалиме тоже продавали предметы религиозного культа. Жертвенных зверушек — чуть поодаль, чтобы не пахли соответственно. Ничего другого там не было. Не могло быть под угрозой проклятия и смерти. Но вот появляется некий проповедник (в окружении дюжины мрачных и рослых лбов), начинает рушить «меняльные столы». Привычный атрибут около-храмовой инфраструктуры, без которого не обойтись приличному и глубоко верующему иудею.


Иисус продемонстрировал крайнюю степень кощунства. Он десятки раз проходил раньше мимо этих столов. Или точно знал об их наличии на храмовой площади. Как и назначение разумел прекрасно. Почему же его в этот день торкнуло поднять скандал? Как его не прибили? Вместо скорой и справедливой расправы, вступив в богословскую дискуссию? Почему это проделано накануне главного праздника, Пасхи? Ох, непросто распутывать такие загадки. Но… как постоянно говорит один вредный Читатель (Артем Антонов, жму лапу!) —

Ищи выгоду!

Или кому это принесёт реальный материальный профит. Именно этим займёмся. Сразу обозначим вводные. История «изгнания менял из Храма» — иносказательная. Никакой посетитель Иерусалима не выжил бы после такого упражнения на храмовой площади. Даже Понтий Пилат со своим сирийским легионом. Библия уже дала один эпизод, когда событие сочно заменили на антиримскую пропаганду.

Что хотели сказать авторы Нового Завета этим ярким рассказом? Если строго объективно подойти к эпизоду, с точки зрения экономики и справедливости — Иисус обрушился своим гневом не на каких-то менял. Он действием начал бороться с хитрой системой финансовых отношений Иудеи с остальной Римской Империей. Где пострадавшими были простые люди. А олигархи считали в тишине неимоверные барыши. Ничуть не преступая религиозных и других законов. Христа распяли… за вмешательство в мир огромных денег.


Как работала схема? Рим использовал в обороте серебряные сестерции и динарии. Первый весил 1 грамм, второй — около 4,5 грамм. Динарий ввели для привыкания Ближнего Востока, поскольку веками в ходу была греческая «драхма» именно такого веса. Постепенно старые монеты изымались из оборота, заменялись римскими «динариями». Была еще одна монета римская, золотая. Называлась «аурея», весила почти 8 грамм. Это уже такая единица международных расчётов, половина персидского шестнадцатиграммового «дарике».

Вспоминаем историю, смотрим на геологические карты Евразии. Зачем Юлий Цезарь, словно кабан в плавни, вломился в Галлию? Рискуя лучшими легионами Рима, едва не погибнув? Ему нужно было золото… Но оказалось, что его там мало. А на Востоке навалом, но и цену ему знали. Итальянский «сапожок» мог похвастать лишь запасами природного серебра.

Вот и сложилась ситуация, когда 1 грамм золота в метрополии стоил почти 13 грамм серебра. Александрия и города Ближнего Востока (Иерусалим в том числе) за тот же грамм золота давали 4,7 грамма серебра, реже до пяти. Как думаете, нашлись люди, чтобы воспользоваться таким разрывом курса обмена? Само собой. Технически такое могла провернуть провинция Иудея. Поскольку она была единственной, где разрешено было чеканить свою монету.

Правда… было одно существенное ограничение. Рим слишком уважал чужие религиозные традиции. Иудеи не могли обойтись в ритуалах без… денег. Поэтому им позволили чеканить «сикли» (шекели, произошло от финикийского «сигль»), исключительно культовую валюту. Римское чеканное серебро (с изображениями богов и людей) по иудейской вере нельзя вносить в Храм. Но без подношений тоже нельзя обойтись. Левиты (иудейские священники) упросили Рим на свою, храмовую монету. Без всякого подтекста хитрого, ага. Мол, только на нужды культа. Как пророки и Яхве заповедали!


Эти самые монеты «Храма» продавались возле входа, оборота по Иудее не имели. Именно такие «обменники-столы» пошёл крушить Христос. Звону было… наверное. Потому что «храмовый шекель» был неимоверно большой штуковиной. Его серебряный эквивалент равнялся 20 мирским динариям и весил за сотню грамм. Каждый взрослый иудей был обязан на Пасху пожертвовать Храму… половину шекеля. Но такой монеты не было, вот в чём подвох.

Рубить храмовый «шекель» было категорически запрещено. Невозможно технически купить половину. Хорошо, если с супружницей пришел. Купил на двоих один массивный кругляш и вперёд. Жертвуй внимательным левитам. А как быть холостому взрослому человеку или при наличии в семье нечётного числа домашних? Приходилось платить лишнее. Покупая половину «сикля» по стоимости целого.

Второе. Отвертеться от подношения Храму было практически невозможно. Из них Иерусалим формировал местный бюджет, хранящийся в сокровищнице Синедриона. Это был и «налог спокойствия», если хотите. Так простой еврей покупал у Рима… мираж самоуправления. Когда помимо наместника-прокуратора, решения принимал «религиозный парламент» из первосвященников, Синедрион. Двухпалатный, кстати. Друг другу там, порой остро, противостояли саддукеи и фарисеи.


Не буду вдаваться в оттенки серого: первые были патриотическим ортодоксальным крылом иудаизма. Вторые — этакими центристами с вкраплениями вольнодумства и либерализма. Бузотеры крикливые. Но очень прагматичные. В пику излишне архаичным саддукеям. Как не трудно догадаться — идеи с «храмовым сиклем», договоренностям с Римом, меняльными столами… принадлежали фарисеям.

Они же контролировали финансовые потоки Храма (государства). Бараноголовые саддукеи на них шипели с ненавистью, но понимали — иначе не выжить, не сохранить в неприкосновенности веру и флёр независимости. Выдумали себе моральное оправдание, всегда резко критикуя римские порядки (тщательно обходя персоналии императоров). Тайно оплакивали террористов— зелотов (сикариев-кинжальщиков), называя их шепотом «мучениками». Народ верил, в унисон горько вздыхал.

Саддукеи словно не замечали окружающего мира, жили в своём измерении. Твердили о древних традициях и нравственных ценностях, проклинали эллинистические веяния, гнобили молодёжь моралистикой и обвинениями в «предательстве устоев». При всем этом… ловко маскировали гешефты баснословно богатеющих левитов Храма. Формируя эмоциональную политическую повестку: «Римляне (абстрактные) во всем виноваты! Грабят Родину, язычники поганые!».


Римляне?..

Да ладно! Все было как раз наоборот: чрезвычайно практичные фарисеи конвертировали полученное с меняльных столов обиходное серебро — на золото. По ближневосточному курсу «1 к 4,7». Грузили драгоценные «ауреи» в трюмы кораблей и отправляли в Рим. Где немедленно обменивали золотые монеты на серебро. Но, по курсу «1 к 13-ти» и спокойно везли выручку обратно в Иудею. Устраивая очень симпатичный оборот, каждый год умножая доходы Храма (от Пасхи и храмового налога простому еврею никуда не деться).

Но Рим стремительно летел в пропасть к тому времени. Его сожрала тяга к роскоши, как бы банально и марксистки не звучало. Всего золота мира уже не могло хватить на оплату образа жизни аристократов метрополии. Многие недоумевали… куда девается золото провинций, которым они расплачивались по налогам? Ведь приходили корабли с бочками золотых монет… чтобы неведомо куда исчезнуть на следующий день.

Тут сработал негативный фактор «центра мира». Золотые монеты выкупались (за серебро) ювелирами. Иногда вперёд, бронируя будущие «налоги». Изготавливались роскошные украшения, даже в плебсе мода была на перстни и обереги именно из этого металла. Неимоверно огромные гонорары в серебряных сестерциях и динариях платились «гастролерам мира культуры»: ланистам и школам гладиаторов, приезжим артистам, храмовым предсказателям из провинций. Которые старались увозить привычное и компактное в международном обращение золото, а не возы серебра.


Наёмники Империи и вожди варварских племен пограничья тоже требовали исключительно золото. Рим уже начинал откупаться. За жёлтый металл нужно было закупать диких зверей из Африки для Колизея, зерно из Нового Карфагена для голодного плебса. Римское вино (виноградное золото) стало не таким уж эксклюзивным товаром, его стоимость упала. Как и оливкового масла с рабами.

Ответ Иудеи

Рим пожирал себя сам. За редчайшими изъятиями, аристократы жили в долг. Угадать попробуем, кто предоставлял им займы под проценты? Иногда не настаивая на залоге имущественном. Удивительное дело, но не местные ростовщики. Это были выходцы из многих провинций, большей частью оказываясь… евреями. Иудея была бедной и бесплодной провинцией… а тут такие банкиры завелись. Не трудно предположить, откуда черпались стартовые капиталы. Поклон сообразительным фарисеям и левитам Храма… На деньги угнетённого народа грабившие… угнетателей.

Первым, кто ударил в набат, был император Тиберий. Он попытался начать борьбу с «экономикой потребления», запредельной роскошью. Издал антиалкогольные указы, ввёл заградительные пошлины, выпнул из Рима целые «малые города» артистов, фокусников, элитарных проституток. Разрушил съёмные виллы, превращённые в элитные «клубы» с баснословно дорогими развлечениями и извращениями на любой диагноз нездорового головного мозга. Последними попытками воли старался ввести государственное регулирование цен.

Опоздал. Выросла инфляция, пышным цветом расцвели воротилы «чёрного рынка». В римском обществе росло внутренне напряжение. Аристократия оскалилась на ростовщиков и императора Тиберия. Чиновники и администраторы стали подозревать в финансовых спекуляциях провинции, стремясь всеми силами остановить девальвацию серебряных сестерция и динария. Судьба реформатора повисла на волоске. Бабло всегда победит добро. Да и зло тоже.


Заговор против императора созрел в резиденции Элия Сеяна, легата преторианской гвардии. Командующего Римским Военным Округом, на наши понятия. И фактического соправителя императора Тиберия. Но он колеблется, опасаясь гражданской войны. Нужна поддержка провинций, где расположены самые боеготовые части. Письмо получает его давний боевой друг, наместник Иудеи прокуратор Понтий Пилат. Всё бы хорошо, но никто не может поручиться за верность его легионов. Эти жёсткие мужчины могут не пойти против присяги, поддержать какого-то самозванца. Нужны деньги… как аргумент.

Очень-очень большие деньги. Поскольку вкусив разницу курсов, ближневосточные легионы чувствуют себя прекрасно. Особенно после реформ Тиберия. Когда стоимость жизни в Риме подскочила в три раза из-за инфляции. Зачем бунтовать против такого выгодного образа жизни, пусть и в провинции?

Роль Пилата в замысле

Прокуратор Иудеи и сирийский наместник приезжал в Иерусалим редко, живя в Кесарии Иудейской. Но на праздник Пасхи должен был являться, с уважением передавая левитам в Храм «дары Императора». И вот, поутру он слышит жуткий гвалт, доносящийся с храмовой площади (резиденция была недалеко). Легионеры сообщают, некий молодой проповедник устроил погром меняльных обменных пунктов.

Иудеев Пилат ненавидел, как всех «варваров». Выходец из древнего самнитского рода, очень тяготился назначением в эту ближневосточную дыру. Мечтал о Риме. Тем более, гордому всаднику приходилось идти на поводу Синедриона. То толпу растоптать конницей, собравшуюся искать «сосуды Моисея» под вопли проповедника Февда, смущающего умы. То бороться с другими еретиками, казня их направо-налево. А времена были сложными в иудаизме, веру разрывало на части. Ожидали Мессию, который избавит евреев от очередного «ига», покажет путь к «Новому Израилю».

Мог Пилата Иисус заинтересовать? Наверное. Его «Отдайте Богу — богово, Кесарю — кесарево» могло таить в себе что-то интересное. Левиты что-то утаивают… «кесарево»? Тем более по слухам, этот Назаретянин Иешуа — почти римлянин. Настоящим отцом Иисуса называли не престарелого плотника Иосифа, а римского солдата Пандира... Этого полу-гражданина Понтий Пилат вполне мог потерпеть. Тем более, тот грандиозным кощунством на площади и скандалом привлекает внимание именно имперской власти. А не каких-то упертых ортодоксов Синедриона.


Что мог сообщить Иисус прокуратору? О финансовых махинациях фарисеев. О зреющем недовольстве простого народа. О собственных опасениях, что благодаря молчаливой поддержке саддукеями множится число террористов-зелотов. Которые убивают римских граждан, травят колодцы, жгут имперские постройки. Это рано или поздно вызовет кровавый и массовый террор Рима. Мог рассказать, как левиты обманывают прокуратора, направляя «храмовый налог» не в инфраструктуру Иудеи. Отдают громадные суммы еврейским общинам в метрополии. Чтобы те расширяли паутину ростовщичества…

Могло Пилата заинтересовать и другое. Поскольку проповеди Иисуса… это некая политическая программа. Через слово — осуждение несправедливости в обществе, призывы помогать бедным и нуждающимся. Делиться. Это целая политическая партия с «народной программой». Которой самое место в двухпалатном Синедрионе. Но, поскольку состав там строго сословный, только «колена Левитова» — без влиятельных покровителей туда не попасть.

У Христа уже тысячи простых «избирателей» за спиной. В самом Синедрионе есть сторонники среди фарисеев — Иосиф Аримофеский и Никодим. Судя по уважительному отношению Пилата к их просьбам после казни Христа… это представители «римской партии». Их программа может быть какой угодно в религиозном плане. Но с практической стороны они могли декларировать полезные провинции вещи.

Распределение финансовых потоков в пользу развития городов Иудеи, увеличение ремесленной базы (как делалось в Антиохии и Александрии), полный ремонт инфраструктуры вонючего и загаженного Иерусалима. Но никак не финансовые спекуляции на серебре.


Только Пилат может протолкнуть эту идею, отписав в Рим: беспокойную провинцию можно утихомирить небольшими политическими изменениями, косметическими. Всего-то разрешить войти в Синедрион (во славу императора Тиберия) полезным людям. От которых будет немало финансовой выгоды сразу после первой же еврейской Пасхи. А простой люд станет благодарным, самолично переловит зелотов. Займется созидательным трудом, чувствуя религиозную и практическую поддержку «своих» в Храме.

Попав с состав Синедриона, «партия Христа» действительно может отдать «кесарю — кесарево». Только полноправный его член может выкупить часть меняльных столов. Прищемить хвосты зарвавшимся ростовщикам в метрополии, срочно потребовав от них невыполнимые возвраты «храмовой поддержки». Отдавать они смогут только долговые расписки аристократии. Серьёзная тема для толковища, император может крепко удивить оппозицию Рима, железной рукой взяв за вымя «сливки общества».

Это прекрасный повод появиться в Риме, кстати. Без подозрений. Лично обсудить с Тиберием столь щекотливый вопрос, не доверяя великие тайны переписке. Сообщить попутно заговорщикам: легионы Сирии готовы поддержать кандидатуру Калигулы, его матери Гемеллы из рода Юлиев. Лояльность солдат можно купить… крепко встряхнув Синедрион и левитов обвинениями «партии Христа» в финансовых спекуляциях с храмовым серебром. Выложат сколько угодно, половину Сената ещё можно приобрести на сдачу.


Что тут не так…

Эх, такое бодрящее содержимое «напёрстков» придётся выливать обратно в ковшик. Хотя всё выглядит вполне понятно, жизненно и логично. Без всякого чудесатого волшебства религии. Первое, что исторически вызывает сомнения: принимал участие Пилат в заговоре Сеяна в 31-м году нашей эры против Тиберия? Которое было разгромлено, организаторы казнены. Может быть.

Прокуратор получил нехорошее предписание вернуться в Рим, для судебных объяснений… сдав дела другому наместнику. Но это было в год смерти Тиберия, в 37-ом году. Не бьётся дата казни Христа. Хотя можно сделать допущение вполне уверенное. Считается: Иисуса распяли в 33-м году н.э., когда ему стукнуло 33 года. Но есть вполне аргументированные (будет ещё статья) гипотезы: произошло это тремя годами раньше, в месяц Нисан тридцатого. Тогда участие Пилата в заговоре против Тиберия начинает совпадать по датировкам.

Что ещё смущает. Сама монета, пресловутый «сикль/шекель» храмовый. Тут лютая историческая путаница. Дело в том, что расчёты по «храмовому налогу» велись «тирскими шекелями». Это было самое чистое серебро Ойкумены, 900-ой пробы. «Шекелями Тира» были евангельские «30 серебряников Иуды». Их стоимость была очень-очень высокой. Ежегодный храмовый налог в Иерусалимском Втором Храме полагалось платить только серебром высокой пробы. Других монет, кроме тирской чеканки — в природе не существовало. Или не найдено по сей день.


Что тут не так…
Эх, такое бодрящее содержимое «напёрстков» придётся выливать обратно в ковшик. Хотя всё выглядит вполне понятно, жизненно и логично. Без всякого чудесатого волшебства религии. Первое, что исторически вызывает сомнения: принимал участие Пилат в заговоре Сеяна в 31-м году нашей эры против Тиберия? Которое было разгромлено, организаторы казнены. Может быть.

Прокуратор получил нехорошее предписание вернуться в Рим, для судебных объяснений… сдав дела другому наместнику. Но это было в год смерти Тиберия, в 37-ом году. Не бьётся дата казни Христа. Хотя можно сделать допущение вполне уверенное. Считается: Иисуса распяли в 33-м году н.э., когда ему стукнуло 33 года. Но есть вполне аргументированные (будет ещё статья) гипотезы: произошло это тремя годами раньше, в месяц Нисан тридцатого. Тогда участие Пилата в заговоре против Тиберия начинает совпадать по датировкам.

Что ещё смущает. Сама монета, пресловутый «сикль/шекель» храмовый. Тут лютая историческая путаница. Дело в том, что расчёты по «храмовому налогу» велись «тирскими шекелями». Это было самое чистое серебро Ойкумены, 900-ой пробы. «Шекелями Тира» были евангельские «30 серебряников Иуды». Их стоимость была очень-очень высокой. Ежегодный храмовый налог в Иерусалимском Втором Храме полагалось платить только серебром высокой пробы. Других монет, кроме тирской чеканки — в природе не существовало. Или не найдено по сей день.


«Вторая волна» нахлынула в последние десятилетия первого века до нашей эры. Прошло несколько войн в самой Иудее, потом сцепились Юлий Цезарь Помпей. Метрополия наполнилась рабами из палестинских земель. Еврейская община (граждане) массово выкупали единоверцев. Многие римляне просто выгоняли их, делая вольноотпущенниками. Находя обычаи иудеев «отвратительными и мерзкими».

Так появился торговый квартал на правом берегу Тибра. Потом он обоснуется внутри городских стен Рима. Тогда точно появляются и первые документальные ростовщики. Они не были римскими гражданами, обладали статусом «латинов» с ограниченными правами. Что не мешало ворочать баснословными средствами.

Ещё до момента аннексии Иудеи, многие общины уже процветали в римских провинциях восточного Средиземноморье. Некоторые готовы похвастаться датой своего образования еще в VI веке до н.э. Именно их назначали некоторые истории виновниками гиперинфляции при Тиберии, первом мировом финансовом кризисе во времена Калигулы. Не скажу ничего определенного на сей счёт. Источники слишком тенденциозны. Злоба римских авторов уравновешивается излишне «лояльными» сообщениями еврейского автора Иосифа Флавия. Обе стороны не чужды подтасовке фактов, собственной идеологии...Источник: "Исторические наперстки"