Люди издревле связывали внешность и натуру каждого индивида. Поэтому на Руси возникло поверье, что Святой Дух оставляет на черепе настоящего священника особую отметину в виде креста. Так в народном сознании церковные рассказы о печати Божьей на челе праведников наложились на воспоминания паломников, вернувшихся с Афона.

Печать Божия

Само по себе тело крещеного человека в православии воспринимается как храм Духа Святого. А из «Откровения Иоанна Богослова» верующим людям известно, что перед Апокалипсисом ангелы наложат на чело праведников печать Божию, в то же время у последователей антихриста также появится соответствующее начертание.
Известный православный публицист Сергей Комаров написал об этом в статье «"Печать антихриста" или печать Божия?», которая опубликована порталом Православие.Ru 22 января 2018 г. По мнению автора, печать Божия – это свидетельство принадлежности человека Всевышнему, которое означает Его защиту и покровительство.
Но многие простые жители Руси, не являясь специалистами в богословии, восприняли церковные рассказы о предстоящем Конце Света буквально. Они решили, что речь идет о неком знаке, который имеется на голове каждого достойного православного человека. А кто может быть достойнее самого священника? Так возникла одна из предпосылок поверья об особой метке, по которой можно распознать священника.

Знаки иного мира

Уверенность в том, что внешний вид – это отражение духовной сути человека, существует в народе с древних времен. Люди всегда считали, что колдуны и ведьмы физически отличаются от обычных сограждан. Доктор филологических наук Людмила Виноградова отметила данный факт в работе «Телесные аномалии и телесная норма в народных демонологических представлениях», которая вошла в сборник статей «Телесный код в славянских культурах» (М., 2005 г.).
Любые отклонения от привычной нормы – хромота, костлявость, сутулость или бородавки на лице – воспринимались как характерные признаки людей, связанных с иным, потусторонним миром. При этом сумасшедших или одержимых бесами тоже относили к лицам сакрального плана. Эти люди считались своеобразными носителями сверхъестественных существ и могли пророчествовать от лица вселившейся в них неведомой силы.
Л. Н. Виноградова пришла к выводу, что «и телесные, и умственные аномалии воспринимались как знак демонического и как знак сакрального, как свидетельство избранности, как признак сверхъестественного существа (неважно – нечистого или святого)». И в этом исследовательница увидела нерасторжимую двойственность народного мифологического сознания.
Кстати, эта двойственность отразилась и в восприятии служителей церкви.

Священник как колдун

Сами религиозные деятели не раз сетовали на суеверное отношение к представителям духовенства и монашества со стороны некоторых прихожан. Например, диакон Константин Горбунов сообщил об этом в статье «Методы изучения и классификации околоцерковных суеверий», которая опубликована порталом «Азбука веры». Автор отметил, что порой «люди боятся обращаться к священнику с какими-либо вопросами, воспринимая его лишь как колдуна или мага, совершающего ритуалы».
Да, как ни странно, в народном сознании грань между представителями официальной религии и служителями языческих культов очень тонка. А порой она, и вовсе, исчезает. Такое мнение кандидат исторических наук Ирина Белобородова высказала в статье «Священник и колдун в русской урало-сибирской культурной традиции: об архаической модели восприятия (в связи с генезисом русского жречества)», которая вошла в «Уральский сборник: История. Культура. Религия» (выпуск 2, Екатеринбург, 1996 г.).
«Священник, как и колдун, в силу своего положения не земледельца в земледельческой общине, в русской традиционной культуре обладал особым социальным статусом, соотносимым с признаком "чужого"», – написала И. Н. Белобородова.
При этом священник воспринимался как человек, обладающий особой силой, дающей ему связь с Богом. То есть, представитель церкви исполнял функцию посредника между мирами живых и мертвых. Этот факт особенно подчеркивался в связи с тем, что без священника не обходился ни один из ритуалов перехода: будь то рождение или смерть.
То есть, в народном сознании образ православного батюшки совпал с архетипом языческого жреца, которого часто воспринимали как колдуна. Самой собой, такого особенного человека должна была отличать от простых смертных какая-то метка. Тут-то люди и вспомнили о печати на челе праведников.
Еще одним аргументом в пользу возникшего в народе поверья стали длинные волосы, которые священники отращивали наряду с окладистыми бородами. Люди стали подозревать, что роскошные шевелюры необходимы служителям церкви, чтобы скрывать крестообразные отметины Святого Духа.

Метки на Афоне

Но окончательно поверье о физическом отличии служителей православной церкви от простых смертных сформировалось среди народа в XVIII в., когда паломнические поездки на Афон обрели популярность. Возвратившиеся на родину путешественники рассказывали о крестах, которые они видели на черепах тамошних монахов.
Сетевое издание «Радио ВЕРА» в рубрике «Вселенная православия» опубликовало материал «Афонские костницы», который проясняет данную ситуацию. Дело в том, что с древних пор останки представителей братии местных монастырей хранятся в специальных склепах – костницах. Почивших монахов хоронят в землю только на три года, по истечении этого срока захоронение вскрывают.
«Если после разрытия могилы, обретаются чистые кости, без остатков плоти, их омывают в благовонном масле, а затем складывают в костнице. Черепа обычно помещают отдельно. На каждом из них рисуется крест, а также имя покойного», – говорится в материале «Радио ВЕРА».
Вероятно, именно эти кресты, нарисованные на черепах покойных афонских монахов, и породили среди набожных паломников разговоры, что Святой Дух оставляет крестообразный след на голове каждого настоящего священника еще при жизни. Тем более, что четкого разграничения служителей церкви на представителей духовенства и монашества в сознании простых людей никогда не существовало. Так, диакон Константин Горбунов в своей вышеназванной статье посетовал, что многие прихожане обращаются с различными вопросами не к священникам, а к монахам, не видя между ними никакой разницы.

Родимое пятно

Отношение к родинкам и родимым пятнам в народе всегда было настороженным. Достаточно вспомнить поговорку «Бог шельму метит». Любое отклонение от нормы могло считаться свидетельством связи человека с нечистой силой. Но есть одно исключение – если отметина на теле по своей форме напоминает крест.
В жизнеописании святой Матроны Московской, которое опубликовано порталом Bibliya-online.ru, говорится: «Девочка родилась крошечной, словно птичка, да еще и слепая. На груди у маленькой Матроны было родимое пятно в форме креста. И захотел бы кто снять, отнять от Христа, да не сможет».
В случае святой Матроны Московской такое родимое пятно трактуется как символ избранности Богом. А вот некоторым другим людям, увидевшим на своем теле крестообразный знак, религиозные деятели советуют не придавать ему особого значения, дабы не возгордиться. Ведь так нечистая сила может прельщать православного человека, внушая ему мысли о собственной исключительности.

Стигматы не в почете

Если говорить о телесных знаках Святого Духа, то нельзя не вспомнить о стигматах – кровоточащих ранах, которые сами собой появляются у отдельных католиков и протестантов. Эти раны обычно возникают там, где тело Христа было пронзено гвоздями во время распятия, согласно Евангелиям. Причем одни исследователи считают появление стигматов обычным мошенничеством, другие называют их следствием религиозной экзальтированности.
Позиция православного духовенства относительно избранности людей, у которых возникают стигматы, отражена в книге архиепископа РПЦ в Бельгии Василия (Кривошеина) «Богословские труды (1952–1983): статьи, доклады, переводы» (Нижний Новгород, 1996 г.). Известный богослов хотя и назвал духовность стигматиков неполноценной и неуравновешенной, но не советовал ее полностью отвергать.
«Было бы безрассудно a priori отрицать возможность действия Божественной благодати и в среде стигматиков в ответ на их искренность и горение, даже если эти проявления кажутся нам странными и слишком уж "человеческими", невзирая даже на все их богословские отклонения», – написал В. А. Кривошеин.Источник: "Кириллица"