Удивительная история выживания матроса Павла Вавилова на острове во время Великой Отечественной войны...
Павел Вавилов, которому выпало стать первым советским робинзоном, служил кочегаром на ледокольном пароходе «Александр Сибиряков». Посудина была немолодая, но и ее призвали в строй с началом Великой Отечественной. Получив несколько легких орудий, «Сибиряков» отправился снабжать полярные метеостанции припасами...
Так без происшествий продолжалось до рокового дня в Карском море - 24 августа 1942 года...



Фашистские пираты

В тот день старичок «Сибиряков» столкнулся в районе Диксона с новейшим немецким крейсером «Адмирал Шеер». Фашисты охотились за северными конвоями, а потому крайне нуждались в точных картах. Секретные документы надеялись найти на борту советского судна. Потому, подойдя поближе под американским флагом, «пираты» подняли свастику и приказали сдаться. В ответ «Сибиряков» открыл огонь.



Немцы пришли в бешенство и обрушили всю мощь своих главных орудий (280 мм) на ледокол, а потом выслали абордажную команду. Но экипаж «Сибирякова» открыл кингстоны, повторив подвиг «Варяга».


Часть матросов успели спустить шлюпку, но почти сразу попали в плен.


Немецкий катер после короткого боя снял с лодки 18 уцелевших. Но, оказывается, был 19-й. Тот самый кочегар...

Выживший

После гибели «Сибирякова» Павел Вавилов с несколькими товарищами по несчастью оказался в ледяной воде. Их стало затягивать в гигантскую воронку. Вавилов отчаянно вцепился в какой-то деревянный обломок, что и спасло ему жизнь - вскоре Павла снова вытолкнуло на поверхность.


В паре десятков метров на волнах покачивалась пустая шлюпка. Из последних сил, коченея, матрос добрался до нее, взобрался на борт и сразу наткнулся на расстрелянного фашистами товарища. Кочегар переоделся в его сухую одежду и отключился...
Без сознания он находился часа два-три. Когда пришел в себя, то первым делом огляделся - крейсера на горизонте уже не было. Затем обшарил лодку. Обнаружил бочонок пресной воды, ящик галет, пару топоров, несколько коробков спичек и наган с пачкой патронов. Для выживания этого было слишком мало, потому матрос начал собирать с поверхности воды хоть какой-то уцелевший груз. Так в шлюпке оказались мешок отрубей, спальник и тюк с меховой одеждой.
Неподалеку возвышался каменистый островок - Белуха. К нему матрос и направил лодку...

Остров невезения

Хуже острова для выживания представить было трудно. Километровый кусок камня - без воды и растительности, зато с неприятными соседями - семьей белых медведей. От них пришлось спасаться на вершине заброшенного маяка.
Убежище тоже было так себе - продувалось всеми ветрами, но более-менее комфортный ночлег позволяли устроить несколько полушубков из спасенного тюка.
Когда медведи шли на штурм маяка, матрос отстреливался из нагана. Правда, пули были косолапым как комариные укусы...
Несколько раз Вавилов видел проходящие советские корабли, махал руками, стрелял в воздух, но оставался незамеченным.


Шли дни, надежды таяли, медведи становились наглее, а ночи - холоднее. Вавилов с ужасом ждал сентября и первых серьезных морозов. Он понимал, что их он может не пережить. Кроме того, подходили к концу продукты - похлебка из галет, отрубей и талой воды оказывалась все жиже... Немногие дрова, найденные на острове, тоже иссякли. Последняя кучка хранилась на вершине маяка.
Наконец удача вновь улыбнулась Вавилову. К острову приблизился пароход «Сакко». Матрос запалил тот самый последний костер. Если и данный сигнал не заметят, это будет означать только одно - верную и очень скорую смерть...
...Пароход замедлил ход.

Помощь идет

С «Сакко» спустили шлюпку, но не смогли пристать из-за сильного прибоя. Всего метров пятьдесят оставалось до спасения, но лодка повернула обратно. Кажется, отчаяние на лице робинзона можно было рассмотреть с корабля без бинокля...
Утром прилетел гидросамолет, но не смог сесть опять же из-за шторма. Зато сбросил сумку с продуктами, папиросами и запиской, что матроса обязательно заберут.
Самолет прилетал каждый день, и всякий раз никак не мог приводниться. Только на четвертые сутки один из лучших северных пилотов, Черевичный, удачно посадил борт у берега и наконец забрал матроса. Полярная одиссея Вавилова завершилась спустя 37 дней...
Иной после таких испытаний решил бы держаться от моря подальше. Но Павел Иванович вернулся на флот, ходил на ледоколах во время и после войны...
Его именем назван сухогруз, а также клочок суши в Карском море. И остров Вавилова более приспособлен для выживания, нежели Белуха, на которой боролся за жизнь героический матрос.

ВОПРОС - РЕБРОМ

А как же челюскинцы?

Вопрос по поводу лавров первых советских робинзонов до сих пор вызывает споры. Многие относят к ним экипаж парохода «Челюскин», два месяца выживавший на льду после гибели судна 13 февраля 1934 года.
Другие считают первопроходцами советских робинзонад четверку зимовщиков станции «Северный полюс-1», которые работали на дрейфующей льдине около года.
По поводу папанинцев все просто - это не потерпевшие кораблекрушение люди, а хорошо организованная, оснащенная и специально высаженная в определенном диком месте группа полярных исследователей. Под определение робинзонов они точно не подходят.
А челюскинцы? Они также были хорошо оснащены (успели выгрузить с тонущего «Челюскина» много припасов - вплоть до кирпичей и досок для постройки бараков). Где их искать, знали точно, а потому оторванность от Большой земли длилась совсем недолго - 5 марта уже открылся надежный воздушный мост. Так что скорее это были колонисты, а не робинзоны. Хотя масштаба их подвига это абсолютно не принижает.Автор: В.Сазонов
Источник: Комсомольская правда