Личность патриарха Никона настолько же ярко выделялась из череды однотипных церковных иерархов XVII века, насколько выделялся - к примеру - царь Иван Грозный из череды «скучных» московских Рюриковичей. Между этими двумя фигурами допетровской истории действительно много общего: природная телесная мощь, непомерное властолюбие, кипучий темперамент и беспощадная жестокость к противникам...

Неблагополучная семья финно-угров

Увидев впервые русского патриарха (в 1663 году), учёный грек Паисий Лигарид был поражён его «животным видом, огромным ростом, громадною величиною головы, низким, нахмуренным лбом, густыми бровями фавна, длинными ушами сатира и грубым голосом многоречивого спорщика».
Другой грек, Павел Алепский, рисует патриарха служащим заутреню сразу после многочасовой попойки. Никон при этом не обнаруживал и тени усталости, хотя его «сотрапезники» валились с ног. Сказывалась крестьянская закваска: ведь Никита Минов (мирское имя патриарха Никона) родился в семье простых крестьян из-под Нижнего Новгорода. Протопоп Аввакум впоследствии любил указывать, что отец патриарха был черемисом (то есть марийцем).
Выходец из семьи обрусевших финно-угров, Никита Минов с детства узнал «почём фунт лиха». Родная мать Никиты умерла вскоре после его рождения (будущий патриарх появился на свет в 1605 году). Никиту воспитывала мачеха — вторая жена отца. Воспитание заключалось в том, что она избивала пасынка, морила голодом и даже будто бы пыталась убить.
Единственным спасением было бегство. Никита ушёл «обучаться грамоте» в Макариев-Желтоводскии монастырь. Повзрослев, Никита принял сан священника, а в возрасте 30 лет постригся в монахи под именем Никон (при пострижении на Руси было принято выбирать монашеское имя, начинавшееся на ту же букву, что и имя мирское). В 1643 году, в возрасте 38 лет, Никон достиг первого серьёзного поста в своей духовной карьере — он стал игуменом Кожеозерского монастыря под Архангельском.

Кремлёвская «закулиса» XVII века

По традиции каждый новопоставленный игумен должен был явиться в Москву — «представиться» царю. Никон произвёл на молодого богобоязненного царя Алексея Михайловича сильное впечатление. Самодержец велел перевести Никона в Москву — поближе к царскому двору. Так Никон стал архимандритом столичного Новоспасского монастыря.
В Москве новый архимандрит очень скоро вошёл в неформальный кружок духовных и светских лиц, который в исторической науке прозвали «кружком ревнителей благочестия» (сами себя они, конечно же, так не называли). В него входили влиятельные лица: духовник царя протопоп Стефан Вонифатьев, боярин Фёдор Ртищев, протопоп Казанского собора Иван Неронов, знаменитый впоследствии протопоп Аввакум и ещё ряд других лиц.
Эта была одна из тех многочисленных неформальных организаций, которые постоянно возникают при любом авторитарном режиме — будь то неограниченная монархия, военная диктатура или тоталитаризм. Не являясь частью официально узаконенных органов власти — эти организации (за счёт личных связей с автократической верхушкой) оказывались порой более влиятельными, нежели главы «законных» министерств и ведомств.
Принимая Никона в свой круг избранных, эти «ревнители благочестия» не подозревали, что тем самым роют себе могилу. Очень скоро Никон вытеснит своих благодетелей на «задворки» властных коридоров, лишив их всякого влияния.

На пути к православному Ватикану

В апреле 1652 года умер патриарх Иосиф. «Ревнители благочестия» (уже начинавшие понимать, какую змею они пригрели на груди) всячески противились возведению Никона в патриарший сан. Но велеречивый священник к тому времени полностью покорил сознание царя. В июле 1652 года Никон был торжественно возведён на престол патриарха Московского и Всея Руси.
Никону удалось занять совершенно исключительное положение при особе царя Алексея Михайловича. Этот религиозный и нерешительный царь, прозванный в народе «Тишайшим», благоговел уже перед ничем не примечательным предшественником Никона — патриархом Иосифом. Как же он мог устоять перед обаянием и натиском Никона — этого «православного Демосфена»? Ведь даже недоброжелатели патриарха признавали за ним большой ораторский талант и волевую целеустремлённость первоклассного политика.
Во время своей интронизации Никон добился от царя обещания не вмешиваться в дела церкви. Но это было не проявлением «православного рвения», а лишь очередным доказательством непомерного честолюбия владыки. Никон органически не мог терпеть над собой чьей-либо власти — даже царской. Про Никона говорили, что он будто бы мечтал присвоить себе титул папы, которым в древности пользовались не только римские, но и некоторые восточные патриархи.

Шок: патриарх «наставил рога» царю?

Что-то было в Никоне не только от Ивана Грозного, но и от Петра I. Та же тяга к радикальной ломке старины — не считаясь ни с чем, не гнушаясь никакого насилия, не признавая никакого противоречия.
Народная молва неожиданным образом связала эти два великих имени — Никона и Петра. Ещё при жизни второго пошла гулять легенда, что будто бы его истинным отцом был не тишайший Алексей Михайлович, а грознейший патриарх Никон. В него, мол, Пётр и пошёл своим свирепым нравом.
Сторонником этой легенды стал и советский писатель Алексей Толстой (автор знаменитого романа «Пётр I»). На встрече с читателями он утверждал: «Я уверен, что Пётр сын не Алексея Михайловича, а патриарха Никона. Никон был честолюбив, умён — волевой, сильный тип. Дед Петра, царь Михаил Фёдорович, был дегенерат, Царь Алексей Михайлович — человек неглупый, но нерешительный, вялый. Ни внутреннего, ни внешнего сходства с Петром) него нет…».
Современная историческая наука не подтверждает мнимого «отцовства» Никона. Но сам факт появления таких слухов — знаменателен. Фигура Никона настолькс выбивалась из безликого фона московской Руси, что казалось вполне уместным «породнить» её напрямую с Петром I — этим «революционером на троне», как называл его Герцен.

Украина «раскалывает» Россию

Первые годы патриаршества Никонг между ним и государем царило полное единодушие. Вскоре после интронизацт патриарх начал свои знаменитые церков ные реформы, которые привели Русскую православную церковь к серьёзнейшему кризису, какой она только знала за всю свою историю, — к Расколу.
Исходной точкой Раскола стал — как ни странно — «украинский вопрос». Присоединение Украины в 1654 году (а обсуждение возможностей такого присоединения началось задолго до 1654 года) поставило перед центральной властью новую проблему. Дело в том, что украинское православие (равно как и греческое, и болгарское, и сербское) в своей обрядовой части сильно отличалось от московского, Чтобы создать действительно единое государство, нужно было или Украину заставить изменить свои обряды, или измениться самим. Никон выбрал второй вариант.
На деталях никоновской реформы мы останавливаться не будем. Главное, что русское общество в значительной своей массе этих изменений не приняло.
Но Никон — при полной поддержке царя и бояр, заинтересованных в укрупнении своих вотчин за счёт «малороссийской землицы», — неумолимо довёл свои реформы до конца. Крах карьеры Никона произошёл не из-за спорных церковных реформ — Никона погубила его неукротимая жажда власти.

«Горькая луна» царя Алексея

Непомерные амбиции неизбежно должны были привести патриарха к столкновению с царской властью. Каким бы «тишайшим» ни был Алексей Михайлович, но добровольно отказываться от власти в пользу первосвященника — пусть и талантливого — не стал бы и самый дегенеративный монарх. А уж бояре, окружавшие царский трон, ещё менее расположены были преклоняться перед нахрапистым «святителем».
Патриарх Никон становился опасен для правящей верхушки. Он был богатейшим собственником на Руси после царя. В его подчинении находилась вся экономическая мощь Русской православной церкви. В своих владениях Никон играл роль абсолютного монарха, не сдерживаемого никакими законами: за мельчайшую провинность архимандритов и протопопов заключали в оковы, гноили в подземных тюрьмах.
Никон добавил в свой патриарший титул слова «Великий Государь» — чего не было ни до него, ни после. Власть патриарха Никон сравнивал со светом солнца, а власть царя — со светом луны, которая светит лишь отражённым солнечным светом.
Было очевидно: Никон стремится утвердить главенство патриаршей власти (своей, никоновской власти!) над властью российского самодержца.
Рано или поздно царь Алексей Михайлович должен был сказать «хватит!» — если он не хотел превратиться в вассала московского патриарха. А царь этого, конечно же, не хотел.

«Осень патриарха»

В 1658 году Никон вынужден был покинуть Москву и укрыться в Новоиерусалимском монастыре. Однако сана с себя не сложил — чем изрядно осложнил дело для своих политических противников.
Времена, когда с верхушкой русской церкви можно было не очень-то церемониться, закончились со смертью Ивана Грозного. Поэтому процесс избавления от «строптивого монаха» затянулся на годы. Царю и его приближённым пришлось созывать в Москве церковный собор с участием восточных патриархов — Антиохийского и Александрийского. И лишь решением этого собора, с соблюдением всех необходимых формальностей, Никон был лишён патриаршего достоинства и низведён в простые монахи.
После соборного суда Никон был сослан сначала в Ферапонтов Белозерский монастырь, а затем его перевели в кирилло-Белозерский монастырь. В 1681 году Никону, уже тяжело больному, было разрешено вернуться в его любимый подмосковный Новоиерусалимский монастырь. На пути к нему — в августе 1681 года — бывший патриарх скончался…Автор: Д.Петров