В 1992 году фильм «Газонокосильщик» показал психоделическую VR-сцену, которая стала эталоном для наших представлений о киберсексе. Однако в этой сцене был пугающий поворот, после которого эротика превращалась в хоррор. Современные технологии действительно таят в себе опасности для интимной сферы: личные фотографии могут украсть, секс-игрушки - взломать, и про дипфейк-порно тоже все слышали. Сможет ли государство эффективно бороться с подобными киберпреступлениями?
У современных людей есть вычислительные устройства во много раз более мощные, чем те, что помогли выйти в космос и высадиться на Луну, но чаще всего мы пользуемся ими не в научных целях. Прогресс дает новые возможности, но пока что не меняет сути сексуального, которая завязана на физических человеческих телах. Однако он облегчает доступ к личному контенту, и теперь его стало проще распространять, в том числе без согласия человека.
Правовая практика стремится следовать за происходящим, однако не всегда поспевает. С развитием цифровых технологий появляются новые секс-преступления, однако их причиной остается человеческий фактор — беспечность одних и злой умысел других.

Утечка данных

Утечки личной информации пользователей случаются так часто, что мы уже к этому привыкли. Например, в России за последние два года в сеть сливали данные с сайтов о трудоустройстве и из программ лояльности магазинов, информацию о кредитах и микрозаймах, причем некоторые из них были выставлены на продажу. Facebook регулярно попадает в центр подобных скандалов: то огромная база оказывается в открытом доступе, то выясняется, что сайт тайно собирает биометрические данные. Жители Иллинойса обвиняли компанию в нарушении закона штата о конфиденциальности. Самая популярная в мире соцсеть откупается от истцов многомиллионными суммами — но продолжает собирать информацию о пользователях и предоставляет ее рекламодателям.
Предметом торговли и шантажа могут быть не только факты о финансах, но и интимная переписка, фото и видео. В 2014 году после взломов облачного хранилища iСloud и учетных записей Gmail были обнародованы приватные фотографии знаменитостей: сперва они появились на анонимных имиджбордах, а затем распространились по всему интернету.
Пострадали Дженнифер Лоуренс, Аврил Лавин, Бри Ларсон, Мэри-Кейт Олсен, Рианна, Вайнона Райдер, Кирстен Данст и другие актрисы и певицы.
Как выяснилось, многие люди предпочитают хранить интимные селфи в «облаке» или просто не знают, что информация с устройства копируется туда автоматически, если не отключить эту функцию.
Компания Apple отрицала вину, перенося ее на пользователей, которые недостаточно серьезно отнеслись к защите своих фото и видео. Два года спустя суд снял обвинения с Apple и Google, признав, что виноваты фишинговые сайты и доверчивые люди, которые переходили по ссылкам и вводили свои логины и пароли. Эту информацию подтвердил хакер Райан Коллинз, который за организацию сливов получил полтора года тюрьмы. В этой ситуации важно то, что всему виной оказался социальный фактор. Добыча данных с помощью фишинга соотносится с методом брутфорса примерно так же, как мошенничество и подлог — с грабежом. В каком-то смысле обманутые пользователи сами отдали злоумышленнику свою личную информацию.
Таким образом, мошенники используют то, что соцсети и сервисы собирают данные пользователей, для спама, фишинга, распространения вирусов, а это дает им возможность для краж, шантажа и вымогательства.

Минимальные методы защиты:

- настройка двухэтапной аутентификации,
- контроль смены пароля и его регулярное обновление,
- работа в режиме «Инкогнито», если работаете с чужого устройства.

Но всё же гарантированно обезопасить себя от взлома вряд ли возможно, а все данные, которые размещаются в открытом доступе, могут быть использованы как угодно. Поэтому главное — понимание, что пользоваться соцсетями — значит рисковать.

Порноместь

Но часто дело бывает не в хакерах: бывшие партнеры используют личную информацию о человеке, желая его «проучить» или в корыстных целях. Во время локдауна эпизодов порномести (revenge porn) стало больше, как и случаев домашнего насилия. Приватный контент утекает на сайты с любительским видео или продается и в конечном счете тоже оказывается в открытом доступе. Мало того, на фоне популярности контента, размещенного без согласия, начали снимать видео с актрисами, которые имитируют порноместь. Из-за этого сложнее провести границу между консенсуальным и неконсенсуальным хоум-видео.
Это говорит о том, что предметом интереса являются не сами голые тела, а факт нарушения приватности и ощущение контроля.
Единой юридической классификации таких действий в мире нет. Например, в США законы штатов различаются, и в 40 из них киберхарассмент рассматривается как отдельное преступление. В двух штатах есть специальные законы, направленные конкретно против порномести.
Первый закон, приравнивающий порноместь к сексуальным преступлениям, был принят в Израиле, за его нарушение дают до пяти лет тюрьмы. Также порноместь признана уголовным преступлением в Великобритании, где за публикацию таких фото грозит срок до двух лет, и в Шотландии — до пяти лет. Прецеденты со штрафами и реальными сроками существуют и в России. Привлечь злоумышленника к ответственности можно по статье 137 УК РФ («Нарушение неприкосновенности частной жизни»), однако добиться возбуждения уголовного дела может быть трудно.
В некоторых странах наказывают не только за сам факт публикации интимного контента, но и за угрозы таких действий.
В то же время криминализация порномести может повлечь за собой другие проблемы, поскольку допускает возможность злоупотреблений.
Бороться на практике с размещением личных материалов без согласия крайне трудно: те же фотографии известных людей после громких скандалов со взломами (2014 год) можно найти в сети до сих пор. Бессмысленность требований «удалить из интернета» контент подтверждает история с певицей Бейонсе, которая так активно пыталась извлечь из сети свои фото (не обнаженные, а просто неудачные), что привлекла к ним дополнительное внимание.
В случае с селебрити, чьи интимные фото и видео попадают на всеобщее обозрение, посты поддержки и кампании солидарности иногда бывают не менее бестактными, чем издевательства: они создают дополнительную шумиху.
Около 80% контента порномести — это голые селфи. Как правило, это фото и видео, адресованные конкретному человеку, который потом поступает непорядочно. Получается, что ключевую роль в проблеме порномести играют социальные факторы (здравый смысл отправляющего и этические принципы адресата), и переложить целиком ответственность с людей на технологии нельзя.

Слежка и насилие через секс-игрушки

В древних культурах секс-игрушки делали из камня и дерева, в XIX веке создавали вибраторы на паровой тяге. Сегодня девайсы становятся всё более продвинутыми: они синхронизируются с сетью, могут подключаться к Wi-Fi и интегрироваться в систему «умного дома». Многие вибраторы и интимные тренажеры управляются приложениями, которые может контролировать как сам пользователь со своего смартфона, так и другой человек, имеющий удаленный доступ.
Некоторых пользователей секс-игрушек подкупает слово «смарт» применительно к предметам, которым, казалось бы, лучше не становиться слишком умными. Как показывают отчеты исследователей, чем продвинутее становится техника, тем больше в ней потенциальных уязвимостей. Заход на территорию теледильдоники (технологий для секса на расстоянии) небезопасен.
Например, продукция азиатского бренда Lovense, управляемая через фирменное приложение, запрашивает разрешение на доступ к микрофону: это нужно для работы голосовых команд. Однако пользователи заметили, что устройство записывает аудио во время использования — то есть все звуки, которые слышит микрофон, — и сохраняет их на смартфон или планшет. В компании это назвали случайным багом, уточнив, что аудио не попадает на серверы, однако проблему возможной утечки файлов из самого устройства это не решает.


На конференции хакеров DEF CON выяснили, что «умная» игрушка для пар We-Vibe 4 Plus следит за пользователями. Подключаясь к интернету, девайс отправляет компании информацию о режимах работы, температуре, времени использования. По словам производителя, это позволяет лучше понимать желания покупателей.
Но, как бы компании ни объясняли сбор данных, применить их можно по-разному — вопрос в том, кто и зачем ими завладеет. В частности, производитель We-Vibe имеет право передавать информацию правоохранительным органам. Иметь при себе вибрирующего доносчика — опасная затея в том числе и потому, что в некоторые страны (Саудовскую Аравию, ОАЭ, Индию, Таиланд) запрещено ввозить «непристойные предметы».
В Алабаме запрещена продажа секс-игрушек, за это грозит штраф или тюремное заключение.
У вибратора Svakom Siime Eye есть камера, передающая изображение по Wi-Fi. Название встроенной точки доступа совпадает с названием устройства, которое поставляется с несложным заводским паролем. Чтобы получить видео, которое транслируется в реальном времени, или увидеть архив файлов, достаточно воспользоваться данными чужой учетной записи. А получив рут-доступ, можно изменить параметры ПО или заразить вибратор вредоносными программами, которые могут, например, публиковать видео с камеры на определенных сайтах или рассылать их по имейлу.
Серьезные уязвимости есть и у продукции Vibratissimo (компания Amor Gummiwaren GmbH). У игрушек своя облачная платформа, данные там хранятся в открытом виде, и надежных систем аутентификации нет.
Производители игрушек позиционируют теледильдонику как сексуальный опыт, не уступающий реальному. А значит, несогласованные воздействия с помощью интимных игрушек — это принуждение к сексу.
Незаконное завладение чужими учетными записями классифицируется как хакинг или вторжение в частную жизнь. Однако, как предположили спикеры с DEF CON, перехват интимного устройства и изменение режима его работы может расцениваться как сексуальное насилие и соответственно караться.

От дипфейк-порно к фейковой реальности

Использование образов известных людей в непристойном контенте не то чтобы новость, но в цифровую эпоху этого стало куда больше. Исследователь коммуникаций Маршалл Маклюэн в книге «Механическая невеста: фольклор индустриального человека» обращал внимание на механизацию эротического в рекламе и СМИ.
Реклама белья похожа на конвейер Генри Форда, фигуры загоняются в параметры 90–60–90, в мюзиклах десятки синхронно танцующих красавиц двигаются как части механизма.
Неудивительно, что вскоре цифровые технологии стали генерировать порнографию.
Когда-то всё ограничивалось тем, что головы знаменитостей в фотошопе приставляли к телам актрис и актеров порно. Ситуация осложнилась, когда к производству контента подключились нейросети. В одном из первых таких роликов пользователь под ником deepfakes совместил лицо актрисы Галь Гадот с телом другого человека. Видео с участием знаменитостей становилось всё больше, и появился одноименный жанр.
Прежде для того, чтобы изменить внешность актера, требовалась работа целой студии спецэффектов. Теперь с этим легко справляются алгоритмы, которые используют инструменты машинного обучения с открытым исходным кодом, доступным любому. Качество дипфейк-видео пока оставляет желать лучшего, и добавленные лица пугают «эффектом зловещей долины» или вовсе соскальзывают в некоторых ракурсах, как маски. Но это уже технический вопрос, решение которого, кажется, не за горами, и тогда отличия от реальности будет трудно найти.
Речь идет в первую очередь о знаменитостях, потому что материалы система берет в открытом доступе — в роликах на ютьюбе и изображениях из гугла. Но в порно может попасть кто угодно, если обеспечить программу достаточным количеством визуального материала для обучения и тренировки. Чем больше изображений пользователя есть в интернете, тем выше вероятность такого развития событий. Пострадавшая от дипфейкового порно актриса Скарлетт Йоханссон считает, что эта проблема коснется каждого — это лишь вопрос времени.
Тред deepfakes на Reddit был заблокирован, фальшивые порноролики удаляют в соцсетях. Сгенерированные нейросетью видео убрал и PornHub — с формулировкой, что они нарушают запрет на публикацию порно без разрешения его участников.
Однако найти такие видео не составляет труда. Продажа дипфейк-порно незаконна, но некоммерческое распространение пресечь труднее. Например, создатели фанатского контента, используя чужих персонажей или внешность актеров (иногда в эротическом контексте) оговаривают в дисклеймере, что все права принадлежат создателям произведения, или каким-то образом открещиваются от реального человека.
На нейросетях работает и приложение Deep Nude, анализирующее фотографии из базы данных, чтобы «раздеть» женщину на фотографии. После судебных исков разработчики его удалили, но в интернете распространилась взломанная версия, и фото продолжают генерировать боты в телеграме.
Создание фейковых порнороликов вызывает много вопросов, которые выходят за рамки проблем сексуального.
Если любой контент можно сфабриковать, то каким доказательствам вообще можно верить?
Существует теория о том, что в Средние века слуху доверяли больше, чем зрению, и только потом оно стало более значимым (нам кажется убедительным аргумент: «Я своими глазами видел»). Вообще же информация от органов чувств до Ренессанса вообще не рассматривалась как надежное свидетельство. Не пора ли пересмотреть принципы доверия сенсорике или вводить для нее какие-то дополнительные способы аутентификации? Всё это рисует тревожные перспективы для принципов чувственности, понятой вне эротики — в более широком смысле границ восприятия.
Технологии дипфейка, которые появились для генерации порно, уже используют для обхода системы распознавания лиц и крупных краж. Некоторые страны установили уголовную ответственность за видео, созданное с технологией подмены лиц.
Чиновники ряда государств говорят о том, что пора вводить термины fake и deepfake в законы.
Однако нежелательный контент распространяется нецентрализованно, поэтому борьбу с ним сложно вести с позиции вертикали.
Маршалл Маклюэн предположил, что мир электронных средств коммуникации — это «глобальная деревня». Мир цифры и медиа — это в какой-то степени возвращение к архаике, на первый план тут выходят социальные, личные факторы. Вероятно, решить эту проблему может в первую очередь не регулирование сверху, а развитие культуры персональной ответственности за действия в сети, этики поведения и принципов пользования устройствами.