Современная экономика — это лженаука о неэффективном разбазаривании и уничтожении безграничных ресурсов мироздания с целью неудовлетворения даже первичных потребностей человека и поддержании его в животном состоянии.
Согласно основному положению теории рыночной экономики множество предпринимателей, алчущих наживы, за счет «невидимой руки» рынка и свободной конкуренции умеряют свои аппетиты и приходят к самому эффективному распределению благ с точки зрения общества. Со времен Адама Смита нам говорят, что агрессивные негативные программы обогащения за счет других, компенсируют друг друга и перерождаются в позитивную программу. На мой взгляд, это то же самое, что в одну клетку посадить самых страшных убийц и из их приятного общения друг с другом на локальном временном промежутке делать вывод, что они перевоспитались. Как только клетка даст сбой, они разорвут друг друга, их негативная программа будет искать выхода, и в итоге самый умный и жестокий подавит всех остальных.
Мы прекрасно знаем из жизни, что даже реализуя благие намерения, не всегда получается приходить к общественному благополучию, а слышим удивительные слова, что люди с негативной общественной программой и стремлению к монопольной власти вдруг добиваются общественной эффективности и благоденствия. С каким здравым смыслом могут сочетаться такие тезисы? Но на этом строится сейчас вся методология теории рыночной экономики.
Для разумного человека сказанного выше достаточно для признания лженаукой экономических и производных от них дисциплин. Однако для полноты картины проанализируем и основные критерии научности знаний применительно к экономике.
Ключевое значение среди них в нашем случае имеют два: верифицируемость и согласованность. Под согласованностью понимается непротиворечивость знаний. В современной научной среде соответствие знаний научному критерию предполагает не только согласование внутри научной дисциплины, но и согласование с другими областями научных знаний. Непротиворечивость между собой многих современных наук является одним из сильнейших качеств, которое призвано утверждать достоверность научного знания. Не менее важным критерием выступает верифицируемость научных знаний. Научные знания должны подтверждаться практикой и позволять прогнозировать развитие объекта исследования или, как минимум, объяснять его постфактум.
Объектом гуманитарных наук и экономики в частности является человек как социальное существо, однако предсказать его поведение однозначно ни у одной науки не получается. Поведение человека, как минимум, основывается на большом количестве факторов. Достоверно данный перечень не сформирован. Более того, нет никакого представления о том, как можно это сделать. Кроме этого, влияние факторов индивидуализировано: зависит от индивидуального опыта и навыков человека, а также от природных способностей человека, которые различаются. Очевидно, что описать поведение каждого человека не представляется возможным, даже если для изучения одного человека будут задействованы значительные научные ресурсы.
Но поскольку перед обществом постоянно ставятся новые задачи, которые требуют решения, то гуманитарии вынуждены идти на ухищрения, для того чтобы удерживать на плаву общественные науки. Наиболее простыми и широко распространенными явлениями можно считать два:

1) узкое ограничение каким-то видом деятельности или типом поведения;
2) ограничение сферы применения научного знания (вплоть до тавтологии типа «экономика изучает экономические отношения»).

С этой позиции вводятся различные понятия, которые ограничивают объект исследования в экономической науке. Наиболее важным в классической экономической теории является понятие человека экономического. Суть понятия состоит в упрощении понимания человеческого поведения до рационального субъекта, основной целью которого является максимизация индивидуального дохода. Предполагается, что при принятии решений человек экономический руководствуется исключительно собственной выгодой. Эта концепция получила развитие в теории маржинализма, которую еще называют теорией предельной полезности. С точки зрения приближения экономической науки к описанию объективной картины поведения человека, принципиальным отличием данной теории является закон убывающей предельной полезности. Этот закон хотя и имеет в основе модель экономического человека, но указывает на то, что ценность блага для человека снижается с увеличением количества его потребления. Часто приводится пример бедолаги в пустыне, для которого стакан воды ценнее слитка золота, в то время как в обычной жизни, где человек имеет практически не ограниченный доступ к пресной воде, ценность воды очень низкая, а ценность денег, напротив, высока, поскольку есть возможность обменять их на другие блага. Таким образом, допускается, что в определенных условиях ценность экономического блага для человека может становиться крайне низкой.
В продолжении этого закона можно привести модель из другой экономической дисциплины – менеджмента – теорию Маслоу. В отличии от маржиналистов, которые не рассматривали что происходит с поведением человека после насыщения одной потребности, Маслоу предположил, что при насыщении имеет место переход к потребностям более высокого порядка. Он выделял пять уровней потребностей:

1) физиологические потребности;
2) потребности безопасности;
3) социальные потребности или потребности социализации;
4) потребности уважения;
5) потребности самовыражения.

Последний вид потребностей разделялся на три группы:

1) познание;
2) эстетические
3) потребности самоактуализации.

Данная модель является широко принятой и хорошо себя зарекомендовала в практической деятельности. Исходя из нее, если потребности высшего порядка преобладают в системе ценностей человека, то его поведение не соответствует модели экономического человека. Самоактуализирующийся высоко нравственный человек, томимый жаждой в пустыне, поведет себя как угодно. Например, он может вообще отказаться от воды, если по нравственным или идейным соображениям ему будет неприемлемо общение с ее распространителями. Таким образом, предельная полезность такой воды станет равна нулю даже при нестерпимой жажде.
Иерархия потребностей Маслоу и теория предельной полезности не противоречат между собой, поскольку последняя изучает спрос на конкретные виды благ по мере роста их потребления. Однако, существует противоречие между концепцией экономического человека и теорией Маслоу. Первая принимается как всеобъемлющий компонент принятия экономических решений человеком, что противоречит теории Маслоу. Таким образом, нарушается согласованность экономических наук в отношении ключевого понятия современной экономической науки. Если соотнести теорию потребностей Маслоу к классической экономической теории Смита, то последняя может более или менее соответствовать реальному поведению человека только при удовлетворении потребностей низшего уровня – физиологических или, в значительной степени, безопасности и социальных. И то только в том случае, когда для индивидов неактуальны потребности более высокого порядка, поскольку люди, стремящиеся к духовным ценностям и интерпретирующие свой индивидуальный доход с точки зрения развития собственного сознания или духовности даже при крайней физиологической нужде будут по-иному воспринимать предельную полезность тленных материальных благ. Данная теория вообще не будет работать в развитых в духовном отношении обществах вне зависимости от того, удовлетворены ли там потребности низшего порядка.
В этом месте экономика нарушает и требования согласованности, и требования верифицируемости, по сути, из всех возможных человеческих выборов по поводу стакана воды в научном рассмотрении остаются лишь выборы на уровни животных инстинктов, остальные объявляются неэкономическим поведением, никак не прогнозируются и даже не описываются экономико-математическими моделями. По сути, «экономический человек» – это животное, движимое лишь необходимостями и инстинктами, не обладающее волей, способностью ставить общественные интересы выше своих мелких нужд.
Вместе с тем проблема противоречия между концепцией человека экономического и реальным поведением людей, которое заложено уже во многие прикладные науки, было осознано экономистами также достаточно давно. В частности, оно послужило развитию направлений кейнсианства и институциональной теории в первой половине прошлого века. Но при этом данные теории не пытались выстроить новую базу, а скорее, были направлены на то, чтобы обосновать новые реалии в рамках теории Адама Смита. Кейнсианство исходило из того, что совершенный рынок не может быть достигнут в определенных случаях только за счет одного действия сил спроса и предложения. Необходимо вмешательство государства. Но при этом сторонники данной теории не отрицали, что так называемый «рынок совершенной конкуренции» является лучшей экономической моделью. Поэтому целью они видели государственное регулирование, в частности стимулирование спроса, для восстановления условий функционирования рынка. Таким элегантным образом вместо того, чтобы прийти к изучению обоснованности существующей модели рынка (что очевидно противоречило интересам практически всех влиятельных экономических сил) был создан механизм финансирования проблем этой модели за счет общества. Собственно, кейнсианство никогда не рассматривалось и не могло рассматриваться как самостоятельное экономическое течение, а служило своеобразной подпоркой для классической экономической теории. Затем в течение почти столетия различные инструменты кейнсианства использовались большим количеством развитых и развивающихся стран как механизм поддержки экономической системы в условиях, когда рынок был не способен выполнять свои функции.
Институациональная теория имела несколько иные отношения с классической экономической теорией, но весьма сходные результаты. Институационализм, в целом, является более широкой дисциплиной, которая охватывает не только экономические отношения, но и социальные отношения в целом. В отличии, например, от экономической теории здесь не заложены какие-то аксиомы, определяющие оптимальный вид социально-экономической системы. То есть, если экономическая теория говорит о том, что наивысший уровень эффективности экономической системы может достигаться в условиях большого количества покупателей и продавцов, действующих как экономически рациональные экономические субъекты, то институциональная теория указывает на важность социальных институтов, но не указывает, какая структура социальных институтов является предпочтительной. Эта теория также была широко взята на вооружение сторонниками классической экономической теории. В отсутствии критерия оптимальности в институциональной теории в качестве такого критерия был приняты все тот же критерий «рынка совершенной конкуренции». Многочисленные исследования и даже самостоятельные теории в рамках институционализма были посвящены созданию и развитию институтов, которые будут приближать рынки к совершенной модели.
Фактически, несмотря на различные подходы к пониманию процесса принятия экономических решений человеком, за весь исторический период после того, как классическая экономическая теория получила распространение в экономической среде (то есть за 250 лет), она не имела альтернативы, кроме трудовой теории стоимости. Иные ценности и мотивы деятельности человека, кроме эгоистических, выступали в качестве вспомогательных и вторичных, а не как самостоятельные. Хотя возникает вопрос об уровне доверия к теории, которой требовались постоянные доработки в виде сотен обоснований и моделей, поддерживающих ее научность в ситуациях, когда она не работала.
Трудовая теория стоимости, сформулированная К. Марком, обнажила характер формирования и распределения стоимости в рыночной системе. Прежде всего, она показала, что единственным источником формирования стоимости, кроме природной ренты, является труд человека. Но вместе с тем созданная стоимость распределяется в рамках капиталистической системы таким образом, что создатель этого труда – человек – получает только долю, необходимую для воспроизводства своих трудовых навыков. Все остальное присваивается владельцем бизнеса и владельцем капитала (часто разные лица в условиях развития кредитной системы). Важность данной теории состояла в том, что она впервые бросила вызов капиталистическому рынку как единственному критерию эффективности экономической системы. В качестве противовеса эгоистичному интересу человека экономического был поставлен интерес общественный. В рамках трудовой теории стоимости утверждалось, что в конечной стоимости блага заложена также большая доля обобществленного труда в виде средств производства и производительных сил. На ее основе получило развитие коммунистическое движение, которое требовало изменения механизма распределения созданной стоимости на основе принципов социальной справедливости.
Однако, советский опыт показал несостоятельность коммунистической идеологии в конкуренции с классической теорией рынка. Эгоистическое начало и тяга к потребительству стали одним из факторов разложения советского общества наряду с очевидным застоем в экономическом развитии. За десятилетия в СССР были получены значительные успехи в различных отраслях промышленности, но не в потребительском секторе. Вместе с тем советское государство давало многочисленные социальные гарантии, что снижало интерес населения к труду, в то время как постоянная экспроприация добавленной стоимости на западных предприятиях требовала от работников прилагать максимальные усилия, класть свое здоровье для обеспечения приемлемого уровня жизни. Окончательный приговор советской системе был сделан развитием того же потребительского общества на Западе и широкое распространение кредитования. Тезис об эксплуатации рабочих стал трещать по швам. Это было особенно очевидно на фоне пустых прилавков и скудного ассортимента товаров, производимых в СССР в потребительском секторе.
Таким образом, вся история классической экономической теории была триумфом концепции человека экономического, хотя по своей сути, данная концепция не позволяет удовлетворять иные потребности, кроме базового уровня, и формировать эффективную экономическую систему с точки зрения гармоничного развития индивида и общества. При этом в обществе искусственно навязывалось представление о рыночной экономике как о системе, наилучшим образом отвечающей интересам человека. Хотя в действительности, она основывается на постоянной неудовлетворенности потребностей базового уровня. Перед человеком всегда маячит косточка, которую отодвигают от него по мере того, как он продвигается к ней. Для большинства людей это означает бессмысленную гонку длинную в жизнь, которая ведет их в никуда – к удовлетворению потребностей другой группы людей.

Деньги

Деньги сыграли одну из важнейших ролей в развитии современной экономической системы. До появления денег возможности удовлетворения потребностей человека ограничивались тем, что он мог создать сам, а также обменять в ближайшей округе. Обмен товаров между производителями был ограничен слабым развитие коммуникаций – транспортных, информационных и др. Изначально деньги послужили удобным товаром, который мог использоваться для обмена на другие товары. Это были монеты, как правило, из редкого материала, стоимость которого была высока относительно его размеров. Вместо того, что везти с собой товар, покупатель мог привести такие монеты, что было значительно проще и надежнее. Деньги, таким образом, первоначально выступали в роли посредника между различными производителями и покупателями. Впоследствии из-за высокой ликвидности денег они стали приобретать и другие функции, такие как накопление, мера стоимости и мировых денег. В результате деньги приобретали роль всемирного инструмента обмена благами. Это сделало возможным разделение труда и практически неограниченный обмен благами между людьми. Это позволило повысить эффективность труда, но при этом уровень жизни работников не изменился существенным образом, поскольку часть созданной стоимости, превышающая средства для его выживания, изымалась в виде платы за средства производства, землю и т.д.
Вместе с положительной ролью денег, которую они сыграли в развитии материального производства зачастую умалчивается другая роль, которая изменила поведение человека. Поскольку деньги многократно расширили возможности удовлетворения материальных потребностей человека, то целью человека, ориентированного на удовлетворение базовых потребностей, стало получение как можно большего количества денег, позволяющих приобретать материальные блага.
Мера удовлетворенности человека материальными благами является глубоко субъективной, но поскольку человек живет в обществе, то оно определяется, прежде всего, принятыми социальными нормами. Большинство людей ориентируется на тот образ жизни, и, соответственно, те блага, которые они видят у людей в своей социальной среде. Современная социальная среда настолько интегрирована и взаимосвязана, что информация о новых видах материальных благ становится быстро доступной. При этом обладатели более престижной модели смартфона или автомобиля испытывают чувство превосходства над другими людьми, которые не обладают эти благами, и зачастую рациональный смысл покупки теряется. Например, покупка дорогостоящего телефона, который мало чем отличается по своим функциональным нефункциональным характеристикам от других, несет в себе смысл только социально выделится из локального сообщества.
Однако, проблемой любого материального блага в современном мире является временный характер его ценности. Если при натуральном или феодальном хозяйстве товары изобретались очень редко и распространялись медленно, то современные продукты появляются очень часто и, даже несмотря на сложность отдельных технологичных процессов от изобретения до массового производства продукт проходит часто менее, чем за год. Человек постоянно находится в нескончаемом процессе удовлетворения своих материальных благ, при этом по мере роста его доходов характер этого потребления носит все более иррациональный характер. От покупки дорогих телефонов потребитель уходит в покупку дорогих автомобилей, от покупки автомобилей к покупке дорогих домов и яхт, хотя данные покупки никакого влияния на уровень удовлетворения материальных потребностей уже не оказывают.
Деньги, таким образом, стали формой, через которую человечество получило неограниченные возможности для расширения потребностей людей. В существующей системе не представляется возможным, как человек мог бы полностью удовлетворить свои материальные потребности. В дополнении к этому функция сохранения стоимости деньгами также стимулировала накопление денежных средств сверх текущих потребностей человека.
Парадоксальность данной ситуации в том, что деньги сами по себе являются представителями благ, которые были созданы. Вывод денег как основного инструмента для регулирования экономических процессов являет собой явный отрыв от материалистического характера понимания экономического блага. Деньги можно напечатать в дополнительном количестве, чтобы получить за них дополнительные блага. Хотя за этими деньгами не стоит никакой реальной материальной ценности, как это было при использовании, например, золотого стандарта. Ценность денег стала глубоко субъективной категорией, хотя и связанной с формированием общественного восприятия. Различные государства могут и печатают свои деньги, но степень оценки этих денег фактически является субъективной, никак не связанной с реальной ценностью. Деньги имеют ценность, пока они массово принимаются в обмен на товары. При этом сущность их никак не меняется в случае снижения или увеличения доверия к ним со стороны потребителей.
Наглядным примером разрыва между фактической ценностью денег и состоянием экономической системы является функционирование фондовых рынков, включая рынки фьючерсов на сырьевые товары. В практической экономической деятельности многие, если не подавляющее большинство, цен на товары устанавливается на финансовых рынках на основе некоего хрупкого консенсуса отдельных групп (трейдеров, банков и т.д.), который учитывает большое количество субъективных факторов, например, ожидания отдельных игроков на рынке относительно дальнейшей динамики цен и спроса. Понятно, что это категория настолько субъективная, что говорить о ее точности не приходится. Поскольку эти рынки денег и квазиденег настолько отвлечены от материальной ценности, которые на них торгуются, прогнозировать изменения на этих рынках с какой-либо научной точностью не представляется возможным. При этом стабилизация рынка основывается не на каких-то объективных экономических данных, а на восприятии участниками рынка уровня достаточности реакции на те или иные изменения, которые могут оказать влияние на функционирование рынка. То есть другими словами, спекулянты, играющие на ценах вторичных финансовых инструментов, абсолютно оторванных от действительности, определяют, во что обойдется водителю заправить его машину.
С развитием финансового рынка установление цен на экономические блага все меньше коррелирует с реальным соотношением их спроса и предложения. Крупнейшие международные рынки сырьевых и продовольственных товаров с совершенной конкуренцией, огромной массой производителей и покупателей давно уже забыли об этих производителях и покупателях и живут своей собственной жизнью, прикрываясь различными вторичными финансовыми инструментами, индексами, мнимыми категориями (типа остатков нефтепродуктов на заправках США). Если в рамках национальных рынков существуют государственные регуляторы, которые могут урезонить спекулянтов и махинаторов, то при переходе торговли на международный уровень, шарик окончательно исчезает из трех наперстков, и ценообразование на самых крупных денежноемких рынках полностью теряет связь с фундаментальными факторами спроса и предложения. Другими словами, если вспомнить нашу метафору, убийцы уже вырвались из своей клетки и, не имея никаких институциональных ограничений на надгосударственном уровне, реализуют свое призвание.
Придание деньгам функции всеобщего универсального эквивалента со временем приобретает все более гипертрофированные масштабы. Они становятся мерой всех вещей, средством и целью существования, подменяя собой реальные блага, которые когда-то за ними стояли. Более того, в обществе победившего диалектического материализма деньги становятся единственным способом диалога между людьми, этот способ пропагандируется силой самих денег и капитала и стремительно вытесняет другие, прежде всего, нравственные способы общественного договора и диалога. Таким образом, единственно возможным вариантом вообще договариваться в таком обществе остается денежный.
В последнее время монетизация набирает невиданные доселе обороты. Продаются голоса избирателей, монетизируются семейные отношения через брачные договора и детские игрушки, ради денег люди готовы менять профессию, место жительства, судьбу, половую ориентацию. При этом нужно понимать, что согласие, полученное через покупку точки зрения, весьма ненадежное. О нем могут сожалеть оба участника: один дурак купил – другой дурак продал. Сильнее всех в итоге пожалел Иуда, продавший (предавший) все святое за тридцать сребреников.

Риски

В практической экономической жизни, основанной на рыночном подходе, очень велика роль субстанции, которую называют рисками. Риск – это вероятность наступления некоего гипотетического события. Риск подразумевает некий уровень неопределенности. Неопределенность указывает на то, что последствия и вероятность события не могут быть оценены с высоким уровнем достоверности.
Лучше всех зарабатывать на рисках научились финансисты. На финансовом рынке сложилась огромная отрасль финансовых инструментов. Оборот этой отрасли в настоящее время измеряется десятками триллионов долларов в год. Основной товар, который покупается и продается на срочном рынке – это не товары или услуги, или даже не будущие товары или услуги и риски изменения цен на эти товары.
Событие, которое оценивается как риск, не существует в материальном мире. Оценка таких событий и принятие решений на их основе указывает на то, что сознание играет крайне важную роль в экономической действительности. При этом не существует каких-либо однозначных механизмов такой оценки. Отдельные социальные группы могут использовать схожие методы, в том числе и основанные на математическом анализе. Например, многие крупные консалтинговые компании, рейтинговые агентства, исследовательские институты имеют свои алгоритмы и методы оценки различные важных экономических данных и рисков, связанных с ними. Причем чем более волатильными и непредсказуемыми являются эти эконмические данные, тем больший общественный интерес они представляют и тем большее число различных оценщиков появляется. Например, существует большое количество различных частных моделей оценки валютных курсов и цен на сырьевые товары. Различия в оценке экономических событий различными субъектами являются неотъемлемой составляющей большинства сделок на рынке.
На многих крупнейших биржевых рынках риск ценовых изменений более торгуем, чем сам товар. Это означает, что при одинаковых показателях мирового спроса и предложения цены на зерно могут отличаться год от года в два раза. Для этого всего лишь достаточно «слухов о засухе», террористичеких угроз или рекомендаций уважаемого финансового института. И куда же подевался совершенный рынок, определяющий справедливые цены?

Духовные ценности

Материальное положение значительной части населения мира в последнее столетие существенно улучшилось. Десятки миллионов людей ежегодно покупают автомобили, которые напичканы электронными системами, которые служат только улучшению комфорта, что никак не сопоставимо с положением людей в средние века. Сотни миллионов людей готовы переплачивать существенные деньги за покупку продукта определенного бренда. Результаты современного экономического развития человечества обусловлены линейной моделью потребностей, которая всегда рассматривалась в экономической науке. Несмотря на то, что в теории Маслоу и ряде других теорий указывалось на то, что удовлетворение потребностей человека происходит от низших к высшим, вся теория рыночной экономики строилась, исходя из развития материальных потребностей. В современной экономической системе субъекты (прежде всего, производители и торговцы) не заинтересованы в переходе потребностей человека из сферы материальной в сферу духовную. Прибыль от деятельности в сфере культуры, искусства весьма ограничена в отличии от потребностей в автомобилях, домах, электронных устройствах. Развитие потребностей более высокого уровня рассматривается как побочный эффект от мотивации людей, занятых в интеллектуальных видах профессиональной деятельности.
Но если в действительности ставить вопрос о том, что целью является удовлетворение потребностей человека более высокого уровня, то логично ли рассматривать всю экономическую систему с позиции удовлетворения только материальных благ. Система координат должны быть иной, хотя она и должна учитывать необходимость удовлетворения человеком своих базовых потребностей, поскольку мы не можем отрицать существование материального мира и насущных потребностей человека в нем.
Духовные потребности человека имеют существенные отличия от потребностей материальных. Они тесно связаны с другой категорией – ценностями. Ценности по своей сути могут быть крайне разнородны. Одних будет интересовать социальный статус, других – искусство, третьих – материальные блага. Ценности являются ядром человеческого духа. Они не связаны с какими-то конкретными действиями или мыслями и сложно подвергаются каким-то изменениями. Ценности человека определяют его взаимодействие с окружающим миром, в том числе и в отношении с материальными благами и механизмами их приобретения, распределения и использования. Ценности или сущностные черты, которые разделяются социальными группами и передаются из поколения в поколение, формируют культуру. Система ценностей каждой культуры может иметь различную структуру. Но так или иначе полноценная культура включает в себя ответы на ключевые вопросы существования мира.
Различные культуры, таким образом, различаются между собой системой ценностей. Влияние этой системы сложно переоценить. Она находит прямое выражение не только в действиях человека, но и в языке, модели социально-экономических взаимоотношений, воспитании детей и т.д. Например, частью современной культуры стран Европы, Ближнего Востока, Северной и Южной Америки являются мировые религии – христианство, иудаизм и ислам. В каждой из этих религий конечная цель материальной жизни человека – «Суд Божий», когда решается, попадет ли человек в Рай или Ад. Эта система придала культурам функцию целеполагания. Это наиболее явным образом можно увидеть в сравнении с несемитскими культурами, такими как, например, индийская или ведическая. В индийской культуре понятие цели жизни человека размыто. Человек должен стремиться слиться с природой. В коренных языках Индии практически отсутствуют целевые и причинно-следственные конструкции, такие как «для того, чтобы». В христианской культуре жизнь человека сопряжена с постоянным выбором цели своего существования. Культура обязана дать удовлетворительный ответ на этот вопрос. Христианину практически невозможно объяснить, почему ответ на этот вопрос не является обязательным атрибутом развития человека. Но эта целевая функция – «попасть в Рай» – за две тысячи лет настолько тесно вросла в культуру, что находит свое отражение во всех элементах человеческого сознания. В индийской культуре, напротив, построение гармоничных отношений с природой является основной существования. Часто идея такого существования перекликается с концепцией перерождения человека в различных сущностях. Это очень тонкая и важная деталь, которая обосновывает неспешный характер жизни человека. Действительно нет необходимости все успеть в этой жизни. Будет время исправить какие-то ошибки и познать будущее вместе со всем миром после очередного перерождения. Такое сознание видится изначально более предпочтительным с точки развития сознания человека, поскольку концепция вечной души позволяет человеку найти умиротворение в гонке за благами и отдать должное духовному развитию.
Классическая экономическая теория, по сути, описывает лишь оборот товарно-материальных ценностей, не имея целостной методологии в отношении нематериальных и тем более духовных ценностей, хотя с субъективной точки зрения природа окружающих нас ценностей для человека неразделима и раскрывается одними и теми же категориями.

Предпринимательство

Если рассматривать в широком смысле, то извлечение прибыли и деятельность экономических агентов в рыночной экономической системе состоит собственно не в создании совершенного рынка, а в попытке исказить поведение рынка от рационального. Широко известна и распространена теория экономического развития Й. Шумпетера. В ней она включает в список факторов производства новый фактор – предпринимательство. В отличии от классической экономической теории, которая видит развитие экономической системы на основе развития рынка, Шумпетер рассматривает предпринимательство как основу для качественных изменений экономической системы. При этом он не отрицает классическую теорию рынка. Шумпетер в своей работе утверждает, что экономическая система без инноваций развивается количественно и может быть описана в рамках классической теории. Однако, для качественного изменения системы необходимы инновации. Инновации инициируются предпринимателями. Прибыль, которую получает предприниматель, обусловлена его инновациями и рисками, которые он берет при реализации инновационных проектов. Инновация есть ни что иное как попытка изменить существующий рынок, который в соответствии с классической экономической теорией должен прийти к рыночному равновесию.
Можно сказать, что извлечение прибыли компанией является результатом низкой эффективности рынка. Одновременно, в материалистическом понимании мира прибыль является основополагающим мотивом предпринимательской деятельности. При совершенной модели конкуренции ни один из предпринимателей не получает прибыли. А значит для того чтобы заниматься делом, он должен иметь иные мотивы, кроме материальных, или отказаться от бизнеса.
Таким образом, существующее понимание рынка как идеального механизма для согласования интересов потребителя и покупателя не выдерживает критики. При достижении данного состояния предприниматель теряет интерес к ведению бизнеса. Само существование рыночной экономической системы предполагает несовершенство рынка и недостижимость мнимого рыночного оптимума. Развитие рыночного механизма в таком понимании не имеет ценности, как с позиции объективизма, так и с позиции позитивизма. С объективной точки зрения, такой механизм не является адекватным описанием функционирования экономической системы, поскольку экономическим субъектам такое развитие не выгодно. С точки зрения позитивизма, данная модель не обеспечивает ни реализацию потребностей людей, ни достижение целей предпринимательской деятельности.
«Невидимая рука рынка» реально добивается лишь локальных результатов во времени и пространстве под чутким контролем национальных регуляторов. Как только совершенный рынок выходит за национальные пределы (то есть утрачивает нравственные ограничения), он окончательно теряет способность к адекватному ценообразованию, поскольку эгоистические желания предпринимателей без государева ока очень быстро находят способы манипулирования или даже установления оторванных от реальной рыночной конъюнктуры цен в собственных интересах.
Можно представить еще множество примеров несогласованности и отсутствия верифицируемости экономических дисциплин, но и того что приведено – более чем достаточно. Вся современная экономическая теория от начала и до конца – ЛЖЕНАУКА. Современная лжеэкономика соткана из противоречий и не создает целостного представления о социальных отношениях. Конкурентные равновесные экономические модели не соответствуют интересам их участников и поэтому не являются надежными конструкциями.Автор: Игорь Полуйчик