Крепостной гарем
Во времена крепостного права изнасилование помещиками подневольных крестьянок считалось обычным делом. Но киевский помещик Виктор Страшинский побил все рекорды: он изнасиловал более 500 невольниц…
Ропот паствы
В 1845 году некто Ящинский, настоятель храма из села Мшанц Киевской губернии, обратился с жалобой к начальнику полиции. Дескать, паства ропщет. Отец помещицы Михалины Страшинской, пан Виктор, то и дело требует присылать в его имение, в село Тхоровка, девок и жён крепостных для плотских утех. А то сам приезжает и насилует девок, баб и даже детей малых. Всего, со слов священника, Страшинский изнасиловал более 500 девушек и женщин, многие из которых ему не принадлежали вообще и находились в собственности его дочери.
К осени 1846 года следствие уже набрало обороты. 12 сентября, на допросах, сотник села Мшанц Павел Крившун, без присяги, показал, что помещик пан Страшинский требует к себе девок и баб или сам приезжает в Мшанц и насилует. Крепостные девки подтвердили суду, что их растлевал Страшинский, и расссказали, что их приводили к пану в покои крестьянин Эсаул Ганах, девка Десятникова, женщина Марциниха и прачка Лесчучкова. На этом следствие забуксовало — упомянутые крестьянками бабы все отрицали, а родные отцы и матери изнасилованных девок дали показания, что дочери никогда им не жаловались на своего пана. Вскоре на очных ставках все 16 потерпевших крестьянок отказались от своих показаний. А вслед за ними и священник Ящинский, и крестьяне, которые под присягой показывали о фактах изнасилования, заявили, что ничего о таком не слыхивали. А два помещика и вовсе показали под присягою, что они знают Страшинского «с лучшей стороны», а ещё четверо — что ничего не знают о его образе жизни. Теперь уже Страшинский, который с начала следствия под разными предлогами уклонялся от допросов, перешёл в наступление.
Злобная клевета!
Доставленный в полицию в принудительном порядке (до этого он притворялся больным!), Страшинский стал уповать на жалость. Дескать, ему 65 лет? Он болен! А все обвинения «основаны на злобе и клевете священника с. Мшанц и сотского Крившуна». К тому же крестьяне села Мшанц и вовсе не принадлежат ему.
Но вскоре уже в другом уезде возбудили аналогичное уголовное дело на основании донесения старшего заседателя Махновского земского суда Павлова. На этот раз речь шла об имении Страшинского и принадлежащих ему крестьянах. Тут полиция не смогла доставить в суд ни одного свидетеля — Страшинский не выдал крестьян становому приставу. Зато результаты предварительного дознания, проведённого становым по приказу исправника, впечатляли: «Получив донесение, что Страшинский в имении Кумановке ни од — ной девицы не оставил целомудренною, он представил о том начальнику губернии. По распоряжению сего последнего поручено было махновскому уездному предводителю дворянства, совместно с уездным стряпчим, провести на месте строгое исследование как о жестоком обращении Страшинского со своими крестьянами и обременении их барщиною, так и об изнасиловании крестьянских дочерей». Так было изложено в материалах дела.
Но и после этого всё повторилось, как под копирку — и свидетели и потерпевшие отказались от своих первоначальных показаний. Правда, киевский губернатор, рассмотрев материалы следствия, «нашёл, что оно произведено было без особого внимания и с видимым намерением оправдать Страшинского». После чего назначил новое следствие. Дело сдвинулось с мёртвой точки: «Спрошенные в отсутствие Страшинского девки, оправдавшие его при следствии, теперь показали, что он действительно их изнасиловал. Родители их, также оправдавшие при следствии Страшинского, при переследовании подтвердили показания их дочерей в том, что он их изнасиловал. Мужья означенных крестьянок равным образом отреклись от прежних своих показаний, оправдывавших Страшинского, и объяснили, что при женитьбе они нашли жён своих лишёнными девства, по объяснению их, самим Страшинским. Новые свидетели под присягою показали, что они слышали, что помещик Страшинский, приезжая в Кумановку, приказывал приводить к себе девок и имел с ними плотское сношение».
Страшинскому ничего не оставалось, кроме как утверждать, что всё это клевета и происки врагов. Губернское начальство, решившее довести дело до конца, направило в село Тхоровку, где он жил постоянно, следователей. И все 99 крепостных крестьян этого села в один голос показали, что Страшинский угнетает их повинностями, жестоко обращается и «жил блудно с жёнами их, лишал невинности девок, из числа которых две (Федосья и Василина) даже умерли от изнасилования, и что он растлил между прочим двух девочек Палагею и Анну,
Жизнь крепостного люда, особенно молодых и красивых крестьянок, не оставляла им никакого шанса прижитых им самим с женщиною Присяжнюковою».
Жёны и дочери этих крестьян в числе 86 человек показали, что они «были растлены Страшинским насильно, одни на 14-летнем возрасте, а другие по достижении только 13 и даже 12 лет…». Выяснилось также, что пан Страшинский продолжал сожительствовать с ними, после того как они были выданы замуж. Крестьянские жены обвиняли Страшинского ещё в том, что он силой заставлял их смотреть на его соития с другими. Следствие нашло и доказательства вины Страшинского в смерти Федосьи и Василины, которые умерли «от сильного истечения кровей после насильственного растления».
Царская милость
Страшинский построил свою защиту на преклонном возрасте и болезнях. Представил справку, что страдает хроническим ревматизмом. Дескать, по этой причине он не мог совершить инкриминируемые ему преступные деяния. Супруга Страшинского подала прошение, в котором писала, что за 50 лет супружества её муж ни разу не давал ей повода для ревности.
Возможно, следствие бы снова застопорилось, но тут следователи выявили интересный факт: любовница Страшинского, крестьянка Присяжнюкова, которая к нему приводила девок для соитий, попала к Страшинскому после побега от настоящего своего хозяина — подполковника Соловкова. И Страшинский, чтобы оставить её у себя, лжесвидетельствовал. Следователи выкопали из архива дело об изнасиловании крестьянок в селе Мшанц производства 1832 года. И так уж вышло, что за 47 лет — время, в течение которого Страшинский управлял поместьями, — было изнасиловано более 500 женщин.
Дело очень долго ходило по инстанциям, пока не дошло до Сената. Шёл 1857 год. 25 лет прошло с момента первых обвинений!
Мнения сенаторов резко разошлись. Так что на утверждение императору Александру II было представлено три варианта. Первый — лишить всех «особенных лично и по состоянию присвоенных прав» и сослать в Тобольскую губернию. Что касается изнасилований, то «оставить в сильном подозрении». По второму варианту вердикта, Страшинский был признан виновным во всех преступлениях: в жестоком обращении с крестьянами, в подлоге (эпизод с Присяжнюковой) и «в изнасиловании, соединённом с растлением, крестьянских девок, достигших и не достигших 14-летнего возраста». Более 100 крестьян из разных уездов обвиняли его в этом!
Так что дело требовало справедливого решения — никто не хотел крестьянских бунтов, тем более когда уже готовилась отмена крепостного права. А потому наказание полагалось следующее: «…как за тягчайшее из учиненных Страшинским преступление, он подлежал бы лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в крепостях на время от 10 до 12 лет; но имея в виду, что ему ныне 72 года от роду, следует по лишении Страшинского всех прав состояния сослать его на поселение в отдаленнейших местах Сибири».
Третий вариант предлагал исключительно мягкое наказание: оставить Страшинского по «предмету растления крестьянских девок в подозрении», изъять из его владения «принадлежащих ему лично на крепостном праве населённых имений» и «возвратить подполковнику Соловкову беглую его женщину, выданную в замужество за Присяжнюка, вместе с мужем и прижитыми от неё детьми». Император Александр II выбрал третий вариант наказания, повергнув в изумление большую часть русского общества.
Что ни говори, сословная порука — страшная сила!Источник: Тайны ХХ века
Ропот паствы
В 1845 году некто Ящинский, настоятель храма из села Мшанц Киевской губернии, обратился с жалобой к начальнику полиции. Дескать, паства ропщет. Отец помещицы Михалины Страшинской, пан Виктор, то и дело требует присылать в его имение, в село Тхоровка, девок и жён крепостных для плотских утех. А то сам приезжает и насилует девок, баб и даже детей малых. Всего, со слов священника, Страшинский изнасиловал более 500 девушек и женщин, многие из которых ему не принадлежали вообще и находились в собственности его дочери.
Помещик Виктор Страшинский
К осени 1846 года следствие уже набрало обороты. 12 сентября, на допросах, сотник села Мшанц Павел Крившун, без присяги, показал, что помещик пан Страшинский требует к себе девок и баб или сам приезжает в Мшанц и насилует. Крепостные девки подтвердили суду, что их растлевал Страшинский, и расссказали, что их приводили к пану в покои крестьянин Эсаул Ганах, девка Десятникова, женщина Марциниха и прачка Лесчучкова. На этом следствие забуксовало — упомянутые крестьянками бабы все отрицали, а родные отцы и матери изнасилованных девок дали показания, что дочери никогда им не жаловались на своего пана. Вскоре на очных ставках все 16 потерпевших крестьянок отказались от своих показаний. А вслед за ними и священник Ящинский, и крестьяне, которые под присягой показывали о фактах изнасилования, заявили, что ничего о таком не слыхивали. А два помещика и вовсе показали под присягою, что они знают Страшинского «с лучшей стороны», а ещё четверо — что ничего не знают о его образе жизни. Теперь уже Страшинский, который с начала следствия под разными предлогами уклонялся от допросов, перешёл в наступление.
Злобная клевета!
Доставленный в полицию в принудительном порядке (до этого он притворялся больным!), Страшинский стал уповать на жалость. Дескать, ему 65 лет? Он болен! А все обвинения «основаны на злобе и клевете священника с. Мшанц и сотского Крившуна». К тому же крестьяне села Мшанц и вовсе не принадлежат ему.
Но вскоре уже в другом уезде возбудили аналогичное уголовное дело на основании донесения старшего заседателя Махновского земского суда Павлова. На этот раз речь шла об имении Страшинского и принадлежащих ему крестьянах. Тут полиция не смогла доставить в суд ни одного свидетеля — Страшинский не выдал крестьян становому приставу. Зато результаты предварительного дознания, проведённого становым по приказу исправника, впечатляли: «Получив донесение, что Страшинский в имении Кумановке ни од — ной девицы не оставил целомудренною, он представил о том начальнику губернии. По распоряжению сего последнего поручено было махновскому уездному предводителю дворянства, совместно с уездным стряпчим, провести на месте строгое исследование как о жестоком обращении Страшинского со своими крестьянами и обременении их барщиною, так и об изнасиловании крестьянских дочерей». Так было изложено в материалах дела.
Но и после этого всё повторилось, как под копирку — и свидетели и потерпевшие отказались от своих первоначальных показаний. Правда, киевский губернатор, рассмотрев материалы следствия, «нашёл, что оно произведено было без особого внимания и с видимым намерением оправдать Страшинского». После чего назначил новое следствие. Дело сдвинулось с мёртвой точки: «Спрошенные в отсутствие Страшинского девки, оправдавшие его при следствии, теперь показали, что он действительно их изнасиловал. Родители их, также оправдавшие при следствии Страшинского, при переследовании подтвердили показания их дочерей в том, что он их изнасиловал. Мужья означенных крестьянок равным образом отреклись от прежних своих показаний, оправдывавших Страшинского, и объяснили, что при женитьбе они нашли жён своих лишёнными девства, по объяснению их, самим Страшинским. Новые свидетели под присягою показали, что они слышали, что помещик Страшинский, приезжая в Кумановку, приказывал приводить к себе девок и имел с ними плотское сношение».
Страшинскому ничего не оставалось, кроме как утверждать, что всё это клевета и происки врагов. Губернское начальство, решившее довести дело до конца, направило в село Тхоровку, где он жил постоянно, следователей. И все 99 крепостных крестьян этого села в один голос показали, что Страшинский угнетает их повинностями, жестоко обращается и «жил блудно с жёнами их, лишал невинности девок, из числа которых две (Федосья и Василина) даже умерли от изнасилования, и что он растлил между прочим двух девочек Палагею и Анну,
Жизнь крепостного люда, особенно молодых и красивых крестьянок, не оставляла им никакого шанса прижитых им самим с женщиною Присяжнюковою».
Жёны и дочери этих крестьян в числе 86 человек показали, что они «были растлены Страшинским насильно, одни на 14-летнем возрасте, а другие по достижении только 13 и даже 12 лет…». Выяснилось также, что пан Страшинский продолжал сожительствовать с ними, после того как они были выданы замуж. Крестьянские жены обвиняли Страшинского ещё в том, что он силой заставлял их смотреть на его соития с другими. Следствие нашло и доказательства вины Страшинского в смерти Федосьи и Василины, которые умерли «от сильного истечения кровей после насильственного растления».
Царская милость
Страшинский построил свою защиту на преклонном возрасте и болезнях. Представил справку, что страдает хроническим ревматизмом. Дескать, по этой причине он не мог совершить инкриминируемые ему преступные деяния. Супруга Страшинского подала прошение, в котором писала, что за 50 лет супружества её муж ни разу не давал ей повода для ревности.
Возможно, следствие бы снова застопорилось, но тут следователи выявили интересный факт: любовница Страшинского, крестьянка Присяжнюкова, которая к нему приводила девок для соитий, попала к Страшинскому после побега от настоящего своего хозяина — подполковника Соловкова. И Страшинский, чтобы оставить её у себя, лжесвидетельствовал. Следователи выкопали из архива дело об изнасиловании крестьянок в селе Мшанц производства 1832 года. И так уж вышло, что за 47 лет — время, в течение которого Страшинский управлял поместьями, — было изнасиловано более 500 женщин.
Дело очень долго ходило по инстанциям, пока не дошло до Сената. Шёл 1857 год. 25 лет прошло с момента первых обвинений!
Мнения сенаторов резко разошлись. Так что на утверждение императору Александру II было представлено три варианта. Первый — лишить всех «особенных лично и по состоянию присвоенных прав» и сослать в Тобольскую губернию. Что касается изнасилований, то «оставить в сильном подозрении». По второму варианту вердикта, Страшинский был признан виновным во всех преступлениях: в жестоком обращении с крестьянами, в подлоге (эпизод с Присяжнюковой) и «в изнасиловании, соединённом с растлением, крестьянских девок, достигших и не достигших 14-летнего возраста». Более 100 крестьян из разных уездов обвиняли его в этом!
Так что дело требовало справедливого решения — никто не хотел крестьянских бунтов, тем более когда уже готовилась отмена крепостного права. А потому наказание полагалось следующее: «…как за тягчайшее из учиненных Страшинским преступление, он подлежал бы лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в крепостях на время от 10 до 12 лет; но имея в виду, что ему ныне 72 года от роду, следует по лишении Страшинского всех прав состояния сослать его на поселение в отдаленнейших местах Сибири».
Третий вариант предлагал исключительно мягкое наказание: оставить Страшинского по «предмету растления крестьянских девок в подозрении», изъять из его владения «принадлежащих ему лично на крепостном праве населённых имений» и «возвратить подполковнику Соловкову беглую его женщину, выданную в замужество за Присяжнюка, вместе с мужем и прижитыми от неё детьми». Император Александр II выбрал третий вариант наказания, повергнув в изумление большую часть русского общества.
Что ни говори, сословная порука — страшная сила!Источник: Тайны ХХ века
Опубликовано 04 октября 2018
| Комментариев 0 | Прочтений 4364
Ещё по теме...
Добавить комментарий
Из новостей
Периодические издания
Информационная рассылка: