Знаменитая фамилия. В окрестностях Гродно, особенно у легендарного Быховского замка, часто звучала. Здесь располагались «коренные земли» этих магнатов Речи Посполитой. После неудачного польского восстания 1831 года Сапеги потеряли владения. Относиться к этому роду можно всяко, но его представители вполне преуспели. Подарив Великий Литовский Статут (Конституцию) своему государству. Едва не направив историю Россию совсем по другому руслу. Очень удивительная штука, но знаем о них крайне мало... Непопулярные личности, «нерукопожатные»...

Худородные?

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона мог удивить многих, когда великий род Сапегов (по значимости равный Радзивиллам в Великом Княжестве Литовском) пытались изучать. Дело в том, что в происхождении и древности рода Сапегов всегда случались какие-то непонятные странности. Корней найти не могли даже дотошные польские спецы по геральдике. То выводили происхождение от самого Мидовга (основателя Литовского государства), то от Гедемина.

Недостоверность этой генеалогии, в красках расписанной панегириком «Historia domus Sapiehianae» Миштольта, была развеяна Стадницким. В новейшей генеалогической литературе установлено: никаким величием крови первый Сапега не страдал, тем более в XIII веке. Первый Сапега звался Семёном. Был он писарем короля Казамира Ягеллончика. Происходил из очень плодовитого боярского рода окрестностей Смоленска. Историю своего восхождения Сапеги начали вести с первой половины XV-го века.

Но это совсем не помешало их небывалому взлёту. Кем бы ни был тот самый загадочный «Семен-основатель» — внуком литовского князя-язычника и сестры Ивана Калиты или просто писарем короля польского — род герба «Лис» очень охотно роднился с Гедеминовичами. Кстати, нынешняя королева бельгийцев Матильда… правнучка князя Адама Зигмунда Сапеги.

Всем королям польским с XV века они служили верно. От Казимира IV Ягеллончика до Станислава-Августа Понятовского. Бунтовали против Российской Империи всегда и повсюду, после раздела Речи Посполитой. Отметились Сапеги даже в Армии Крайова Второй Мировой, занимая немалые посты в повстанческой иерархии.


Два брата

Вернёмся в конец XVI — начало XVII веков Где наиболее глубокий и зловещий след в российской истории оставили Ян и Лев Сапеги… О первом из них напоминают строки очень злого стихотворения «Ночь перед приступом» графа Алексея Константиновича Толстого:

«Валя толпою пегою,
Пришла за ратью рать,
С Лисовским и с Сапегою
Престол наш воевать».

Но пока сказ о другом Сапеге. Старший сын старосты дорогичинского Лев Иванович Сапега (1557-1633) получил отличное домашнее образование, был отправлен состоятельными родителями в университет Лейпцига. Вернувшись в Оршу, начал службу с самого низа, писарем городской канцелярии. Несмотря на недюжинные таланты и влиятельных родственников, долго не получалось получить повышение, пройти остальные ступеньки иерархии гражданской службы. Пока не пришлось повоевать.

Как положено магнату-олигарху, Лев Сапега имел личное войско. На собственные деньги содержал гусарский полк, который дополнительно организовал вне семейных обязательств перед короной. 1580-ый год, Ливонская война заканчивалась. Поляки и литовцы последними усилиями старались дожать русских. Оставив кресло оршанского писаря, молодой Сапега отправляется со свежим пополнением на подмогу Стефану Баторию под Великие Луки. Своему хорошему знакомому, кстати. Именно род Сапегов очень активно деньгами помог трансильванскому воеводе победить на выборах польского короля.


Пятидесятитысячное войско Польши и Великого княжества Литовского топталось под стенами крепости, стремясь пробить коридор для дальнейшего вторжения в новгородские и псковские земли. Семь тысяч защитников под началом воеводы Ивана Воейкова успешно отражали все попытки захватить город. Мало того, храбрецы постоянно тревожили наёмников Батория вылазками. В ходе одной из них Лев Сапега фактически спас жизнь короля, когда тот ринулся отбивать собственное знамя, захваченное осаждёнными.

Стефан Баторий отплатил командиру оршанской «гусарии» той же монетой, когда в ходе штурма города немецкие и венгерские наёмники, разъярённые сопротивлением гарнизона, устроили резню:

«Наши учинили позорное и великое убийство, желая отомстить за своих павших товарищей… Они не обращали ни на кого внимания и убивали как старых, так и молодых, женщин и детей… Все заняты были убийствами и грабежом, так что никто не тушил пожар. Огонь охватил всю крепость и спасать более было нечего, когда взорвался пороховой арсенал». (Воспоминая поляка Дзялыньского)

«Крылатые гусары» Сапеги старались сохранить жизнь несколько десятков пленных, выводя тех из горящего города. Были окружены толпами мародёров, требующих немедленной казни защитников Великих Лук. Только личное вмешательство короля не позволило случиться большому кровопролитию, хотя Сапега получил ранение в начавшейся свалке. Через день его гусария уже стояла плотными рядами вокруг шатра Стефана Батория.

Наёмники, рассчитывавшие на большую добычу в полностью уничтоженном городе… взбунтовались. Отказывались выполнять приказы. Лишь внеочередные выплаты из личных средств короля, нескольких магнатов и богатого Сапеги — восстановили дисциплину. Поход продолжился.

Год спустя гусары Сапеги уже участвуют в осаде Пскова. Полгода русское воинство с князем Иваном Петровичем Шуйским отбивало вражеские атаки, смогло отстоять твердыню. Непобедимый Стефан Баторий вынужден был убраться из русских земель. Этой последней победой закончилась… всё-таки проигранная Иваном Грозным Ливонская война.


На заключение Ям-Запольского мира 1581 года король отправляет Льва Сапегу с посольством. Назначив лихого рубаку оршанской гусарии «королевским писарем Великого Княжества Литовского». Тот уже совершенно определённо является сторонником «русской партии», поэтому условия 10-летнего перемирия оказываются не очень унизительны для царя Московского (как бы там Карамзин не стенал впоследствии). Через четыре года Лев Сапега уже подканцлер ВКЛ, еще через пять лет — Великий канцлер Великого княжества Литовского.

Очень интересны его религиозные воззрения. Родившись в православной семье, для поступления в университет Лейпцига сменил веру на кальвинизм. Вернувшись в Оршу, опять стал посещать православный храм. Но в 1588 году окончательно стал… католиком. Новый король потребовал. Затем он принял активное участие в «воссоединении церквей», деятельно готовил Брестскую церковную Унию 1596 года. Впоследствии вдрызг разругался с Ватиканом и Варшавой, когда те стали настаивать на более агрессивном «униатстве» литовских и русских земель.

Но это будет потом. Сначала умер Иван Грозный, двумя годами позже и король Стефан Баторий. На трон претендовал сбежавший когда-то из Польши французский король Генрих III. Но разъярённые его подлостью панство и магнаты категорически встали на дыбы. Большой политикой в «межкоролевье» занялся подканцлер ВКЛ Лев Сапега. Он предлагает нестандартный ход: выбрать королём польским и Великим князем Литовским — русского царя Фёдора Иоанновича. Раз с папой Иваном Грозным его не вышло, почему сына не попробовать…


Но договориться не получилось, Борис Годунов (фактический правитель) выдвинул неприемлемые условия. Мало того, допустил огласку некоторых личных посланий Сапеги. Чем привел того в страшное бешенство. Так Москва оттолкнула от себя последнего влиятельного союзника внутри Речи Посполитой, о чём вскоре крепко пожалеет.

Польскую корону получил племянник Сигизмунда Августа, шведский наследный принц Сигизмунд III Ваза. Этот очень противоречивый государь перешёл в католичество из лютеранства, сразу начав страшный террор против «схизматиков-еретиков», православных и даже протестантов. Залил кровью два вспыхнувших восстания, Криштофа Косинского (1591-1593 гг.) и Наливайко (1594-1596 гг.).

Лев Сапега тем временем проводит в жизнь главное своё детище — памятник правовой мысли Восточной Европы того времени, Литовский Статут. Фактическая Конституция, документ регулировал жизнь литовской части территории Речи Посполитой. Произошло полное юридическое разделение ветвей власти. Великий Князь осуществлял исполнительные функции, Трибунал ВКЛ и нижестоящие суды — судебные, Сейм — законодательные. Так же полностью оформилась система крепостничества. Шляхта получала почти неограниченные права распоряжаться крестьянами.


Наступило время принятия «Брестской Унии». Лев Сапега едва не лишается своего поста, излишне активно противостоя папским легатам и королевской воле. Те настаивают на немедленном и силовом «перекрещивании» православных в греко-католическую ересь. Подканцлер Литовский предупреждает о возможных кровавых бунтах, предлагает собственный план постепенного подчинения православных епархий папскому престолу. Мирными средствами, проповеднической деятельностью, открытием школ.

Его не послушали. В письме к ярому униату Иосафату Кунцевичу, разорявшему православные погосты, он протестует против его фанатизма. Почти в приказном тоне требует прекратить играть с огнём, с этой «сварливой и беспокойной подругой», Унией. Не вмешивать католиков в диалог с населением.


Но вот наступили трудные и печальные времена на Руси. А в 1605 году Лев Сапега начинает выполнять пророческое обещание, брошенное в лицо Годунову при продлении Ян-Польского мира в 1600 году (и последней попытке объединить Речь Посполитую и Московское государство в единую державу): «Москва закончит плохо в полном одиночестве».

В ту поездку Лев Сапега творил чудеса дипломатии. Имея почти неограниченные полномочия от Сигизмунда III, Великий Канцлер убеждал Боярскую Думу и Годунова стать единым государством. Способное противостоять католическому влиянию (Ватикан уже откровенно помыкал Речью Посполитой), так и лютеранскому (Швеция уже примерялась к своей величавой поступи по Балтике). Но ответы бояр были «горделивы», как говорит свидетель переговоров. При рассмотрении вопроса полноценного военного союза сказали, что у них:

«Недруга никакого нет. Те все недруги, что раньше были, ныне великому господарю нашему царю… сами служат».

Отказали в праве покупать земли в Московском царстве подданным польской короны, запретили категорически стоить костёлы, чеканить общую монету, признать обоих государей равнозначными правителями. Плюс, Речь Посполитая должна была вернуть Москве все отвоёванные земли в ходе Ливонской Войны и добавить сверху… Собственный флот на Балтике (союзный польскому) тоже отказалась финансировать и строить. Мало того, Годунов провёл демонстративный приём шведских послов, намекая на торг с королем Карлом. Сапега сплюнул и уехал…

В отместку стал главным организатором и финансистом Гришки Отрепьева, затем поддерживал деньгами и наёмниками «Тушинского вора». Даже когда Смута закончилась, Лев Сапега готовил ещё одного самозванца — Яна Фаустина Луба. Назвав его плодом брака Марины Мнишек и тушинского проходимца Лжедмитрия II. Хотя весь белый свет прекрасно знал: «ворёнок» и его мать были изведены в 1614 году.


Второй представитель рода...

... двоюродный брат Льва — Ян Пётр Сапега в русской истории занимает ещё более зловещее и кровавое место. Принадлежал к более знатной ветви герба «Лис», закончил Виленскую академию и университет Падуи. Сразу выбрал военную стезю. Начиная командовать всего сотней казаков, прославился в боях с турками, татарами и шведами.

Уже во время русской Смуты помог королю польскому подавить «рокош» Николая Зебжидовского, уведя из лагеря повстанцев наиболее боеспособные кавалерийские части «крылатых гусар» и реестровых панцирных казаков в битве 1607 года под Гузовом. Потом ввязался в семейную большую игру, где его вслепую разыграл титулованный родственник.

В августе 1607 года Великий Канцлер Лев Сапега предлагает изящную авантюру в России. Выступить против избранного царя Василия Шуйского, поддержать неизвестно откуда взявшегося самозванца Лжедмитрия II. Кто таков был рыжий авантюрист, откуда родом, кем был раньше — тайна. Но Сапеги добились его внешней легитимности, благодаря последней жене Ивана Грозного.

Инокиня Марфа Нагая и супруга Отрепьева Марина Мнишек при клятвенной поддержке польских магнатов и военачальников — признали в нём царевича Дмитрия Углицкого. Затем присоединился епископ Филарет, бывший до пострижения Фёдором Никитичем Романовым. Легитимность «спасшегося царя» была полной. Есть описание появления Лжедмитрия II очевидцем событий:

«Ян Петр Сапега, сидя однажды со своими офицерами за столом, … сказал следующее: «Мы, поляки, три года тому назад посадили на московский трон государя, который должен был называться Димитрием, сыном тирана, несмотря на то, что он им не был. Теперь мы второй раз привели сюда государя и завоевали почти половину страны, и он должен и будет называться Димитрием, даже если русские от этого сойдут с ума! Нашими силами и нашей вооружённой рукой мы сделаем это!»

Несмотря на окрики короля Сигизмунда III, опасавшегося новой войны с Россией, Ян Карл Сапега с двумя тысячами гусар и казаков перешёл литовско-российскую границу. 25 августа взял Вязьму. Там встретил «царицу» Марину Мнишек и её отца, направил в Тушинский лагерь второго самозванца. Русские города один за другим присягали на верность «царю Дмитрию». Фактически заперев в Москве Василия Шуйского, самозванец и Ян Сапега лишили того реальных рычагов власти.


В государстве стало два царя, две Боярские Думы, два патриарха. Лжедмитрий II чеканил собственную монету, более охотно принимаемую в стране из-за большего веса. 3 октября 1608 года Сапега вместе с литовским шляхтичем Александром Юзефом Лисовским начинают осаду Троице-Сергиева монастыря. Против них насмерть встали воеводы князь Григорий Борисович Долгорукий и Алексей Голохвастов. Отбили несколько сильных штурмов. Ян Сапега не справился с противоречиями «тушинцев»: поляков, казаков, наёмников… в январе сбежал с личным отрядом.

Разорил Дмитров, стал откровенно грабить и жечь все земли, куда только мог дотянуться. 1 марта 1610 года был разбит войском князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Московский царь Василий смог-таки заключить союз со шведами. В обмен на земли вдоль Невы получил корпус Делагарди в помощь. Однако вступление в конфликт регулярных войск Швеции возмутило поляков, они летом 1609 года открыто объявили войну Москве.

В сентябре король Сигизмунд III осадил Смоленск, а русские бояре свергли царя Василия Шуйского. Ян Пётр Сапега поспешил туда, спеша короновать самозванца. Возникла неловкость. Наёмники и многие казаки стали кричать его на царство… Но Семибоярщина смогла переломить ситуацию в пользу сына польского короля — Владислава. Самого Лжедмитрия II вскоре убили на охоте.

Избранный гетманом своим воинством, Ян Петр Сапега отправился к королю каяться. Получил приказ разгромить Первое ополчение Прокопия Ляпунова. Воинство Сапеги взяло Александрову слободу, Белый Город, обложило Переславль-Залесский. Вскоре осаду пришлось снимать, спасать осаждённых в Москве ополченцев. Там Ян Сапега подхватил какую-то смертельную заразу… Умер в Кремле 15 октября 1611 года. Так не разобравшись, что за авантюру затеял его родственник, Великий Канцлер Лев Сапега с этими «Лжедмитриями».


Выводы

делать пока не буду, ещё пара статей предстоит. Но для диспута в комментариях вопросец есть… Что именно задумал Великий Канцлер княжества Литовского? Копать нужно, скорее всего, в тайных нитях появления первого Лжедмитрия и его свадьбы с Мариной Мнишек. Все документы, доступные исследователям, говорят: Лев Сапега был полностью уверен в подлинности царевича Димитрия (Лжедмитрий I).

Не исключено, что тот мог быть побочным отпрыском. В любом случае, очевиден сговор русских бояр и Великого Канцлера ВКЛ. Который мог ещё сложиться во время его полугодового сидения в Москве в попытках уговорить Годунова на Унию двух держав. А дядька царевича Димитрия Афанасий Нагой был ответственным за внешнюю политику Московского Царства.

Очень похоже, что высокие договаривающиеся стороны… решили разыграть свою карту. Первый — в тайне от польского короля, второй — от Годунова и Боярской Думы. Как-то решить судьбу царевича Дмитрия. С какой целью? Думается, дело в Унии. Нет, не церковной Брестской. Лев Сапега разочаровался в ней. Когда понял, что греко-католикам Литвы и России уготована участь людей «второго сорта».

С возведением на трон Дмитрия (вполне возможно, воспитанного под присмотров Сапеги и Радзивиллов) мог состояться прямой союз Великого Княжества Литовского и Москвы. Оставив в стороне Польшу с её «рокошами», королями-иностранцами. Которые втянули государство в ненужные войны за обладание короной Швеции. С прицелом на другие, занятые Габсбургами. Вот так...Источник: "Исторические наперстки"