Частенько люблю почитать что-нибудь философское, иногда многостраничное. На тему «депопуляции человеков». Грядёт скорая яростная баталия, вангую: схлестнутся философы, математики, генетики и антропологи. Это криво приподнесут журналисты, нагоняя жути на измученную ковидом и финансовым кризисом публику. Может быть, будут правы. Ведь существуют реальные поводы для беспокойства. Дело будет в так называемых, не так давно выявленных «слабых вредных мутациях». Которые накапливаясь, формируя комплексное влияние на новые поколения - могут жизнеспособность популяции свести к катастрофе. А уж подорвать плодовитость… это как бог свят.

Признаки вырождения

Они хорошо известны. Это слабое здоровье, ни к чёрту иммунные реакции, пониженный интеллект и общий тонус, хромает неадекватностью быстрота реакций. Как следствие: низкая плодовитость, продолжительность жизни, сексуальная привлекательность и прочая-прочая. То есть всё то, что называют «плохие гены». Их становится, по данным врачей, фиксирующих только внешние проявления «мелких вредных мутаций», — уже опасно много.

Генетики кивают, это паскудство имеет свойство накапливаться. Если не перебивать сильным «хорошим генотипом». Даже подсчёты аккуратные дают — каждый новорождённый сейчас несет в себе до дюжины таких «мелких неприятностей». У родителей — не фиксирующихся. Как сие происходит, в идеальных условиях, тоже понятно.

Биологи всё прекрасно посчитали. Пытаясь спасти вымирающий вид животных (где остались только по одной особи) — их скрещивают. Допустим, потомство получилось, родилась еще одна самка и один самец. В качестве условия эксперимента постановляем: их родители… ну погибли, допустим. А потомство получило по десятку вредных, некритических мутаций. Самец и самка. Но они разные, неповторяющиеся.

С каждым новым скрещиванием эти неприятности будут нарастать неминуемо (даже не беря в расчет инбридинг). Во втором поколении каждая особь будет иметь по 20 вредных мутаций. В третьем поколении — уже 30 и т.д. Вырождение произойдёт быстро, без вариантов — неотвратимо. Уже в десятом поколении получим настолько слабое, чахлое, болезненное и бессильное существо… ему сама мысль о продлении рода будет непонятна и отвратительна. Даже если попытается — вряд ли не выйдет.

Подходим к концептуальной точке анализа. Без жёсткого отбора любой вид обязан быстро выродиться и погибнуть. По банальным причинам: мутации остановить невозможно — раз; большинство современных мутаций — вредны.


Эксперимент любопытный

И гениальный по своей простоте в конце ХХ века провел биолог-эволюционист Алексей Кондрашов (уехавший в Америку, увы). На мухах-дрозофилах, с ослабленными иммунными реакциями. Брались от каждой пары — случайно выбранного самца и одну случайно выбранную самку. Смешивали, опять делили на случайные пары. Цикл размножения повторяли, как и процесс выбора для дальнейшего воспроизводства. То есть, не отменяя полностью отбора.

А по-другому и не получалось, потому что уже в третьем поколении начались проблемы: некоторые пары не могли произвести потомство, у других из яиц не выводились личинки, у третьих — личинки отказывались окукливаться, четвертые не выводили на конечной стадии взрослые мух. Так, некритичные вредные мутации под жёсткой рукой экспериментатора — погубили всё поголовье эксперимента. А рядом находилась другая лабораторная популяция. Тоже с признаками пониженного иммунитета от дефектных родителей, но с хорошим питанием и большим пространством для жизни.

Они сами решали свои брачные проблемы, образуя пары по собственному выбору, свободно конкурируя за пищу и пространство пробирок. Эта популяция, несмотря на близкородственное смешение, сначала выглядела вполне счастливо. Как египетские фараоны, помешанные на «чистой линии царской крови», женившиеся исключительно на своих родных сёстрах.

Но итог был один: через 30 поколений обе подопытные популяции мух превратились в полное ничтожество. Резко упали плодовитость и продолжительность жизни, все особи были вялыми, даже жужжать перестали. Генетическое вырождение в полный рост доконало. На основе экспериментов Кондрашова начали вычислять депопуляционные схемы человечества.

Задумались. Было от чего, поскольку за последние столетие, жители благополучных и развитых стран попали в «идеальные условия» его эксперимента. Благодаря развитию медицины, антибиотикам, решению продовольственной проблемы и росту уровня жизни резко снизилась смертность. Странно и нелогично потянув вниз — показатели рождаемости.

Против законов...

... эволюции стал народец жить. Слабые дети больше не умирают, плохое здоровье не помеха обзавестись потомством, естественный отбор остановлен искусственными методами. Выживаемость и способность к размножению перестали зависеть от генотипа. Дополнительно стали накапливаться мелкие вредоносные мутации. На фоне полной невозможности иммунитету нормально формироваться. С 1 до 7 лет, когда этот главный защитный механизм строится в организме ребенка… мелкий пациент живёт в «стерильных условиях» культа чистоты и обеззараживания окружающей среды. Не контактируя с сотнями сотен видов микробов почвы, воды, растений и животных.

Пока мало систематизации клинических данных, департаменты и министерства здравоохранения неохотно идут навстречу генетикам. Не желая признавать существенное влияние слабых генных изменений на общую картину здоровья наций. Но и без точных фактов очевидно: современный человек становится (в среднем) более физически слабым, очень болезненным, с пониженным интеллектом и… простите, ассиметричным антропологически, некрасивым эстетически.

Всё чаще, нахлебавшись медицинских проблем с первым дитём — родители категорически не желают заводить второго-третьего. Уверенные, что даже их чахлый первенец (благодаря достижениям медицины) обязательно выживет, даже внуками порадует. Но опасность в математике больших чисел популяции — очевидна. Естественный отбор полностью остановится, если слабые будут оставлять ровно столько потомства, сколько и полностью здоровые люди. Крепкие, с отличным иммунитетом, умные, красивые, симметричные… Но и они снижают процент воспроизводства себе подобных. Уже по социальным соображениям, так настроено общество в целом.

Отбор пока не прекратился, лишь снижает обороты. Уже выявлены корреляции по признаку «внешней привлекательности». Более успешные в этом физическом признаке люди, как и 80-100 лет назад — реже остаются холостыми и незамужними. Нулевой плодовитостью совсем не отличаются. Но этим страдать начинают наиболее «привлекательные» женщины, так сказать — неотразимые. Нарушая тем самым исследовательские линейности «репродуктивного успеха привлекательности» своими чрезмерными социальными запросами, зацикленностью на внешнем облике.

Пока критически вредные мутации не способны одолеть главный предохранительный механизм естественного отбора — «выбраковку» на уровне эмбрионов. Оплодотворенная яйцеклетка (зигота) по не совсем понятным пока механизмам — самоликвидируется. Потом исследователи только согласно кивают: действительно, она оказалась перегружена вредными мутациями.

Такой очищающий отбор стал слабее по иммунному признаку, но человечество может выдохнуть облегченно. Потому что категоричный отбор вообще не нужен. Численность «сапиенсов» критически высока, семь миллиардов. Это само собой, размывает в генофонде вредные мутации, не позволяя им накапливаться в критическую массу. В большой популяции мутация с очень слабым негативным эффектом будет чаще отбраковываться отбором, никогда не достигнет стопроцентной частоты. В маленькой же — довольно скоро зафиксируется, как обязательный признак.

Шансы есть

Пока ещё сильны наши природные инстинкты при выборе брачных партнеров. Красивые барышни, по-прежнему, предпочитают выбирать долговременного полового партнера из среды умных и здоровых мужчин. Невзрачные и не очень сообразительные граждане, поборовшись с неизбежностью отказов «приверед», вполне счастливо находят себе пару среди таких же. Мужчины сторонятся излишне умных «стерв», женщины довольно рано избавляются от иллюзий ожидания «принца». Говоря научно: обременённые множеством мелких вредных мутаций, скрещиваются преимущественно друг с другом. Равно как и особи с хорошими генотипами.

Но возникает проблема… что считать в нашем стремительном мире — «вредной мутацией»? По учебнику всё гладко. В эволюционной биологии — это генные изменения, понижающая приспособленность особи (репродуктивный успех). Самый яркий пример: высочайшая детская смертность среди представителей Homo sapiens на протяжении тысячелетий. Причиной были инфекции и голод. Теперь эти факторы сведены к нулю медициной и супермаркетами.

Допустим. Появилась вредоносная мутация, снижающая сопротивляемость вирусу оспы. И вероятность заболеть — повышает вероятность смерти. Такая мутация 200 лет назад могла попросту угробить некоторые страны полностью. Или серьёзно проредить популяцию. А сегодня? Оспа уничтожена в 1980 году, существует несколько мощных вакцин, вредность такой мутации полностью улетучилась. Она была бы смертельно-вредной два столетия назад… а сегодня попросту нейтральна, о её существовании даже не узнать.


Большинство смертельных болезней, подобно оспе, — никуда не делись. Но благодаря наличию противовирусных препаратов и антибиотикам имеют не очень хорошие шансы угробить популяцию. Вопрос в том, насколько быстро мы исчерпаем эти защитные лекарственные барьеры. За последние 20 лет не придумано ни одного принципиального нового противобактериального препарата, лишь модернизируются старые. А микрофлора стремительно умнеет, мутирует, переваривает антибиотики, нащупывая бреши в иммунитете. Плотину прорвёт обязательно… Девятый вал аллергий и «непереносимостей» стал уже бичом цивилизации. Это первый признак катастрофы.

Выводы

Не буду нагонять жути, но проблемы очевидные есть. Как и надежда. Пусть и гипотетическая. Пока неизвестно, как происходит корреляция уровня смертности с эффективностью отбора. Потому что современная постнатальная медицина развитых стран почти полностью исключила детскую смертность. Попросту нет данных. Люди в этих же странах рожают очень мало детей, они все выживают. Тупик аналитический.

Но общее число слабосильных и не очень здоровых особей в популяции нарастает, сверх всякой меры нагружая медицину. По паническим заявлениям части этого сообщества — производство множества слабо-защищённых потомков необходимо как-то ограничивать. Генной «корректирующей» инженерией, как вариант. Предлагать не очень успешным (в плане хронических заболеваний) матерям — уже готовые, «отредактированные» зиготы.

Есть политический экстрим, граничащий… с нехорошими воспоминаниями о Третьем Рейхе. Некоторые страны всерьёз обсуждают материальное стимулирование «хороших родителей» с качественным генофондом. Подталкивая их к производству небольшого количества хорошо защищённых деток. Но это не наука, а жуть какая-то получится. С неизбежной большой кровью социальных взрывов, как только появятся «генетические карты» и классы.


Но тенденция понятна: выбор сделан в сторону ярко выраженного сдвига в простую стратегию — детей нужно рожать меньше, вкладывая в них много ресурсов. Заботясь о выживании абсолютно всех. Логика ясна, высокая смертность в прошлом (особенно детская) целиком зависела от случайностей. Не от генов, якобы. Население вымирало от антисанитарии, эпидемий и хронического недоедания. Устраним эти «случайности»… и всё будет хорошо. Но так ли это?

Сегодня большинство людей обеспеченных мало-мальски стран имеют доступную базовую медицину. Голод не грозит, в солдаты здоровых мужчин на всю жизнь не забривают. Но бесстрастная генетика говорит, радикальное купирование «случайностей» на репродуктивный успех — зло. Так останавливается естественный отбор. Появляется возможность мелким вредоносным мутациям невозбранно накапливаться. ДНК глубоко наплевать на наши политкорретности, демократии и социальные условности. Что не используется при жизни пациента — то лишнее, ингибируется и утилизируется.

Ожирение, аллергии, диабеты, бесчисленные астмы, психические расстройства, крайне низкие и неадекватные иммунные реакции, небывалое количество редких (и очень многочисленных) генетических заболеваний … этого не знала медицина еще 60 лет назад. А теперь бедствие в полный рост. И, наверное, правы популяционные генетики, что вырождение пока (на семь миллиардов особей) нам не грозит. Но обязательно станет крайне паскудной проблемой через несколько поколений, особенно в «развитых цивилизованных сообществах».