Болезненные телесные наказания в российском уголовном праве
Болезненные телесные наказания в российском уголовном праве
Эта статья - для интересующихся мрачными сторонами истории России, историей судебных наказаний, причинения телесных страданий, увечий, пыток в уголовном праве дореволюционной Руси. Хотя, справедливости ради, нужно указать, что в те "суровые" времена эти "меры" были широко распространены повсюду, не только в России Этот материал ни в коем случае не является руководством к применению на практике нынешними "Внутренними органами", хотя, судя по всему, никто эти меры не отменял и используются они повсеместно (хоть и "втихаря")... Выбивание показаний, шантаж, угрозы, запугивания, несправедливые судебные решения не редкость и в наше время, время "эффективных менеджеров", стоящих у "руля", коих самих не мешало бы пороть нещадно ежедневно и публично за мздоимство и разграбление государства !.. Но эта статья - просто экскурс в прошлые времена , когда эти "средства " были узаконены, тем более автор её - профессионал в юридических науках...

...История уголовного права дает нам печальную картину человеческой изобретательности, всецело направленной к изысканию средств и способов при­чинения наибольшего страдания людям, навлекшим на себя кару закона. Одним из древнейших видов уго­ловного наказания (наряду со смертной казнью) были телесные наказания - причиняемые виновному физи­ческие страдания или увечья.

Для историко-правовой науки процесс становле­ния и эволюции телесных наказаний, проблема их ви­дов и предназначения представляют большой интерес. В историко-правовой и исторической литературе широко распространена точка зрения, согласно кото­рой древнерусское право не знало телесных наказа­ний. Действительно, впервые в законодательных актах телесные наказания упоминаются в Судебнике 1497 г., но фактически телесные наказания применялись и ра­нее.

Заметим, что Правда Ярославичей (ст. 65) все же содержит указание на телесные наказания, предусма­тривая возможность выбора потерпевшим (в случае нанесения ему побоев холопом) средств наказания виновного холопа: избиение обидчика или денежное возмещение, взыскиваемое с его господина .

Также Русская Правда отмечает, что господин имеет право вотчинной юстиции в отношении заку­па. Например, феодал вправе бить нерадивого закупа (ст. 62): «Аже господин бьет закупа про дело, то без вины есть». При этом закупа нельзя бить «не за дело», он может обратиться в суд, который должен взыскать с господина продажу как за избиение свободного «якоже в свободнемь платежь».

Нам представляется допустимым предположить, что телесное наказание в действительности имеет очень древнее происхождение и связано с нормами обычного права, закрепляющими отеческую власть над домочадцами, прежде всего женами и детьми. Применение болезненных телесных наказаний в отно­шении прелюбодейных жен встречается в сведениях Тацита о древних германцах:

«У столь многолюдного народа прелюбодеяния крайне редки, наказывать их (прелюбодеек) дозволяется незамедлительно и самим мужьям: обрезав изменнице волосы и раздев дона­га, муж в присутствии родственников выбрасывает ее из своего дома и, настегивая бичом гонит по всей деревне».

Святой Бонифаций (672/673-754 гг. н.э.) свидетельствует о саксах:

«Иногда собира­ются большие толпы женщин и выводят наказанную плетьми (блудницу, прелюбодейку) в поле, стегают ее прутьями, и срывают с нее препоясание. Они на­носят ей раны ножами и гонят истерзанную и ис­текающую кровью из множества мелких ран, от де­ревни до деревни. Влекомые ревнивым целомудрием, присоединяются к мучительницам все новые и новые бичевальщицы, пока, наконец, виновная не свалится с ног мертвой, в назидание другим».

В До­мострое - памятнике культуры XVI в. - особо указы­вается на обязанность благочестивого родителя на­казывать телесно свое чадо:

«И не жалей, младенца поря: если прутом посечешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти... любя же сына своего умножай ему раны - и потом не нахвалишься им... не дай же ему воли в юности, но пройдись по ребрам его, пока он растет».

Вторят Домострою и народные поговорки:

«Розга хоть нема, да придает ума», «Справит горбатого могила, а упрямого дубина», «Площадная речь, что виноватого надо сечь».

Для средневековья, когда, по выражению Й. Хейзинги, идея сословного разделения насквозь пронизывает все идеологические и политические рассуждения, а каждая из обществен­ных групп являет собой божественное установление, естественно экстраполировать идею божественной власти как власти отеческой над чадами на отношения государства в лице укрепляющейся велико­княжеской власти и центральных органов управления с феодально-структурированным обществом.


Государь, следуя логике этой идеи, обязан как бла­гочестивый родитель детей своих карать (в том числе и наказывая телесно) всякого «лихого человека», унич­тожая грех ради спасения душ своих чад-подданных.

Не случайно болезненные телесные наказания по­являются в русском праве с началом процесса обра­зования Московского централизованного государства (когда значительно возрастает роль великокняжеской власти), находя законодательное закрепление в Судебнике 1497 г.

Статья 10 Судебника 1497 г. устанавливает торго­вую казнь за простую неквалифицированную татьбу. А ст. 62 назначает телесное наказание за нарушение гра­ниц земельного владения - по меркам средневекового права одно из тяжких имущественных преступлений.

В Судебнике 1550 г., в Уставной книге Разбойно­го приказа, и в особенности в Соборном уложении 1649 г., область применения телесных наказаний зна­чительно расширяется. Главным средством наказания становится кнут, и так как само наказание чаще все­го приводилось в исполнение публично, на торгу, оно получает название торговой казни. Назначалось это наказание или самостоятельно, или в соединении с другими, например, высылкой виновного в окраинные города или с тюремным заключением.

Битье кнутом разделялось на простое (с пощадою) или нещадное (без пощады, без всякого милосердия).

Кнут состоял из трех частей: деревянного кнуто­вища в пол-аршина, прикрепленного к нему упругого плетеного кожаного стержня с кольцом или кожаной петлей, к которому прикреплен хвост, сыромятный ре­мень в аршин, засушенный в виде желобка и твердый, как кость (этим хвостом и наносились удары).

Битье кнутом происходило публично на площа­ди, где собиралось больше народу, у присутственных мест, на торгах. В Москве обыкновенным местом для экзекуции была Красная площадь. По указу 1685 г. казни предписывалось исполнять перед Спасскими воротами. В Петербурге местом наказания была Тро­ицкая площадь. Белозерская и Соль-Галицкая губные грамоты предписывали разбойников «бить кнутьем в тех селах и деревнях, где они воровали, по всем тор­гам». Статья 231 гл. X Соборного уложения 1649 г. предписывает совершать наказание виновных в уничтожении межей на месте преступления.

Кроме кнута, как в Уложении, так и в других актах того времени встречаются и иные средства телесного наказания, в особенности прутья толщиною в мизи­нец, а позднее, в конце XVII в., плеть, но сам образ и порядок исполнения этого наказания не определен законом; по большей части в законе не указывается число ударов, различается только наказание простое и нещадное.

Исполнение наказания кнутом определялось тре­мя способами:

1) Простое битье кнутом. Преступника раздева­ли до пояса и клали на спину помощника палача, брав­шего его за руки. Ноги связывались веревкой, конец которой держал другой помощник, чтобы наказывае­мый не мог двигаться. В трех шагах стоял палач и бил изо всей силы длинным и толстым кнутом. Палачи для удара отступали на несколько шагов и, припрыгнув, ударяли с разбега вдоль спины, между плеч.

Широко известна история наказания статс-дамы императриц Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны Натальи Федоровны Лопухиной, невероятно красивой особы, по свидетельству современников, арестован­ной в 1743 г. по доносу о государственной измене. Во время допросов Лопухина оговорила и свою подругу Бестужеву. Приговор был суров: вырвать языки и коле­совать, но по царской милости его смягчили на следу­ющее: бить кнутом, вырвать языки, сослать в Сибирь, все имущество конфисковать.

Лопухину секли так: раздели догола при всем честном народе, помощник взял жертву и закинул себе за спину. Палач ударил всего три раза: два удара по­ложил параллельно друг другу, а один горизонтально. Кожа со спины Лопухиной отошла и, как юбка, закры­ла ей ягодицы.

Затем наказали Бестужеву. Когда палач раздевал ее, она сняла с себя драгоценный крест и подарила ему. За это ее били не так сильно и вырвали только малень­кий кусочек языка, так что она не потеряла способно­сти изъясняться.

Лопухина же на всю жизнь осталась полунемой. Через 20 лет, при Петре III, она вернулась в Петербург и, изуродованная, явилась при дворе, возбуждая всеоб­щее любопытство.

2) В проводку. Двое вели осужденного под руки по улицам, а палач шел сзади и бил. Часто этот способ применялся наряду с первым ввиду его большей на­глядности.

3) На козле. Этот способ заменил первые два в правление Александра I. Битье на козле, кобыле или машине сохранялось до самой отмены кнута. Описа­ние такого станка для наказания встречается в офици­альном документе 1831 г., где он деликатно называет­ся «кобылкой».

«Кобылка для наказания, - говорится в документе, - состоит из щита с выемками вверху для головы и рук, внизу для привязывания ног. Кобылка вращается на двух пятниках. Под нею делаются две железные подставки: короткая поддерживает ее во время наказания под углом 23°, а длинная поддержи­вает кобылку под углом 45° при наложении клейма» .

В эпоху уложения 1845 г. оформилась грозная об­рядность наказания кнутом, призванная усилить устра­шительное впечатление от экзекуции. Преступника по объявлении приговора помещали на несколько дней отдельно и заковывали, к нему приходил священник для собеседования, исповеди и причащения. Ночью, перед исполнением приговора, в тюрьму привозили так называемую позорную колесницу. Утром преступ­ник облачался в чистое белье, длинный черный кафтан и шапку, на грудь ему вешали черную доску, на кото­рой белыми буквами обозначалось название совершенного им преступления. Затем его сажали на колесницу спиной к лошади и привязывали ремнем к скамейке. Колесницу окружала стража, и в таком виде процессия отправлялась к эшафоту. В руки осужденным давалась горящая восковая свеча Барабанный бой возвещал об исполнении наказания. Преступнику, поставленному на лестницу эшафота, читали приговор. Затем с него снимали верхнюю одежду и разрывали рубаху, обна­жая до пояса, ремнем прикрепляли к кобыле конеч­ности. Первые удары кнутом делались крест на крест, последующие - вдоль и поперек спины. Когда пре­ступник терял сознание, ему развязывали руки и да­вали нюхать спирт. Если он оказывался жив, то казнь продолжалась. После кнута наказанного сажали на ба­рабан, на спину, которая походила на высоко вздутое рубленое мясо, накидывали тулуп.

Силу испытываемых при этом наказании физиче­ских страданий можно представить уже только из того, что каждый удар пробивал кожу, которая отставала вместе с мясом, оттого смертельный исход наказания кнутом был явлением обычным.

Число же ударов могло быть весьма велико, так, по свидетельству князя Щербатова, в XVIII в. кнут назначался без счету, иногда до 300 ударов и более.

По словам адмирала Мордвинова, «кнут есть му­чительное орудие, которое раздирает человеческое тело, отрывает мясо от костей, мечет но воздуху кровавые брызги, и потоками крови обливает тело человека... для 20 ударов кнутом потребен целый час, и когда известно, что при многочислии ударов, мучение несчастного преступника, иногда невинного, продолжается от восходящего до заходящего солн­ца».

При Петре I применение кнута расширяется чрез­вычайно, причем торговая казнь назначается или са­мостоятельно, или как составная часть политической смерти (в последнем случае вместе с клеймением, а позднее по Указам 14 января 1704 г. и 5 февраля 1705 г. в двух видах: для более тяжких преступников - выре­зание ноздрей, а для менее важных - клеймение бук­вою «В» в лоб с натиранием многократно порохом).

Торговая казнь признана по Уставам воинскому и морскому и по Генеральному регламенту лишающей всякой чести и даже делающей недостойным служить в войске солдатом. С другой стороны, в эпоху Петра I прибавились новые виды телесных наказаний - шпиц­рутены и кошки - по Морскому уставу.

Юридическая мысль в XVIII в. еще не созрела до идеи об отмене всяких телесных наказаний. Это было время борьбы против смертной казни, в особенности квалифицированной, борьбы против пытки и изувечивающих наказаний.

И даже в XIX в. раздавались голоса в поддержку телесных наказаний. Дореволюционный исследователь А.Г. Тимофеев, утверждая необходимость существования телесных наказаний, полагал, что оно является прекрасным средством возмездия, которое дает возможность соразмерить его с самыми разнообразными оттенками виновности. В связи с тем, что это наказание допускает благодаря различию употребляемых средств (от кнута до розог включительно) много видоизменений, оно одно способно восполнить всю лестницу наказаний, примыкая, с одной стороны, к смертной казни, а с другой - к выговорам и внушениям.

Хотя, конечно же, большинство юристов XIX в. за­няло позиции безусловного отрицания этого вида на­казания, усматривая в нем не только непригодность, но и прямой вред для уголовного правосудия.

Уже в правление Екатерины II происходит законо­дательный запрет пыток и ограничение телесных на­казаний. Именно с этого времени в государственной уголовной политике наблюдается отчетливая тенденция ограничения и постепенной отмены телесных наказаний.

Александр I в 1801 г. называл кнут мерой, «стыд и зазор человечеству наносящей» . В 1817 г. он «изъ­явил желание свое, чтобы кнут, вырывание ноздрей и клеймение лица у преступников, не были впредь упо­требляемы, яко предосудительныя наказания, несогласныя с настоящею нравственностию подданных Его Величеству» . Тогда же было отменено вырывание ноздрей. А уничтожение «бития кнутом и клеймения поносными знаками лица, предоставлено было тому времени, когда в Государственном Совете будет разсматриваем вновь сочиненный по уголовным делам устав»

О необходимости уничтожить кнут навсегда как «орудие наказания, не соответственное настоящей степени просвещения высших в отечестве нашем сословий, и общему благонравию и мягкосердию Российскаго народа» говорил адмирал Мордвинов. Он предлагал «заменить кровавое кнута зрелище поста­новлением у столба преступников, с различием обло­женных на них цепей, одежды и других, приличных соделанному преступлению, изображений и видов», и заявлял, что «доколе кнут существовать бу­дет в России, втуне мы заниматься будем уголовным уставом. С кнутом в употреблении напрасны будут уголовные законы, судейские приговоры и точность в определении наказания. Действие законов, исполнение приговора и мера наказания останутся всегда в руках и воле палача, который стами ударами соделает на­казание легким, десятью - жестоким и увечным, если не смертельным».

Результатом этой гуманизации в конечном итоге и явилось исчезновение телесных наказания из уголов­ных кодексов того времени.

Практически полностью телесные наказания были отменены 17 апреля 1863 г. (были оставлены розги, плеть и хлыст для некоторых специальных категорий правонарушителей).Автор: К.Е.Размахов, кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Московского областного филиала Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя
Источник: "Смотри и думай..."
Опубликовано 10 июня 2021 Комментариев 0 | Прочтений 1352

Ещё по теме...

Добавить комментарий
Периодические издания



Информационная рассылка:

Рассылка X-Files: Загадки, Тайны, Открытия