8 апреля 1820 года 23-летний французский прапорщик Оливье Вутье проводил раскопки на греческом острове Милос и заметил нечто необычное. Он увлекался археологией и решил исследовать руины театра. Фермер по имени Йоргос Кентротас вытаскивал камни из ближайшей стены. Вутье остановился около фермера и решил посмотреть на древнюю нишу. Там он увидел торчащую из земли статую. Вутье убедил фермера выкопать скульптуру. Перед ним оказался мраморный торс. Часть волос отсутствовала, сбоку была большая щель, а по всему телу виднелись царапины. Вутье и Кентротас вскоре обнаружили нижнюю половину, погребенную под нишей вместе с недостающим куском сбоку. С некоторым трудом они собрали три части вместе. Статуя изображала женщину, обнаженную до пояса, со свободной драпировкой, прикрывающей ноги. Она слегка поворачивалась влево, склонив голову набок, а в ее глазах была тоска. Но где были руки?


Когда Кентротас продолжил поиски, он обнаружил две гермы (квадратные столбы с вырезанными головами наверху), часть руки и руку, держащую яблоко.


Статуя произвела сенсацию, когда ее привезли в Париж. Как только ее доставили в Лувр, начались трудности. В начале 19 века было принято реставрировать статуи перед их выставлением. Чтобы сделать это, реставраторы должны были иметь некоторое представление о том, как статуя выглядела изначально.

Как соединяли статую и руки

Вутье предположил, что статуя изображает Венеру (Афродиту, богиню любви и красоты), а плод в найденной руке - это яблоко раздора. Согласно мифу, богини Афродита, Гера и Афина повздорили из-за спора, кто из них самая красивая. Спор решил троянский царевич Парис, отдав золотое яблоко самой красивой богине - Афродите.


Но не все согласились с версией Вутье. Некоторые, подозревая, что рука взята из другой скульптуры, думали, что это статуя богини Виктории (Ники). Другие полагали, что это нимфа.

Та же история была с датировкой находки. Большинство было убеждено, что она создана в классический период греческого искусства (около 450-333 гг. до н.э.).

Страсти статуи

По пути из Мелоса в Париж статую сильно повредили. Три больших куска отломились от бедер. Реставраторы Лувра отважно склеили их обратно с помощью штукатурки и нескольких кусков дерева, не заметив, что теперь статуя выглядит немного по-другому. Вдобавок, основание одной из герм также было отделено. Этот фрагмент, казалось, аккуратно вписывался в щель у основания статуи. Это подтолкнуло к мысли, что обе скульптуры были частями единой композиции. Реставраторы обнаружили надпись на постаменте скульптуры:

"Андрос, сын Менида, из города Антиохии Меандра сделал"

Поскольку Антиохия была основана около 300 г. до н.э., значит статуя принадлежала не к классическому периоду, а к эллинистическому (около 333-30 гг. до н.э.).

Слабость науки

Путаница обнажила слабость, лежащую в основе археологической науки. Она находилась в зачаточном состоянии, ей не хватало критической методологии. Хотя большинство ученых были очень образованными, но это не спасало их исследования от предубеждений о том, каким "должно" быть древнегреческое искусство.


Яркий пример - французский искусствовед того времени Антуан-Кризостом Катрмер-де-Кенси. Он был убежден, что статуя изображала Венеру. Предполагал, что первоначально она появилась рядом с богом Марсом и что ее руки тянулись к нему, как бы не давая ему уйти. Они, утверждал он, были разделены. А рука, держащая яблоко, а также другой фрагмент руки и основание с надписью, были поздними эллинистическими дополнениями, которые можно смело отбросить.


Все эти представления основывались на догадках. Но именно так работала археология, и большинство соглашались с такими версиями.

Открытие Равессона

Ситуацию меняет французский археолог и искусствовед Феликс Равессон. Он был мечтательным, но очень скучным. Всякий раз, когда Феликс читал лекцию, его аудитория засыпала или уходила в течение нескольких минут. Он, возможно, никогда не оказал бы никакого влияния на археологию и тайну рук Венеры Милосской, если бы не случайность.


В июне 1870 года Равессон был назначен новым хранителем древностей Лувра, всего за несколько недель до начала Франко-прусской войны. Опасаясь, что наступающие пруссаки могут разграбить музей, он приказал упаковать Венеру Милосскую в ящик и спрятать в подвале соседнего здания полиции. Однако, когда после окончания войны статую в конце концов вернули в Лувр, выяснилось, что штукатурка, скреплявшая статую, развалилась на влажном воздухе. Это дало Равессону уникальную возможность осмотреть Венеру изнутри, после чего он понял, какой беспорядок устроили ранние реставраторы.


Две основные части были соединены таким образом, что туловище неестественно наклонилось вправо. Это и прочие погрешности создавали обманчивое впечатление как о позе статуи, так и о положении ее рук.

Как только Равессон восстановил правильную позу статуи, он смог начать думать, куда на самом деле пропали недостающие конечности. Но, как и Катрмер-де-Кенси, он был убежден, что Венера была частью парной скульптурной композиции. Потом он решил, что Венера должна быть связана с другой луврской статуей - Аресом Боргезе. Затем он обозначил его как героя Тесея. Равессон придумывал композиции, как статуи могли сочетаться друг с другом. На одной из композиций Венера стоит боком к Тесею, ее левая рука, держащая яблоко, лежит на его правом плече; правую руку задерживает у его груди.


Несмотря на все свои фантазии, Равессон смутно осознавал, что, если археологи хотят разгадать тайну рук Венеры Милосской, им нужно начать с изучения самой статуи. С этого момента в археологии будет доминировать новый и более сознательный подход с опорой на эмпирику, а не спекулятивные взгляды.

Но проблема сохранялась. Как можно было раскрыть тайну рук Венеры? Нужно объединить все имеющиеся находки в единую картину, или стоит изучать каждую деталь отдельно?

Поворот в исследовании

Немецкий археолог Адольф Фуртвенглер был воплощением целостного подхода. Наделенный потрясающей памятью, он блестяще умел находить закономерности в хаосе. Он построил свою карьеру на составлении каталога керамики, найденной в Микенах Генрихом Шлиманом. Медленно и методично сортируя тысячи фрагментов, он смог различить едва заметные изменения в форме и орнаменте – и в конечном итоге составил полную хронологию развития микенской керамики. Эту технику он позже применил к искусству. В конце 19 века он смог не только идентифицировать утраченные шедевры древнегреческой скульптуры по более поздним римским копиям, но и составить хронологию вклада отдельных художников.


Теперь Фуртвенглер занялся Венерой. По традиции, он отказался отвергать все, что было найдено со статуей. Он признал, что в левой руке было яблоко, что статуя стояла одна и что основание с надписью (которое каким-то образом пропало) принадлежало ей. Таким образом, он признал Венеру эллинистической скульптурой и предположил, что первоначально она стояла рядом с квадратной колонной. Левая рука покоилась сверху, ладонью вверх, в то время как правая рука изящно потянулась к левому бедру.

Французский археолог Саломон Рейнах думал иначе. Конечно, он не был против того, чтобы время от времени совершать ошибки. Но у него был острый аналитический взгляд, и он превосходно разбирался в слоях доказательств. Он пришел к выводу, что целостный подход Фуртвенглера был слишком некритичным. Вместо того чтобы предложить спекулятивную реконструкцию или утверждать, что у нас есть ответы на все вопросы, Рейнах откровенно признал, что, учитывая скудость материалов, тайна рук Венеры остается нераскрытой.


Многие идеи Райнаха были далеки от истины, но последняя попала в точку. В отличие от тех, кто был до него, он признал, что, поскольку речь шла о внешности Венеры Милосской, неопределенность была единственным правильным выходом из ситуации. Это означало, что отличие науки от догадок или целостной каталогизации, заключается в признании пределов доказательств. Иногда головоломки не могут быть решены.

Если не будет никаких новых открытий, мы, возможно, никогда не узнаем, как на самом деле выглядела Венера Милосская. И, возможно, это не так уж плохо. Незавершенность статуи добавляет ей загадочности и привлекательности. Это заставляет зрителя не только представить, что могло бы быть, но и задаться вопросом, как мы смотри на Древний мир.Источник: "Трикстер: Научно о религии"