Есть мнение, что древняя цивилизация Китая - вся, целиком, вместе с иероглифами, - была выдумана иезуитами по указке Ватикана. И некоторые читатели ещё удивляются, где я такие мнения выкапываю. Могу сказать лишь, что лучше не знать дороги туда - к зияющим безднам, к истинным Хребтам Безумия, в царство экзистенциального ужаса, мрачные краски которого тщился, но не смог передать Лавкрафт. Ибо человеческая глупость бесконечна, как бесконечна вселенная, - это ещё Эйнштейн отметил. Глупость смело выходит за пределы описуемого, за границы рассудка и воображения...

...А придумал про Китай и иезуитов, кстати, некий Морозов. Я про него писал, но к делу это отношения не имеет. Подлинная история мира, в любом случае, содержит больше интриг, чем история вымышленная.

Во-первых, о чугунии. Точнее, о чугуне. Так именуется сплав железа с углеродом, концентрация в последнего в котором выше 2.14%. Чем больше углерода в стали, тем более твёрдой, хрупкой и легкоплавкой она становится. Чугун же — состояние стали в случае превышения дозы. Металл теряет ковкость и плавится уже при температуре 1147 градусов. И обе эти особенности — тем более в сочетании — важны с исторической точки зрения.

В статье о развитии металлургии, касающейся начавшейся в «высоком» средневековье эпохи штукофенов и блауофенов, упоминалось о появлении проблемы «свиного железа». В существовавших до этого низкотемпературных сыродутных печах восстановившийся, по мере того, как углерод отнимал атомы кислорода у железа, металл не плавился. А лишь разогревался до пластичного состояния. После чего «белое» железо выколачивалось кувалдой из комка шлаков — крицы. Повышение температуры плавления означало увеличение выхода продукта, но и привело к появлению отхода: часть железа науглероживалось в «высоких» печах до состояния чугуна и — плавилось. Чугун стекал на дно печи, смешивался со шлаками и застывал. И тут уж ничего нельзя было сделать. Металл очищался от шлака ковкой, а чугун ковке не поддавался.

По мере строительства более совершенных печей, — с предварительным подогревом воздуха в отдельном горне, — количество «свиного железа» — грязного чугуна, — годного из-за низкой прочности лишь на самые грубые отливки — росло. Придумать применение этому материалу было сложно. Даже пушечные ядра из него получались очень плохо. Отличаясь неравномерной плотностью и смещённым центром тяжести, они летели косо и криво, а при ударе о землю часто не давали рикошета, а раскалывались. Главное же, целесообразность повышения температуры плавления оказывалась под вопросом. С одной стороны, выход годного железа даже убывал. Но с другой, и не повышать температуру было нельзя, так как легкоплавкие руды заканчивались.

...Причём здесь Китай? При том, что в Индии, добившись успеха в виде получения булата — кустарная, сыродутная сталь из этой страны даже в начале XIX века ещё покупалась русскими оружейниками, — от дальнейших экспериментов воздержались. Китайцы же, ещё VIII столетии — первыми — проблему «свиного железа» решили. Ибо, в отличие от индусов, уже тогда понимали в массовом производстве.

Если построить очень большую печь, поддувать её подогретым в горнах воздухом с разных сторон усилиями множества людей, — работающих сменами, ибо поддувать нужно непрерывно, как и закидывать внутрь свежую шихту (смесь угля и руды) — все железо в печи перейдёт в «свиное» — в чугун. А чугун расплавится. Но не застынет при охлаждении печи. Потому что печь работает непрерывно. Чугун будет вытекать через специально предусмотренное отверстие.

То есть, китайцы для начала научились получать чистый чугун, представляющий собой уже качественный материал для отливок. Но всё ещё хрупкий. Передельный процесс подразумевал второй этап: пудлингование. Чугун загружался в другую печь, где разогревался, снова плавился и начинал перемешиваться рабочими с помощью длинных ковшей. От нагрева при контакте с воздухом углерод в чугуне начинал гореть. Соответственно, количество углерода понижалось, чугун переходил в сталь, которая отличалась более высокой температурой плавления. Куски «английской» стали вылавливались из расплавленного чугуна теми же ковшами. Непрерывный процесс мог занимать неделю.

«Английской» потому что, дело у китайцев не пошло. Для интенсивного, — а значит ресурсоёмкого, — развития металлургии в стране не нашлось достаточного количества леса, а значит и древесного угля. С лесом же у китайцев уже в средние века было плохо. При пудлинговании, кстати, можно было использовать и содержащий вредную для металла серу каменный уголь, — ведь горение топлива происходило в изолированном от чугуна объеме. И в Китае даже до этого додумались. Но последствий в виде массового и дешёвого производства стали изобретение всё-равно не получило.

...Тем более, энергоёмкий передельный процесс не мог получить развития на Ближнем Востоке, где дела с лесом традиционно обстояли ещё хуже, чем в Китае. Местные мастера ковали хорошие, но дорогие, клинки из дамасской стали, однако, предпосылки для массового производства железа в арабских странах отсутствовали. В Европе же… с предпосылками было чуть лучше. То есть, с лесами было плохо, но не до такой степени. А с водой так и вообще хорошо. Вода же была нужна, для работы, как минимум, трёх обслуживающих домну водяных машин. Одна надувала мехи, другая откачивала воду из шахты, где добывалась руда, третья же поднимала промышленный молот. Передельный процесс снизил роль ковки, но ковать металл всё равно требовалось. Ручные же кувалды плохо гармонировали с объёмом продукции доменной печи.

В Европе доменная металлургия стала развиваться, — сначала в южной Австрии, — в XVI веке. Быстро вытеснив прочие способы производства железа. «Английской» же передельная сталь начала именоваться намного позже, когда изобретение коксования превратило эту страну в мировой центр металлургии. Сначала передельная стать какого-либо специального названия не имела. Хотя и отличалась от стали сыродутной. В лучшую сторону.

Проблемой средневековой металлургии являлась необходимость применения технологии сварки. Буквально, сварки клинка из нескольких полос металла с разным содержанием углерода. Сталь закаливаясь становилась твёрдой и хрупкой, как стекло. Она образовывала лезвие. Железо же не закаливалось, и оставалось мягким, обеспечивая, однако, клинку известную прочность. И что важно: ни один из этих материалов не пружинил. Совсем. Железо сгибалось с остаточной деформацией, а сталь — ломалась.

Упругость стали придаёт кристаллическая структура, возникающая при застывании из расплава. Только индийские мастера умели добиваться нужного эффекта без предварительного плавления металла. Арабы же в своих дамасских клинках кристаллическую решётку с некоторым успехом имитировали. Но передельный процесс устранял данную проблему. Пудлингованием получалась именно упругая сталь. Правда, паршивая.

О свойствах английской стали, на самом деле, знают все. Из художественной литературы. Она пружинила, что позволяло мечу без вреда поглощать энергию удара. А значит, настала эра узких, легких и острых клинков, подходящих для изящного фехтования. Но шпагу можно было сломать в руках, или — да, умеючи, можно! — вырвать из руки врага, схватив за лезвие. Кристаллы получались мелкими. При твёрдой закалке клинок становился ломким и плохо затачивался.

При закалке же слабой, можно было получить полотно сабли, — гибкое и бритвенно острое. Но острое, только если его точить непрерывно. Как минимум, перед каждым боем (поскольку в бою не будет времени). Но в мирное время солдатам точить сабли запрещали. Мягкий металл расходовался, заточка же не держалась даже просто при хранении.

...Тем не менее, с XVI века европейская сталь начинает экспортироваться в Азию. Обычно, в виде сабельных лезвий без рукояти. Уже на месте мастера украшали и дорабатывали в соответствии с местными вкусами клинки. «Английская» сталь считалась (и являлась) худшей, чем дамасская, но цена ставила её вне конкуренции. Передельный процесс позволял получать упругие клинки по цене в десятки раз меньшей.

Чугун же, переделке не подвергавшийся, мог использоваться для отливки ядер и дешёвых пушек для вооружения кораблей.Источник: "Цитадель адеквата"