Есть мнение, что в глубине океана, там куда не приникают уже лучи солнца, обитают гигантские, длиной способные сравниться с синим китом, змеевидные рыбы. Это вполне авторитетное мнение. Почерпнутое непосредственно из советского зоологического справочника «Жизнь животных». В качестве основания гипотезы указывалось наблюдение на глубине 2000 метров в Саргасовом море почти двухметровых лептоцефалов - личинок угря. Во взрослом состоянии, если исходить из пропорционального с обычными лептоцефалами увеличения размера, они должны были бы превратиться в 30-метровых чудовищ. То есть, океанологи тоже мечтают. О великих открытиях великих существ. Выловить, описать и назвать своим именем дракона, конечно, приятнее, чем головастика какого-нибудь. Но не сложилось. Прошли десятки лет, однако, гигантский змей глубин так и не попался ни на камеры подводных аппаратов, ни в глубинные тралы. ...Ну как «не попался»? Предания о морских драконах, обычно, объясняются наблюдением сельдяных королей - ремневидных рыб, длина которых, - имея в виду только достоверные случаи, - может достигать 11 метров. Нельзя исключить, что бывают и ещё более крупные экземпляры. А если наблюдать такую рыбу сквозь воду, — преломление увеличивает размеры, - с небольшой лодки, то там и до 20 метров не далеко. В зависимости от степени перепуга. Однако, наблюдать сельдяного короля, тем более гигантского, удаётся редко. Обитатели пелагиали почти не показываются у поверхности...


Но кстати о мезопелагиали, — сумеречной зоне океана, которая не только может, но и скрывает гигантских чудовищ. В частности, колоссальных кальмаров, хотя о них речь пойдёт в отдельной публикации. Считается, что дно, как и толща воды океана, на больших глубинах практически безжизненны. И это действительно так. В глубине нет ни света, ни, как следствие, пищи, ни кислорода. Зато углекислого газа избыток. Экстремальные условия привлекают не много обитателей. Однако, между приповерхностными водами, в которых происходит фотосинтез, и настоящими глубинами есть переходная зона. И она густо населена. А большая плотность живых существ позволяет выстроить высокую пищевую пирамиду.

...«Густо населена» в некоторых районах моря означает такую плотность мелкой рыбы, что эхолот не пробивает её толщу и видит «ложное дно». Разумеется, ложное дно не постоянно, колоссальные косяки то образуются, то рассеиваются, но — всё-таки. На глубине 200-300 метров (до сих пор промыслом практически не затронутой) рыбы очень много. И возникает правильный вопрос «откуда»? Там же нет фитопланктона, а следовательно и зоопланктона быть не должно.

Ответ на этот вопрос очень интересен и, если так можно выразиться, «многоэтажен». Первый уровень объяснения эффекта связан с физической границей между «верхней водой» — прогреваемой солнцем, насыщенной кислородом и, соответственно, относительно лёгкой, — и водой нижней, холодной, тяжёлой и неподвижной. Эта граница настолько реальна и конкретна, что на неё при известном умении скрывающаяся от преследования подводная лодка может лечь, как на настоящее дно. И как на настоящем дне на переходе между слоями воды скапливаются органические остатки, опускающиеся из зоны фотосинтеза. Здесь активно работают бактерии, и формируются облака «глубинного снега». Что создаёт пищевую базу для зоопланктона.

Второй уровень объяснения скопления рыб на данной глубине связан с пролегающей там же оптической границей, ниже которой зрение малополезно. На суше маленькие существа не пытаются, обычно, убегать от хищников. Для этого у них ноги коротки. Зато, небольшой размер позволяет легко находить укрытия, и мелкие животные прячутся. Но в толще воды, как легко заметить, укрытий нет.

Для мелкой и не блещущей проворством рыбы «сумеречная зона» выполняет ту же роль, что трава для грызунов. Днём мелочь прячется в мезопелагиали от условных «птиц», — крупной рыбы охотящейся вблизи поверхности с помощью зрения. Ночью же «ложное дно» рассеивается и поднимается в зону фотосинтеза, чтобы кормиться.

И это суточное движение чрезвычайно важно для океана, отчасти позволяя поддерживать жизнь там, где иначе она прекратилась бы. Биодоступные соединения азота и фосфора, без которых синтез биомассы невозможен, тяжелее воды. Они имеют обычай тонуть с отмершей органикой и скапливаться на дне. «Ложное дно» во всех смыслах замедляет процесс. Остатки скапливаются на границе слоёв, где отчасти потребляются, а затем снова доставляются мигрирующей по вертикали рыбой к поверхности.

...Но странно было бы, если б уловка мелкой рыбы, держащейся в тени, осталась незамеченной. Сверху скопления «ложного дна» атакуют вооружённые сонарами китообразные. Снизу же численность популяции регулируют местные, глубинные хищники. Распределённые иерархически: чем крупнее, тем глубже.

Принцип полу-глубинной охоты прост: к жертве нужно подойти снизу, чтобы огромные и чувствительные глаза-телескопы засекли силуэт на фоне слабого свечения верхней полусферы. Это, кстати, и проводит к образованию «ложного дна» — колоссальных и плотных скоплений. Масса тел непрозрачна для света, что делает добычу невидимой для «нижнего» хищника. В общем же случае, чем меньше размер жертвы, тем больше света требуется для её обнаружения. Соответственно, крупные хищники могут — и должны — держаться ниже мелких, на которых охотятся, а гигантские, выслеживающие крупных — ещё ниже.

...Опускаясь ярус за ярусом в бессветные глубины воображение доходит до уровня свирепых монстров колоссального размера, но тут — засада. Как минимум, со свирепостью. В воде ниже зоны фотосинтеза мало кислорода. Не до такой степени, как на дне, но в достаточной мере, чтобы «замедлить» животных. В не меньшей мере способствует этому и низкая температура. Все глубинные хищники — очень вялые и медлительные существа. Плюс, требования маскировки. Быстрое движение создаёт предупреждающие добычу ударные волны в воде, и может вызвать свечение побеспокоенных микроорганизмов. Как следствие, тактика охоты в глубинах сводится к подкрадыванию со скоростью минутной стрелки.

Ну а медленно ползая, нельзя собрать много пищи. Так что, сельдяной король, вероятно, наиболее крупная рыба мезопелагиали. Время от времени, кстати, вынужденная, не найдя добычу в родной стихии, подниматься выше, — в зону где могут быть хищники и страшнее него… Но кстати о сельдяном короле. Рисуют его не правильно.

У глубинных жителей есть ещё одна не очевидная проблема. Им негде взять воздух для заполнения плавательного пузыря. Как следствие и пузыря у них нет. Что, наряду с пониженными требованиями к гидродинамике, позволяет смело экспериментировать с формой, нередко выбирая змеевидную, если не ещё более экзотическую. Для вытянутых же рыб, сельдяного короля в частности, штатным является вертикальное положение тела.

Сельдяной король, как и большинство других полуглубоководных рыб, плавает с небольшим наклоном к вертикали: головой вверх, хвостом вниз. Он не уравновешен с водой, имеет отрицательную плавучесть и вынужден постоянно компенсировать её небольшой вертикальной тягой. Создавать подъёмную силу плавниками при горизонтальном движении… не экономично. Да и подходящих плавников у него нет.

Преимущественно вертикальными являются и его манёвры на охоте. Заметив жертву, сельдяной король осторожно приближается к ней снизу. Горизонтальным может быть только бросок на завершающей фазе, когда хищник поймёт, что замечен.

...Ну или, снизу, из глубин ещё более мрачных, на сельдяного короля ринется гигантский кальмар.Источник: "Цитадель адеквата"