О не поддавшихся пока интерпретации макроорганизмах, следы которых были обнаружены в отложениях сформировавшихся в риасии (2300-2050 миллионов лет назад), упоминают не редко. Тем не менее, необходимо кратко напомнить суть проблемы. Биотой в палеонтологии, обычно, именуется изолированный комплекс — сообщество — ископаемых организмов. Но изолированный относительно. На слуху вендская биота (635-541 миллион лет назад), большая часть представителей которой вымерла на рубеже кембрия, остальные же дали начало современному животному миру. Ей предшествовали биоты хайнаньская и тиманская (до 1 миллиарда лет назад) биоты, уничтоженные глобальным оледенением в криогении. Однако, и некоторые многоклеточные животные тиманской эпохи связаны с современным миром тоненькими нитями преемственности. Тиманской же биоте предшествовал «скучный миллиард», начавшийся 1800 миллионов лет назад вместе с появлением эукариотов - крупных, подвижных, обладающих ядром микроорганизмов, возникших в результате симбиоза между бактериями и археями. «Скучным» данный период назван потому, что кроме эукариотов от архей, ничего интересного на его протяжении не происходило...


...Но речь идёт о эпохе ещё более давней, чем «скучный миллиард». Главными событиями сидерия (2.5-2.3 миллиарда лет назад) стали «кислородная катастрофа», в результате которой бактериальная водорододышащая биосфера на Земле сменилась кислорододышащей. И наступление Гуронского оледенения. Причиной похолодания также оказался свободный кислород, появление которого в атмосфере привело к «выгоранию» метана и снижению парникового эффекта.

Между глобальной скукой и катастрофами, таким образом, расположился риасий, когда количество кислорода достигало 3%, а климат на планете был ещё очень суров. Только моря вдоль экватора можно было назвать умеренно тёплыми. Суши свободной ото льда на планете было немного, но она и не требовалась. Землю населяли бактерии и археи, не способные существовать вне жидкой среды. И даже в симбиозе ещё не слившиеся... Плюс ещё кто-то неизвестный населял.


Франсвильская биота, обнаруженная в имеющих древность 2.2-2.1 миллиарда лет чёрных сланцах Габона, в некотором смысле является «неуместным артефактом». Представлена она многочисленными и разнообразными отпечатками на дне в устье древней реки. И лишь некоторые из этих отпечатков поддаются интерпретации в качестве бактериальных сообществ. К этой категории относится, например, немании — тесные группы сферических образований, опознанные, как колонии цианобактерий. Но и в данномслучае можно говорить о некотором анахронизме. Аналогичные отпечатки снова появляются только эдиакарии, то есть, почти на 1.5 миллиарда лет позже.

Самые же известные, достигающие 12 сантиметров в поперечнике, габонионты представлены «шляпами» —со сферическим утолщением в центре и широкими «полями» и «червями». Причём, последние известны только по оставленным при движении следам. И, чтобы не затягивать интригу, наиболее вероятной представляется версия, согласно которой «шляпы» и «черви», это одни и те же животные. Причём, скорее всего, не многоклеточные, а колониальные. Франсвильские отпечатки очень похожи на современных клеточных слизевиков, подобных амёбам почвенных организмов, в случае дефицита пищи объединяющихся в червеобразную колонну и совместно (при таком построении удельное сопротивление среды и расход энергии на движение снижаются в 1000 раз) мигрирующих. В случае же если миграция не приводит диктиостелиум в область богатую пищей, амёбы выстраиваются в «гриб» —в ту самую «шляпу» — и рассеиваются спорами…


Есть все основания полагать, что клеточные слизевики, — живой и действующий пример переходной формы между одноклеточными и условно многоклеточными (дотканевами) животными — губками. Точно также, как вольвокс может рассматриваться в качестве переходной между одноклеточными и многоклеточными формой для случая растений. Питаясь и размножаясь самостоятельно, но объединяясь для передвижения, амёбы углубляли сотрудничество, постепенно разделившись на «касты». И так колония превратилась в дотканевой организм. Однако, произошло это значительнопозже.

Есть все основания полагать, что клеточные слизевики, — живой и действующий пример переходной формы между одноклеточными и условно многоклеточными (дотканевами) животными — губками. Точно также, как вольвокс может рассматриваться в качестве переходной между одноклеточными и многоклеточными формой для случая растений. Питаясь и размножаясь самостоятельно, но объединяясь для передвижения, амёбы углубляли сотрудничество, постепенно разделившись на «касты». И так колония превратилась в дотканевой организм. Однако, произошло это значительнопозже.

Современные губки, являющиеся предками практически для всех прочих животных, согласно молекулярным часам появляются более 700 миллионов лет назад. Однако, тиманская биота свидетельствует, и до этого границам между одноклеточными и многоклеточными преодолевалась независимо. Оптимистической, хотя и сомнительной, является оценка древности губок (не родственных современным) на уровне 1.7 миллиарда лет назад. Но это не могло случиться раньше, так как эукариоты появляются только 1.8 миллиарда лет назад. Лишь через 300 миллионов лет после вызванного уменьшением содержания кислорода в атмосфере и изменениями климата вымирания франвильской биоты.

...То есть, с одной стороны, франсвильские отпечатки представляют собой нечто вполне понятное и отчасти даже ожидаемое. Это «утраченное звено» эволюции, причём, утраченное лишь палеонтологами. Биологи, а особенно микологи (специалисты по грибам), имеют удовольствие данное звено видеть живым и здравствующим. Но с другой стороны, появляется оно в отложениях не вовремя. Возникновению колониальных амёб должно предшествовать появление образа жизни, доступного лишь для эукариотов. Амёба, в отличие от бактерии, двигается с помощью ложноножек и питается, захватывая добычу пищеварительной вакуолью. То, что видно в франвильских сланцах, представляет собой решение задачи, которая перед бактериями не стоит, причём средствами, которыми бактерии не располагают.

Решения данная проблема в настоящий момент не имеет. Габонионты остаются загадкой. Возможные разгадки которой требуют чрезвычайно смелых и сомнительных допущений. Можно, например, предположить, что и переход между прокариотами и эукариотами в истории планеты происходит не однократно. Франсвильская биота представляет собой первую попытку, предпринятую сразу после кислородной катастрофы, но по каким-то причинам оказавшуюся неудачной.Источник: "Цитадель адеквата"