Испанское завоевание Центральной Америки никогда не было простым. Самой основной проблемой было расстояние до метрополии - поистине огромное, из-за чего корабли не всегда успешно добирались до Нового света. Из этого вытекала вторая проблема - подкрепления. Если проблему доставки припасов можно было решить при помощи местных культур, а оружие складировать на уже освоенных землях (например, на уже подчинённом Сан-Сальвадоре или Ямайке), то людей или лошадей так просто «складировать» не получится - да и отправлять их туда дорого. В-третьих, местные жители, как правило, весьма агрессивно настроенные. На это накладывался непривычный для европейцев климат - джунгли, жара, опасные болезни, тайфуны, и прочие прелести «зелёного ада». Но ничто из этих трудностей не сравнится с тем, что довелось пережить испанцам во время отступления из Теночтитлана во время так называемой «Ночи печали»...
Немного предыстории. Жил-был такой человек по имени Диего Веласкес де Куэльяр, губернатор Кубы. Точнее, как «губернатор» — сначала он от имени испанской короны этот остров завоевал, а потом основал там несколько городов, которыми и стал управлять. Но, как это водится, жителям Кубы и целого мира мало — поэтому в 1519 году Веласкес решил устроить маленькую победоносную колонизацию находящегося чуть южнее полуострова Юкатан. Поскольку сам Веласкес был уже староват для таких круизов по джунглям (63 года), а из комфортного поместья вылезать не хотелось, он отправил туда своего очень способного нотариуса — Эрнана Кортеса.


По состоянию на ноябрь 1519 года ситуация была примерно следующей: Кортес словом и делом сумел подавить сопротивление вокруг свежеоснованного города Веракрус, а также склонить на свою сторону большую часть окрестных вождей. Этому немало способствовал тот факт, что, во-первых, правление мешиков — главного племени ацтеков, живущих в Теночтитлане — всех окончательно заколебало, и, во-вторых, бодаться с Кортесом никто не хотел — находясь на стоянке в городе Чолула и узнав о готовящейся засаде на выходе из него, Кортес, руководствуясь правилом «сначала бей, потом задавай вопросы», устроил феерическую резню прямо на главной площади. Эта засада, кстати, дала Кортесу прямой повод пойти войной на ацтеков, поскольку выжившая в резне знать заявила, мол, они получили такой приказ от императора ацтеков, Монтесумы II. Отправив тому гонца с посланием в духе «Вешайся, тварь», 1 ноября он покидает изрядно опустевшую Чолулу и уже 8 числа достигает Теночтитлана.


На стороне испанцев, помимо конницы, доспехов и пороха, была половина подчинённых мешикам племён. Монтесума II прекрасно понимал, что перспективы у него крайне невесёлые, поэтому не стал оказывать даже символическое сопротивление и просто сдался. Кортес получил в своё распоряжение огромные богатства, а к Монтесуме, чисто на всякий случай, приставили вооружённую охрану.
Несколько месяцев спустя — в марте 1520 года — Диего Веласкес вспоминает, что у него, вообще-то, есть весьма талантливый протеже, который почему-то упорно его игнорирует. Значит, он кто? Правильно, предатель, идущий против Бога, Короны и лично Веласкеса. К тому же, тому недавно был дарован титул пожизненного губернатора не только Кубы, но и Юкатана. Солдаты Кортеса писали королю Испании, что Веласкес может на своей Кубе быть сколько угодно раз пожизненным губернатором, но вот право на Юкатан они просят отдать им (и Кортесу). Короче, опасения Веласкеса были не напрасны, и он приказывает снарядить весьма значительный отряд, которому ставит ему задачу живым или мёртвым доставить Кортеса для суда. Кортес, узнав об этом, естественно, был не в восторге, и двинулся навстречу — разбираться. Командиром гарнизона остался Педро де Альварадо.


Интересный факт — первыми карательную армаду Веласкеса заметили трое золотобытчиков из числа солдат Кортеса и их местные помощники. Золотодобытчики немедленно переметнулись к кубинцам, в то время, как ацтеки доложили Монтесуме (который в письме командиру экспедиции — Панфило де Нарваэсу — жаловался, какой же Кортес плохой, и вообще, бандит и негодяй). Когда же внезапно повеселевшего Монтесуму загнали в угол, тот ответил, что, мол, об армаде узнал буквально только что, и думал, что Кортес в курсе. Кортес же сначала обрадовался новостям о подкреплении, но потом до него дошло, что армада может быть только с Кубы, следовательно, она, направлена против него.
Также стоит отметить невероятную малочисленность отрядов Кортеса. Так, гарнизон Веракрус составлял 70 человек, в основном — больных и\или слабых и старых. Гарнизон, оставшийся в Теночтитлане, составил 80 человек (из них — 14 аркебузиров с минимальным запасом пороха, 8 арбалетчиков, 5 всадников и сам Педро де Альварадо), а на разборки с Нарваэсом отправилось целых 266 человек. Для сравнения — карательный отряд с Кубы числом в 1400 человек прибыл на 18 кораблях.
Май 1520. После достаточно длительных переговоров (а также небольшой стычки, в ходе которой Панфило де Нарваэсу копьём выбили глаз), практически вся экспедиция перешла на сторону Кортеса — не в последнюю очередь благодаря тому, что он их просто-напросто перекупил, воспользовавшись золотым запасом Монтесумы. Однако возникла другая проблема — 70 калек (они же «гарнизон Веракрус») начал возмущаться, что их не учли во время раздела этого самого золота Монтесумы. Кортес поехал им доказывать, что никто их не забыл, и их доля золота лежит и ждёт своего часа — в городе, по неизвестным причинам, он пробыл до середины июня. После чего ему начали приходить разные интересные письма.


Сначала прибежал гонец от оставшегося в Теночтитлане гарнизона. Альварадо жаловался, что практически сразу после ухода Кортеса мешики осадили крепость, в которой находились испанцы, и убили шестерых из них; что они второй месяц сидят на осадном положении и что большую часть весьма скудных запасов они уже истощили; что они до сих пор живы только потому, что Монтесума сдерживает толпу — но неизвестно, как долго он ещё сможет это делать.
Потом прибежал второй гонец, но уже от ацтеков. Выяснилось, что во время праздника бога Уицилопочтли, покровителя Теночтитлана, солдаты Альварадо устроили резню, убив и покалечив многих знатных людей — что тем более странно, поскольку ранее Альварадо же этот праздник и разрешил провести. Только после этого жители города схватились за оружие и в порядке самообороны убили шестерых испанцев.


24 июня Кортес во главе заметно возросшего отряда в 4500 человек (из которых чуть меньше 1500 составляли тяжелобронированные по местным меркам испанцы) вернулся в город. Появлялось всё больше свидетельств, что виноват в случившемся всё-таки Альварадо (он же оправдывался тем, что ударил на упреждение). Кортес, в свою очередь, сказал командиру гарнизона, что тот — кретин, и запорол все, что было достигнуто таким трудом. Припасы он так и не получил, ацтеки всё так же осаждали испанцев, а ещё их было в пятьдесят раз больше. К тому же выяснилось, что они разобрали мосты на дамбах.
Тут стоит сделать небольшую ремарку о том, как выглядел Теночтитлан. По сути, город был очень похож на Венецию — только вместо берега моря он располагался посреди солёного озера. Там было огромное количество каналов, так что передвижение между островами на лодках было в порядке вещей. С сушей его соединяли три дамбы с мостами. Разобрав мосты, мешики смогли полностью отрезать испанцев от внешнего мира безо всяких стен без вреда для себя — у них, в отличие от гостей из Европы, были лодки. При этом нельзя сказать, что испанцы о такой возможности не знали — об этом Кортесу говорили и его собственные капитаны, и вожди союзных племён. Для контроля мостов в том числе и был пленён Монтесума. Впрочем была надежда на то, что мосты остались целы — для проверки этих сведений был выделен отряд в целых 400 человек.


А потом начался реальный Battlefield Vietnam.
Согласно свидетельствам, отряд не успел пройти и половины улицы, как их атаковали сразу со всех сторон. В итоге, отряд, я напомню, численностью в 400 человек, был вынужден отступить обратно в крепость — только чтобы выяснить, что она тоже находится под атакой со всех сторон. К тому моменту, как разведчики вернулись в крепость, они потеряли 23 человека, и среди них не было ни одного, у кого не было какого-нибудь ранения. Точно так же во время обороны дворца Ашайакатля (которая продолжалась весь день и большую часть ночи) погибло ещё 12 человек, и 34 получили ранения. А я напомню, что у ацтеков были в ходу каменные (кремневые или обсидиановые) наконечники для копий, которые имеют неприятное свойство крошиться в ране.


На следующий день Кортес решил повторить попытку прорваться хоть куда-нибудь, но большими силами, чем ранее. Как правило, все описывают эту вылазку словами «ужасная резня». Это стоило испанцам 10 погибших и множества серьёзно раненых. Стало понятно, что просто так они никуда не уйдут. Тогда Кортес принял решение нанести удар моральный — захватить один из двух главных ацтекских храмов в городе, пирамиду Уицилопочтли. Для этого были построены четыре осадных башни (вмещавших 25 человек каждая), из которых вёлся обстрел окружающих домов, а с земли их поддерживала пехота. При этом крепость постоянно подвергалась атакам в 10-15 местах одновременно, а мешики не переставали кричать, что принесут всех испанцев в жертву, отдав своим богам их сердца и кровь, а ноги и руки возьмут для праздничных пиршеств. Когда же, наконец, башни были готовы, Кортес лично возглавил атаку. В ходе невероятно напряжённой битвы башни пробились к храму, после чего испанцы и союзные им индейцы-тлашкальцы начали кровавый штурм пирамидального святилища. Солдаты с аркебузами шли впереди, поднимались они очень медленно, стреляя по команде. За ними шли арбалетчики; потом шли те, кто был вооружен мечами и щитами, а затем — вооруженные алебардами. Потеряв в ходе этой атаки 56 человек, они смогли взять «залитую кровью и заваленную трупами» верхнюю площадку и скинуть с вершины пирамиды идолов Уицилопочтли и Тескатлипоку.


Как будто этого было мало, Монтесума окончательно впал в уныние и заявил, что жители города выбрали себе нового вождя, и весьма вероятно, что никто из осаждённых живым не уйдёт. Вскоре после этого он получил камнем по голове и умер три дня спустя. Некоторые говорят, что его зарезали сами испанцы, но участники осады — например, Берналь Диас — говорят, что он был слишком полезен, чтобы вот так от него избавиться, в чём они неоднократно убеждали Кортеса. Так или иначе, сдерживать толпу стало некому.
В ночь с 30 июня на 1 июля было решено прорываться наружу, несмотря ни на что.


Перед этим Кортес устроил раздачу золота своим солдатам, позволив набрать столько, сколько смогут унести — перед этим, конечно, отделив королевскую пятину, о чём был составлен соответствующий акт. Когда королевское золото было погружено, испанцы и их союзники приготовились выступать в сторону Тлапокана.
Шли ночью. На улице была морось и небольшой туман. Проблему с уничтоженными мостами решили достаточно элегантно — построив свой собственный переносной мост. Кортес шёл в середине строя, а арьергард возглавлял неудачливый Педро де Альварадо. Три разрушенных пролёта удалось пройти успешно. Однако во время пересечения четвёртого, последнего пролёта, испанцев заметили.
И началась резня...


Ацтеки зажали испанцев на узкой дамбе, где у тех не было никаких укрытий, кроме собственных щитов. Порох был на исходе, тетивы арбалетов отсырели от дождя и влаги, болты также заканчивались. Озеро заполонили лодки с воинами мешиков. Отступать было некуда — в плен, на жертвоприношение? Оставалось только идти вперёд — но и эта возможность скоро пропала, когда самодельный мост перевернулся, и его так и не смогли отбить у ацтеков. На том берегу осталась, как минимум, треть войск Кортеса. Те, кто пытался переплыть канал либо становились жертвами копий ацтеков, либо тонули под весом награбленного золота. Со всех сторон слышались крики: «Помогите, я тону!» или «Помогите, меня хватают! Меня убивают!», конница вязла в пехоте и погибала на отобранных у испанцев копьях. В это время сам Кортес и те, кто сумел перебраться по мосту, прорывались вперёд, ведомые, скорее, не какой-то общей тактикой (её в такой суматохе и быть не могло), а простым желанием выжить.
Вскоре они заняли оборону в нескольких строениях подле Тлакопана — пригорода Теночтитлана. Когда Кортес добрался до Тлакопана и посмотрел на остатки своего войска, он, по словам Франсиско Лопеса де Гомары, не выдержал и заплакал. Выжившие капитаны стали требовать от него, вернуться с отрядом и помочь тем, кто остался на другой стороне моста. Тот нехотя согласился. Поиски увенчались некоторым успехом — отряд нашёл четверых выживших испанцев и восемь индейцев-тлашкальцев, а также раненого в ногу командира арьергарда, Альварадо. Согласно их словам, канал они в буквальном смысле перешли по заполнившим его трупам. Больше «с той стороны» никого найти не удалось.
Существует красивая легенда о том, как на самом деле спасся Альварадо. Перед тем, как пойти разбираться с карательным отрядом с Кубы, Кортес увидел, что копья народа Чинантла имеют перед испанскими преимущество в длине. Само собой, конкистадор решил обратить это в свою пользу, и вооружил своих солдат такими копьями (поменяв кремневые наконечники на металлические). Именно благодаря этим копьям в той самой единственной стычке Кортес победил войска Нарваэса, и именно такое копье спасло жизнь командиру теночтитланского гарнизона. Будучи раненным в ногу, и, видимо, не имея возможности быстро перебраться по телам в воде, он этот канал просто перепрыгнул, использовав длинное копье в качестве шеста. Достоверность этого прыжка находится под вопросом (сам прыгун никогда об этом эпизоде не упоминал), однако сама история прочно вошла в мифологию конкистадоров — тот мост, ранее известный, как «мост тольтеков», стал называться «мост Альварадо» — «Puente de Alvarado» (или, иногда, «Прыжок Альварадо» — «Salto de Alvarado»). После того, как каналы засыпали при строительстве условно-современного Мехико, та улица сохранила название «Пуенте де Альварадо», хотя недавно (в августе 2021 года) появились новости о переименовании её в «проспект Мехико-Теночтитлан» («Calzada México-Tenochtitlán»). Согласно гугл-картам, улица всё ещё на месте, а проспект Мехико-Теночтитлан проходит параллельно ей. Также улица Сальто де Альварадо есть в Севилье ц(рядом с проспектом Лос Конкистадорес и улицей Астекас).


Но вернёмся к остаткам испанских войск. Все выжившие были ранены, спасти удалось лишь 23 лошади; не было пушек, да и пороха совсем не осталось; тем более что никто не знал, как отнесется к побежденным дружественная прежде Тлашкала, воины которой также брели к спасению вместе с испанцами. Сам Кортес утверждает, что он потерял 150 человек испанцев и 2000 тлашкальцев. Однако, перечисляя потери, Берналь Диас упоминает большое количество погибших капитанов, так что, вероятно, испанцев погибло гораздо больше полутора сотен. Впрочем, другая крайность — 1200 испанцев и 8000 тлашкальцев — тоже маловероятна. Истина где-то посередине. Ясно одно — если бы это сражение состоялось днём, его не перижил бы никто. Интересно другое — в то время, как Кортес писал в Испанию, что королевская пятина утонула, тот же Диас говорит, что её удалось спасти. Если так, то захваченное золото должно было весьма быстро уйти в качестве оплаты за пропитание — вряд ли конкистадоры думали о его реальной цене.
Выжившие называли эти события просто: «La Noche Triste». Ночь печали.
Впоследствии эта израненная, страдающая от голода и жажды колонна, разобьёт (чудом) войска мешиков при Отумбе 7 июля, а уже 11 числа достигнет дружественной Тлашкалы. В следующий поход против ацтеков выдвинется 17 всадников, 6 арбалетчиков и 420 солдат — всё, что осталось от полуторатысячной армии конкистадоров. Кортес ещё вернётся в Теночтитлан, и сполна отомстит за все причинённые ему несчастья, в буквальном смысле не оставив от города камня на камне, построив на его месте новый — Мехико. Но это уже совсем другая история.Источник: "Adeptus Historicus | Basilica"