Предлагаемая Вашему вниманию статья – одна из редких работ, в которой проведена попытка понять, кем были рефаимы или рапаиты, рожденные смертными женщинами от падших ангелов или нефелимов, которые когда-то жили на земле Ханаана. Автор анализирует немногочисленные ханаанейские фрагменты текстов о них, оставленные рафаимами постройки, и делает вывод, что главой рафаимов, которые относились к полубогам, был Баал. Рафаимы также служили богине неба Анат, которая имела тесные отношения с Баалом (жена, сестра или ипостась). Обращает на себя внимание приведенная в конце статьи информация, что современные европейцы в значительной мере являются потомками земледельцев с Ближнего и Среднего Востока, переселившихся на Европейский континент примерно 10 тыс. лет тому назад. Вклад мигрантов с востока в генетическую систему европейцев составляет от 15 до 30% во Франции и Германии, и до 85-100% в странах Юго-Восточной Европы – Албании, Македонии и Греции.
В Ветхом Завете упоминаются предания о неком древнейшем народе (Быт. 15.20), когда-то жившем на земле Ханаана,- рефаимах (рапаитах),- “народе великом, многочисленном и высоком”, людях огромной физической силы. В апокрифических сказаниях (Книга Еноха. 7.2-3) рефаимы отождествлены с исполинами, “рождёнными смертными женщинами от падших ангелов“,- “нефилимами”, сынами “Анаки” (Неба-Ан и Земли-Ки, шум.). Народ этот, якобы, был покорён и истреблён потомками Лота (Втор.2.9-21) моавитянами (которыми рефаимы были названы как “эмим”) и аммонитянами (как “замзумим”). Последний из царей-рапаитов (Втор.3.11-13), Ог Васанский, правитель Васана, Астарота и Едрея (в его царство входила также и гора Галаад с городами), был “поражён и изгнан” самим Моисеем (И.Нав. 13.12). Согласно Книге Баруха (3.26-8), рефаимы погибли “от неразумия своего”, перебив друг друга. Танах также сообщает, что легендарные великаны “рефаим” имели потомков среди ассимилировавшихся филистимлян ещё и во времена царя Давида (Голиаф, Иесвий, Сафут).


Немногочисленные ханаанейские фрагменты текстов, повествующие о “рефаим”, ивр. (“rp’um”, угар., “rp’m”, фин.) – “рапаит” (точнее, “рапаум, рафаум”, угар.,- т.к. слово “рапаит” стоит в форме множ. числа жен. рода (термин “рапаит” традиционно общепринят)), сохранились в виде мифопоэтических преданий. Однако в табличках отсутствуют указания на запись текста жрецом Илимилку, но, согласно исследований, поэма (фрагменты) о рапаитах, миф “Волшебный лук” и “Сказание о Карату” записаны в одно и тоже время.
В одном из священных обрядовых текстов говорится, что рапаиты (рапеум, рефаум), вместе с народным собранием, участвовали в неком ритуальном жертвоприношении, причём, настолько важном, что к участию в нём призывались и “рапаиты прежние”, умершие (т.е. считалось, что их тени, души, появлялись на земле по собственной инициативе). Рапаиты принимали участие вместе с богами и в каких-то сакральных работах, а также в совместных трапезах в доме верховного бога Илу.


Весьма информативен образ одного из персонажей мифа “Волшебный лук”- “мужа исполинского” Данниилу, по сообщению Книги Иезекииля (14. 14,20; 28.3), древнего праведника и мудреца (евреи относились к рефаимам с почтением) Данниилу, “муж рапаитский”, представлен в поэме, как ханаанейский царь (и верховный жрец) города-государства Харнам, в частности, зафиксированного египетскими документами второй половины II тыс. до н.э. (видимо, в протоханаанейские времена светская и духовная власть в Ханаане ещё не были разделены (как и в древнем Шумере)). Данниилу общается с богами (видит, говорит и угощает – в его доме богини Хусарот пировали семь дней). Он правомочен обращаться к богам и с личными просьбами. Так, он взывает к навестившему его “своему покровителю” Балу с мольбой о даровании ему сына. Тот, помогавший рапаитам (Данниилу и Пагату) во всём, не отказывает своему верному служителю в исполнении его заветного желания и ходатайствует перед Илу, а затем возвращается в дом Данниилу с благой вестью (Карату же, жрец бога Илу, обращается с просьбами непосредственно к своему Владыке, но ответы получает в сновидении). После того, как богатырь Акхат, сын царя-жреца, достиг четырнадцатилетия и стал мужчиной (у евреев в тринадцать лет), Данниилу попросил бога Хусара, “друга и товарища” Балу, изготовить лук для сына. Создав лук, бог-демиург сам же его и приносит в дом Данниилу. А когда Акхат погиб по воле богини-охотницы Анат (из-за Волшебного лука (зависть Анат),- мифопоэтическая причина, выдвинутая (сочинённая) явно в более поздние, ханаанейские, времена), отец, не без участия Балу, собрал его останки и “по старинному обряду… предал земле в склепе богов”. Очевидно, что Данниилу хоронит сына в фамильном склепе царей Харнама, а то, что это – “склеп богов” невоскресающих подтверждают и сам юноша, говоря: “Ни один человек бессмертия не обретёт”; и Ветхий Завет (Ис.26.14): “Умёршие не оживут; (и даже) рефаимы не встанут”. Однако живой рапаит (Данниилу) может “отправиться в загробный мир к божественным предкам рапаитам” и там говорить с ними, а затем возвратиться. Душам рапаитов,– “привилегированным мёртвым”, как преданным слугам богини Неба, дозволялось иногда находиться и в вышнем мире, в небесах, в “собрании богов”, вместе с другими богами принимать участие в божественном пире в доме Илу.
Всё выше изложенное позволяет составить мифологическое представление о “муже рапаитском”, как о полубоге.


“Социальное положение” рапаитов – полубогов, пребывавших в Шеоле, считалось более высоким, чем у теней (душ) царей: “пробудил для тебя (умершего владыки великой Вавилонии) рефаимов и всех вождей (умерших царей) земли”(Ис.14.9). Тени рапаитов обитали не только в недрах земли, но и в мировых водах (Иов.26.5): “Рефаимы трепещут под водами, живущие в них“. И в загробном мире рапаиты продолжают служить богине Неба. На это указывает текст проклятия грабителям царских гробниц (Сидон, конец V1 в. до н.э.): “не будет у тебя потомства при жизни под солнцем и покоя (в преисподней) с рапаитами, ибо мерзость для Астарты (Иштар, Асират) деяние это“. Такая же надпись сделана (Сидон, персидское время) и на знаменитом египетском саркофаге царя Эшмуназара II: “Моё заклятие обращено ко всем владыкам и ко всем людям: (тот, кто нарушит захоронение)… не получит место упокоения у рефаимов, не будет погребён в гробнице и не будет иметь после себя ни сына, ни потомства… Да не будет им ни корня внизу, ни плода наверху, ни уважения в жизни под солнцем“. Богиня Астарта (Иштар) считалась на Ближнем Востоке покровительницей царской власти и курировала все её аспекты, в том числе и царское захоронение. Под фундаментом усыпальниц царских гробниц обнаружены фигурки различных богов и среди них, обязательно, Астарта (гробницы Угарита содержали многочисленные помещения и огромные кладовые). Поэтому грабителю, наносящему ущерб священной царственности, следовало страшиться именно её возмездия: богиня Неба, пособница при родах, могла умертвить его ребёнка ещё в утробе матери или наслать смерть на уже родившихся детей; а тень отца-грабителя царских гробниц ожидало в Шеоле (по милости рапаитов) тяжёлое загробное существование.
Трагические события, в которые был вовлечён Акхат, сын Данниилу, начинаются лишь тогда, когда “из мальчика вырос муж; (и) отец Акхата решил силы проверить его“. Как известно, инициация (“initio”, латынь,- “посвящать, вводить в культовые таинства”)- это переход индивида из одного статуса в другой. В мифе “Волшебный лук” присутствуют все особенности трёхчастной структуры инициации, посвящения, Акхата, вероятно, в жрецы-рапаиты, дабы в последствии он смог заменить отца – верховного жреца. Акхат уходит из своего города в горы и леса; там он живёт, охотится и приносит жертвы богине Неба Анат на импровизированных жертвенниках (существительное “жертвенник”,- и на иврите, и на ханаанейском языке – “мизбеах”,- образовано от глагола “завоах” (резать, закалывать)). Вдали от родного дома Акхат и погибает. В царстве мёртвых юноша подвергается суровым испытаниям. Затем (через число лет, кратное семи – символика земли и преисподней, в недрах которой Акхат находился), Анат, убившая Акхата (согласно традиционному сценарию инициации), оживляет его: рапаиты, воскресая юношу и посвящая его богине Неба, выливают на его голову жертвенное масло, преломляют пред Акхатом (предположительно) хлеб (и, по воле богини Неба, Владыка преисподней отпускает юношу на землю). Возрождённый и ставший полубогом, Акхат сделался полноценным жрецом-рапаитом, служителем богини Неба (её ипостаси Балу – Владыке небесной влаги), специально посвящённым во все тонкости культа и обряда. В награду за блестяще выдержанные испытания, богиня Анат дарует юному (и девственному) рапаиту свою любовь (девственность мужчины-рапаита приносится в жертву богине плодородия) и рождает от него сына. По-видимому, любовь богини и юноши – один из элементов обряда посвящения в жрецы-рапаиты, где роль богини исполняла жрица-рапаитка, в частности, сестра героя Пагату; дети от такого брака – дети Анат,- будущие жрецы богини Неба. Возможно, этот обряд и послужил прототипом мифопоэтической любви “сестры и жены” Анат к богу-рапаиту (см. ниже) Балу.
По всей вероятности, к обслуживанию богини Неба допускались лишь весьма высокорослые (вследствие многовекового искусственного отбора) люди. Надписи указывают на существование ханаанейских семей, многие поколения являвшихся жреческими (17 поколений,- текст на камне из Карфагена; 5 поколений,- эпитафия на одной из могил Ханаана), причем, жрецы женились на жрицах. Множество городов с названиями, содержащими имя “Анат”, указывает на обилие её храмов и, как следствие, на многочисленность жречества богини.
Роль Данниилу, как “Илу служителя”, жреца-рапаита, описана в мифе “Волшебный лук” и состоит в совершении магических обрядов растительного плодородия: “Затем, он на поле пошёл, что долго не знало дождя. Ссохлись колосья. Каждый колос он обнял и покрыл поцелуями (имитируя действие влаги) и молвил: Освобождаю колосья я от опалы. Могут колосья расти даже в жару“. Точно также он поступил и с травой на лугу.
Судя по приведённому отрывку, “сын ласточки” рапаит Данниилу, вдохнувший в растения живительную силу влаги и исцеливший их от увядания,- жрец не культа бога-отца Илу (о чём, очевидно, уже забылось в эпоху создания мифа), а раннеземледельческой богини Неба, владычицы “высокой”, небесной, воды (он – “сын ласточки”), Великой богини-матери, ответственной за растительное плодородие. Молитва, которую Данниилу вознёс к Небу перед тем, как пойти на поле, обращена именно к ней: “О, облака! Глядите с небес!.. Разрешите выпасть дождю!” (ласточка, облака и дождь – символика богини Неба).
Этимология слова “рапаит, рапаум”, связываемая с древнегреческим глаголом “исцелять”, а также ивритское “исцеление; лекарство” вполне отражают функции рапаита: он жрец-целитель растений от последствий воздействия засухи в далёком неолитическом прошлом (“рафа, рапа”- “лечит”, ивр. и, вероятно, угар.; и тогда – “рефаим и (“rp’um (рапаум)”, угар.” в буквальном переводе – “целители, врачеватели”).
В мифе “Волшебный лук” отражена и роль Балу в культе растительного плодородия, как бога протоханаанейского пантеона. Со слов главного жреца-рапаита Данниилу явствует, что когда бог Балу умирает, то “Не будет росы! Дождя не будет! Не будут бить… источники”. Наступает засуха, ибо “сладостный голос Балу слышен не будет (гром)!” Возвратившись из небытия, бог Балу каждый стебель, каждый колос “будет он его обнимать и покрывать поцелуями (оросит)“. Бог излечит, исцелит и напоит каждое растение. Обряд, совершаемый Балу, полностью идентичен тому, который отправлял жрец Данниилу в отсутствие бога-подателя влаги. Угаритяне верили, что Балу мог исцелять и людей. Когда человек заболевал и в него вселялся злой демон, то, дабы избавиться от него, по древней традиции взывали к целителю Балу: “Пусть слова юного бога изгонят тебя, пусть речи Балу изгонят тебя, и ты выйдешь на голос жреца, как дым через отверстие“.
О том, что бог Балу – “глава рапаитов”, непосредственно говорится в финале поэмы о рапаитах Данниилу и Акхате. “Поэма заканчивается молитвой к главе рапаитов – Царю вечному, с пожеланием, чтобы мощь, и музыка его, и сияние его пребывали а Угарите “во дни Шапашу и Йариху, и прекрасные годы Илу”“. Из приведённого текста цитаты явствует, что “Царь вечный”, здесь не отец и изначальный царь богов Илу. Определения качеств и дарований “Царя” однозначно указывает на Алиййяну Балу, Силача (мощного) Балу, обладающего прекрасным голосом и “играющего на разных музыкальных инструментах”, сияющего молниями громовержца, “вечного” после Илу царя богов, – Баал-Хаддада.
Итак, в раннеземледельческой, сельскохозяйственной, культуре Ханаана Балу (ещё не ставший могучим Баал-Хаддадом)- бог-целитель растений, бог-рапаит, ипостась богини Неба, Великой богини-матери Анат (дабы помочь Данниилу собрать останки его сына, Балу, в качестве небесного божества, троекратно ломает крылья орлам).
В Угаритском храме Балу были найдены две любопытные культовые золотые чаши. На дне одной из них (диаметр 19 см, высота борта – 3 см ) “изображены четыре козла, а также представлена сцена охоты (вся композиция носит название “царской охоты”): бородатый охотник стоит на колеснице, запряжённой двумя лошадьми, и готовится стрелять из лука. За колесницей бежит собака”. На чаше представлено также и три быка. Вторая чаша несколько меньше. Её дно украшают три сцены, представленные, по-видимому, на трёх концентрических полосах. “Центральная (сцена) представляет двух козлов, стоящих у так называемого “дерева жизни”, и это изображение повторяется трижды. На средней, более широкой полосе изображены два льва и два быка. И, наконец, третья, самая большая сцена, показывает охоту льва… на других зверей (есть изображения грифона, керуба, крылатого быка)”.
Можно полагать, что обе ритуальные чаши изготовлены в эпоху, когда Балу – уже царь богов (“царская охота”) и Баал-Хаддад (козёл, стоящий у “древа жизни”- явно шумеро-аккадский мотив). Поскольку в новогодний еврейский праздник Иом-ки-пур грехи народа перекладывались на “плечи” двух козлов, один из которых предназначался в искупительную жертву Господу Богу, а другой, “козёл отпущения”, – для Азазеля; не исключено, что и у ханаанеев Угарита (о таком тексте упоминается) существовал ритуал (прообраз еврейского) одновременного принесения в жертву двух козлов: одного – для Балу, а другого – Дагону (или Хусару).
Обратимся к сакральной символике культовых чаш. Общность: охотник, колесница, две лошади и собака (!)- составляет пять объектов,- хтоническое число, эмблема преисподней. Четыре козла и три быка (также как и два козла, два льва, два быка и лев-охотник) в сумме составляют семь – знак земли. Первоначально козёл, бык и лев – животные, символизировавшие Великого неолитического бога-отца, однако в середине II тыс. до н.э. бык и лев связывались и с богиней Неба (плодородие и война, победа соответственно), и тогда охотящийся лев мог символизировать и богиню-охотницу Анат (судя по объектам охоты: грифону, керубу и крылатому быку; бог земли и преисподней охотится на козлов или быков). Числа три (неоднократно повторяется) и четыре, кольца, крылатые животные – эмблемы Великой богини-матери, богини Неба.
Следовательно, сложное переплетение сакральных мотивов, выраженных в символике культовых чаш из храма Балу, свидетельствует, что в понятиях ханаанеев середины II тыс. до н.э. сохранились представления о существовании глубокой и древней связи Балу (Баал-Хаддада, воспринявшего ряд ипостасей бога-отца) с богиней Неба.
По-видимому, в засушливый календарный период рост растений стимулировался особым рапаитским обрядом, моделирующим животворные объятия бога влаги. О подобном ритуале говорит в мифе жрица Пагату, дочь главного жреца-рапаита Данниилу,- “несущая на плече кувшин с холодной водой, дающая пить ячменю” (жрица бога влаги, целителя растений Балу), способная прозревать волю богов. В начале жрица имитирует стебель растения “на грядке”, ибо когда “Балу (воскреснет) вернётся… (то)… прорастёт юным стеблем на грядке”, а затем “его объятия достались мне (“объятия” стебля – объятия Балу), я приняла… его поцелуи на ложе из зелёных растений” (этот раннеземледельческий неолитический рапаитский обряд – обоснование и предтеча вакханалий в честь божества плодородия). Поскольку сестру Пагату и брата Акхата связывали не только братские отношения, возможно, функции бога Балу в этом обряде (“на грядке”) выполнял (главный) жрец-рапаит (либо стебель растения символизировал фаллос – эмблему Балу, и исполнял его роль).
О времени создания мифа “Волшебный лук”, можно судить по факту отсутствия в тексте упоминания о лошадях: для езды в мифе использованы верховые ослы. Следовательно, в Угарите ещё не появились хурриты, ознакомившие с применением лошади Ближний Восток в начале-середине третьего тыс. до н.э.. Отсюда и такая древность (Ной, падшие ангелы) образа жреца-рапаита, за тысячелетия обросшего различными мифопоэтическими подробностями.
Описанный в мифе древнейший раннеземледельческий обряд культа растительного плодородия (культа “той, которая рождает плоды земли”) зародился до начала культивации зерновых, в доземледельческий период, в пору расцвета на- туфийской культуры в Ханаане, в поздней её фазе , выделенной Ж.Ковеном в особый хайонимский период. Эту эпоху учёный связывает с так называемой революцией символов, одним из которых являются появившиеся глиняные женские изображения, статуэтки, с подчёркнутыми признаками пола (в дальнейшем эти элементы пола изображались и отдельно от тела: в виде кувшинов, пирожков, конусов-пирамид и даже святилищ). Считается, что по смысловой нагрузке хайонимские статуэтки резко отличны от “палеолитических венер”, прародительниц рода.
Обратимся к моавитскому (“эмим”) и аммонитскому (“замзумим”) наименованиям, данным, родственными евреям, племенами рефаимам, полагая, что и эти синонимы также содержат некую специфическую информацию о рапаитах (нечто, остро характерное, присущее только рапаитам, “клеймящее” их).
Судя по известной надписи Меши, в Моаве и Аммоне, так же, как и в Израиле, пользовались одним из диалектов ханаанейского языка. Поэтому оценим значения слов “эмим” и “замзумим”, используя иврит. Будем полагать при этом, что оба синонима, как и ивритское “рефаим”, характеризуют группу людей (мужчин и женщин) и, следовательно, стоят в форме множественного числа мужского рода. Тогда в данных наименованиях: “эмим” (“эм-им”) и “замзумим” (“замзум-им”),- слова “эм” и “замзум” переведутся как “мать” и “жужжание” соответственно.
Следовательно, термин “эмим” может означать (слово “мать” в форме множественного числа мужского рода) “материнники” – т.е. поклонники (культа богини-) матери (богини Неба), что соответствует представлению о рапаитах. Термин “замзумим” в свою очередь может значить “жужжащие” и интерпретироваться, как состояние рапаитов в процессе моления (“жужжание” молящихся – негромкое, монотонное произнесение молитвы вслух,- состояние, типичное для иудеев Израиля). Ироническое отношение аммонитян к процессу моления рапаитов показывает, что у “черноголовых” мигрантов из Месопотамии, хаибиру, манера произнесения молитв первоначально была иной, чем бытовавшая в Ханаане.


На Голанских Высотах сравнительно недавно (при обзоре с высоты полёта) обнаружен объект (А.Нисневич), названный как “Гальгаль (колесо) Рефаим”, состоящий из трех каменных кругов с общим центром (диаметр внешнего круга около 156 м) и большого кургана в центре (диаметром 20 м и высотой от 6 до10 м). Объект (стены и курган) построен из больших базальтовых камней длиной до двух метров. На его территории была найдена керамика, возраст которой – 3000 лет до н.э.. Во всех трёх кругах объекта есть разрывы (отверстия или проходы). Найдено, что из центра строения через эти отверстия в кругах три раза в год, в день весеннего, летнего и осеннего солнцестояния можно наблюдать точно выверенные древними строителями астрономические точки, знание которых необходимо для проведения сельскохозяйственных работ в определённые сроки.
Сакральная символика, связанная с данным строением (круг; число три; “курган” в центре (с соотношением высоты к диаметру 1/3-1/2), форма которого должна была быть конусообразной либо пирамидальной), указывает на то, что этот объект – святилище, посвящённое богине Неба, раннеземледельческой богине-матери. И если название постройки (“Гальгаль Рефаим”), которому не менее тысячи лет, не случайно, то это – древнее, возможно, неолитическое, святилище рапаитов. Не исключено, что гипотеза о символическом изображении богини-матери, богини Неба, её древними почитателями в виде женского детородного, плодоносящего органа, предложенная для Стоунхенджа профессором Перксом, подходит и для “Гальгаль Рефаим” Голанских Высот.
Судя по реализации возможностей проведения годовых наблюдений за солнцестоянием, геометрические размеры компонентов святилища богини Неба также должны были нести в себе некое сакральное содержание, связанное с небом. Характерно, что жрецы-астрологи фиксировали только три астрономические точки, а это говорит о весьма архаичной, ранненеолитической земледельческой традиции (что может указывать на строительство святилища в эпоху археологической культуры “керамического неолита”).
Итак, диаметр большого круга равен около 156 м, что составляет около 312 локтей. Это число может быть представлено как произведение: 312=13х8х3, где 13 – число Знаков Зодиака в древности (см Кн.I); 8 – сакральное число богини Неба, как планеты Венера; 3 – сакральное число богини-матери, связанное и с плодородием, и с небом. Далее,- диаметр базальтового кургана составляет 20 м. Если оценить его в 40 локтей, а 40=8х5 (или 10х4), где 5 и 10 – хтонические числа, а 4 – сакральное число богини Неба, то величина диаметра кургана может быть сопоставлена с тем временным интервалом, в течение которого планета Венера (богиня Неба) не видна на небе. Высота кургана точно не определена и варьируется от 6 до10 м. Поскольку курган разрушен и в 3000 г. до н.э. мог быть несколько выше, можно полагать, что его высота составляет 21 локоть. Легко видеть, что 21=7х3, где число 7 – сакральное число Земли (у шумеров – как планеты), которое может быть соотнесено с устройством небосвода, как и число 3 в качестве знака “небесной символики” (Если высота кургана 9 м (18 локтей), а 18=6х3, то здесь число 6 – эмблема планеты Марс. Если высота кургана составляет 20 локтей, то это число может быть представлено, как произведение 5х4). Частотность сакральной символики для этого строения, связанная с землёй (число 7) и преисподней (число 5), заметно ниже, чем связанная с Небом. Следовательно, жрецов храма “Гальгаль Рефаим” сакральные проблемы, связанные с Небом (Зодиак, Солнце, планеты), занимали больше, нежели связанные с Землёй.
В центре района израильских поселений на Самарийских холмах найдено открытое культовое место также в виде кольца из камней около 20 м диаметром (Mazar, 1990, р.350). Центр кольца свободен, у восточного его края находится крупный “стоячий камень” (“massebah”), напротив него – мощеная площадка для жертвоприношений, где была сделана уникальная находка – бронзовая статуэтка быка длиной 18 см (треть локтя).
Наиболее популярное мегалитическое сооружение – Стоунхендж (принадлежащее к кромлехам – кольцевым строениям, состоящим из врытых в землю каменных монолитов), подверглось достаточно пристальному изучению. Уже с давних пор (первым исследовал Стоунхендж в XVII веке Дж. Обри) высказывалось предположение, что Стоунхендж (как и “Гальгаль Рефаим”) был не только храмом, но и своеобразной астрономической обсерваторией. Радиоуглеродный анализ человеческих останков, найденных на территории Стоунхенджа, установил предполагаемую дату строительства комплекса – 1900-1600 гг. до н.э.. Однако француз Шателен подсчитал, что расположение отдельных элементов Стоунхенджа точно соответствовало точкам восхода и захода десяти главных звезд двенадцать тысяч лет тому назад.


Рассмотрим функциональные особенности и назначение Стоунхенджа с точки зрения архаичной сакральной символики и соотнесём выводы этого метода с заключениями учёных,- астрономов и математиков.
Комплекс состоит из семи кругов с общим центром, в котором расположен “алтарный” столб размером 4,8х1,0х0,5 м (в локтях ок.10х2х1). Вокруг “алтарного” столба высятся (первый круг) в виде исполинской подковы диаметром ок.15 м (30 локтей; число тридцать – “удостоверение” бога Луны, см. Кн.I)) 5 трилитов (трилит – сооружение из двух вертикальных монолитов, на которые положен тре- тий; возможно, символический вход на небо к богине-матери (для бога-отца); ср.- семь дверей преисподней). Высота трилитов 6,0-7,2 м (ок.7х2 локтей). Второй круг (“сарсеновое” кольцо), диаметром ок.30 м (30х2 локтей), состоял из 13 вертикальных камней высотой ок.5,5 м (ок.10 локтей). Следующее, третье, кольцевое сооружение имело диаметр ок.40 м (80=10х8 (5х4х4) локтей) и в нем было сделано 30 лунок. Четвёртое кольцо диаметром примерно 53,4м (107 локтей, сум- ма цифр равна 8) также имело 30 лунок. Следующее, пятое, кольцо (кольцо Обри), диаметром 88 м (176 локтей, сумма цифр равна 7х2) образует 56 лунок (8 раз по 7). Далее за этим кольцом шел внутренний меловой вал диаметром примерно 100 м (200=10х10х2 (8х5х5) локтей) с шириной насыпи ок. 6 м (ок.10 локтей) и высотой ок. 2 м (4 локтя). И, наконец, весь комплекс сооружений окружал внешний земляной вал диаметром 115 м (230 локтей, сумма цифр – 5); ширина насыпи составляла 2,5 м, (5 локтей) а её высота – 50-80 см (ок.1 локтя).
Отметим, что внутренний круг Стоунхенджа составлен из так называемых синих камней: они вытесаны из особого песчаника, который при намокании меняет обычный серый цвет на синий – цвет дождевого неба.
Отношение высоты “алтарного” столба к диагонали его прямоугольного основания составляет 4,3-4,5 (в отличие от 1/3-1/2 для аналогичного параметра центрального “кургана” йони в “Гальгаль Рефаим”), что позволяет столб ассоциировать с “линга” (соотношение совпадает со средним физиологическим), а всю конструкцию – с протодравидийским каменным изображением, в котором “йони” служит основанием поднимающегося из неё столбом “линги” (как акт животворящего союза Великих бога-отца, бога земли и преисподней, и богини-матери, владычицы Неба).
Согласно сакральной символике древний храм Стоунхенджа был посвящён Великому богу-отцу. Частотность символики показывает, что хтонические вопросы,- вопросы, связанные с преисподней, потусторонним миром, в данном храме были поставлены во главу угла. Далее (0,78 от предыдущей величины частотности) следует тематика, отвечающая представлениям о функциях и ипостасях богини Неба (Зодиак, Солнце, планеты, звёзды, дожди), богини-матери (плодородие). Несколько менее важной (судя по частотности) являлась сакральная проблематика, связанная с Землёй и Луной, вероятно, рассматриваемая в едином контексте (частотности, практически, равны; а Луна – архаичная ипостась бога земли и преисподней).
Приведём содержание выводов некоторых учёных, исследовавших Стоунхендж (однако не живописующих это уникальное сооружение как святилище).
В Стоунхендже действительно зашифрованы размеры Земли и Луны: установлено (математик В.Терешин), что круглый меловой вал и сарсеновое кольцо (с “лунным” диаметром) имеют такое же отношение диаметров, как диаметры Земли и Луны (соотношение сакральных значений этих диаметров есть отношение “небесного” числа 3 к хтоническому – 10 или 5). Выяснено (астроном Дж. Хокинс), что 56 глубоких лунок кольца Обри, расположенных строго по кругу на одинаковом расстоянии друг от друга, позволяли при использовании шести камней (трех белых и трех черных, – цветовая символика Неба и Земли) предсказывать наступления солнечных и лунных затмений. Путем детального математического анализа на ЭВМ профессор Хокинс доказал, что каменные конструкции Стоунхенджа позволяли фиксировать все важнейшие точки восходов и заходов Солнца и Луны в различных стадиях их перемещения по небесной сфере. Эта древнейшая астрономическая обсерватория также давала возможность с поразительной точностью вести календарный счет дням, отмечая времена года.
По данным математика В.Комиссарова оказывается, что кольца Стоунхенджа моделируют и орбиты планет в Солнечной системе, причем, если верить параметрам Стоунхенджа, то планет должно быть двенадцать (дошедшие до наших дней свидетельства шумерской цивилизации также сообщают о двенадцати планетах в Солнечной системе).
Национальный музей Башкортостана организовал археологическую экспедицию для изучения остатков древнего культового сооружения, напоминающего Стоунхендж. Находка выявлена при помощи аэросъёмки на месте Ново-Байрамгуловского городища в Учалинском районе республики. На фотографиях видны два круглых основания диаметром 100 м. Исследователи полагают, что по периметру основания ранее были установлены вертикально каменные глыбы-дольмены, как в Стоунхендже. Это подтверждают местные жители, которые рассказывают, что глыбы были снесены по решению местных властей при помощи тракторов.
Сравнительно недавно, в 2003 году, российский археолог И. Ахмедов обнаружил в непосредственной близи от городища Старой Рязани, в местечке Спасская Лука, древнее сооружение, также схожее по строению со Стоунхенджем. Однако в отличие от своего британского собрата, Рязанский Стоунхендж оказался меньшим в размерах, и к тому же не каменным, а деревянным. Капище представляло собой окружность диаметром 7 м, обозначенную столбами полуметровой толщины, между которыми одинаковое расстояние; в центре круга – большая прямоугольная яма и столб. В пределах окружности две пары столбов образовывали ворота, в которые, если смотреть на них из центра, летом виден заход Солнца. Другой столб, за круговой оградой, указывал на восход светила. В центральной яме археологи нашли небольшой керамический сосуд с тонким орнаментом: маленькими черточками обозначен зигзаг, напоминающий лучи Солнца, сверху – ряды волнистых линий, – символ воды (сосуд отнесли к эпохе бронзы, а возраст всего сооружения оценили в четыре тыс. лет).


Главное святилище древней метрополии Атлантиды Платона – храм Посейдона и Клейто,- строение, “обнесенное золотой стеной”, находилось на священном участке (прежнем обиталище богов и предков), окружённом тремя водяными и двумя земляными кольцами. Там же стоял и храм Посейдона. Снаружи это здание было покрыто серебром, а столбы (наверное, четыре) по его углам были сделаны из золота. Клейто, по Платону,- жена Посейдона (Великого бога-отца, владыки вод, земли и преисподней – см. Кн.1), прародительница атлантов (дочь первой пары людей, живших на Атлантиде (параллель к ханаанской космогонии)), по-видимому, первоначально, Великая богиня-мать, богиня Неба, супруга Великого бога-отца.
Согласно архаичной сакральной символике, представленной описанием Платона, здесь: числа 3 и 4, кольцо, вода и золото – символы богини Неба; а серебро, число 5 (общее число колец) и число 7 (сумма колец и зданий), а также прямоугольная в плане форма зданий – символы Бога-отца.
Таким образом, можно полагать, что святилище Атлантиды символизировало прочное единение (земляные и водяные кольца рядом, золотые столбы поддерживают серебряные стены, столбы-фаллосы (первоначально – золотые)) непрерывно животворящих Великого бога-отца, бога земных вод, земли и преисподней, и богини-матери, владычицы Неба. Вероятно (согласно символике), храм Посейдона и Клейто был на самом деле храмом самой Клейто, т.е. один храм являлся домом Бога-отца, а другой – Богини-матери. Если это предположение верно, то наличие двух таких храмов должно соответствовать отправлению религиозного культа Атлантиды в эпоху, предшествующую неолитической религиозной революции (см. Кн1), т.е. во времена мезолита.
Более полутора сот доисторических храмов, останков древнейшей цивилизации (постройки округлой формы, в частности, в виде трёх кругов с тремя одинаково ориентированными проходами в каждом и столбом в центре, из дерева и глины, до 150 метров в диаметре, окруженные частоколом и рвом), раскопаны археологами на территории современных Германии, Австрии и Словакии (подобны “Гальгаль Рефаим”). Как правило, все они выстроены по одному принципу: четкая ориентация по сторонам света, причем в день летнего и зимнего равноденствия солнце попадает в заданную точку святилища, сооруженного либо из камней-мегалитов, либо из стволов деревьев. Считается, что эти гигантские культовые сооружения созданы почти 7 тыс. лет назад. Существует мнение, что древние жители использовали храмовые постройки лишь в течение жизни нескольких поколений, а потом оставляли их, воздвигая новые культовые сооружения. По мнению археологов, сообщает британская “Independent”, люди, построившие эти культовые сооружения, разводили крупный и мелкий домашний скот и жили в четко структурированных сообществах.
Как известно, по мнению археологов и антропологов, земледелие возникло на Ближнем Востоке, а оттуда было перенесено в Европу примерно за восемь тысяч лет до новой эры. По результатам компьютерного и генетического исследования (около 50% генного набора современного европейца позаимствовано у древних земледельцев-выходцев с Ближнего Востока; изучались мутации Y-хромосом) сделан вывод: современные европейцы в весьма значительной мере являются потомками земледельцев с Ближнего и Среднего Востока, переселившихся на Европейский континент примерно 10 тыс. лет тому назад (вклад мигрантов с востока в генетическую систему европейцев составляет от 15 до 30% во Франции и Германии, и до 85-100% в странах Юго-Восточной Европы – Албании, Македонии и Греции). Ученые выяснили, что имело место массовое переселение племён, которые обживались на новых местах и смешивались с автохтонными охотниками и собирателями, составлявшими подавляющее большинство жителей Европы того времени. “Мы знаем, что земледелие распространялось по Европе с скоростью примерно одного километра в год“, – говорит лондонский проф. Л. Чики, осуществивший генетические изыскания. Учёные, опираясь на археологические находки, утверждают, что это был устойчивый и непрерывный процесс. Гончарные изделия, мотыги, захоронения, принадлежащие к одной и той же эпохе и имеющие несомненное ближневосточное происхождение, обнаруживаются сначала на юго-западе Европы, а затем в центральных её областях и во Франции.Автор: М.Зильберман