Лондонские дети трубочисты в возрасте 4 лет вынуждены протискиваться через мили черных, страдающих клаустрофобией, удушающих 7-дюймовых дымоходов (1800-е годы).
У ребенка не было выбора. Продаваемые как дешевая рабочая сила бедными родителями, у которых слишком много ртов, чтобы их прокормить. Они были в возрасте от 4 до 8 лет, они были слишком молоды, чтобы защищаться или бежать от своего хозяина и жить самостоятельно. К сожалению, они были как раз подходящего размера, чтобы втиснуться в узкие, черные как смоль, удушающие, адские 7-дюймовые (18 см.) дымоходы...

Опасности, с которыми сталкиваются дети трубочисты

В начале 1800 года в Англии, сразу после промышленной революции и в викторианскую эпоху, перед детскими трубочистами стояла адская задача. Их владелец опускал в узкие дымоходы и заставлял их очищать дымоход от копоти, и креозота. Всегда была вероятность упасть или сгореть заживо. Но хуже того, если они заблудились в сложной системе дымоходов или застряли в поворотах, они задыхались и умирали. Дети-трубочисты редко доживали до среднего возраста.


Великий пожар в Лондоне в сентябре 1666 г. была выпотрошена половина города. Поэтому были внесены изменения в правила строительства, правила пожарной безопасности. Поскольку здания облагались налогом в зависимости от количества дымоходов, дымоходы были объединены в одну верхнюю часть дымохода. Новые здания были построены с несколькими километрами дымоходов гораздо меньшего размера. Некоторые из которых были размером всего 7 дюймов, извивающимися повсюду (меньшие дымоходы создавали лучшую тягу для огня). От комнаты к комнате, от пола к этажу дымоходные системы изгибались, поворачивались, сливались и разветвлялись во всех направлениях. Выходя из здания через плотную группу труб и штабелей на крыше. Очистка этой сложной системы труб требовалась по закону. Лабиринт извилистых поворотов собирал сажу, пепел и креозот гораздо быстрее, чем прямые дымоходы. Забивая дымоход и создавая ядовитые газы, которые могли убить жителей.

Если дымоход слишком узкий, ребенок «протирал» его своим телом

Для чистки дымоходов использовали детей в возрасте от 4 лет (оптимальным возрастом считалось 5-6 лет, но только если ребенок был маленьким). Они носили с собой одеяло для сбора сажи (ценно для перепродажи в качестве садовой пыли). Скребок для очистки затвердевшего креозота и щетку для чистки дымохода, часто сделанную из соломы. Снизу дымохода они поднимались в темный извилистый дымоход, подтягивая ноги и прижимая колени к кирпичам. Если отверстие было слишком узким, ребенок снимал одежду и «протирал ее» (телом) карабкаясь по дымоходу обнаженным. Удерживаемые давлением на колени, локти, лодыжки и спину, они соскребали сажу с поверхности дымохода наверху, ползая вверх ногами. Пока не доходили до изгиба или ответвления дымохода. Затем они должны были пройти поворот, очень тщательно запоминая пройденный путь. Когда они достигали вершины, им приходилось пробираться обратно вниз — назад. Заблудиться в сложной системе дымохода было смертельной ошибкой.
Один писатель описал эту сцену:

"Если ученик перелезет через всю трубу, прочистив ее от очага до крыши, и выйдет из ряда дымоходов, он может забыть, из какой трубы он вышел. Когда это случалось, он мог вернуться не в ту трубу или пойти в нужную трубу, но при слиянии дымоходов сделать неверный поворот. Дети трубочисты могли задохнуться или сгореть заживо, заблудившись по пути вниз, случайно войдя не в тот дымоход".

Если ребенок застревал в дымоходе, другого ребенка отправляли на помощь. Часто в результате умерали оба ребенка.
Конечно, здоровье ребенка сильно страдало. Их веки обычно были красными и опухшими. Некоторые слепли от абразивного порошка. У них часто возникали деформации позвоночника и спины из-за давления и неестественного положения, которое они занимали внутри дымохода. Их колени и голеностопные суставы часто были повреждены, и их рост замедлялся. Заболевания легких и рак были почти гарантированы.


Запрещение детских трубочистов

Было предпринято несколько попыток объявить эту практику вне закона. Законопроект был принят в 1788 году, но редко приводился в исполнение. Закон Дымовых 1834 запрещены «мастера» принимающие мальчиков в возрасте до 14. Закон 1840 сделал это незаконным, для лиц в возрасте до 21 года. Но данный труд приносил не малый доход, и мастера — трубочисты просто игнорировали законы.
Практика окончательно прекратилась в 1875 году, после смерти Джорджа Брюстера. Ребенок застрял в дымоходе в больнице Фуллборн и задохнулся. В результате были снесены целые стены, чтобы найти и извлечь тело ребенка. СМИ освещали этот случай, и общественное возмущение привело к осуждению владельца Брюстера Уильяма Вайера в непредумышленном убийстве. Наконец, в сентябре 1875 года в парламенте прошел законопроект, запрещающий использование детей в качестве трубочистов. Наказания за нарушение были суровыми, и практика закончилась окончательно.

Дети трубочисты - попытка спасти детские жизни

Современным читателям трудно представить, как вообще могла начаться такая практика. Фактически, (как ни странно) это результат попытки спасти детские жизни. Викторианская Англия была переполнена, и работы было мало. Детей часто нанимали на фабрики, чтобы помочь семьям выжить. Исследование трех работных домов дало поразительную находку. В одном работном доме 68 из 76 детей умерли в течение года. Во втором доме 16 из 18 так же умерли в первый год работы. В целом, 14 лет подряд дети не выживали на фабрике дольше года.
Это открытие заставило парламент продвигать исследование детской жизни в викторианской Англии. Исследование дало еще одну поразительную находку. В приютах было полно детей, которых поместили туда их бедные родители. Которые не могли позволить себе их содержать. В этих приютах было обнаружено, что 93 из 100 детей умерли в первый год пребывания в приюте.
В результате этих выводов парламент принял закон, запрещающий содержание детей в работном доме или приюте более 3 недель. Это вынудило многих детей выйти на улицы. Где они были схвачены равнодушными бизнесменами за дешевую рабочую силу или возвращены в руки бедных родителей. Которые затем были вынуждены либо «продать» своих детей в качестве рабочих, либо смотреть, как они умирают от голода.

Как ребенок помещался в 7-дюймовом дымоходе?

Дымоходы имели размер от 7 до 14 дюймов (18 — 36 см.). Обычно они были квадратными или прямоугольными. Ребенок мог поместиться в меньший 7-дюймовый дымоход, прижав его плечи к углам. Вот как писатель описал процесс:

"Некоторые дымоходы могут быть даже размером 7 дюймов, и только самые маленькие дети трубочисты использовались для чистки таких дымоходов. Дымоходы были квадратными или прямоугольными, и ребенок мог маневрировать плечами в углах. Что позволяло ползать по некоторым удивительно маленьким дымоходам. Ребенок пробирался вверх по дымоходу, держа щетку для сажи в правой руке над головой. Используя в основном локти, колени, лодыжки и спину, как гусеница. В другой руке он часто держал металлический скребок, чтобы соскребать твердые отложения креозота, приставшие к стенкам дымохода".

Как детские локти и колени терпели абразивную кирпичную поверхность?

Ребенок передвигался по дымоходу, опираясь локтями и коленями о грубую кирпичную поверхность. Длинные рукава и брюки не помогали, потому что они просто отрывались после нескольких футов подъема. Чтобы сделать кожу ребенка более жесткой, его локти и колени часто «закаливали». Главный трубочист делал это, помещая ребенка у горячего огня и вытирая ему локти и колени грубой щеткой, смоченной в рассоле. Процесс повторяли до тех пор, пока поцарапанная и обожженная кожа не превращалась в хрустящую жесткую оболочку.

Как ребенок задыхался в дымоходе?

Дети трубочисты умирали в дымоходах одним из двух способов. Если дымоход слишком грязный, в нем останутся дымящиеся и горящие угли. Даже если мастер-уборщик стоял на крыше и наливал ведро воды в дымоход. Иногда внутри дымохода вспыхивал огонь и сжигал ребенка до смерти.
Однако более распространенным явлением было удушье. Ребёнок держался так, чтобы задница и спина были прижаты к одной стороне дымохода, а ноги сгибались вверх, чтобы упереться коленом в кирпичи. Однако, если ребенок поскользнулся, ягодицы и спина соскользнули бы вниз, а колени вверх, прижавшись к груди ребенка. В этих случаях ребенок оказывался зажат внутри дымохода. Чем больше они боролись, тем глубже погружались, пока сжатие не становилось настолько сильным, что они не могли ни кричать, ни дышать.

Что, если ребенок откажется сотрудничать?

Дети трубочисты, конечно, понимали опасность. Многих детей-новичков мастер-чистильщик загонял в дымоход, а иногда просто заталкивал внутрь. Проваливаясь, они либо «ловили себя» в дымоходе, либо застревали там. Они рисковали замерзнуть на месте, отказываясь вылезать обратно, потому что знали, что их побьет хозяин. В этом случае хозяин разводил огонь в камине и «выкуривал» ребенка.

Сэр Персиваль Потт, комментируя учеников трубочистов, 1776 г.

"Судьба этих людей кажется особенно трудной… с ними обращаются с большой жестокостью… их засовывают в узкие, а иногда и горячие трубы, где они получают синяки, ожоги и почти задыхаются; и когда они достигают половой зрелости, они становятся… подвержены очень неприятной, и смертельной болезни".

Детский трубочист вспоминает свой опыт

Следующее — из рукописи детского трубочиста Готтардо Кавалли.

Я часто объясняю, что значит быть трубочистом. Многие молодые люди мне не верят, но другие верят. И друг посоветовал мне подробно описать свою жизнь. Поэтому я решил все записать, потому что эти два года были полны историй, лишений, страха, надежды и голода. Мне писать не сложно. Я не автор, но мне не нужно придумывать рассказ. Все правда — мне не нужно ничего придумывать, потому что эти воспоминания пронизывают мое существо.
… Я был последним из своей деревни, кто делал эту работу; всего два года, но этого было достаточно, чтобы описать жизнь и физические страдания этих бедных существ. Которым приходилось ползать, как кроты, в каждую дырку дымохода, котла паровых машин, дымовых труб. Плохо накормленные, они всегда просили кусок хлеба, чтобы утолить голод. Они были плохо одеты и вынуждены были спать в стойлах на соломе или на сене.

Холод был злейшим врагом

Мы могли бы согреться, только если бы все прижались друг к другу. И накрылись тремя или четырьмя мешками, которые использовали для перевозки сажи. … Мы вошли в дом, и мой хозяин поправил мне одежду. Моя куртка была барраканом (тяжелое черное пальто) без карманов. Которые нужно было заправлять внутрь брюк. Льняной капюшон защищал голову от копоти и застегивался под подбородком. В одной руке я держал рашпиль, а в другой — метлу.
… Никто не может представить, каково это — оказаться в совершенно темной дыре, поднимаясь локтями и коленями на 10–20 сантиметров за раз. … Чем уже дымоход, тем сильнее задыхаешься. Вся сажа падает на вас, а вы не можете упасть, потому что там был ваш хозяин.
… Из одного дома в другой, ничего толком не поесть. Вы привыкли просить по кусочку хлеба в каждом жилище. Это стало необходимостью. Когда мы больше не были голодны, мы просили стакан вина, чтобы смыть сажу. Мы вели себя так, как будто собирались его выпить, но оставляли стакан на столе нашему хозяину. Который приходил собирать сажу.
… Днем следующего дня [в воскресенье] я бродил со своими товарищами по городу… всегда сопровождался любопытными взглядами детей и их матерей. Которые предупреждали их: «Будьте добры, или трубочист вас заберет!».

Мы приносим удачу

В Рождество и Новый год мы ели поленту*… так как нас, как было принято, приглашали в дом графа или богатого человека… нам не разрешали мыть лицо, так как, как говорили, мы приносим удачу. Мы садились за стол с белой скатертью, на котором была разложена вся еда… но никто не сказал, что понимает нас или наши страдания. Кусок хлеба или тарелка супа, которые мы получали от бедных, стоили намного дороже. Потому что эти люди жертвовали всем сердцем и ничего не просили взамен. Но богатые ожидали, что мы принесем им удачу и неизвестно чего еще.
… В конце января мы начали дальние пешие переходы. Мы не вернулись в город, а спали там, где были — в стойлах или на сене, когда нам повезет.
… От фермы к ферме, от деревни к деревне, всегда одно и то же. Нашим злейшим врагом был холод. Я видел снег только один раз за эти два года, но туман и изморозь были там всегда… это был сырой холод, который чувствуешь до костей.
До сих пор, 50 лет спустя, мне все еще снится, что я нахожусь в узкой, темной и пыльной пещере, закутав голову в мешок. Я чувствую, что задыхаюсь и просыпаюсь. […]».