Древняя феодальная фамилия Бальони в XIII-XVI веках пользовалась исключительным влиянием в городе Перуджа. Они были были богаты, владели землями и замками ,вели удачные по большей части войны, но жить предпочитали в городских особняках. Главным соперником Бальони было семейство Одди, с ними ,а так же с семьей Винчоли не раз возникали жаркие схватки заливавшие кровью улицы Перуджи и её окрестностей. Если кому-то это что-то напоминает, то добавлю, что в отличие от Монтекки и Капулетти, Бальони и Одди вражда отнюдь не мешала родниться между собой. Дамы переходили на сторону мужей, начинали шпионить за родичами... Что собственно никого в то время особо и не удивляло. В 1488 стычка переросли в настоящую войну. Вмешательство папы Иннокентия не помогло. Бои продолжались, Одди были изгнаны из города. Но не унялись, и предпринимали попытки вернуться - сначала в 1491 г., потом в 1495. Они со своими союзниками ворвались в город неожиданно, и один из Бальони, 18-летний Симонетто, один сдерживал натиск противника до подхода родичей. Заняв позицию на узкой улице, где его не могли окружить, он отбивался и отправил на тот свет не одного противника, но и сам получил свыше двадцати ран.Его спасло появление кузена Асто́рре Бальо́ни во главе отряда сторонников. А за ним - глава рода Гвидо Бальони с племянниками Карло, Филиппо, Джанпаоло и Грифоне. Они накидываются на врага, и тот бежит. Бальони победили. Больше таких эффектных развязок не будет. Решающий удар по Бальони нанесут не Одди. Дом, согласно Писанию, разделится в себе самом. А те, кто сражался плечом к плечу на этой улице, пять лет спустя станут смертельными врагами.
Итак...
В 1550 г. во главе рода стояли два брата - патриарха: Гвидо и Родольфо. У каждого было множество сыновей, но здесь будут упомянуты лишь основные участники событий: Асторре, любимый сын Гвидо, "наследный принц", так сказать, и сыновья Родольфо - Симонетто и Джанпаоло. Было в этом клане немало племянников и бастардов. Самой заметной фигурой среди племянников (и, пожалуй, в этом рассказе) был младший - Грифоне, чаще именуемый Грифонетто. Прекрасный собой и самый богатый в клане, он слыл всеобщим любимцев. Рано потеряв отца, он унаследовал огромное состояние и держал наиболее роскошный дом в Перудже. Он был женат на Дзанобии Сфорца. Полную противоположность Грифоне являл старший из законнорожденных племянников - Карло. Он был некрасив, тощ, сутул, отличался мерзким нравом, "не имел никаких жизненных правил", в связи с чем быстро растратил все состояние. Карло не был женат, ближайшим приятелем его был свойственник Джироламо делла Пенна - человек того же разлива, только отличавшийся еще более злобным нравом. Они имел привычку собирать вокруг себя всяческих головорезов, и успел перессориться с некоторыми Бальони. Самый храбрый и вспыльчивый из них - Симонетто, как хороший мальчик, попросил у дяди разрешения прирезать Джиролами, "иначе, сказал он, он сам нас всех зарежет". Но Гвидо запретил ему и думать об этом. Так же ответил и Асторре, когда Симонетто обратился к нему с аналогичным предложением.


Еще одним племянником, незаконнорожденным, был Филиппо ди Браччо. Он был значительно старше остальных, и Грифоне, выросший без отца, находился под большим его влиянием, ибо привык почитать его как отца и наставника.
Таков был расклад накануне событий, вошедших в историю Перуджи, как "Кровавая свадьба".
Асто́рре Бальо́ни 30 июня 1500 года он женился на Лавинни Колонна в Перудже.Во время празднеств, охвативших весь город, родственник семьи Бальони Джулио Чезаре да Варано, властитель Камерино, толкает Грифонетто и Карло Бальони на заговор против Джанпаоло, Гвидо, Симонетто и других членов семьи.Никаких причин вроде у него не было, как нас уверяют, побудила его к тому исключительно предательская натура, всегда толкавшая его делать подлости. Он и нашептал Карло Бальони и Джироламо делла Пенна, как было бы для них хорошо и мило, если бы все остальные Бальони были зарезаны во сне.Тех не пришлось долго уговаривать, но они понимали, что вдвоем не справятся. Поначалу они привлекли к заговору Филиппо де Браччо, пообещав, что его уравняют в правах с законными наследниками и выделят освободившиеся владения. А также высказали пожелание, что хорошо бы переманить на свою сторону Грифонетто. тут дело обстояло сложнее - того никак нельзя было отнести к "обиженным". Но Филиппо хорошо знал слабости Грифонетто, и как тот ему доверяет.
Воспользовавшись этим, он внушил Грифоне, что кузен Джанпаоло соблазнил его любимую Дзанобию. И хотя та не подавала никакого повода, ослепленный ревностью Грифонетто уверился, что так оно и есть и согласился участвовать в убийстве. Для общей резни нужно было, чтобы все Бальони собрались вместе, а что годится для этого лучше, чем свадьба? Вечером 14 июля заговорщики пришли в церковь, получили отпущение грехов, попросили прощения друг у друга и пошли на дело. Автором плана был Карло. Он разбил всех собравшихся на отряды по 15 человек. Каждому из главарей он назначил определенную жертву, которую следовало уничтожить со своим отрядом. Остальные должны были охранять выходы из домов. В качестве сигнала к общему нападению с лоджии особняка Гвидо сбросили большой камень. Следует заметить, что новобрачные, из-за большого скопления гостей, там не ночевали, а находились в доме Грифоне. Туда-то и отправился Филиппо ди Браччо.
По одной версии, Филиппо отпер дверь заготовленным ключом-дубликатом. По другой - Асторре сам ему открыл, услышав голос родственника. Когда в комнату ворвались убийцы, Асторре, будучи безоружным, воскликнул: "Асторре, ты умрешь как мямля!" Молодая жена бросилась к нему, пытаясь закрыть его своим телом, но ее ранили и отшвырнули в сторону. Убивали Асторре с редкостным ожесточением, "и пятой части нанесенных ран было достаточно, чтоб причинить смерть". Затем Филиппо через рану в груди вырвал у него сердце и впился в него зубами. После чего голое тело Асторре выволокли на улицу и там бросили.


Тем временем в особняке Гвидо шла резня. Сам Гвидо отбивался от секир голыми руками - безуспешно, разумеется. Симонетто успел схватить меч и прорваться к выходу из дома, кого-то убил, кого-то ранил, но в конце концов был убит. "Его собственная храбрость послужила причиной гибели, ибо он и не пытался бежать".Отряд направлявшийся убивать Джанпаоло, возглавили Грифоне и Карло. Но в комнате, где обычно спал Джанпаоло, ночевал кто-то из его приближенных. Пока его убивали, не разобравшийся в темноте, Джанпаоло успел вскочить и схватить оружие. К тому же подбежал его оруженосец. Он сдерживал нападавших, пока Джанпаоло не выбрался в окно и не убежал по крышам.
Бежал тот не куда либо, а к дому Грифонетто. Джанпаоло не увидел его среди убийц, и, беспокоясь о нём, спешил его предупредить. Но, когда он уже добрался до цели, что-то заставило его остановиться. Он подумал, что в доме может быть засада (так оно и было). И Джанпаоло не стал спускаться в этот двор, а попытался спуститься в соседний. Но житель дома испугался и прогнал его прочь. Джанпаоло перебрался на крышу следующего дома, где жила компания студентов (это был университетский квартал). Те поначалу тоже испугались, но один из них убедил остальных помочь Джанпаоло. Его накормили, снабдили одеждой и помогли выбраться из города. Бежали и некоторые другие Бальони, жившие не в особняке Гвидо, а в собственных домах. Утром 15 июля на улицах Перуджи лежали окровавленные трупы Бальони и их приближенных. И, как свидетельствует очевидец, эстетствующие человеки эпохи Возрождения собирались вокруг, любуясь прекрасными телами Асторре и Симонетто.Карло Бальони произнес перед городскими старшинами речь в защиту своих действий. Но она была встречена мрачным молчанием. Стало ясно, что горожане заговорщиков не поддержат. Дзанобия и мать Грифонетто, Аталанта, узнав, какую роль тот сыграл в произошедшем, забрали детей и покинули его дом. Аталанта взяла также под свою защиту детей Джанпаоло. Грифонетто совершенно пал духом. Этого никак нельзя было сказать о спасшихся Бальони и в особенности о Джанпаоло. Меньше чем за день тот собрал войско и на следующий день, 16 июля ворвался в Перуджу. В это время, когда горожане доставали из захоронок мечи и доспехи, готовясь по старой памяти к уличным боям, Грифонетто снова пришел к матери, пытаясь вымолить у нее прощение. Она отказалась его видеть. Он зарыдал и сказал "скоро вы захотите говорить со мной, но не сможете, о мать, жестокая ко впавшему в отчаянии сыну!" Так, проливая слезы, он в полном вооружении сел на коня и поехал навстречу врагам.


Он был единственным из главарей заговорщиков, кто так поступил. Остальные сбежали, оставив прикрывать отход своих подельников и слуг. Шло жестокое сражение - Джанпаоло отчаянно стремился захватить центр города. Грифоне предугадал его действия. Там они и встретились. Джанпаоло приставил к горлу Грифоне меч, но не стал наносить удара." Ступай с Богом, предатель Гриффонетто. Я не замараюсь в крови своего рода, как замарался в нем ты". С этими словами Джанпаоло бросил меч в ножны, развернулся и поехал прочь.
Прочие не были столь щепетильны, и принялись рубить без устали Грифоне, пока он не упал с коня. Тут подбежали Дзанобия и Аталанта, и нападавшие тут же разбежались, опасаясь быть узнанными матерью и женой.
Плачущая Аталанта воскликнула: "О сын мой! Впавшая в отчаяние мать хочет говорить с тобой, но ты уже не можешь!"
Он и в самом деле не мог говорить - только протянул ей руку, и так, сжимая руку матери, умер.
Вот так, сутки спустя все было кончено. Грифонетто положили в гроб ровно в тот же час, что Асторре за день до него.
Спустя пять лет Аталанта заказала Рафаэлю картину "Снятие с креста", где в облике юноши, несущего тела Иисуса изображен Грифонетто. Однако считается, что картина не принадлежит к шедеврам мастера...Вот так жила Италия в то время…Событие, конечно не дотягивает до кровавого масштаба резни по случаю другой свадьбы уже во Франции спустя 72 года более известной как Варфоламеевская ночь, но является ярким примером нравов и методов в политической и внутрисемейной борьбе эпохи Возрождения. Суровое время было.