Сто лет назад маленькая часть будущей Украины уже была частью большой Европы, входя в состав Австро-Венгерского государства. Там проживало почти 20% будущей украинской нации. Как жилось им в чужой империи сто лет назад?

Императоры-освободители

Сразу заметим, что они вовсе не считали Австро-Венгрию чужим государством. Как не считали чужой Российскую империю жившие в ней малороссы – те из них, кто не состоял в кружках «Просвиты». Скажем больше – русины и гуцулы были самой лояльной к центральной власти частью населения Австро-Венгрии. Пожалуй, даже больше, чем австрийские немцы. И они очень любили своего императора. Так что если у восточных украинцев модно с теплотой вспоминать царя-батюшку или товарища Сталина, то у западных украинцев есть традиция ностальгировать по «цісарським» временам.
Начало этому трогательному единению народа и власти было положено в конце XVIII века, когда Галиция и другие земли раскроенной Речи Посполитой перешли под австрийское управление. Новоприбывшим подданным объявили, что в просвещенной империи не может быть рабов – и указом императора Иосифа II была отменена личная зависимость крепостных от их панов. Паны, преимущественно польского происхождения, приуныли. Зато их холопы ликовали – теперь пан не мог продавать их, как скотину, не мог пороть мужиков и портить деревенских девчат.
В это самое время в Российской империи право собственности польских аристократов на крепостных было подтверждено, и рабство продлилось еще несколько десятилетий – до 1861 года. Поэтому галичане имели полное основание сочувствовать бывшим соотечественникам или же показывать им языки и обзывать «быдлом».
А в 1848 году император Фердинанд отменил и барщину, окончательно освободив крестьян Галиции. И когда в том же году грянула революция, то русины поддержали императора обеими руками. Ведь в качестве альтернативы им светило, как им казалось, возвращение в ярмо польских панов.
Третий подарок своим подданным сделал император Франц-Иосиф, получивший среди русинов прозвище «доброго цiсаря»: своим указом он даровал Галиции и Буковине некоторую автономию, позволив населению избирать местные парламенты – сеймы. Однако избирательная система была столь уродливой, что большинство в сеймах получала местная аристократия: церковники, польские и молдавские паны.
Избирательная реформа 1907 года слегка улучшила ситуацию: теперь в сеймы попали представители различных партий, которые тут же сцепились между собой в политической свалке. Именно в политической, хотя куда острее в Галиции стояли вопросы социально-экономического характера. Но такова была специфика менталитета жителей Австро-Венгерской империи, считавшейся политическим и культурным центром тогдашней Европы. У них могло не быть гроша в кармане и новых брюк, но они все равно с жаром обсуждали основы социал-демократии или последнюю премьеру в опере. Этот менталитет частично дожил и до наших дней…

Сырьевая провинция

Тогдашняя экономическая ситуация в Галиции во многом напоминала нынешнюю: очень много рабочих рук и очень мало работы…
Промышленная революция в Австро-Венгерской империи тоже началась значительно раньше, чем в Российской, хотя была не столь масштабной. Поэтому железнодорожная сеть в Галиции была проложена уже в начале 60-х годов: сначала запустили линию Краков – Лемберг (ныне Львов), а затем и другие ветки. Интересно, что характерной чертой железнодорожных вокзалов, построенных в эпоху «цісаря», является широкий навес со стороны выхода к перрону, идущий вдоль всего здания и защищавший ожидающих поезда пассажиров от солнца, дождя и снега. Маленькая деталь европейского комфорта. Помимо великолепных зданий имперских вокзалов, многие из которых сумели благополучно пережить две мировые войны, австрийские железные дороги оставили Украине в наследство и удивительные мосты: арочные, из огромных каменных глыб.
Немецкое название Лемберг носил с 1772 по 1918 год, хотя по-прежнему оставался польско-еврейским городом, и не только по этническому составу населения. Подобным городам бывшей Речи Посполитой было свойственно ленивое спокойствие и минимум промышленности. Так, в 1913 году самым крупным предприятием Лемберга были железнодорожные мастерские – там работали аж 1100 рабочих! Далее шли телефонная станция, трамвайное депо, электростанция, водокачка. Они гордо возвышались над сотнями лавочек, в которых шили, паяли, ковали и точили тысячи кустарей. Впрочем, их положение было плачевным в силу невозможности конкурировать с магазинной фабричной продукцией, ввозимой в регион. Промышленный переворот обошел Галицию и Буковину стороной.
Основой экономики провинций было сырье. В начале века тут стремительно развивалась добыча нефти, которая достигла своего пика в 1910 году: почти 2 миллиона тонн! Это вывело Австро-Венгрию в тогдашнюю пятерку мировых лидеров нефтедобычи. Примерно половина добытой нефти тут же превращалась в керосин и бензин на множестве мелких нефтеперегонных заводиках. Угольные шахты в XIX веке давали до трети общеимперской добычи, но в начале XX века очень сильно поднажали чешские и венгерские горняки – и значимость галицких шахт ощутимо упала. Впрочем, провинция сохранила за собой первенство по добыче каменной и калийной соли.
Зато регион был на первом месте по добыче древесины – почти 640 миллионов кубометров в год! Бук, дуб и ель выкашивали целыми лесами, вывозили из провинции по цене дров в мастерские Вены и Праги, где они превращались в шикарную дорогую мебель. Эта варварская вырубка приносила региону огромный экологический урон. Ещё больший ущерб приносила нефтедобыча: нефть постоянно разливалась, попадала в реки.
Но нефть, уголь и лесоповал кормили 20% населения провинций. Немецкие специалисты получали больше всех, неплохую зарплату имели польские, венгерские и чешские рабочие, а вот русинам откровенно недоплачивали, к тому же их редко брали в квалифицированные работники. Из года в год их нанимали за самую минимальную плату чернорабочими, взваливая на их плечи самый тяжелый труд. Но даже эти копейки (25-50 крон в месяц) были большими деньгами по сравнению с оплатой труда батраков, вкалывавших за полкроны в день, а то и вовсе за еду.
Основной проблемой Галиции и Буковины было огромное число безземельных крестьян. 40% всех сельхозугодий принадлежало крупным землевладельцам, а более половины сельского населения либо ютилось на крошечных лоскутах, ожесточенно воюя с соседом за каждый метр, либо работая на пана. Император, отменив панщину, забыл наделить селянина собственной землей – и панщина вернулась в «добровольной» форме.
В этом от Австро-Венгрии выгодно отличалась Российская империя, в которой с землей проблем было гораздо меньше. Более половины её крестьян жили в условиях натурального хозяйства, и хотя они не приносили державе и экономике никакой прибыли, они и не создавали ей никаких трудностей. Проблема массовой безработицы в России была законсервирована в условиях русской деревни (пока её не вскрыл Столыпин). А вот у галичан такого надежного тыла не было.
При этом в городах русинов весьма недружелюбно встречали еврейские и польские ремесленники и прислуга. Так что в начале века родину ежегодно покидали десятки тысяч русинов, становясь эмигрантами, и сегодня их правнуки лишь повторяют судьбу забытых предков…

Двунадесять языков

Австро-Венгрию часто называли «национально-лоскутной» империей. Это определение было справедливо и по отношению к её провинциям. Например, население Буковины в начале века было таким: около 40% русины, 35% молдаване, 13% евреи, 8% немцы, 4% поляки. Как видим, между русинами (позже названными украинцами) и молдаванами (позже записанными румынами) существовало некоторое численное равновесие. Впоследствии это позволило Румынии заявить, что это исконно румынская земля, и украсть её у развалившейся Австро-Венгрии, а Советскому Союзу объявить Буковину украинским регионом и отобрать её у Румынии.
Население всей Галиции (Западной и Восточной) тогда составляло более 8 миллионов человек. Из них 5,7 миллиона проживало в Восточной, которую мы обычно и подразумеваем, когда говорим «Галиция». Разобраться в их этнической принадлежности было непросто. Дело в том, что австрийские переписи определяли этническую принадлежность по языку. Кстати, именно поэтому родившийся там украинский национализм придает такое стратегическое внимание «рідній мові». Прошло уже более ста лет, а наши национал-патриоты всё ещё считают украинцами тех, кто «балакає на мові».
Значительная часть населения Галиции говорила на польском – во всяком случае, при встрече с переписчиками – и была записана поляками. Таковых в 1910 году оказалось 39%. «Украиноязычными» были записаны 58%, однако таковых было менее половины, поскольку переписчики упрямо игнорировали тот факт, что большая часть русинов и горные гуцулы говорили на своих местечковых наречиях. Существовал и негласный запрет на признание русскоязычных граждан (их тоже записывали как «украиномовных»).
О необъективности этого метода говорит простой факт: он вообще не отражал численность евреев. Между тем, потомки Авраама составляли 12,3% населения Восточной Галиции – почти 659 тысяч человек. Особенно много проживало их в городах: они составляли 44% населения Коломыи, 41% населения Тернополя, 45% населения Дрогобыча, 59% населения Сталислава (будущий Ивано-Франковск), 70% населения Брод и треть населения Лемберга. Евреи входили в состав всех городских советов, имели свое представительство в сеймах.
Русины жили преимущественно в селах. В том же Лемберге вплоть до 1939 года численность русинского населения не превышала 10-12%, а большинство (55%) принадлежало полякам. Это было прямым следствием того, что поляки упорно не выпускали из своих рук передовое знамя «титульной нации» и на территории Галиции, которую считали исконно польской землей, проводили политику польского национализма.
Конечно, крошить батон на немцев им было слабо, но зато они полностью отыгрывались на русинах. Бедноту не пускали выше подвала и места кухарки, а успешно поднявшихся счастливчиков уговаривали-принуждали принять католичество и говорить по-польски. Так немало галичан-русинов, ставших преподавателями, музыкантами, учеными, оказались записанными в анналы истории в качестве поляков.

Истоки евроинтеграции

Как видим, у галичанина была масса причин проявлять политическую и общественную активность. Политическое самосознание жителей Галиции формировалось под влиянием четырех факторов.
Первый – социальный. Отсюда такое большое количество «социалистических» партий, заседавших в Лемберге и посылавших своих представителей через границу в Киев, Екатеринослав, Харьков. Впрочем, «украинские» левые партии имели успех только на Правобережье, в городах Левобережья предпочитали общероссийские.
Второй фактор – национальный. Галичане и буковинцы жили в стране, где национальная рознь была остра как нигде. Рознь, которая подогревалась не только социально-экономическими проблемами, не только спорами, чей магазин тут будет стоять и каких рабочих наймут на шахту. Например, немцы, стремясь сохранить за собой статус господствующего этноса, сами сталкивали лбами и опускали другие национальности. А стремящиеся к созданию своих собственных государств поляки, чехи, словаки и т.д. не могли ужиться между собой с их будущими границами. Более того, на территории этих намалеванных на картах виртуальных государств будущего жили и другие народы – те же русины, которые тоже предпочитали заиметь собственную державу, чем оказаться в польской.
Третий фактор – религиозный. Чрезмерная набожность галичан объясняется не только их неистовой верой. Само враждебное окружение заставляло галичан теснее сплачивать свои церковные общины, в которых они становились способны постоять за себя коллективом. Отсюда и тамошняя традиция советоваться с общиной (или её пастырями) по многим вопросам, даже политическим: например, за кого же голосовать?
Четвертый фактор – то, что мы сегодня называем «европейским вектором». Только тогда для галичан это был вектор австрийский, ориентация на Вену. Город, называемый жемчужиной Европы, тогдашний центр её культуры, её политический дискуссионный клуб. Город, перед которым даже Лемберг выглядел зачуханным поселком, который показывал пример совершенно иного уровня жизни.
Освобожденные императорами от крепостной неволи, галичане видели в австрийцах добрую власть, справедливого арбитра, который может защитить их от притеснения со стороны поляков и других недружелюбных этносов. И галичане надеялись, что дальнейшие реформы позволят им создать свою национальную автономию по примеру венгерской, в которой ни один лях не посмеет выбить русина вон из кофейни. Автономию в составе федеративной державы под скипетром «доброго цісаря». Автономию, к которой они бы хотели присоединить и Правобережье, отбив его у Российской империи – только потому, что «когда нас много – никто нас не посмеет тронуть».
Эти факторы породили массу политических течений. Одних только направлений украинского национализма вначале было с полдюжины! А еще были демократы и верные императору, были проавстрийские, пророссийские и «панукраинские» державники, были сторонники отделений и сторонники разных вариантов воссоединений, были левые и правые, социалисты и буржуа, и прочее. Не считая сторонников прорусских движений, считающих русинов не украинцами, а русскими, и желающими присоединения Галиции к Российской империи.
Финал этого бесконечного политического спора наступит в августе 1914 года. 300 тысяч галичан, независимо от того, считали ли они себя русинами, русскими или украинцами, будут призваны в Вооруженные силы Австро-Венгрии. Еще 20 тысяч молодых людей, состоявших в пожарно-спортивном обществе «Сечь», подадут заявки на вступление в «Украинский легион сечевых стрельцов». А в Лемберге «украинская рада» издаст манифест о том, что «вся украинская община единодушно и решительно встанет на сторону Австрии против Российской империи как величайшего врага Украины».
В это же время по другую сторону границы перед войсками Юго-Западного фронта зачитают приказ великого князя Николая Николаевича: «Достояние Владимира святого, земля Ярослава Осмомысла и князей Даниила и Романа, сбросив иго, да водрузит стяг единой, неразделимой и великой России. Да свершится дело великих собирателей земли Русской. Да поможет Господь завершить дело Великого князя Ивана Калиты!» И четыре миллиона малороссов, мобилизованных за четыре года войны, будут раз за разом брать штурмом галицийские поля.
Обе империи погибнут в этой войне, так и не достигнув своих целей…Автор: В.Дяченко