Призыв «Сникерсни!» знаком нам всем с 1990-x годов. Любопытно, что совершенно равнозвучный термин бытовал в Нидерландах XVII века. Правда, тогда он не имел отношения к рекламе шоколадок с арахисом, зато обозначал простонародную дуэль, кровавый бой на ножах, тоже называемых «сникерсни».
Вероятно первая драка с применением ножа произошла в те времена, когда наш первобытный предок изготовил этот режущий инструмент из кремния или обсидиана и попытался с его помощью убедить оппонентов в своём праве на единственно верное мнение...

От скребка до стилета

И всё же на протяжении многих веков нож оставался скорее рабочим инструментом, чем оружием. Даже если он применялся как боевое средство, то роль, большей частью, играл вспомогательную. Боец палеолита больше надеялся на копьё, каменный топор или палицу. Это касалось и «разборок» с враждебными племенами, и защиты от хищников, и добычи пропитания на охоте. Острая каменная пластинка была незаменима при свежевании и разделке мясных туш, но не годилась для серьёзного боя. Развитие металлургии сделало ножи более доступными и эффективными, но они по-прежнему глобально уступали копью, мечу или булаве. К инструментальным функциям, конечно, добавились ритуальные и статусные (богато инкрустированный драгоценный нож мог косвенно говорить о высоком общественном положении своего владельца), но боевые его функции по-прежнему оставались узки и сводились к добиванию поверженного противника. Так узкое трехгранное лезвие стилета идеально подходило для удара в прорезь забрала или в сочленение доспехов.
Первые фехтовальные трактаты начали появляться в Европе в XIII веке. Пока не набрала обороты итальянская школа, доминировала немецкая. В знаменитом Talhoffer Fechtbuch имелся самостоятельный раздел, посвящённый работе со стилетом, хотя пока это была больше борьба, чем фехтование. Техника в основном предусматривала колющие удары в клинче, рычаги и захваты. Не стоит рассматривать как ножевой бой и школу фехтования короткой шпагой для левой руки («эспада-и-дага»), поскольку дага служила вспомогательным средством фехтовальщика при проведении атак полноразмерным клинком.

«Экскалибур» в кармане

Развитию ножевого боя, как ни странно, способствовала урбанизация. На фоне скученного проживания частые конфликты между представителями среднего класса, а также городских низов, становились неизбежностью. Высокий уровень социального неравенства стал питательной средой для роста преступности. Средством силового решения возникающих ссор и инструментом совершения преступлений в большинстве случаев был нож. Достаточно компактный, недорогой и вполне эффективный при работе против бездоспешного оппонента.
Уже к XVI веку среди европейцев незнатного происхождения сформировалась настоящая культура ножевого боя. Ссора, вспыхнувшая в таверне или на улице, могла запросто завершиться кровавой дуэлью. Власти выпускали законы, запрещающие простолюдинам носить мечи и рапиры. Количество убийств это не сократило, зато привело к быстрому распространению в городах короткоклинкового оружия.
Одним из самых ярких представителей колюще-режущего семейства считается наваха. Этот складной нож, за счёт рукояти характерной, чуть изогнутой формы, мог легко достигать в раскрытом состоянии метровой длины. Таким образом, кухонно-бытовой крестьянский инструмент становился вполне паритетным соперником рапиры и поднимал кабацкую поножовщину до уровня благородного боя.
Сложно сказать, что явилось причиной превращения Испании, Португалии и Италии в настоящую «Мекку» плебейской дуэли. Почему скорняки, каменщики и сапожники были готовы лить свою и чужую неблагородную кровь ради защиты своей неблагородной чести? Ряд историков считает, что причина кроется вовсе не в несдержанной горячности южного характера, а в том, что потомственная аристократия, постепенно либерализуясь, начала не так рьяно следить за вопросами защиты чести. В традиционной структуре общества появилась лакуна, которую немедленно заполнили бескомпромиссные поединки черни.

Рыцари подворотен

Не менее жаркие страсти кипели и на севере Европы: в Нидерландах и Британии. Здесь поединок на ножах называли snickersnee. Так же мог называться и сам нож для сведения счетов. В современном английском термин считается устаревшим и почти не употребляется. Этимологически слово происходит от фламандского «колоть и резать». К началу XVII века оно звучало как «стикорснай», а к 1650-м годам метаморфизировалось в «сникерсни».
Официальные упоминания о поединках «сникерсни» в Амстердаме появляются в 1650-х годах. Хотя есть все основания предполагать, что культура народных дуэлей в Голландии имеет куда более долгую историю. Считается, что голландское «сникерсни» появилось под сильным влиянием забияк-испанцев, какое-то время владевших Нидерландами. Хотя есть версия, что «сникерсни» зародилось в Дюнкерке (впоследствии отошедшем Франции). Здесь базировались каперы, легальные морские пираты, славившиеся крутостью нравов и большой любовью к кровопусканиям по любому поводу или без оного. Хотя вполне возможно, что голландские простолюдины придумали опасную забаву самостоятельно.


Поскольку «сникерсни» был епархией городских жителей невысокого звания, крестьян, моряков и представителей преступного мира, не сохранилось ни дуэльного кодекса, ни описания приёмов боя, ни историографии явления. Основным источником информации являются судебные документы об убийствах или причинении вреда здоровью.
Причиной дуэли мог стать самый мелкий бытовой спор, переросший в словесные оскорбления. В таком случае сторона, считавшая свою честь уязвленной, делала официальный вызов. После того, как звучала ритуальная фраза sta vast, что в общем означало «встань и дерись, как мужик», дуэлянты выходили из питейного заведения (драться в таверне или даже просто достать там нож считалось верхом бесчестия). Оказавшись на улице, дуэлянты оговаривали правила грядущей схватки И удалялись в переулок или внутренний дворик, где и происходила баталия. Фраза sta vast по сути была точкой невозврата, после её произнесения обязательно должна была пролиться чья-то кровь.
Дрались всегда один на один. Потасовка могла происходить до первой крови, а могла и до серьёзного ранения, чреватого смертью одного из бойцов. Ещё обычно оговаривался тип поединка, когда стороны устанавливали, можно ли колоть клинком или только резать. За соблюдением традиций на подобных дуэлях ревностно следили так называемые махо — авторитетные граждане из полукриминальной городской прослойки.
Судя по немногим сохранившимся рисункам и описаниям, в качестве импровизированных щитов бойцы могли использовать плащи или толстые войлочные шляпы. Особым мастерством считалось ранить противника, обмотав своей накидкой его руку с оружием. В отличие от фехтования шпагой или рапирой дистанция ведения ножевого боя была минимальной, поэтому решающим фактором зачастую выступала скорость и подвижность. Особым бретёрским шиком считалось нанести удар, скорее унижающий, чем серьёзно ранящий противника, допустим, «ходек», когда нож молниеносно наносил врагу порез поперёк лба, или «испанский поцелуй», рассекающий губу или кончик носа.

Новый век - новые правила

Не взирая на суровые наказания, грозившие участникам ножевых дуэлей со стороны власти светской, и осуждение со стороны власти церковной, «сникерсни» существовал в Нидерландах и Британии до середины XIX века. Затем он стал угасать и уходить из общеупотребимых традиций, как, впрочем, и традиция ножевого боя вообще.
Моду на опасные, овеянные криминальной славой клинки сменила мода на прогулочные трости. Увесистые палки с металлическим набалдашником служили не только опорой при ходьбе, но могли стать и действенным средством самообороны.
Школы ножевого боя, сформировав свою специфику, мигрировали в Южную Америку и на Филиппины, постепенно перемещаясь в разряд профессиональных умений и спорта. В прошлом столетии европейские школы поединка на коротких клинках безвозвратно ушли из широкого употребления. XX век, с двумя разрушительными мировыми войнами, более чем наглядно продемонстрировал человечеству совершенно иной уровень оружия. «Сникерсни» же с его складными навахами, плащами и войлочными шляпами навсегда, остался в анналах истории.Автор: Е.Зимин
Источник: "Загадки истории" №26, 2021 г.