В статье о полтергейсте, напечатанной в одном из номеров американской газеты «Бостон пайлот» за 1852 год, утверждается, что шумные духи, проникнув в дом и перевернув там все что ни есть вверх дном, способны за час сотворить такое, что тысяча обезьян едва ли наворотит за день.
И это вовсе не преувеличение. А если к этому добавить свидетельства пострадавших от нашествия шумных духов в разные времена и в разных странах, тем или иным образом запечатленных в памяти человечества, картина станет еще более выразительной. Однако, к счастью, шумные духи редко буйствуют столь круто.
А явления-то происходят и впрямь диковинные. Откуда ни возьмись раздаются самые разнообразные звуки и даже человеческие голоса. Возникают призраки, иногда озвученные, вступающие в беседу. Чувствуются крайне неприятные запахи, ощущаются чьи-то невидимые прикосновения, что-то ударяет по телу, иногда накатывает невыразимый ужас, все время кажется, что рядом находится кто-то невидимый.
Начинает двигаться, переворачиваться, летать по сложным траекториям, биться, ломаться, взрываться все что ни есть в комнате. Обнаруживаются записки с требованиями угрожающего характера. Со стен и потолков брызгают струи воды, то в одном месте, то в другом вспыхивает огонь, который не всегда удается вовремя потушить. Одежда, обувь и головные уборы прямо на человеке рвутся в клочья.


Исчезают с привычных мест и оказываются в невозможных (скажем, в запертом на ключ шкафу) различные нужные вещи и предметы. Некоторые из жертв полтергейста (к счастью, относительно редко) начинают проявлять признаки одержимости.
А внутри дома или комнаты вдруг неведомо откуда и как, а иногда и с битьем окон, внезапно начинают выпадать камни, куски кирпича, гравий, уголь, грязь, земля, ветки деревьев, куски фекалий, дробь, гильзы, овощи, фрукты, банкноты, небольшие животные и много чего еще необычного. В общем, как говорится, пришла беда — отворяй ворота.
Перечисленное выше — лишь некоторая часть творимых шумными духами пакостей. Но и в таком наборе они почти никогда не сваливаются на обладателей феномена (хозяев домов, квартир) и присутствующих сразу. Обычно одновременно или внахлест проявляются два-три действа из перечисленных выше.
Не получив желаемого результата, феномен начинает использовать все новые и новые средства воздействия на человека, имея за «пазухой» весьма богатый арсенал возможностей, зачастую столь криминального толка, что дело попадает в суд со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Конечно, судебное доказательство не сродни научному, но некоторые сохранившиеся протоколы, связанные со вспышками полтергейста судебных дел и процессов, дают исследователям бесценный фактический материал. Первый из известных случаев подобного рода имел место быть в 1533 - 1534 годах во Франции.
В наши дни также проводятся судебные процессы над этим необычным «подсудимым». В расследовании одного (из последних) случая я не только принимал самое непосредственное участие, но и стал объектом следственных действий.
Судебные процессы такого рода нередко изобилуют весьма крутыми поворотами, подобно тому, что случилось с российским крестьянином Чекановым, в доме которого в конце сентября 1888 года началась вспышка полтергейста, взбудоражившая всю округу. Несчастный был привлечен к уголовной ответственности «за распространение ложных слухов и возбуждение умов». Однако следствие пришло к выводу о его полной невиновности: «слухи» соответствовали действительности! В конце декабря 1888 года уголовное дело было прекращено, а обвиняемый полностью оправдан.
Но так бывало далеко не всегда. Люди, причастные к полтергейсту его носители, жертвы, семьи в целом, а то и подозреваемые в «напуске» феномена посредством колдовства иногда подвергались самым жестоким испытаниям: их приговаривали к смертной казни, морили в тюрьмах, они считались отмеченными печатью самого сатаны. Но иногда суд не усматривал в их действиях состава преступления - просто-напросто выяснялось, что самих действий не было!
Правда, в старину такое встречалось довольно редко. Со временем оправдательные (в отношении носителя феномена) приговоры стали превалировать над обвинительными: даже самые пристрастные судьи оказывались не в состоянии усмотреть в деяниях человека состава преступления.
Складывалась парадоксальная ситуация: преступление налицо, а преступник отсутствует. Ведь не шумные же духи виноваты! А оказалось, именно они. Познакомимся с некоторыми из них.
Эту долгую, растянувшуюся почти на полтысячелетия судебную тяжбу человечества с проказливыми и вредными шумными духами открывает знаменитое орлеанское дело.

Дух Орлеана

Около пяти часов вечера 25 февраля 1533 года в спальню мальчиков-послушников францисканского монастыря во французском городе Орлеане вошел отец Пьер. То была воля начальства, обеспокоенного кознями невидимого духа, поселившегося в мальчишеской спальне и досаждавшего им стуками и ударами.
Отец Пьер прибыл с тем, чтобы во всем разобраться на месте, вооруженный сосудом со святой водой и прочими необходимыми в таких случаях принадлежностями.


Несмотря на принятые святым отцом меры, странные удары продолжали раздаваться с прежней силой. В них проявлялась даже какая-то система! Уже знающие что к чему, мальчики пояснили отцу Пьеру: дух отвечает «да» или «нет» на вслух задаваемые вопросы определенным числом ударов.
Конечно же, святой отец пожелал во всем удостовериться лично. Вскоре отец Пьер узнал, что стучащий дух говорит от имени жены Франсуа Месмина, епископа Орлеанского. Мадам Месмин сообщила, что ее бренные останки недостойны лежать в святой монастырской земле и должны быть перезахоронены, поскольку она проклята за чрезмерную приверженность лютеранству и невероятное сумасбродство (!).
Эксперимент повторили в присутствии служителей церкви и горожан с теми же результатами. Вскрыли все места, откуда раздавались стуки, но там ничего не оказалось. Мальчиков выпороли, и стуки на время прекратились. Однако на другой день начались царапанья как бы когтями.
Прибыл епископский викарий, но на задаваемые им вопросы ответных звуков не было, что приписали недавнему взламыванию мест, откуда раздавались стуки. Вместе с тем монахи подметили, что стучало всегда возле одного и того же мальчика, который оказался под наибольшим подозрением.
Не в силах разобраться с проказами, как они думали, то ли стучащего духа, то ли стучащего мальчика, монахи написали послание Адаму Фумье, советнику короля, поставив того в известность, что им крайне досаждает некий дух, выдающий себя за жену епископа. Сам же епископ утверждал, что францисканцы все это подстроили с целью подсидеть его.
Король поручил Фумье во всем разобраться, что тот и сделал: тринадцать монахов, обвиненных в обмане короля — дескать, стучали они сами или в сговоре с послушником,—- привезли в Париж и заключили в тюрьму. Мальчика допросили под пыткой в доме Фумье.


Несчастный был вынужден оговорить себя, сделав ложное признание, что незаметно стучал он сам. Суд состоялся в Париже в ноябре 1534 года. Чертова дюжина монахов долгое время томилась в тюрьме в совершенно невыносимых условиях, пока последний из них не умер от голода.
Сегодня совершенно очевидно, что монахи, как и несчастный мальчик, оказались безвинными жертвами, а не обманщиками. Ведь то был самый обычный подростковый полтергейст, вспыхнувший в монастыре, где создались благоприятные для возникновения вспышки условия. Но как случается и в наши дни, происшедшее списали на обман — так было проще и выгоднее власть предержащей, чтобы не подрывались ее идеологические устои.
В общественном же сознании французов орлеанская вспышка полтергейста оставила след в виде дожившей до наших дней поговорки. «Это дух Орлеана»,— говорят французы в ответ на явную небылицу...

Полтергейст и охота на ведьм

Поверье о том, что полтергейст способны напустить колдуны или ведьмы, дожило до наших дней. Надо сказать, не без некоторых к тому оснований: действительно, в ряде случаев, похоже, вспышка полтергейста запускается, и какой-либо член семьи (чаще подросток) становится носителем феномена, колдуном или ведьмой.
Последние об этом, как правило, даже и не подозревают. За них работает их репутация. В эпоху охоты на ведьм жить с такой репутацией было смертельно опасно.
Средневековые процессы над ведьмами подтверждают это. Так, 27 ноября 1679 года вспышка полттергейста началась в доме старого сапожника Уильяма Морзе, проживавшего в городе Ньюбери, штат Массачусетс, с женой Элизабет и внуком Джоном, живым и подвижным мальчиком. Элизабет была повитухой, а потому молва приписывала ей и умение колдовать, подобно всем ее товаркам по профессии.


А в доме у старины Морзе творилось черт знает что: во все стороны летели камни и предметы домашнего обихода, на камине пустилась в пляс трость хозяина, стул сам собой опрокинулся и тут же взлетел на стол и все такое прочее. Вскоре проявления неведомой силы стали и вовсе неистовыми, а через несколько дней соседка-сплетница разнесла весть о чертовщине в доме Морзе по всему околотку. Туда зачастили любопытные.
Одним из первых явился моряк Кэлиб Пауэлл. Он представился астрологом и пообещал бабушке Элизабет в течение суток прекратить весь этот ужас. Та согласилась, и 2 декабря 1679 года ее внук Джон был отдан в добрые руки самозванца, который взял мальчика к себе, и проявления в доме сапожника, естественно, утихли.
Но Уильям Морзе на следующий же день заявил в магистрат, что Кэлиб Пауэлл в союзе с дьяволом строит козни против его семьи. Моряка тут же арестовали. Возможно, старый башмачник пытался таким образом отвести подозрения от своей жены-повитухи.
А между тем с возвращением в дом внука буйство духов возобновилось вновь, но теперь уже с ужасающей силой. Мальчика вращало вокруг собственной оси, щипало и ударяло, в него вонзались ножи и булавки. Деда с бабкой царапало, щипало и било.
Внук неистовствовал, лаял, кудахтал, жаловался, что видит призрак Пауэлла, то есть проявлял обычные формы поведения, свойственные человеку, считающему себя околдованным. Тогда все знали, как ведут себя жертвы колдовства.
В марте 1680 года суд оправдал Пауэлла, и тут же внимание общества переключилось на матушку Элизабет: припомнились все приписываемые ей народной молвой грехи. Несчастная была привлечена к суду по обвинению в колдовстве и в мае 1680 года приговорена к смертной казни.
К всеобщему возмущению, губернатор штата, испытывавший сомнение в ее причастности к делу, отложил исполнение приговора, и после энергичных хлопот мужа в июне 1681 года престарелая повитуха вернулась домой.
До самой смерти она отрицала свою причастность к колдовству, но лишь в наши дни, когда о феномене мы знаем значительно больше, ее абсолютная невиновность стала вполне очевидной: ведь в этом случае сложился классический треугольник — бабушка с дедушкой плюс живущий с ними в отрыве от родителей внук, нередко и без «колдовства» оказывающийся носителем феномена. Но тогда об этом не знали.
В другом американском случае потенциальная жертва избежала официальных обвинений в колдовстве лишь потому, что ее невероятные скандальность и неуживчивость представлялись соседям гораздо большим злом.
А дело было так: 11 июня 1682 года в доме квакера Джорджа Уолтона в Портсмуте началось камнебросание, которое прекратилось лишь в начале сентября.
Его соседка, престарелая Энн Джонс, давно претендовала на земельные угодья квакера, забрасывая заявлениями магистрат и даже администрацию президента. Матушка Энн имела устойчивую репутацию ведьмы (думается, в переносном смысле она ее вполне заслужила) и считалась дочерью ведьмы.
Когда началось камнебросание, Уолтон не без оснований заподозрил, что напасти вызваны именно ею: старая ведьма не раз грозилась, что на его голову когда-нибудь так-таки обрушатся камни. Действительно, его несколько раз и впрямь крепко ударило.
Позже, правда, свидетели в магистрате заявили, что «не видели ни руки, ни человека, бросавшего камни». Однако квакер здраво рассудил, что судиться с Энн Джонс себе дороже, что подняло ее колдовской рейтинг на недосягаемую для коллег высоту...