В истории России 1824-й остался как год расцвета тайных обществ. Развили свою деятельность более десяти оппозиционных организаций. Александр I смотрел на всё это сквозь пальцы, хотя о зловредных для государства и царской фамилии планах и речах доносы поступали регулярно. Тем не менее, получив сведения о существовании некоего тайного общества «свиней», власти не стали откладывать на потом разгром этого секретного объединения.

Безобидные посиделки

С 1821 года, после Указа императора Александра I о запрете масонских и других сходных организаций, в столице и на окраинах Российской империи люди собираться всё же не перестали. Большей частью это были совершенно безобидные посиделки в кругу избранных, наподобие Общества кавалеров пробки, членов которого объединяла любовь к выпивке. Организовал это коллективное времяпрепровождение известный петербургский хлебосол Бунин. У общества был устав, гимн и отличительный знак в одежде — на собрания мужчины являлись в сюртуках с винными пробками в петлицах. За столом рассаживались по порядку — кавалеры между дамами, чтобы за возлияниями было приятнее следовать тексту куплетов, которые пели собравшиеся любители «кирнуть»: «Поклонись сосед соседу, сосед любит пить вино. Обними сосед соседа, сосед любит пить вино. Поцелуй сосед соседа, сосед любит пить вино». За поклонами, объятиями и поцелуями не следовало ничего предосудительного, поэтому «пробковый орден» полицию не заинтересовал. Да и сами «кавалеры пробки» особо не переживали по поводу последствий своих посиделок, разве что по утрам у них побаливали головы.
В Санкт-Петербурге собирались члены многочисленного Общества любителей российской словесности. Литераторы кучковались вокруг альманахов «Полярная звезда» и «Мнемозина». В Москве действовал литературный кружок С. Раича. До тех пор, пока не грянул декабрь 1825 года, либерально настроенные литераторы говорили и действовали вполне непринуждённо, разве что для распространения радикальных идей они использовали эзопов язык — единственно возможный в условиях цензуры.
Много сложнее было работать Северному и Южному обществам и примкнувшему к ним Обществу объединённых славян, где звучали призывы к политическому переустройству России и ликвидации царской семьи. Однако под носом полиции «северяне» и «южане» сумели провести в Москве съезд. В секретных кружках Практический союз и Общество гвардейского экипажа решались вопросы об освобождении крестьян, исправлении нравов и помощи ближним. В это же время активно вели себя поляки, Объединённые радикальными идеями в Польском патриотическом обществе и Обществе зорян, которое с присоединением польских филоматов трансформировалось в Общество военных друзей. Воинственные настроения поляков скажутся через шесть лет в кровавой борьбе за независимость Польши.
С 1815 года на окраине Российской империи в захолустном городке собиралось Оренбургское общество, ставившее своей целью изменение монархического правления, но ядро заговорщиков после 1825 года выдал предатель Ипполит Завалишин.

Одно «милое общество»

У историков до сих пор вызывает немалый интерес фигура брата Ипполита Завалишина — Дмитрия, который умер в 1892 году, самым последним из декабристов. Дмитрий Завалишин, узнав о роспуске масонов, попытался отличиться в глазах властей. Он создал организацию Орден восстановления, написав его устав и приняв в орден несколько человек, большей частью иностранцев, а затем объявил Александру I… о раскрытии заговора. Самодержец донесение проигнорировал, но и в отношении «разоблачителя» тоже санкций не последовало. Однако Николай I всё-таки отправил Дмитрия Завалишина в Сибирь, как тот ни пытался оправдаться.
Так что, как говорится, всякое бывало в российской жизни.
И вот в 1824 году генерал-губернатор Милорадович, а затем и Александр I среди многих доносов выделили донос на общество «свиней», деятельность которого касалась нравственного состояния как высшего светского общества, так и людей попроще. Дело в том, что к Милорадовичу приватно обратился начальник одного из министерских департаментов (его имя постарались тщательно скрыть, так как жена чиновника была дамой высшего света) с жалобой на «интересное» положение дочери, которую завлекли в одно «милое общество», после чего дочь забеременела. Милорадович, как и всякий крупный чиновник, не брезговавший совать нос в деликатные дела, направил в общество своего агента, с наказом «денег на разведку не жалеть». У многих русских аристократов и приближённых к государю чиновников подрастали дочери, и та лёгкость, с которой будущие княгини и баронессы могли понести вне брака, пугала власти скандальными последствиями.
Агент сначала свёл знакомство с «обидчиком» высокородной девушки, доктором философии Плантеном, а затем за 200 рублей вступил в члены общества «свиней», получив специальную карточку и порядковый номер (№48). Перед принятием в «свиньи» агента познакомили с ритуалами, о которых он тут же доложил Милорадовичу. Собственно, это было объединение развратников. На квартире французского художника Булана собиралось не больше девяти пар, которые сначала пели гимн, а затем предавались оргии длительностью до двух часов. Заканчивалось всё опять пением гимна. К «свиньям» попали и титулованные особы, и богомолки из дворцовой церкви, и богатые купчихи.

Дети природы

Агента поразило то обстоятельство, что дамы из высшего круга легко соглашались быть членами этого общества. Их не смущало название — «свиньи». Когда одну даму уговаривали вступить в столь странный союз, где врачуются на один вечер и не по самостоятельному выбору партнёра, а по выпавшему номеру, то вербуемая с отвращением сказала, что это свинство. Ей объяснили, что свиньи, как и люди, — дети природы. Этим ответом светская львица, поразмыслив, удовлетворилась.
Мужская часть «свинского» общества была особенной, так как состояла практически из одних иностранцев. Помимо упоминавшихся художника и философа, активными «свиньями» были аббат Жюсти, профессор музыки Цани, приказчик Лебрен, губернский секретарь Жоффре, доктор медицины Марсиль, гувернёр Ростэн и председатель общества литератор Май. Единственной в списке сексуальных «проказников» русской фамилией была фамилия петербургского мещанина Сидорова. После ареста он оказался самым упорным в запирательстве, за что был высечен и отправлен в сибирскую каторгу бессрочно. Остальные же арестованные без утаек рассказали следствию о своих «невинных увлечениях», чем прямо-таки шокировали его.
В самом деле, на Руси существовал и кое-где ещё сохранялся свальный грех. На селе не изменяли языческим традициям ночи на Ивана Купалу. Помещики имели гаремы из крепостных девиц, в городах работали публичные дома, доступны были актрисы и певички. Но это, так сказать, своё, как бы «разрешённое», «родное». А тут — настоящее тлетворное влияние Запада! Власти считали, что с этим влиянием в Россию проникнут и идеи карбонариев, и прочая политическая скверна. Такого простить было нельзя. К тому же у председателя Мая обнаружили масонский диплом и пару заряженных пистолетов. А падший пастырь Жюсти оказался атеистом и приверженцем вредных идей Ж.-Ж. Руссо.

Деление на «овец» и «козлищ»

Расправа была недолгой и не очень жестокой. «Свинью» и «масона» Мая продержали несколько недель под арестом и выслали за границу. Философа Плантена обязали жениться на опороченной девушке. За пределы России отправились все иностранцы, которых строго предупредили — в случае возвращения им грозят каторжные работы. Французы, тем не менее, пробовали давить на своего посла, чтобы тот посодействовал смягчению их участи, поскольку в России французские подданные основательно пригрелись на тёплых местечках и имели хорошие доходы, от которых грех было отказываться. Посол, к его чести, вмешиваться не стал.
С дамами-«свиньями» поступили гуманно — их вообще никак не наказали. Поскольку огласка могла повредить высшему свету, Милорадович доложил об участницах оргий царю, а тот, выслушав, бросил список «свиней» и все бумаги, касающиеся «общества», в пылающий камин. На этом история развратников закончилась.
…Но их дело, как гласит известная фраза, не пропало. В конце XX века на Западе, а потом и в России вовсю расцвели свинг-клубы, где супружеские пары обмениваются партнёрами на ночь. Полиции и милиции до этого нет абсолютно никакого дела.Автор: А.Агалаков