В памяти потомков Василий Татищев оспаривает у Николая Карамзина звание «первого русского историка». Однако факты, изложенные Татищевым в «Истории Российской» (написанной в 1720-1740-х гг.) по мнению современных учёных, частично выдуманы самим автором.

«Шутник» эпохи Просвещения

Исследователи давно обратили внимание на то, что многие утверждения Татищева («татищевские известия») невозможно проверить по историческим источникам. Не отрицая заслуг историка, который одним из первых обратился к русским летописям, нашёл и опубликовал такие документы, как «Русская правда» и «Судебник» Ивана Грозного, учёные предполагали, что в его распоряжении были не дошедшие до наших дней источники. Сам Татищев, к примеру, называл целый ряд уникальных летописей – «Голицынскую», «Ростовскую», «Раскольничью» или «Сложение Симона», епископа суздальского. Важное место занимала неведомая науке старейшая «Иоакимовская летопись» X века, принадлежавшая, по словам Татищева, Иоакиму, епископу Новгородскому.
Уже в 1789 году князь Михаил Щербатов, автор «Истории Российской от древнейших времён», высказал мнение, что «Иоакимовская летопись» – фальшивка. Однако часть учёных, в т.ч. дореволюционный историк Сергей Соловьёв и советский академик Борис Рыбаков, верили в научную добросовестность Татищева, который якобы просто переписал попавшие к нему рукописи.
В 1990-2000-х годах в связи с расцветом псевдонаучных теорий об эпохе Древней Руси татищевские «шутки» (определение Николая Карамзина) получили «вторую жизнь». Защитники Татищева считают, что источники, которыми он пользовался, уничтожили либо академики-немцы, либо пожар, случившийся в имении Татищева сразу после его смерти.
Поставить точку в споре попытался украинский историк-медиевист Алексей Толочко, который в 2005 году выпустил монографию «История Российская» Василия Татищева: источники и известия».

«Развенчание» Татищева

Алексей Толочко последовательно доказывает, что никаких древних рукописей, неизвестных современной науке, Татищев в руках не держал. К такому выводу он пришёл, сравнив данные о подлинных рукописях, использованных Татищевым, с текстом «Истории». Толочко показал, что почти все летописи вполне уверенно идентифицируются как известные рукописи, и не могут быть источниками «татищевских известий».
Фрагменты, сочинённые автором, по лингвистическим и содержательным параметрам не похожи на пересказ летописей. При этом как раз они, в отличие от подлинных сообщений, снабжены «ссылками» на источники.
Татищев додумывал логику событий, изложенных в летописях, пытаясь как-то объяснить разрозненные факты. Характерна, например, история Волка, воеводы князя Святослава Игоревича, который в его отсутствие, столкнувшись с нападением болгар на Переяславец, применил военную хитрость и ушёл из города на болгарских ладьях. Так что Святославу приходится снова брать Переяславец (причины этого события в оригинальной летописи были непонятны).
В другом случае Татищев сочиняет «текст летописи» для рационального объяснения летописного чуда – прозрения ослеплённых князей Ростиславичей. По версии «Истории Российской» выходит, что никакого ослепления не было, а князьям просто «надрезали кожу» поверх глаз.
Князей Древней Руси Татищев «моделировал» по образцу «просвещённых» правителей XVIII века. Его персонажи произносят политические речи и предлагают проекты государственных реформ, чего не могло быть в Средние века.
Создание «самой большой мистификации в русской истории» Алексей Толочко объясняет «удручающей» нехваткой у Татищева настоящих документов по истории Руси.
«Естественное желание как-то компенсировать недостаток источников и привело Татищева к созданию ряда вымышленных текстов, а современных историков – к почти иррациональной вере в их возможную подлинность», — пишет Толочко.
Иными словами, Василий Татищев был не «первым историком», а первым автором фолк-хистори. Впрочем, «демистификация» убедила далеко не всех исследователей, и научного консенсуса в отношении «татищевских известий» пока нет.