Уже в XVIII веке ученые осознавали, что Солнце вместе с Солнечной системой входит в состав грандиозного звездного скопления, имеющего форму плоского «блина» неясной на тот момент протяженности с утолщением в середине. Поскольку его наиболее плотная область проецируется на небо в виде Млечного Пути, это скопление получило название Галактики (от древнегреческого слова γάλακτος - «молоко»). По современным представлениям основу ее видимой части составляет диск поперечником порядка сотни тысяч световых лет и толщиной на так называемом солнечном радиусе менее тысячи световых лет. Приведенное значение толщины не означает, конечно, что в пределах этой «тысячи» звезды есть, а дальше они резко заканчиваются. Плотность звезд максимальна в главной плоскости галактического диска и сильно падает на расстоянии 300-500 световых лет от нее. Но объекты диска встречаются, конечно, и вне этой плоскости. Вдобавок его толщина зависит от того, по звездам какого типа эту толщину определять: для маломассивных старых звезд она больше, а для массивных молодых - меньше.
Радиус галактический орбиты Солнца — его нынешнее расстояние до центра Галактики — примерно 8 килопарсек, или 27 тыс. световых лет. Наше светило является частью населения галактического диска и находится в данный момент в нескольких десятках световых лет над главной плоскостью Млечного Пути. Понятия «верха» и «низа» в Космосе условны, но нам, конечно, предпочтительнее считать, что мы находимся именно над плоскостью Галактики, а не под ней. Исследование взаимного движения Солнца и звезд показывает, что наше положение по отношению к этой плоскости не остается неизменным: мы совершаем относительно нее колебательные движения с амплитудой порядка сотни световых лет и периодом в несколько десятков миллионов лет. К сожалению, на самом деле ни для одного из этих параметров хороших оценок пока не имеется. Ясно лишь, что сейчас Солнечная система летит «вверх», так что ближайшее пересечение галактической плоскости произойдет не ранее, чем через сотню миллионов лет. Впрочем, наши далекие потомки, скорее всего, и после этого будут говорить, что они находятся над плоскостью…
С большей уверенностью можно судить о другом движении — вращательном. Солнце обращается вокруг центра Галактики со скоростью около 250 км/с и совершает полный оборот примерно за 220 млн лет. При этом нельзя утверждать, что оно — как и другие окрестные звезды — движется по правильной круговой траектории. Галактические объекты перемещаются в пространстве довольно извилистыми путями, из-за чего их взаимное расположение постоянно меняется. Численное моделирование показывает, что звезды, в данный момент находящиеся рядом, уже через один оборот вокруг центра нашей звездной системы начинают «расползаться», а через несколько оборотов и вовсе удаляются друг от друга на значительные расстояния. Иными словами, современное окружение Солнца составляют звезды, вблизи которых мы оказались сравнительно недавно. Относительные движения могут иногда приводить к их сближениям. Конечно, о столкновениях говорить не приходится: по сравнению с размерами светил межзвездные расстояния слишком велики. Но вот подойти к нам на расстояние существенно меньше среднего (сейчас в окрестностях Солнца оно составляет примерно 3-10 световых лет) они вполне способны.
В наше время ближайшая к нам звезда находится на расстоянии примерно 1,3 парсека (4,22 световых года), однако есть компонент Галактики, с которым мы контактируем куда более тесно — межзвездное вещество. Пространство между звездами заполнено газом и пылью, перемешанными в массовой пропорции примерно 100 к 1. Это вещество крайне неоднородно: в пределах галактического диска его плотность меняется от считанных частиц на кубометр до миллионов частиц в кубическом сантиметре и даже более того. От прямого контакта с ним Солнце и другие планеты защищены солнечным ветром, который «выдувает» вокруг нашей планетной системы гигантский «пузырь» радиусом в сотню астрономических единиц — гелиосферу. Большая часть межзвездного вещества обтекает гелиосферу, не попадая внутрь нее, но кое-что долетает и до Земли. Исследуя это «кое-что», мы можем примерно оценить параметры окружающей галактической среды. Последние несколько десятков тысяч лет Солнце летит сквозь газово-пылевое облачко размером порядка парсека, неизобретательно названное Местным межзвездным облаком. Плотность частиц в нем достигает нескольких сотен тысяч на кубометр (напомним, что «частица» в большинстве случаев является отдельным атомом или молекулой), а температура — нескольких тысяч градусов. На масштабах порядка сотни парсеков вокруг нашей звезды межзвездное вещество куда более разрежено. Эта гигантская каверна с очень низкой плотностью газа носит имя Местного пузыря. Поэтому воздействие межзвездной среды на процессы в Солнечной системе на протяжении последних нескольких миллионов лет было минимальным.
Млечный Путь, подобно большинству галактик во Вселенной, обладает спиральной структурой. К сожалению, нам, находящимся внутри него, в этой структуре разобраться сложно, поэтому сейчас нет даже единого мнения о количестве галактических рукавов: то ли их два, то ли четыре… Ясно лишь, что Солнечная система равноудалена от крупных спиральных рукавов (Стрельца и Персея) на 6-7 тыс. световых лет. Поскольку все самое интересное происходит именно в рукавах, наше современное положение можно назвать «галактической провинцией» — даже не деревушкой, а маленьким хутором, затерянным в пространстве посередине между двумя мегаполисами. И для нас это может быть исключительно удачным обстоятельством, так как любые тесные контакты в Галактике чреваты весьма печальными последствиями.

Тесные контакты разного рода

Глядя на распределение звезд и межзвездного вещества в Галактике, мы можем смело утверждать, что на протяжении жизни Солнечной системы ей через многое пришлось пройти. На ее пути оказывались плотные газово-пылевые облака, а по соседству, может быть, что-нибудь и взрывалось. Следы этих событий ученые пытались и пытаются найти в долгой истории нашей планеты. Мы определенно знаем, что в прошлом некие катаклизмы время от времени довольно сильно «подчищали» земную жизнь. Одни только массовые вымирания за последние полмиллиарда лет происходили несколько раз, не говоря о менее значимых событиях. Можно предположить, что, по крайней мере, некоторые из них были вызваны внешними причинами — например, звездными взрывами или падениями крупных астероидов и комет.
Реликтом недавнего взрыва может быть, среди прочего, и Местный пузырь. На возможность относительно недавней близкой вспышки сверхновой указывает и некоторый избыток изотопа железа-60, обнаруженный в земных горных породах, соответствующих возрасту порядка нескольких миллионов лет. Такая вспышка поблизости от нас опасна по нескольким причинам. Во-первых, она генерирует мощный поток излучения, в том числе жесткого. Во-вторых, в ударных волнах остатков сверхновых (как сейчас считается) происходит ускорение частиц космических лучей, в результате чего при близком взрыве в окрестностях Солнечной системы повысится их концентрация. Наконец, сама ударная волна способна сжать гелиосферу до размеров меньше радиуса земной орбиты, тем самым открыв доступ к нашей планете галактическим космическим лучам и межзвездному веществу. Дальнейшие последствия могут быть самыми разными — от простого разрушения озонового слоя до кардинального изменения состава и свойств земной атмосферы. Принято считать, что опасное расстояние для вспышки сверхновой составляет 60-100 световых лет. Сейчас рядом с нами потенциально «взрывоопасных» звезд нет, но на протяжении жизни Солнечной системы таковые появлялись. Например, расчеты показывают, что несколько миллионов лет назад на расстоянии порядка 130 световых лет от нас могла пролететь одна из звезд ассоциации Скорпиона-Центавра. Конечно, «предсверхновой» мало просто оказаться рядом с Солнцем: она должна вдобавок вспыхнуть в это время…
Иное дело — гравитационное воздействие. Чтобы повлиять на планетную систему своим тяготением, не нужно взрываться — достаточно только пролететь мимо на достаточно близком расстоянии. Если при таком сближении «визитер» дестабилизирует облако Оорта, кометные ядра из него в больших количествах могут устремиться в центральную часть Солнечной системы и даже столкнуться с Землей. Следов падения крупных тел на земной поверхности найдено уже немало. Известно о более чем сорока ударных кратерах диаметром свыше 20 км. На протяжении нескольких последних десятилетий многие ученые пытались понять, как образовывались эти кратеры: происходит ли «космическая бомбардировка» с примерно постоянным темпом или же можно говорить о нескольких отдельных (возможно, регулярных) эпизодах «обстрела» Земли? Как это часто бывает, кто ищет периодичность — тот ее находит. Неоднократно разные авторы утверждали, что эпохи усиленной метеоритной бомбардировки повторяются каждые несколько десятков миллионов лет и совпадают по времени с наиболее массовыми вымираниями живых существ.
В 1984 г. было предложено объяснение, связавшее якобы существующую периодичность появления крупных кратеров с наличием у Солнца далекого спутника на сильно вытянутой орбите — очень массивной планеты, коричневого карлика или даже маломассивной звезды. Однако при теперешних средствах наблюдений мы, скорее всего, уже заметили бы такой спутник, поэтому сейчас более популярно предположение о связи метеоритных бомбардировок с внешним воздействием со стороны другой звезды, пролетевшей достаточно близко от нас. Точное значение слов «достаточно близко» зависит от наших познаний о дальней периферии Солнечной системы. Конечно, максимум последствий случится, если чужая звезда пролетит через ее внутренние области, но вероятность такого события практически нулевая. А вот чтобы внести возмущение в движение комет в облаке Оорта, звезде достаточно приблизиться к Солнцу примерно на половину парсека (1,63 светового года), что куда более «осуществимо». Точнее, масштаб возмущений зависит не только от расстояния, но и от массы «пришельца» и его скорости: чем медленнее относительно Солнца он пролетит, тем больше наделает беспорядка.
Зная координаты и скорости окрестных звезд, мы можем попытаться посчитать, происходили ли такие события в прошлом и грозят ли они нам в будущем. Конечно, речь идет только о временах порядка миллиона лет: чем больше срок, тем неопределеннее становятся предсказания звездных траекторий. Такие исследования проводились неоднократно. По всей видимости, в обозримом прошлом наиболее тесное сближение у Солнечной системы произошло со звездой Шольца ― красным карликом, который примерно 70 тыс. лет назад прошел от нас в четверти парсека. Пролет был быстрым, звезда — маленькой… Неудивительно, что никаких следов эта встреча не оставила. В будущем наиболее «перспективным» объектом может стать красный карлик HIP 85605, видимый сейчас в созвездии Геркулеса как звезда 11-й величины. Однако параметры его траектории известны очень плохо, поэтому прогнозируемое прицельное расстояние варьируется от 0,04 до 0,20 парсек (0,13-0,65 светового года), а оставшееся до сближения время — от 240 до 470 тыс. лет.
Согласно расчетам, каждый миллион лет в пределах парсека от Солнца проходит около десятка звезд, но даже если наиболее близкие «пролеты» и приводят к усилению кометной бомбардировки, от них не приходится ожидать периодичности, поскольку взаимные сближения галактических объектов — случайные события. Повторяемость может возникать в том случае, если на частоту звездных сближений как-то влияет крупномасштабная структура Галактики. Здесь предлагается два возможных варианта.
Первый — вертикальные колебания Солнца относительно плоскости Млечного Пути, из-за которых наша система раз в несколько десятков миллионов лет попадает в наиболее плотную срединную область галактического диска, что приводит к более частым сближениям (а также к более вероятным близким вспышкам сверхновых, усилению потока космических лучей и пр.). Второй — периодические пересечения спиральных рукавов.
Здесь имеется интересный нюанс. Дело в том, что спиральный узор (по современным представлениям) представляет собой волну, которая «бежит» по галактическому диску. Движение этой волны не связано с вращением самого диска. Звезды и спиральные волны повышенной плотности не просто вращаются с разными скоростями — их скорости по-разному зависят от расстояния до центра Галактики. Существует узкий интервал галактоцентрических расстояний, в котором скорости спиральных рукавов и звезд совпадают — он называется кольцом коротации. В этом кольце взаимное расположение объектов диска и спиральных рукавов практически не меняется со временем. Если какая-либо звезда — например, Солнце — сейчас находится максимально далеко от рукавов, то она и в прошлом, и в будущем была и будет далека от них.
Поскольку спиральные рукава — это области интенсивного звездообразования, повышенной звездной плотности, более частых вспышек сверхновых и прочих неприятностей, обитаемой планете нужно держаться от них подальше. Некоторое время была популярна идея о том, что Солнечная система находится в кольце коротации, с чем и связан ее биологический потенциал. То есть, в соответствии с этим предположением, мы не просто в данный момент пребываем в безопасности — спиральные рукава не угрожали нам никогда. Возникло даже понятие «галактической зоны обитаемости» — интервала расстояний от центра Галактики, где наиболее вероятно зарождение и длительное стабильное развитие жизни.
Однако в последнее время популярность этой гипотезы несколько угасла. Положение кольца коротации в различных исследованиях оказывается и ближе к центру Галактики, чем солнечная орбита, и дальше от него. Кроме того, траектория Солнца далека от окружности: и сама наша звезда, и мы вместе с ней на протяжении миллиардов лет могли мигрировать по радиусу, изначально находясь существенно ближе к центральным областям Млечного Пути. В общем, пересечения спиральных рукавов для нас вовсе не исключены. Если в такие эпохи сближения с другими звездами более вероятны — можно ожидать и сопутствующих всплесков кометной активности.
Впрочем, есть несколько «расхолаживающих» моментов. Во-первых, на каждую работу с определением периода кометно-астероидной бомбардировки приходится работа с разгромной критикой этого определения. Все-таки выделение периода по нескольким десяткам событий — задача статистически очень смелая. Во-вторых, динамика возмущений в облаке Оорта не предполагает немедленного отклика на сближение с другой звездой. Поэтому, даже если в таких сближениях и есть некая периодичность, связанная с прохождениями через плоскость галактического диска или сквозь спиральные рукава, она может и не приводить к явной периодичности бомбардировок. В-третьих, многие биологи едва ли не со смехом наблюдают за попытками астрономов увидеть закономерности в массовых вымираниях: слишком уж велики неопределенности в их датировке.
Еще одна опасность, которая может подстерегать нас в блужданиях по галактическому диску, заключена в столкновении с плотным межзвездным облаком. Такие облака занимают примерно 1% объема диска, то есть вероятностью наткнуться на одно из них пренебрегать нельзя. Сейчас плотность материи вокруг Солнечной системы, как уже говорилось, невелика (меньше одной частицы в кубическом сантиметре). В молекулярном облаке эта плотность в сотни и тысячи раз больше. Попадание в такую среду может, опять же, стать причиной существенного сжатия гелиосферы и попадания вполне ощутимого количества вещества облака в земную газовую оболочку. Избыток водорода свяжет кислород, необходимый для дыхания, в молекулы воды, межзвездная пыль устроит на Земле ядерную зиму… Единственное утешение состоит в том, что о сближении с таким облаком мы узнаем весьма заблаговременно и постараемся принять меры.

Устойчивость Солнечной системы

До сих пор речь шла о внешних угрозах, которые могут прийти, а могут и нет. Но ученых со времен Ньютона волновал вопрос: не таятся ли зерна разрушения Солнечной системы в ней самой? С одной стороны, мы уверенно предполагаем, что на заре ее эволюции происходили масштабные взаимные перемещения планет, способные, согласно некоторым моделям, даже привести к выбрасыванию одной из них. Есть ли гарантия, что подобные «перестановки» закончились навсегда? С другой стороны, Солнечная система существует уже более четырех с половиной миллиардов лет, и пока никаких признаков дестабилизации в ней не наблюдается. Конечно, хаотичность явно присутствует в движении многих малых тел, орбиты которых эволюционируют весьма значительно. Но большие планеты кажутся незыблемыми.
Тем не менее, попытки проверить крепкую планетную семью на прочность не прекращаются. До сравнительно недавнего времени Солнечная система считалась едва ли не часовым механизмом, где все шестеренки идеально подогнаны друг к другу и никакие сбои в его работе невозможны. Однако сейчас в представлениях о планетных движениях возобладал хаос. Аналитические оценки и численные расчеты показывают, что на интервалах времени в миллиарды лет движение и гигантов, и планет земной группы оказывается непредсказуемым из-за многочисленных резонансов. Дело в том, что сами планетные орбиты постоянно меняются: поворачиваются (прецессируют) орбитальные плоскости, смещаются перигелии… У каждого из этих процессов есть свой период, и совпадение таких периодов означает резонанс. Причем в каждый отдельно взятый момент воздействие планет друг на друга минимально, однако за время, соответствующее огромному количеству орбитальных периодов, это воздействие накапливается и может привести к непредсказуемым последствиям.
Непредсказуемость в данном случае является не просто красивым словом, а вполне конкретной характеристикой Солнечной системы. Со стороны задача выглядит очень просто: берем современное расположение планет, записываем для них уравнения движения и решаем эти уравнения, чтобы просчитать их траектории на любой интервал времени. Однако на практике корректный расчет движения любой планеты на протяжении миллионов и миллиардов оборотов вокруг Солнца оказывается очень ресурсоемким. Поэтому до сих пор часто вместо моделирования движения планет прибегают к моделированию движения орбит.
Но даже если вы честно решаете уравнения движения для каждой планеты (эта задача потребовала разработки специальных методик расчета), результат очень сильно зависит от точности задания начальных условий. А точно задать их невозможно — мы знаем планетные координаты с некоторой погрешностью, вполне способной за много миллионов оборотов планеты вокруг Солнца превратить начальную миллиметровую ошибку в расхождение порядка астрономической единицы. В результате предсказывать судьбу Солнечной системы посредством подобных расчетов можно лишь статистически — задавать много вариантов начального расположения планет в пределах наших познаний об их нынешних координатах и оценивать по этим вариантам вероятность того или иного развития событий.
В случае планет-гигантов непредсказуемость ограничена. Она означает только, что мы не можем хоть сколько-нибудь точно предсказывать их положения на орбитах дальше, чем на несколько миллионов лет вперед, но можем уверенно ожидать, что большие полуоси, эксцентриситеты и наклонения их орбит не будут испытывать сильных вариаций. Иными словами, «потери» гигантов нам не грозят. Другое дело — внутренние планеты. Здесь хаос может проявиться не только в орбитальной фазе (то есть в положении планеты на орбите), но и в самих параметрах орбиты — особенно с учетом того, что на движение Меркурия, Венеры, Земли и Марса сильно влияют все те же планеты-гиганты со своими непредсказуемыми положениями. Расчетов дальнейшей судьбы планет земной группы выполнено множество, и большинство из них предсказывает — с достаточно большой вероятностью — сильную динамическую эволюцию Меркурия. Самая маленькая планета Солнечной системы на временах в миллиарды лет из-за резонанса с Юпитером постоянно получает от гиганта мелкие порции энергии. Накопившись, эта энергия способна перевести Меркурий на сильно вытянутую орбиту или вовсе выбросить его из Солнечной системы. С остальными внутренними планетами ситуация менее определенная. Согласно одним расчетам они и дальше останутся примерно на своих современных орбитах. Согласно другим — изменения орбит Венеры, Земли и Марса также будут весьма значительными.
Наиболее известные предсказания орбитальной эволюции Земли и ее ближайших соседей были представлены в 2009 г. Жаком Ласкаром и Микаэлем Гастино из Парижской обсерватории (Jacques Laskar, Mickael Gastineau, Observatoire de Paris). Они рассчитали 2501 модель Солнечной системы, честно решая уравнения движения всех восьми больших планет и Плутона для начальных положений Меркурия, отличающихся в пределах одного метра. Результаты оказались весьма разнообразными. Выяснилось, что в большинстве случаев с Меркурием либо не происходит значимых изменений, либо такие изменения (главным образом в эксцентриситете) происходят настолько быстро, что он улетает из планетной системы или падает на Солнце, не успев повлиять на другие планеты земной группы. Однако есть и решения, в которых Меркурий сталкивается с Венерой, или, например, дестабилизирует орбиту Марса, и тот сам начинает метаться по внутренней области Солнечной системы, еще сильнее увеличивая хаос в ней и провоцируя столкновения между планетами.
Интересно отметить, что модели Солнечной системы, в которых учитываются эффекты Общей теории относительности (ОТО), обладают куда большей устойчивостью, чем модели с чисто ньютоновским тяготением. Может статься, что решающим доводом в пользу ОТО будет признан сам факт безмятежного существования Земли.
Еще один вариант резонансов в Солнечной системе, который потенциально очень важен для нашей будущей судьбы, заключается во взаимодействии не орбитальных движений разных планет, а орбитального и осевого вращения одной планеты. Такое взаимодействие может повлиять на угол между осью вращения Земли и плоскостью ее орбиты, то есть на характеристику, от которой сильно зависит смена времен года в частности и глобальный климат вообще.
Похоже, хорошей иллюстрацией подобного взаимодействия является Марс со своим предположительно теплым влажным прошлым и холодным сухим настоящим. Расчеты показывают, что на протяжении миллиардов лет наклонение оси вращения Красной планеты к ее орбите может меняться от нуля до 90°. Такие колебания вполне могли стать причиной необратимых изменений в марсианском климате. Возникает естественное опасение, что нечто подобное в будущем случится и с Землей. Анализ показывает, что раньше угол между осью ее вращения и плоскостью орбиты сильных вариаций не испытывал, что обеспечило относительное постоянство земного климата. Многие исследователи склонны приписывать эту стабильность наличию Луны, которая постепенно отдаляется от Земли, и ее «успокоительное» действие на нашу планету со временем ослабевает. В результате через несколько миллиардов лет вероятность «раскачивания» может сильно возрасти.
Или не возрасти! Увы, и эти расчеты также имеют только статистический характер, а значит, их предсказательная сила весьма условна. Более того, в данном случае важно правильно учесть не только параметры движения планеты, но и ее внутреннее строение, что сделать еще сложнее. Все, что нам остается — это прожить на Земле несколько миллиардов лет и самим посмотреть, как оно будет…

Неизбежный ад

Так или иначе, устойчивость или неустойчивость Солнечной системы через несколько миллиардов лет потеряет свою актуальность, ибо само Солнце к тому времени перестанет существовать. Одна из наиболее развитых областей астрофизики — теория звездной эволюции — многократно и очень надежно проверена в ходе наблюдений. Уверенность в ее справедливости позволяет нам судить о неизбежном (в отличие от планетных пертурбаций) будущем нашей звезды, не дожидаясь его наступления.
Сейчас выделение энергии на Солнце обеспечивается превращением водорода в гелий. Запасы водорода при этом, естественно, убывают, и в центре светила постепенно образуется гелиевое ядро. Через 5-6 млрд лет наша звезда уйдет с главной последовательности: «горение» водорода продолжится вокруг ядра, в так называемом слоевом источнике, а внешние слои Солнца сильно расширятся — на следующие пару миллиардов лет оно превратиться в красного гиганта. Солнечный радиус при этом увеличится в десятки и сотни, а светимость — в тысячи раз.
Постепенный разогрев гелиевого ядра приведет к началу следующего этапа термоядерного синтеза — тройному альфа-процессу, в ходе которого три альфа-частицы (ядра гелия) объединяются в одно ядро углерода. Часть этих ядер, в свою очередь, захватив еще одну альфа-частицу, превращаются в ядра кислорода. Солнце немного теряет в светимости и сжимается — пока не иссякнут запасы гелия. Через сотню миллионов лет в центре светила образуется углеродно-кислородное ядро, вокруг которого в слоевых источниках догорают гелий и водород, а внешняя оболочка снова сильно расширяется. На несколько десятков миллионов лет Солнце становится звездой асимптотической ветви гигантов (АВГ). Затем оболочка разлетается в окружающее пространство как планетарная туманность, а обнажившееся звездное ядро остается в виде постепенно остывающего белого карлика.
Если отвлечься от неприятных тепловых последствий повышения светимости Солнца и ограничиться только изменениями в планетных орбитах, то финальные стадии солнечной эволюции приводят к противоречивым результатам. Звезда, превращаясь в красного гиганта, активно теряет вещество со звездным ветром. При этом ее масса заметно уменьшается, что вызывает отдаление планет. Расчеты показывают, что через 7-8 млрд лет Солнце сохранит лишь 60-70% своей сегодняшней массы. С другой стороны, приливное взаимодействие с «распухшей» звездой затормаживает ее спутники и заставляет их приближаться к светилу. Какой из двух процессов победит, зависит от довольно тонких деталей поздней эволюции солнцеподобных объектов, которые пока учесть невозможно. Поэтому неизвестно, удастся ли Земле «убежать» от расширяющегося Солнца, если его расширение охватит современную земную орбиту, или же планета упадет на него, даже если радиус светила на стадии красного гиганта или АВГ до нашей орбиты все-таки «не дотянет». Одновременно с земной, конечно, изменятся и орбиты других планет. Однако это будет происходить достаточно быстро по астрономическим меркам, так что новые «перестановки» в Солнечной системе не успеют привести к ее хаотизации.
Скорее всего, Земля и Венера (не говоря уже о Меркурии — если он к тому времени не улетит) будут поглощены Солнцем. Означает ли это их неминуемое уничтожение в солнечном пекле? Вполне возможно, что нет. На это указывают белые карлики с необычным поверхностным химическим составом, который, по-видимому, связан с недавним падением планетоподобного объекта. Упавшая планета, вероятно, пережила стадию красного гиганта, но при этом настолько приблизилась к его ядру («зародышу» карлика), что спустя «непродолжительное» время все равно обрушилась на него. Исследования таких событий — так сказать, посмертная космохимия — позволяют подробно изучить внутренний химический состав некогда существовавших планет. Этой роскоши на Земле мы пока лишены.
Естественно, и грядущие возмущения в планетных орбитах, и выживание планет после гибели Солнца для нас представляют чисто теоретический интерес. Еще находясь на главной последовательности, наша звезда постепенно станет более яркой, чем сейчас, так что через пару миллиардов лет Земля все равно превратится в непригодную для проживания планету. Хоть по меркам человеческой жизни Солнечную систему и можно считать вечной, сегодняшние тишь да гладь не должны вводить в заблуждение. Поэтому нам в любом случае предстоит искать «пути отступления» с Земли, чтобы обеспечить себе возможность наблюдать за всеми описанными в статье интереснейшими событиями со стороны.
А потом начнется столкновение Млечного Пути с Туманностью Андромеды… Но это уже другая история...