В 1976 году экипаж летчика-испытателя Марины Попович во время полета на «Ан-12» попал в крайне опасную ситуацию: внутри грузового отсека разгерметизировался топливный бак от «Миг-29», на пол разлилось около 4 тонн керосина. Самолет превратился в большую летающую бомбу, готовую взорваться от любой искры.
К тому же в этот момент «Ан-12» попал в мощный грозовой фронт; яркие вспышки молний окружили беззащитный самолет буквально со всех сторон… И как раз в это время все 12 человек экипажа почувствовали, что их самолет как бы застыл в воздухе, время на борту вдруг замерло…
У другого летчика-испытателя, Марка Галлая, при испытаниях истребителя «Ла-5» пожар в воздухе все же произошел.
Впоследствии он так описывал это происшествие: «Внезапно откуда-то из-под капота выбило длинный язык пламени… Снизу в кабину пополз едкий сизый дым… Дрогнул, сдвинулся с места и пополз по какому-то странному двойному счету масштаб времени...
Каждая секунда обрела способность неограниченно, сколько потребуется, расширяться: и в этот момент человек успевает сделать так много дел, как ни в какое другое время. Кажется, ход времени почти остановился!».
Несколько лет назад на международном авиасалоне отказал двигатель у самолета «Миг-29». Истребитель врезался в землю и взорвался. Впоследствии при расшифровке записей «черного ящика» оказалось, что пилот Квочур за секунду до катапультирования успел сделать так много операций по управлению неисправным самолетом, что в нормальной обстановке на это могли бы уйти минуты. А рассказ самого летчика-испытателя об этом событии занял вообще несколько часов!
Еще больше различных ситуаций, связанных с временным фактором, происходило в годы войны. Так, солдат Федор Николаевич Филатов за мгновение до взрыва пережил несколько томительных минут, наблюдая, словно завороженный, как по стальному корпусу снаряда бегут огненные трещины, как металл трескается и медленно, как во сне, разлетаются осколки (данное им в годы Второй мировой войны описание в точности соответствовало более поздним скоростным видеозаписям).
Десантник А. Конаков, падая в 1992 году с высоты 35 метров без парашюта, утверждает, что сгруппироваться и правильно приземлиться он сумел только благодаря неестественно растянутому времени…
Газета «Пропеллер» в 1992 году расследовала и хронометрировала показания другого парашютиста, который так описывал один из своих прыжков в 1988 году:

«До линии высоковольтных передач оставался всего метр, и отвернуть от него, казалось, было невозможно. Но внезапно мой спуск прекратился, и я повис в воздухе, едва не касаясь ногами смертоносных проводов. Странно! Посмотрел наверх — нет, купол парашюта ни за что не зацепился, все, что его держит, — это воздух!
Краем глаза заметил бегущих по полю людей; они тоже застыли на одном месте и как бы повисли в воздухе! Тут я вспомнил все, чему меня учили, с силой натянул несколько строп и… парашют повело в сторону от проводов! Приземления не помню, но люди, которые подбежали, потом говорили, что я несколько минут просидел с открытыми глазами и ни на какие вопросы не отвечал…».

Таким образом, в критических ситуациях, когда человек находится на грани между жизнью и смертью, время начинает течь по-особому — оно растягивается. И чем сильнее подкрадывающийся к человеку страх, тем больше растягиваются мгновения, предоставляя лишние секунды для принятия спасительных решений.
Потом, конечно, организм расслабляется, время в нем после ускорения сначала замедляется и лишь затем приходит в норму. После того как опасность минует, люди пребывают в шоке, не реагируют ни на что, т. е. как бы выпадают из нашего обычного времени. Сначала за одно страшное мгновение живут минуту, затем минуту шока ощущают как одно мгновение своей жизни!
Последствия при этом могут быть самыми невероятными: часы на руках очевидцев вдруг начинают спешить; находящиеся рядом люди, даже не догадывающиеся об опасности, так же неожиданно для них начинают видеть «замедленное кино»; у находящихся на грани смерти увеличивается не только быстрота, но и сила мышц!
Последнее утверждение придется уточнить: мышцы не становятся быстрее, просто их работа происходит за больший промежуток времени; увеличивается импульс силы, причем во столько же раз, во сколько растягивается время.
Теперь становится понятным, почему, спасаясь от волков, люди иногда забираются вверх по совершенно гладким стволам; отчего, увидев медведя, можно с места перепрыгнуть через высокий забор; что помогает при пожаре вытаскивать массивные вещи или выносить с поля боя неподъемных раненых.
Бывает и наоборот: когда опасность близка, но еще не наступила, время не растягивается, а сжимается. Словно бы организму необходим резерв неиспользованного времени. Так, на всякий случай!
…Летом 1974 года в Киргизии, в тяньшанских горах, Сергей Ратников едва не свалился в пропасть. Помог брат — по мнению Сергея, он мгновенно преодолел несколько десятков метров и протянул руку…
Таким образом, напрашивается почти очевидный вывод, что сильный стресс, когда человек по-настоящему пугается, и огромное желание жить изменяют плотность времени: или сжимают, или растягивают его.
И этому феномену даже нашлось экспериментальное подтверждение. Оказывается, что даже тренированные испытатели получают сильнейший стресс при движении на центрифугах с большим ускорением (до 9g) и при этом явно ощущают замедление или ускорение времени.
Да и преждевременное старение, и летаргический сон — это тоже, по всей видимости, явления из того же ряда, что и приведенные выше. Просто этот феномен еще практически не разгадан, и наука находится только на подступах к его раскрытию.