Когда говорят о славянках в рабстве, то мы сразу представляем белокурых полуобнаженных девушек в роскошных восточных сералях, рядом с вальяжными султанами в чалмах и черными евнухами в фесках. Но оказывается, наши соплеменницы томились не только в гаремах Стамбула, Бахчисарая и Марракеша, но и в замках и домах Флоренции, Венеции, Мадрида и Барселоны.
Государства, населенные славянскими племенами, долгие столетия страдали от нападений кочевников с востока и юга. Всадники в халатах орудовали не только в приграничных землях — они доходили до Москвы и Киева, грабя и уводя население в плен целыми городами.


Количество захваченных в рабство людей измерялось десятками тысяч и все они вскоре оказывались в Кафе на главном невольничьем рынке Крыма. Из владений крымских правителей часть рабов отправлялась дальше, на юг и восток, а часть — на запад, в христианскую Европу. Там ценились, в основном, русские и украинские девушки, статные и светловолосые.
Некоторое время основным поставщиком девушек, захваченных в плен на Руси, были генуэзцы, которым принадлежали крупнейшие города Крыма. Кочевники за бесценок отдавали девушек торговцам людьми, а те их выгодно перепродавали. Позже, когда полуостров отвоевали мусульмане, этот бизнес перешел в их компетенцию, но для невольников ничего не поменялось.
Несмотря на то что рабов в Средние века по ценности приравнивали к скоту, к красивым девушкам-невольницам отношение было совсем иное. Следы побоев, излишняя худоба или, не дай Бог, болезнь, значительно снижали ценность рабыни на рынке, поэтому их старались беречь.


Южная французская провинция Руссильон и ее столица Перпиньян стали для европейцев аналогом крымской Кафы. Сюда привозили рабов из разных уголков Старого света и предлагали покупателям на нескольких невольничьих рынках. Основным «товаром» Руссильона были работники для сельского хозяйства, добычи ресурсов или строительства, но были здесь и красивые славянки, которых приобретали для того, чтобы сделать наложницами, служанками в доме или кормилицами.
Киевский историк XIX столетия Иван Лучицкий в своем исследовании «Русские рабы и рабство в Руссильоне в XIV и XV вв.» довольно подробно описал, как происходил торг, какими были цены на наших женщин и какова была их судьба после продажи.
Ученый писал, что девушек, привезенных с Украины, Московии, Польши и Литвы называли русинками, независимо от национальности, и ценились они дороже других. Если за негритянку были готовы отдать 40 ливров, а за красивую эфиопку 50, то цена славянок начиналась от 60 ливров. Верхний порог назвать было невозможно, так как известен случай, когда девушка с Руси была продана в Руссильоне за 2093 французских ливра.


Это огромная для средневековой Европы сумма, ведь в то время всего за один ливр можно было арендовать на год дом в центре города с конюшней и прислугой. Новый дом в XV веке стоил 20-30 ливров, а строительство замка обходилось в 40-45 тысяч этих золотых монет.
В чем секрет такой высокой цены? В первую очередь европейцы были готовы платить за красоту русинок, которой не было равных в мире. А кроме этого, многие девушки быстро себя окупали при использовании в качестве кормилиц. Вот что писал об этом Лучицкий:


Историк Василий Ключевский упоминал в одном из своих ученых трудов тот факт, что колыбельные на русском, украинском, польском и литовском языках были слышны на берегах как Черного, так и Средиземного моря.


Невольница русинка, прислуживающая в доме, могла стать своеобразным показателем высокого статуса хозяина и его отменного вкуса. В городском архиве Флоренции сохранилось письмо одной знатной дамы своему сыну, в котором она настоятельно рекомендовала ему приобрести русскую девушку:


В документах того времени часто встречается упоминание от «белых татарках», при этом имена у этих девушек были славянские. Похоже на то, что работорговцы так называли девушек, привезенных из Тартарии — далекой холодной земли, расположенной на северо-востоке.


В эпоху позднего средневековья, в XVII столетии, несмотря на тягу европейцев к просвещению, работорговля никуда не исчезла. Крым в то время уже был татарским и сам хан и его мурзы имели огромные доходы от невольничьих рынков. Посол Великого княжества Литовского в Крымском ханстве Михалон Литвин, увидел у Перекопа колоссальное количество людей, непрерывным потоком следующих на полуостров. Их было так много, что дипломат засомневался, остался ли хоть кто-нибудь живой в тех краях, откуда их пригнали.
В XVI-XVII столетиях ни у польских королей, ни у царей Московии не было достаточно сил, чтобы воевать с крымским ханом. На Руси проблему пленных хоть частично, но решали путем выкупа, который собирали со всех по принципу налога. Он назывался «полоняничные деньги» и официально взымался с 1551 по 1679 год. Сумма налога сначала варьировалась в зависимости от ежегодных расходов на выкуп невольников, а затем стала фиксированной — 2 рубля с сохи.
В XVII веке, когда османская угроза нависла над всей Европой, христиане стали более сплоченными. Православных перестали считать еретиками и язычниками, а признавали как людей, знающих Христа, но заблудших в своей вере. Торговля славянскими рабынями пошла на спад, так как христианство порицает продажу единоверцев. Несмотря на это, работорговля полностью не исчезла и русинок можно было иногда встретить на невольничьих рынках.


Но в XVII веке стали фиксироваться и первые счастливые истории возвращения женщин из рабства. Записи такого рода делались в монастырях, куда бывших невольниц отправляли для исповеди и совершения других церковных таинств. Священнослужители выясняли у женщин, какие грехи они совершали на чужбине и как блюли свою веру.
Одна из таких монастырских записей описывает судьбу девушки по имени Екатерина, которую угнали в неволю ногайские татары в 1606 году. Невольница была продана в Крым, откуда ее через 15 лет вызволили запорожцы. Екатерина прошла долгий пеший путь до Путивля, где ее ждал настоящий допрос в монастыре. После всех формальностей она продолжила свое путешествие и вернулась домой, в деревню деревни Речки, неподалеку от Коломны.


Дома Екатерину никто не ждал, так все считали ее мертвой. Муж женщины женился второй раз, но церковники присудили ему воссоединиться с чудесным образом спасшейся супругой. В монастырской книге эта история записана так:


Также хорошо известна история русской девушки Феодоры, которую также в 17 лет увели в неволю ногайцы. Она рассказала, что враги увезли ее в Кафу, где продали в Стамбул. Там ее хозяином стал богатый еврей. Юная невольница отказалась принять чужую веру, но пила и ела с семьей хозяина. Со временем еврей продал ее армянину, а от того рабыня попала к знатному турку. Тот склонял ее принять ислам, но не смог сломить ее веры.
В монастыре Феодора рассказала, что избавление к ней пришло в лице русского парня Никиты Юшкова, который выкупил ее из рабства. Они обвенчались в одной из христианских церквей Стамбула и них родились сыновья Фрол и Афанасий, которых также крестили в православие.


Такой вот неожиданный хэппи-энд. К сожалению, такие случаи были редкостью. Большинство девушек пропадали без вести на чужбине и домашние о них никогда больше не слышали.
В 1783 году русская армия отняла у татар Крым и невольничий рынок в Кафе, один из последних в Европе, перестал существовать. Центр работорговли переместился на Северный Кавказ, где торговля славянскими девушками отмечалась даже в XIX веке. С Кавказа в Турцию ежегодно доставлялось до 4 тысяч невольников, в том числе и женского пола.
Работорговля шла в основном по морю, чему усиленно препятствовал флот Российской империи. Бизнес этот стал крайне рискованным и невыгодным, а спрос на невольников сильно упал. На рубеже XVIII и XIX веков британский путешественник Эдмонд Спенсер писал:


Несмотря на то что невольничий рынок в Руссильоне перестал существовать столетия назад, историки имеют немало информации о его оборотах, благодаря нотариальным актам купли-продажи. Известно, что доля славянок, проданных в рабство, там составляла 22% от общего числа невольников. Но на юге Франции не смогли превзойти рынок в Кафе, через который прошли в общей сложности 3 миллиона жителей Украины, Московии и Польши. Примерно половина этих несчастных была девушками.