Судья Эва Норрой рассказывает, почему люди рискуют своей жизнью ради сомнительных достижений и каким правилам следовать, чтобы стать чемпионом в приготовлении хот-догов и выпиливании дворцов из мыла.
Недавно я фиксировала рекорд одного британца — он хотел стать чемпионом по числу приседаний на подушку-пердушку за 30 секунд. Я стою с секундомером и внимательно слежу за всем происходящим: взрослый человек бегает от одного стула к другому, очень старается, лицо у него самое серьезное, концентрация невероятная, а фоном — вот этот звук. Я смотрю то на него, то на секундомер и думаю: «Неужели это все наяву?»
Судьей Гиннесса я работаю уже два года. В 2012-м я была в оргкомитете Олимпийских игр в Лондоне, когда раздался звонок: «Алло, это «Рекорды Гиннесса», мы бы хотели пригласить вас на собеседование». Я ушам не поверила — как и все, я с детства обожала листать эту книгу, но никогда не могла представить, что у них может быть офис с телефоном. Я скорее представляла, что это какая-то группа таинственных людей, сидящих на облаке и с интересом наблюдающих за тем, что творится на Земле. На собеседовании меня спросили, как бы я организовала чемпионат по стоянию на одной ноге. А сколько людей вы бы допустили, а ограничили бы максимальное время стояния, а дисквалифицировали бы падающих или давали еще один шанс — такие были вопросы.
Офис, конечно, не был на облаке, но все равно оказался удивительным. Напротив моего рабочего стола в Лондоне, например, висит портрет самого большого в мире осла — в натуральную величину. А в первый же рабочий день коллеги поставили передо мной миску с мукой и сказали: «Притворись, как будто строишь фигурки из муки». Я вообще ничего не понимаю — сижу и с бешеными глазами в этой муке копошусь. Они это сняли на видео и потом выложили ролик в сеть — чтобы поддерживать имидж того, что в «Гиннессе» все немного не в себе.
Рекордами в «Гиннессе» занимаются три отдела: отдел сочинения правил для установления рекордов, отдел по фиксации рекордов, где работаю и я, и редакционный отдел, который отбирает самые значимые достижения для ежегодной книги. По всему миру рассредоточено около 20 судей, российские рекорды достаются мне — потому что я единственная, кто знает русский язык. Выучила я его совершенно случайно: в школе нужно было выбрать дополнительный предмет, я хотела итальянский, но на тот момент не было учителя, поэтому пришлось брать русский.


Ставят рекорды три типа клиентов. Первый тип — индивиды, которые хотят себе что-то доказать, как тот британец с подушкой. Второй — корпорации, которые устраивают своим сотрудникам сеансы тимбилдинга. Недавно меня вызвали в Германию, куда на день прилетели сотрудники страхового агентства из Сингапура, чтобы построить самый больший в мире плот на воде. Третий тип — мелкий бизнес, который хочет, чтобы о нем узнал мир. Два года назад я фиксировала, как сотрудник магазина испанских продуктов режет хамон в течение 24 часов — а в прошлом году у магазина уже открылись три филиала.
Рекорды можно ставить бесплатно и за деньги. В первом случае необходимо отправить нам видео с достижением и свидетельство очевидца, и в течение 12 недель, не выходя из офиса, я вынесу вердикт — поставили вы рекорд или нет. Есть еще вариант для тех, кто не любит ждать, и для тех, кому важно, чтобы официальный представитель Гиннесса присутствовал лично. Платите 4500 евро, и я могу выехать к вам хоть на следующий день. Каждый судья выезжает в поля 10−15 раз в год, а количество онлайн-заявок на рекорды исчисляется тысячами.
Взяток мне никто никогда не предлагал, даже заявители из России. Бывает, правда, мне самой хочется немного подсудить. Помню, в Великобритании продавец хот-догов хотел поставить рекорд по количеству хот-догов, приготовленных за минуту. Чтобы войти в историю, ему нужно было сделать десять штук. И он действительно приготовил все десять, но один хот-дог мне пришлось дисквалифицировать — очень уж он был неопрятный. Продавец начал спорить, но я сказала: «Согласитесь, вы бы никогда не продали такой хот-дог своему гостю». Он согласился, хоть и был очень расстроен. Да и я, по правде говоря, тоже расстроилась — он был очень симпатичный и так рассчитывал на победу.


Каждый вердикт мы выносим на основании четких гайдлайнов, которые пишет отдел по придумыванию правил. Из последнего они, например, сочинили гайдлайн под заявку «Хочу сделать самого большого лебедя-оригами». Вот что получилось: «Правило первое — лебедь должен быть выполнен из одного листа бумаги. Правило второе — лебедь должен быть сложен при свидетеле. Правило третье — лебедь должен напоминать лебедя».
Еще недавно у нас была заявка от русских женщин, живущих где-то на границе с Казахстаном, — они хотели поставить рекорд по самому маленькому дворцу, выпиленному из куска мыла. Но пришлось им отказать — у нас не предусмотрены «Самые маленькие рекорды». Каждый новый рекорд подразумевает, что кто-то захочет его побить. А если нам начнут присылать совсем крошечные дворцы, мы не сможем определить победителя.
Из России вообще приходит очень много заявок, связанных с искусством. В прошлом году я зафиксировала рекорд мужчины из Ленинградской области — он нарисовал на снегу самое большое разноцветное сердце. До этого было самое большое изображение капли воды, составленное из людей в голубых футболках, — из Владивостока. Еще раньше — самая большая мозаика из винных пробок, 154 квадратных метра: двое русских, живущих в Париже, составили изображение из двухсот восьмидесяти тысяч пробок. Эту мозаику, кстати, мы выбрали главным достижением 2014 года.
Из других национальных закономерностей я заметила, что из Германии приходит больше всего заявок на рекорды, связанные с машинами. В Америке очень любят ставить групповые рекорды — например, недавно оттуда прислали самое большое сборище людей, одетых в костюмы собачек. Из России почти все заявки приходят онлайн, но скоро мне предстоит первая командировка в Москву — там в парикмахерской будут ставить рекорд по количеству закрученных за 60 минут кудряшек. А вот на Украине я была в августе прошлого года. Там ставили рекорд «Самая крупная территория, которую можно засыпать удобрениями за 24 часа» — одна французская сельскохозяйственная компания хотела установить рекорд, но на родине у них нет таких площадей, поэтому поехали на Украину.


Что касается отдельных индивидов, которые устанавливают рекорды, — причины бывают самые разные и зачастую очень уважительные. Помню одну женщину из Мексики, рекордсменку по площади татуировок и количеству пирсинга на теле. Многие над ней смеялись, но в разговоре со мной она призналась, что сделала все эти тату, чтобы почувствовать себя сильной. В детстве ее постоянно обижали, и, поменяв внешность, она хотела дистанцироваться от своего прошлого.
Был еще цирковой артист из Австрии, жонглер топорами. Он хотел побить рекорд по количеству перекатов мяча с одного плеча на другое. Казалось бы, такая мелочь, но, побив рекорд, он страшно радовался. Я только потом узнала: у него была серьезная травма, шесть месяцев он не вставал с постели и решил, что если сможет установить такой рекорд, то вернется к работе. И смог.
Но самое сильное впечатление на меня произвел англичанин, который хотел побить рекорд по прыжкам в воду с тарзанки. На тот момент рекорд был 50 метров, а он решил взять сразу 100. Он прыгал с тарзанки первый раз в жизни, и тогда ему было 73 года. Жена осталась дома, так ей было страшно, но с нами были 20 его детей, внуков и правнуков. Признаюсь, я очень нервничала перед прыжком, хотя сохранять полное спокойствие — наша должностная обязанность. А дедушка даже глазом не моргнул: просто взял и прыгнул. Мы чуть от страха не умерли, пока ждали, когда он выплывет. А он вылез из воды и говорит: «Голова немного кружится, но в остальном — никогда не чувствовал себя лучше».
Сумасшедших у нас не очень много бывает, а вот шутников полно. Чаще всего люди предлагают зафиксировать их самую большую в мире коллекцию воображаемых гитар. Удивительно даже, скольким людям может прийти в голову одинаковая шутка, и такая глупая. Среди моих друзей юмористов тоже хватает. Как сядем в кафе, начинается: «Эва, посмотри, как я складываю самую высокую в мире башенку из домино! Эва, посмотри на мой дворец из палочек для суши!» Я обычно отвечаю: «Ребята, вы видите на мне рабочую униформу? Нет? Так и отвалите».Источник: Популярная механика