Масштабные эпидемии, поражающие сразу несколько стран — пандемии, — унесли жизней больше, чем все войны в истории человечества. Чума, оспа, холера воспринимались как наказание Господне. С другой стороны, все эти болезни человечество рано или поздно побеждало. А потом приходили новые пандемии.
Первой подробно описанной в исторических источниках эпидемией принято считать мор, терзавший Афины в 430 году до нашей эры. Дело происходило в начале Пелопоннесской войны между альянсами греческих государств, возглавляемых, соответственно, Афинами и Спартой. Афиняне господствовали на море, но уступали на суше, сидя в городе в глухой обороне.

Пролог в Афинах

Перед осадой они закупили в Египте и заморских колониях побольше хлеба, с партиями которого, как считается, прибыли и крысы — носители чумной палочки.
Ситуация усугубилась тем, что если в мирное время большинство афинян проживали в окрестностях, то теперь город оказался забит беженцами. В результате за четыре года чума унесла около 30 тысяч жизней, что составляло примерно четверть всех жителей полиса.
Общее недовольство обрушилось на главного зачинщика войны Перикла. Жрецы трактовали эпидемию как выражение гнева богов и ссылались на родовое проклятие
Алкмеонидов (двумя столетиями раньше представители этого семейства перебили политических противников, искавших защиты у алтарей храмов). Сам Перикл приходился Алкмеонидам лишь дальним родственником, но генеалогические тонкости афинян не интересовали. В общем, Перикл имел все шансы пасть от руки соплеменников, если бы сам не умер. Вспышки эпидемии происходили ещё дважды (429 и 426 годы до нашей эры), а потом внезапно закончились, после чего война вспыхнула с новой силой.
Впрочем, в конце XX века греческие врачи провели анализ зубов из захоронений того времени и пришли к выводу, что речь шла, скорее всего, об эпидемии не чумы, а брюшного тифа.

Чёрная смерть

Так называемая Юстинианова чума характеризовалась гораздо большим географическим и временным масштабом. Именно её и считают первой пандемией. Своим названием она обязана правившему в 527-565 годах византийскому императору Юстиниану I, а как на распространителей заразы снова указывают на крыс, приплывших в Константинополь на кораблях с египетским хлебом.
Историк Прокопий Кесарийский рисует картину настоящего апокалипсиса: «От чумы не было человеку спасения, где бы он ни жил — ни на острове, ни в пещере, ни на вершине горы… Много домов опустело, и случалось, что многие умершие, за неимением родственников или слуг, лежали по нескольку дней несожженными. В это время мало кого можно было застать за работой. Большинство людей, которых можно было встретить на улице, были те, кто относил трупы. Вся торговля замерла, все ремесленники бросили своё ремесло…».
В 544 году в Константинополе ежедневно умирало до 5 тысяч человек. Потом эпидемия начала расползаться по Европе и Ближнему Востоку, досталось и Северной Африке, откуда чумная палочка, видимо, и появилась. Последние отголоски чумы зафиксированы в Англии и датируются 683 годом. Общее число жертв пандемии за примерно полтора столетия некоторые исследователи доводят до 100 миллионов.
Однако в европейском сознании чётче зафиксировался не столь продолжительный, но более интенсивный мор, известный под названием «чёрная смерть».
Зараза, как обычно, пришла с грызунами, но не приплывшими на кораблях, а появившимися из глубин Азии, вместе с монгольскими захватчиками. У монголов, кстати, мясо степных сурков, носителей чумной палочки, считалось чуть ли не деликатесом, что тоже сыграло роль в распространении эпидемии.
В 1346 году чума опустошила столицу золотоордынских ханов Сарай, а в Крыму, согласно арабскому историку ибн аль-Варди, погубила 85 тысяч человек, «не считая тех, которых мы не знаем».
Осадивший в это время генуэзскую факторию в Каффе (Феодосия) ордынский хан Джанибек с помощью катапульт забрасывал в крепость трупы умерших от болезни. Взять крепость он так и не смог, но заразившиеся защитники, вернувшись на Родину, развезли чуму по Европе.
Принято считать, что в Англию британцы доставили чумную палочку вместе с французскими трофеями, например, на одном из модных платьев.
На Руси первой высокопоставленной жертвой эпидемии стал в 1353 году великий князь московский Симеон Гордый, умерший вместе с двумя малолетними сыновьями. Странно, но по какой-то причине чума не коснулась Финляндии и Чехии.
Затихнув, эпидемия повторилась в Европе в 1361 году, потом в 1369-м и потом ещё несколько раз.
Эта катастрофа, унёсшая от 20 до 32 миллионов жизней, оставила след в культуре, например, в «Кентерберийских рассказах» Джефри Чосера или «Декамероне» Джован-ни Боккаччо, герои которых в предчувствии смерти пускаются во все тяжкие. Но вопрос о смысле посланного человечеству испытания оставался открытым.

Бактериологическая «бомба»

Эпидемия оспы в IV веке прокатилось по Китаю и Корее. В 737 году она буквально опустошила Японию, где погибло до трети населения.
Зараза распространялась воздушно-капельным путём и через предметы.
Тело больного при оспе покрывается множеством язв, и если человек выживал, эти зарубцевавшиеся язвы портили, а иногда и уродовали его внешность. Из взрослых умирал каждый восьмой заразившийся, из детей — каждый третий. Отсутствие на лице человека следов оспы «стражи порядка» указывали как особую примету при объявлении в розыск.
Но за несколько столетий европейцы с этой болезнью как-то освоились, а вот когда они завезли её в Новый Свет, индейцы оказались перед ней совершенно беззащитны.
Численность коренного населения Америки до появления в 1492 году европейцев оценивается в диапазоне от 15 до 40 миллионов. Анализ и сопоставление более поздних источников показывает, что в течение XVI-XVII столетий коренных жителей постигла настоящая демографическая катастрофа, и численность индейцев сократилась в ряде регионов на 90%.
Индейцев истребляли в ходе военных кампаний, подвергали беспощадной эксплуатации, но самый большой ущерб нанесли именно завезённые европейцами болезни, облегчившие и сам процесс завоевания. Так, в 1527 году эпидемия оспы унесла жизни не менее 200 тысяч из 6 миллионов жителей империи инков, включая её повелителя Уайна Капака. Зараза пришла с территории современной Колумбии, которую испанцы только начали завоёвывать. И уже вслед за ней в империю инков пришли конкистадоры Писарро.
Однако вопрос о том, в какой степени пандемии были спровоцированы, а в каких — вспыхивали случайно, остаётся открытым.
В конце XVIII века английский врач Эдвард Дженнер начал прививать пациентам вакцину коровьей оспы. В России Екатерина II одной из первых подверглась вакцинации, что лучше всяких призывов убедило подданных последовать её примеру.
В настоящее время оспа считается побеждённой болезнью.

Холера с бунтом

О холере знали ещё древнегреческие авторы, но до Европы она не добиралась. Болезнь не выползала далеко со своей Родины, которая находится в долине Ганга. Берега этой реки всегда были густо заселены, а её воды постоянно загрязнялись продуктами жизнедеятельности.
1816 год известен в истории как «год без лета». Считается, что аномальные природные условия способствовали мутации возбудителя холеры, что привело к распространению пандемии.
Уже в 1817 году холера унесла 30 тысяч жизни в одной только столице Сиама Бангкоке и дошла до Астрахани. Дальнейшее продвижение в Европу остановила аномально холодно зима 1823/24 годов, но через пять лет пандемия обрушилась на Россию, Соединённые штаты, Японию.
В России холеру первоначально приняли за чуму и постарались удержать в южных губерниях.
В Севастополе установили жёсткий карантинный режим. Все прибывавшие в город должны были провести в карантинной зоне две-три недели, а подвоз продуктов осуществлялся под контролем военных властей, что, конечно, сказалось на ценах. В таком режиме город существовал два года.
В июне 1830 года недовольство прорвалось, тем более что начальство карантин особо не соблюдало. Губернатора Николая Столыпина толпа растерзала, прочие чиновники и офицеры подвергались избиениям.
Своей цели — снятия карантина — восставшие добились, но семь человек были казнены, а ещё около тысячи горожан и матросов отправились на каторгу.
Через год из-за слухов о том, что «немцы-врачи травят православных», бунт грянул уже в самом Санкт-Петербурге.
Собравшаяся на Сенной площади толпа устремилась к главной холерной больнице в Таировом переулке. Погром превратился в массовое убийство врачей, среди которых оказался и доктор Дмитрий Бланк (его брат Александр — дед Ленина — чудом спасся). Пациентам объясняли, что их спасают от гибели, и выталкивали на улицу, а если двигаться самостоятельно те не могли, то прямо в кроватях несли в Спасскую церковь.
К вечеру гвардия сумела восстановить порядок. Речь государя началась со слов: «На колени! Мерзавцы!» Убедившись в повиновении, государь пообещал всем прощение. И действительно, по делу о холерном бунте в столице к суду никто не привлекался.
При подавлении более кровавого холерного бунта в военных поселениях в Старой Руссе (Новгородской губернии) число осуждённых превысило три тысячи человек.
До 1970-х годов по миру пронеслось ещё пять холерных пандемий.

Испанский грипп

Грипп обычно приходит каждый год из южного полушария в северное. На следующий год вирус гриппа мутирует, так что переболевшим в прошлом году организмам приходится заново бороться с болезнью.
Жертвами обычных эпидемий становятся дети и старики, но особо опасные вирусы гриппа способны поражать молодых и здоровых людей. Именно таким оказался пресловутый испанский грипп.
Появился он в Китае, откуда «перебрался» в Соединённые Штаты. На плохо оборудованной базе в форте Райли в антисанитарных условиях скопилось большое число новобранцев, которых собирались отправить во Францию, воевать с немцами.
В марте 1918 года было выявлено около 500 заболевших, но почти всех их благополучно поставили на ноги и переправили в Европу. В окопах Первой мировой войны вирус за считаные недели приобрёл масштабы пандемии. Поскольку немцы периодически брали пленных, зараза успешно пересекла линию фронта. Военная цензура пыталась пресечь панику, так что первые сообщения о новом опасном гриппе появились в прессе нейтральной Испании, после того как грипп перебрался за Пиренеи. Впрочем, этой стране действительно досталось больше, чем многим другим — заражению подверглись 39% населения.
Развитие водного и железнодорожного транспорта способствовало тому, что пандемия стремительно перемещалась по миру. Впервые за несколько столетий беда такого масштаба пришла из Европы в Северную Африку и Индию, где в конце июня затихла. Через два месяца пошла обратная и гораздо более мощная волна, так что к зиме случаи болезни не были зафиксированы только на Мадагаскаре, в Австралии и Новой Каледонии.
Болезнь убивала стремительно. За несколько часов температура поднималась до 40 градусов. Начавшиеся в голове и мышцах боли быстро доходили до лёгких, вызывая сильнейшую пневмонию.
На второй и третий день многие умирали от остановки сердца, поскольку организм не выдерживал подобной нагрузки. Другие умирали через одну-две недели от пневмонии.
Даже в сравнительно благополучных нейтральных скандинавских странах целые предприятия прекращали работу из-за нехватки сотрудников. В Англии и Франции зафиксированы случаи, когда машинисты паровозов умирали во время рейса.
От самой сокрушительной, третьей волны испанки уберёгся лишь бразильский остров Маражо в устье Амазонки. Бушевавшая в России Гражданская война привела к сокращению населения на 12,5 миллионов человек, из которых около 5 миллионов можно смело записать на испанку.
Поскольку создать вакцину не получалось, борьбу приходилось вести организационными мерами: отменяя массовые мероприятия; закрывая школы, театры, церкви, ведя торговлю в магазинах через окошки; изолируя заболевших в карантины. В Америке сознательные граждане, патрулируя свои городки, могли просто «на всякий случай» пристрелить предполагаемого носителя вируса.
Считается, что испанским гриппом заразилось более четверти населения планеты, а смертность составила от 50 до 100 миллионов — то есть 2,5-5% всего тогдашнего населения планеты. Но вот куда он потом исчез — непонятно.

Немецкий след

В Первую мировую войну в странах Антанты ходили слухи, что вирус «испанки» разработали в германских бактериологических лабораториях.
В 2005 году учёные прояснили природу вируса, когда реконструировали подтип пневмонии А-Н1 N1. Этот вид инфекции «с наскока» подавлял первый иммунный ответ своих жертв, а когда иммунная система собиралась с силами, атаковал дыхательную систему. Большинство жертв умирали от недостатка кислорода.Автор: О.Покровский
Источник: "Загадки истории" №10, 2020 г.