Инакомыслие в том или ином его виде исстари преследовалось в нашей стране. И религии это касается не в последнюю очередь. «Отступники от истинной церкви» появились на Руси уже вскоре после её крещения князем Владимиром. В летописях запечатлены глухие отголоски той борьбы, которую вела официальная церковь с первыми русскими еретиками...

Цирюльник «сотрясает устои»

В 1004 году какой-то монах Адриан «хулил церковь», за что был заточен в монастырскую тюрьму. В 1123 году был отправлен в застенки киевский «еретик Дмитрий». Наверняка были и другие персонажи истории, бросавшие вызов официальной церкви. Но это всё были, несомненно, единичные явления. До XIV века русские земли по-настоящему массовых еретических движений не знали.
Первыми русскими еретиками в полном смысле слова (как представители массового явления) стали знаменитые стригольники. Возникновение стригольнической ереси относится к 1350-м годам. Ересь поразила северо-западную Русь, а именно Новгород и Псков. Такая локализация не случайна. Новгород и Псков были крупными торговыми городами с внушительной прослойкой посадского (торгово-ремесленного) населения. В общем, это был средний класс своего времени. А именно эти городские слои по всей средневековой Европе служили той базой, из которой «произрастали» и на которую опирались еретические движения.
Необычным названием первое русское еретическое движение обязано своему лидеру — некоему Карпу. Официальная церковь называла таких еретических вождей ересиархами (по аналогии с патриархами, только со знаком «минус»). Карп был стригольником — на древнерусском это означало «цирюльник», «парикмахер». По профессии вождя и все движение стало называться «стригольническим».

«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной…»

Чего же хотели стригольники? Они были представителями посада, а посад жаждал «дешёвой» церкви. Многочисленные поборы (официальные и неофициальные), которые господствующая церковь вытягивала из своей паствы, — раздражали и озлобляли горожан. Открытая торговля церковными должностями (симония) вызывала всеобщую ненависть.
Отмена симонии, ограничение поборов и плат за требы и службы — таковы были желания всего посада. Но стригольники пошли гораздо дальше. Они выдвигали поистине революционную программу: отрицание священства (как какого-то необходимого «посредника» для общения с Богом) и монашества.
Из этих двух «системных» пунктов вытекали и другие: отрицание церковных таинств и обрядов (исповеди, причащения, заупокойных молитв и т.д.), конфискация церковного и монастырского имущества (движимого и недвижимого); отмена вкладов «на помин души» и завещаний мирян в пользу церкви…
Такого покушения на свои устои (материальные) церковь, конечно же, допустить не могла. В 1375 году вожди стригольников — дьякон Никита, цирюльник Карп и какой-то третий безымянный «мирянин» — были казнены в Новгороде типичной казнью для того времени. Их избили дубинами и сбросили с моста в Волхов. После гибели вождей движение стригольников постепенно сошло на нет. После 1429 года стригольники уже не упоминаются ни в летописях, ни в церковных документах.

«Новгородский Торквемада» против «жидовствующих»

Второй крупнейшей ересью русского Средневековья стала так называемая ересь жидовствующих (в советской литературе её — из соображений политкорректное™ — называли «новгородско-московская ересь»). Все началось с того, что в 1470 году в Новгород прибыл учёный еврей Схария («Захарья Евреин» в русских летописях). Этот Схария, по утверждениям официальных церковных писаний, «был сыном диавола», который и стал сеять семена «злокозненной ереси». От еврея Схарии и всё еретическое движение, охватившее сначала Новгород, а затем и Москву, получило наименование «жидовствующей ереси».
В отличие от стригольников, программа которых была довольно прагматичной («упразднить!», «отменить!», «конфисковать!» и т.д.), ересь «жидовствующих» была более абстрактна и переполнена спиритуалистическими тонкостями.
«Жидовствующие» отрицали божественную природу Иисуса Христа; утверждали, что Бог-сын не равен Богу-отцу. Кроме того, они не признавали иконопочитания (что сближало их с византийскими иконоборцами). С точки зрения церковных канонов, это была вопиющая ересь. Новгородский архиепископ Геннадий (Гонзов) — этот «новгородский Торквемада», прозванный современниками «устрашителем преступников против церкви», — был неумолим.
В 1490 году наиболее видных еретиков предали в Новгороде позорной казни: ересиархов сначала возили на кобылах по городу (для всеобщего «осмеяния»), затем на их головах сожгли шутовские берестяные колпаки, после чего били кнутом и отправили в заточение.
С московскими «жидовствующими» расправились ещё жёстче (там вдохновителем расправ был небезызвестный Иосиф Волоцкий — игумен Волоколамского монастыря). В 1504 году трёх из них сожгли, остальных посадили в темницы.

«Украинский вопрос» раскалывает Россию

Следующим важным этапом в истории внутрироссийского религиозного противостояния стал церковный раскол середины XVII века, породивший масштабное движение старообрядцев. Надо отметить, что после реформ патриарха Никона (1650-е годы) ситуация сложилась весьма парадоксальная. Обычно еретиками — как в Европе, так и на Руси — считали тех, кто уклоняется от старых, традиционных норм и обрядов. В России же еретиками одним махом были объявлены те, кто от традиционных канонов нисколько не отдалялся, а напротив — упорно и рьяно их отстаивал.
Исходной точкой, вызвавшей самый крупный идеологический конфликт допетровской Руси, стал «украинский вопрос». Присоединение Украины (её «гетманской» части) в 1654 году раскололо не только украинское, но и русское общество. Так, гениальный дипломат царя Алексея Михайловича — Афанасий Ордин-Нащокин (иностранцы называли его «русский Ришельё») — был категорически против новых граждан («такие новые подданные, — утверждал он, — хуже иных врагов»). Однако тяга московского боярства к территориальным захватам пересилила.
Украина стала частью Российского государства. Но украинское православие в своей обрядовой части сильно отличалось от московского (и было почти тождественно греческому). Чтобы создать действительно единое государство, нужно было или Украину заставить изменить свои обряды (что в разгар войны с Польшей за эти самые украинские земли было бы довольно рискованным шагом), или измениться самим. Был выбран второй вариант, который Никон (патриарх с 1652 года) и стал претворять в жизнь.
На деталях этой реформы (троеперстие, трегубая аллилуйя, крёстный ход посолонь, написание «Иисус» вместо «Исус» и т.д.) мы останавливаться не будем — они и так хорошо известны. Главное, что русское общество в значительной своей массе этих изменений не приняло.

«Огнём и мечом»

В течение двух с половиной веков приверженцы «старого обряда» являлись главными еретиками в глазах официальной православной церкви. В первые десятилетия раскола взаимная ненависть достигала особенной остроты. Много раскольников было сожжено властями (как знаменитый протопоп Аввакум в 1682 году). Ещё больше сожгли себя сами, чтобы не быть обращёнными в «дьявольское никонианство» (так называемые раскольничьи гари). В этих изуверских гарях в XVII-XVIII веках гибли десятки тысяч старообрядцев.
Драконовские законы против старообрядцев (такие, например, как смертная казнь за совершение раскольничьих богослужений) действовали вплоть до восшествия на престол Екатерины II. «Северная Семирамида», дорожившая своей репутацией «просвещённой монархини», прекратила гонения на раскольников. Потеряв ореол «преследуемых противников правящего режима», некогда массовое раскольничье движение выродилось в типичное сектантство со множеством групп и течении, зачастую враждующих не только с «никонианами», но и друг с другом.

«Первоначальное накопление» — через оскопление!

XVIII век принёс с собой новые ереси, но ни одна из них уже и близко не достигала того размаха, что достигали ереси древних времён: стригольников, «жидовствующих» и старообрядцев. Из наиболее любопытных стоит отметить секты хлыстов и скопцов.
Первые получили своё название за пристрастие к самобичеваниям. Во время своих встреч (так называемых радений) члены секты устраивали ритуальные танцы и песнопения, доводя себя до экстатического состояния. Увлечение хлыстовством проникло и в высшие сферы Российской империи. Хлыстам симпатизировал сам министр народного просвещения (в 1816-1824 годах) князь Александр Голицын.
Скопцы считали, что единственным путём спасения души является борьба с плотью с помощью оскопления. Скопцов было немного, но в их руках были внушительные капиталы — отказ от «мирских соблазнов» позволял им целиком сосредоточиться на материальном накоплении. Иностранцы даже писали, что «все самые крупные купцы в Москве — скопцы». Пусть в этом утверждении содержалось явное преувеличение, тем не менее оно хорошо характеризует ту финансовую силу, которой располагали члены скопческой секты.
Отношение властей к еретическим движениям и сектам в течение всего XIX века постепенно смягчалось. Окончательно все ограничения для сектантов были сняты в 1905 году (указ «Об укреплении начал веротерпимости», 17 апреля 1905 года). Но век «религиозного либерализма» не был долгим. Приход к власти большевиков в 1917 году ознаменовал начало упорной антирелигиозной борьбы — не только против канонической Русской православной церкви, но и против всех больших и малых «оппонентов» официального православия. Но это уже — отдельная история…


Против иосифлян

Требования казней еретиков и обогащения церкви встретили сильное противодействие среди ряда светских и духовных лиц. Монах и церковный писатель Вассиан Косой (князь Василий Патрикеев) в «Слове ответном» и «Слове о еретиках» критиковал иосифлян с позиции милосердия и нестяжательства, апеллируя к заповедям евангельской любви и бедности, а самого Иосифа именовал «учителем беззакония», «законопреступником» и «антихристом». Заволжские старцы, отвергавшие монастырское землевладение и не разделявшие многие идеи иосифлян, на соборе 1503 года сделали заявление о том, что церкви неприлично владеть землями, а в «Ответе кирилловских старцев» возражали Иосифу Волоцкому относительно предания еретиков смерти: «нераскаявшихся и «-непокорных еретиков предписано держать в заключении, а покаявшихся и проклявших своё заблуждение еретиков Божья церковь принимает в распростёртые объятия». При этом они ссылались на заповедь «Не судите, да не судимы будете» и на рассказы о прощении Иисусом грешников.

Автор: Д.Петров
Источник: "Запретная история" №4, 2020 г.