Чудовищный вирус в считанные недели распространяется по планете. Лекарств нет, шансов не заболеть — практически нет. Деревни вымирают одна за другой, в городах по улицам передвигаются лишь машины скорой помощи. Мертвецов хоронят в братских могилах. А когда пик заболеваний спадёт и выжившие обретут надежду — мир накроет вторая, более смертоносная волна пандемии...
Это не сценарий голливудского блокбастера и не фантастика в жанре апокалипсиса. Сто лет назад едва различимый в микроскопы вирус прошёл по планете — и убил больше людей, чем шедшая в тот же момент Первая мировая война. Он появился летом, а не зимой, как обычно, убивал нищих и президентов, молодых и здоровых — едва ли не быстрее, чем старых и ослабевших, и вне лаборатории обычно заражал только людей. У него есть медицинское наименование, но выжившие запомнили его как «испанский грипп». Или ещё проще — «испанка».

«Мы были настолько заняты, что теряли счёт мертвецам, но иногда всё же делали передышку и выходили на улицу, чтобы прогуляться. Могу засвидетельствовать, что я стоял в центре Веллингтона в два часа дня в будний день и не было видно ни души: ни трамваев, ни открытых магазинов. Единственным, кто двигался по городу, был фургон с белой простынёй, привязанной к борту, с большим красным крестом, нарисованным на нём. Машина скорой помощи или катафалк. Это был действительно город мёртвых», - Альфред Холлоус, медицинский корпус новозеландской армии. 1918 год.

Он пришёл ниоткуда…

Испанка, инфлюэнца, Flanders Gripe, Blitzkatarrah… до сих пор точно не известно, где и когда этот вирус появился впервые. Его структура похожа на так называемый «птичий грипп», и одна из наиболее известных версий происхождения — заболевание в одном из военных лагерей, где для солдат разводили кур и свиней. Впрочем, в этот раз свиньи оказались «не при делах», вирус перешёл непосредственно к человеку.


Есть и другие гипотезы о его происхождении — в частности «китайская». В 1917 году схожая по симптомам эпидемия наблюдалась в Китае, и, когда страны Антанты наняли почти сто тысяч китайцев, вместе с ними в Европу прибыл и вирус. Первые месяцы его влияние было почти незаметно на фоне прочих смертей военного времени — все уже привыкли, что в сырых и холодных окопах солдат косят не только шрапнель и отравляющие газы, но и болезни.


Военные лагеря, через которые ежедневно проходили десятки тысяч людей, а больницы были переполнены ранеными и больными солдатами, стали просто идеальными центрами распространения болезни.
Первые сообщения о новой смертельной болезни появились во Франции в конце 1917 года, а уже в январе 1918-го болезнь добралась до США. Однако из-за идущей войны данные о распространении болезни носили служебный характер — «для поддержания морали в обществе» сообщения придерживались цензорами. Только когда эпидемия достигла нейтральной Испании, где не вводилась военная цензура, из информации в прессе стали понятны масштабы происходящего. Но к этому моменту пытаться остановить вирус было уже поздно.


Зато из-за того, что именно Испания первой открыто начала сообщать об эпидемии, новый грипп получил «испанскую прописку» — хотя реально к этой стране имел отношение примерно такое же, как ведьмак Геральт — к Ривии.

Болезнь — дело молодых, лекарство против морщин

Первая волна болезни напоминала уже привычные эпидемии гриппа — в группу риска попадали больные, пожилые, слабые. Но спустя несколько месяцев вирус изменился. Теперь от него умирали молодые, пик смертности приходился на возрастную группу от 20 до 40 лет. Кроме связанной с гриппом пневмонии, вирус убивал и сам: причиной смерти становились цитокиновые бури — избыточная реакция иммунной системы организма.
Злая ирония судьбы заключалась в том, что чем сильнее была иммунная система заболевшего, тем больше была и вероятность смертельного исхода. О том, что чёрно-синие жертвы новой заразы как-то связаны с предыдущей волной догадались лишь потому, что переболевшие прежней версией штамма получали иммунитет.Летом 1918 года для солдата — не важно, Антанты или Центральных держав — шанс выжить на фронте мог оказался даже выше, чем в тылу. Вражеские снаряды и пули могли попасть или пролететь мимо. Но если человек заболевал, санитарные поезда увозили его в уже переполненные заражёнными госпитали.


Затяжной выстрел

Первая мировая закончилась в 1918 году — но эпидемию это не прекратило. Наоборот, возвращавшиеся из Европы солдаты приносили смертельную болезнь даже в те места, куда раньше грипп не добрался. Заодно выяснилось, что при определённых условиях процент смертности может быть значительно выше обычного. Например, на Аляске одна школьная учительница сообщила, что в её районе три поселения вымерли полностью, в других — в среднем 85 процентов смертей. Здесь к смертям от самой болезни добавился тот факт, что больные люди не могли охотиться и даже заготавливать дрова — и умирали от голода и холода.
Впрочем, и в южных штатах было не легче. Так, в Коннектикуте первые заболевшие были замечены 11 сентября. Через две недели их стало две тысячи, затем девять тысяч, а к концу октября — 180 тысяч. Смертность на пике составлял 1600 в неделю, хотя, как сказал в докладе 2006 года министр здравоохранения штата: «Общее число жертв никогда не будет известно. Отчёты неполные, эпидемия была слишком сильной».
То же самое происходило в других штатах. Закрывались школы, библиотеки, театры и церкви, запрещались любые виды публичный собраний, включая похороны. Была запрещена даже продажа напитков «в разлив» — за исключением случаев использования тщательно стерилизованной посуды.
Но всё это помогало слабо. Марлевые маски, которыми пытались защититься, как показали исследования, имели околонулевую эффективность. Не было и лекарства, хотя в поисках средства от болезни врачи «перепробовали всё, что знали». Улицы городов опустели, оставшиеся здоровыми люди панически боялись выходить на улицу. Для современного поклонника голливудской продукции это выглядело бы как зомби-апокалипсис, но без зомби.



И с каждым днём их становилось всё больше и больше.
Единственным видом лечения, показавшим хоть какой-то положительный эффект, стало переливание крови от уже выздоровевших к заболевшим.
Точное число жертв «Великой Пандемии» неизвестно даже для вполне благополучных по тогдашним меркам США — только приблизительные оценки, от 500 тысяч до 675 тысяч умерших. Ещё более приблизительны данные по другим странам. Например, по Китаю: некоторое время считалось, что в нём пострадали только портовые города, но изучение отчётов миссионеров показало, что испанка проникла и в центральные районы страны. Но если в густонаселённой Индии хоть каким-то подсчётом занималась британская колониальная администрация, то умерших китайцев не считал никто.
Примерно то же происходило и в охваченной Гражданской войной России, где официальные данные про 270-300 тысяч умерших вряд ли имеют отношение к реальным масштабам. Современные исследователи сходятся, что общее число жертв «испанки» может доходить до ста миллионов — от трёх до пяти процентов тогдашнего населения планеты.

…и ушёл в никуда

После пика «смертельной второй волны» число заболевших начало резко снижаться — за несколько недель их количество упало с тысяч практически до нуля. Следующие несколько «волн» — медики США обычно пишут о четырёх, последняя прошла по стране уже в 1920 году — были менее летальны. Затем вирус пропал.


Точные причины исчезновения «испанки» столь же загадочны, как и её появление. Возможно, вирус быстро мутировал до менее летального, и какой-то из штаммов, которые заставляют нас каждую осень несколько дней страдать от насморка, имеет самое прямое отношение к «чёрной чуме», выкосившей сто лет назад миллионы людей.
Но это лишь одна из теорий — история испанки до сих пор полна загадок, на которые нет стопроцентно точных ответов. Как и на главный вопрос: может ли вирус вернуться снова?Источник: Warhead