Передо мной лежат старые, ещё довоенные фотографии. Красивый парень Анатолий Фоминых — комиссар, коммунист, политрук. Родился в Семипалатинской области в 1915 году, участник боёв на Халхин-Голе. После демобилизации в январе 1941 года приехал в Алма-Ату, где работал инструктором райкома партии. Там же встретил свою любовь — комсомолку Веру Горкушенко. Шумную и весёлую свадьбу сыграли в субботу 21 июня. А на следующий день — война. В январе 1942 года он ушёл на фронт. Его последнее письмо датировано 13 мая 1942 года: «Сегодня ночью переправляемся в Керчь. Пролив сильно бомбят. Впечатление жуткое». Больше вестей от него не было. Лишь через 30 лет стала известна судьба капитана Анатолия Фоминых...

Каменоломни

Аджимушкай — небольшой посёлок в пяти километрах от Керчи. С древних времён там добывали камень для строительства многочисленных поселений, которые греки, славяне, хазары, турки и другие народы основывали на берегах благодатного Крыма. Многие километры подземных катакомб и переходов до сих пор толком не изучены. В годы лихолетий в каменоломнях скрывались беженцы, повстанцы и партизаны, в мирные времена — контрабандисты, политические преступники и прочий лихой и опасный народ.
Осенью 1941 года, когда наши войска оставили Крым (за исключением Севастополя), Аджимушкайские каменоломни стали прибежищем местных партизан, создавших там опорную базу. Об их героических действиях очень хорошо написано в очерках Константина Симонова.

Фронт на Карпачском перешейке

26 декабря того же года советские войска провели в Крыму десантную операцию. Ожесточённым штурмом взяли Керчь и Феодосию, за восемь дней продвинулись на 100-110 км. Был образован Крымский фронт с задачей деблокировать осаждённый Севастополь и полностью освободить Крым.
Командующим фронтом назначили генерала Дмитрия Тимофеевича Козлова. К сожалению, он, знающий военный, полностью попал под влияние представителя Ставки Льва Захаровича Мехлиса. А тот был настоящим сталинским фанатиком: грубый, жестокий, не признающий никаких компромиссов, полный профан в военном деле. Подмяв под себя слабохарактерного Козлова, Мехлис распоряжался на фронте, причём жутко безграмотно и жестоко. Он гнал войска в лобовые атаки на минные поля без поддержки артиллерии и танков. Любое оборонительное сооружение рассматривалось как предательство и трусость. Всё вперёд! Только наступление! По воспоминаниям ветеранов, уже в десяти километрах от передовой царило полное безлюдье, никаких окопов, ни намёка на оборонительные укрепления. Зато на передовой, на узком Карпачском перешейке, тьма-тьмущая народу. Госпитали, обозы, различные тыловые части и подразделения. От должности начальника штаба фронта был отстранён генерал-майор Толбухин (будущий маршал), который имел неосторожность высказать мнение о необходимости готовить на всякий случай оборонительные планы.
А противостоял нашим солдатам лучший германский военачальник Эрих фон Манштейн. Оперируя значительно меньшими силами, он 18 января 1942 года отбил Феодосию. Причём, по выражению Сталина, Мехлис «дистанцировался» от неудач, обвинив в поражении Козлова и командующих армиями.
В феврале-мае на Карпачском перешейке не затихали непрерывные бои: то наши пытались наступать, то немцы. Подвела и погода: три месяца шёл почти непрекращающийся дождь. Все дороги развезло, техника встала. Продвигаться можно было только пешком или на лошади.

Крымская трагедия

7 мая 1942 года немецко-румынские войска Манштейна начали наступательную операцию «Охота на дроф». Первый удар был нанесён с воздуха: бомбардировщики атаковали густо скучившиеся у линии фронта советские подразделения. На следующий день началось наступление 30-го армейского корпуса в полосе советской 44-й армии, и к концу дня оборона войск Крымского фронта была прорвана. Сталин приказал «Керчь не сдавать, организовать оборону по типу Севастополя». Но было уже поздно — 16 мая 170-я немецкая дивизия ворвалась в город.
Лев Мехлис до последнего распоряжался на берегу, отплыв чуть ли не под огнём немецких автоматчиков. Отвага и храбрость Мехлиса ни у кого не вызывают сомнений, но…
« — Дуролом… Вы эту храбрость тут первый раз видите, а я её ещё на Тамани видел, когда из-за него по всему проливу бескозырки да пилотки… Видел его там, как он на берегу распоряжался до последнего! А черта мне в его храбрости, когда из всего нашего подразделения только двое живыми на камере выплыли», — писал Константин Симонов в «Живых и мёртвых». Советские войска были позорно разбиты, потеряв за десять дней боёв более 160 тысяч человек и огромное количество боевой техники.

Гарнизон Аджимушкая

Потери советских войск могли быть и больше, если бы не инициатива и воинская доблесть некоторых офицеров, особенно начальника боевой подготовки полковника Павла Максимовича Ягу-нова. Возглавив запасной полк, присоединив к нему несколько сот курсантов военных училищ, бойцов и командиров 276-го стрелкового полка НКВД, 95-го пограничного полка и остатки других отступающих частей, Ягунов смог организовать оборону севернее посёлка Аджимушкай. Находясь в районе каменоломен, сводная группа нанесла несколько дерзких контрударов.
Немцы не могли понять, откуда появляются внезапно атакующие красноармейцы. Они замешкались, что позволило многим (140 тысяч человек) эвакуироваться на Таманский полуостров. До 19 мая шли упорные бои у каменоломен. Подтянув свежие силы и танки, немцы всё-таки блокировали каменоломни и загнали наших бойцов под землю. Но все атаки были отбиты. К подземному гарнизону прорвались остатки наших частей, в частности 300 танков под командой подполковника Г.М. Бурмина, до этого упорно защищавшие район завода Войкова. Более 10000 солдат укрылись в Больших каменоломнях, 3000 — в Малых.
Не сумев захватить каменоломни, немцы накрепко блокировали их, надеясь, что голод и жажда сломят наших солдат. А жажда была страшная. Колодцы находились снаружи, под постоянным прицелом пулемётов. За каждый глоток воды приходилось драться. По воспоминаниям немногих выживших бойцов, «за ведро воды платили ведром крови».
В конце концов немцы попросту засыпали колодцы. Но подземный гарнизон держался. Бойцы сосали камни и стены катакомб, добывая живительную влагу, а затем вырыли подземный колодец. В жестоком бою они отбили и затащили в туннели полевую кухню.
Тогда фашисты, стремясь уничтожить не сдающийся отряд, пошли на запрещённый приём: в обход всех международных конвенций они применили химическое оружие, закачивая в катакомбы смешанный с отравляющим газом дым. Варварский акт гитлеровцы мотивировали тем, что в каменоломнях находятся не военнослужащие, а бандиты-партизаны. Однако это была ложь.
Ягунову и его командирам удалось даже в таких нечеловеческих условиях установить чёткий порядок й дисциплину. Гарнизон делился на батальоны, роты, взводы. Велась наблюдательная и караульная служба. Строгий распорядок дня, боевая подготовка, изучение оружия, политзанятия, наряды — все как в действующей армии. Чтобы спастись от удушающих газов, соорудили примитивные газоубежища. Солдаты подземной крепости продолжали держаться, совершая по ночам дерзкие вылазки, уничтожая вражеские посты и добывая боеприпасы и продовольствие. Когда погиб Ягунов, его заменил танкист Бурмин.
Немцы были вынуждены держать возле каменоломен усиленные части из наиболее стойких солдат и эсэсовцев. Когда попробовали в охрану поставить румын, наши через неделю их вырезали. Солдаты противника предпочитали идти на фронт, нежели нести караульную службу у каменоломен. Среди них царил мистический ужас перед этими истощёнными и оборванными «исчадиями подземелий».
Наши бойцы держались в катакомбах Аджимушкая долгих 170 дней. Только 30 октября 1942 года немцы окончательно захватили каменоломни и взяли в плен нескольких живых защитников. Из примерно 13000 человек, которые спустились в катакомбы, после осады в живых остались только 48.

Эпилог

В 1972 году ученик керченской школы Валера Лесков нашёл в каменоломнях полуистлевшую записку, датированную 30 августа 1942 года. На одной стороне можно было разобрать запись, сделанную карандашом: «К-ру 3-го р. капитану т. Фоминых. Примите выздоравливающий взвод наблюдателя т. Кирпиля». Значит, 30 августа Анатолий Фоминых был жив, дрался с врагом, только не знал, что за два дня до этого в далёкой Алма-Ате у него родилась дочь Наталья.
Это она принесла мне фотографии своего отца. Отца, которого никогда не видела, но которого помнит.Автор: Э.Аубакиров
Источник: "Тайны ХХ века" №7, 2013 г.