15 января 1965 года. Река Чаган в 100 километрах от Семипалатинска. Ранним утром резко качнулась и встала на дыбы земля. Заложенный в глубине 170-килотонный ядерный заряд — девять Хиросим — разворотил землю. Валуны весом около тонны разлетелись на восемь километров. Пылевое облако на несколько дней заволокло горизонт. Ночью в небе светилось малиновое зарево. На месте взрыва образовалась воронка диаметром около 500 и глубиной до 100 метров с оплавленными обсидиановыми краями. Высота навала породы вокруг воронки достигала 40 метров.

«Мирный атом»

В официальном отчёте, который был рассекречен совсем недавно, читаем: «Сразу после взрыва стал подниматься купол раздроблённого грунта. Через две-пять секунд был отмечен прорыв раскалённых газов, и началось формирование облака, которое стабилизировалось через пять минут на высоте 4800 метров. Часть грунта, достигнув максимальной высоты, равной 950 метрам, опустилась… После проведения подземного испытания под кодовым названием «Чаган» радиоактивному заражению подверглась территория 11 населённых пунктов с общей численностью жителей две тысячи человек…».
Уровень гамма-излучения на краях воронки к концу первых суток составил 30 рентген в час, через 10 дней упал до одного рентгена в час, а в настоящее врёмя составляет две-три тысячи микрорентген в час (естественный радиоактивный фон этой местности — 15-30 микрорентген в час). Так стартовала в Советском Союзе программа «Мирный атом».
Эта программа в СССР была своего рода идеей фикс. Всерьёз разрабатывались проекты гигантских самолётов, кораблей, поездов и даже автомобилей с ядерными двигателями, космических «взрыволётов» и прочих устройств, использующих ядерную энергию. Энтузиазм атомщиков не знал границ. Физики предлагали использовать ядерные взрывы в строительстве каналов и гаваней, при рытьё котлованов, подземных ёмкостей для хранения воды, во врёмя вскрышных работ (удаление горных пород, покрывающих полезные ископаемые), для интенсификации добычи нефти и газа, захоронения отходов и многих других целей.
В марте 1962 года министр среднего машиностроения Е.П. Славский получил доклад физиков-ядерщиков Юрия Бабаева и Юрия Трутнева «О необходимости развёртывания работ по изучению возможностей использования атомных и термоядерных взрывов в технических и научных целях». Каждый пункт программы был подробно расписан и производил очень солидное впечатление. Славский с энтузиазмом поддержал разработку Трутнева и Бабаева, и в 1962 году в Советском Союзе запустили широкомасштабную программу «мирных атомных взрывов». В ней было задействовано более десятка министерств: Минсредмаш, Мингаз-пром, Миннефтепром. Минугольпром, Минэнерго, Минцветмет, Минводхоз и другие, по заказам которых производились взрывы. «Мирный атом» прорвало.

Озеро Чаган

Первый советский промышленный ядерный взрыв прогремел 15 января 1965 года в Казахстане, на территории Семипалатинской области. Предстояло создать гигантскую воронку и заполнить её водами реки Чаган. По замыслу советских учёных, такие воронки должны были в скором врёмени покрыть всю территорию засушливых среднеазиатских регионов. Конкретно для Казахстана требовалось создать около 40 водоёмов общим объёмом 120-140 миллионов кубических метров. В гигантской воронке аккумулировались бы весенние стоки, а сравнительно небольшое зеркало испарения и остекленевшее дно водоёма позволили бы сохранить воду для нужд орошения, скотоводства, предотвратить засоление территорий и так далее.
Технология образования водоёмов в поймах рек была такой: глубокая воронка создавалась с помощью ядерного взрыва. Затем прокладывался канал, связывающий её с руслом реки. Так и произошло при взрыве у реки Чаган. Руководителем работ был назначен засекреченный атомщик Иван Турчин. В начале 1965 года реку соединили каналом с воронкой, а позднее была построена каменно-земляная плотина с водопропускными сооружениями. В целом образовался водоём общей ёмкостью 17 миллионов кубометров.


Всего, выполняя программу «Мирный атом», в СССР было произведено 124 ядерных взрыва.
Советские газеты писали: «В результате было создано прекрасное озеро Чаган с чистой прозрачной водой. Местность преобразилась. На берегу мы находили большие прозрачные кристаллы гипса, которые были вскрыты взрывом».
«…Произошло событие, которое так долго ждали. Стояла обычная для этих мест жара. Люди изнывали. Правда, на берегу было чуть прохладнее, но как манила эта безмятежная водная гладь! Поистине, близок локоть, да не укусишь… Пока. Наконец медики дали добро, и все обитатели посёлка побежали на пляж. Купались долго, от души…»
Ефим Павлович Славский гордился этим творением человеческого гения. Он поручил снять цветной фильм для широкого показа. Кадры фильма: по голубому простору атомного озера Чаган несётся быстроходный катер…


«В живых осталось меньше 30 человек»

Учёные понимали: если паводковые воды унесут в реку Иртыш рассеянную на большой территории радиоактивную пыль, огромная сибирская водная артерия будет надолго заражена, это принесёт непоправимый ущерб. Ещё в январе было принято решение: пробить в стенке кратера канал и перекрыть русло реки Чаган земляной дамбой, чтобы не пустить смертоносную воду в Иртыш и создать озеро в кратере.
Рассказывает один из немногих оставшихся в живых участников той экспедиции — Владимир Васильевич Жиров, в ту давнюю пору — мастер в почтовом ящике-:
— Было мне 23 года. Силу, казалось, девать некуда. Ни я, ни другие не думали, что производственное задание той лютой зимой окажется для нас роковым. Мы ведь как были воспитаны: партия велела — значит, надо ехать. Скорёхонько собрали технику, сколотили будки для врёменного проживания. В январе двинулись из Усть-Каменогорска в Семипалатинск, а оттуда — к месту взрыва.
Дощатый жилой городок расположился километрах в пяти от эпицентра. В будках — железная печка-буржуйка, но 40-градусные морозы брали своё. Место взрыва — чудовищно, это страх божий. Шёл туда — кровь носом хлынула, а глотку как наждаком скребло. «Лепесток» с лица сдёрнул, одежда в крови, задыхаюсь, а идти надо. Работали честно, себя не щадили. Один бульдозерист, спасая машину, нырял с тросом в атомную воду. Бульдозер спас, а сам через короткое врёмя умер. Я же вышел из пепелища с хроническими «наградами — — носовыми кровотечениями, болезнью поджелудочной железы, бронхитом, холециститом, гепатитом… Из 300 ликвидаторов в живых осталось меньше 30 человек.
— Да, у нас так, — вступает в разговор ещё один участник. Виктор Ефимович Богомолов, геодезист, — бывалые и сведущие военные топографы, из которых едва ли кто остался в живых, предупреждали: со здоровьем, мужики, можете проститься, но Родина вас не забудет.
У ликвидаторов случайно сохранилась копия геосхемы, где красным по чёрно-белому было выведено: «Воронка-кратер, образовавшаяся в результате наземного атомного взрыва Т»Ч»/р.Чаган. Семипалатинская область». Этот документ был предъявлен специалисту по геоэкологии профессору Евгению Яковлеву, он покачал головой, сказал: — У вас там было по-страшнее, чем в Чернобыле».

«Только не в обжитых местах…»

Академик РАН В.Н. Михайлов в своей книге «Я — ястреб» пишет: «Это был первый наш ядерный взрыв в мирных целях для образования ёмкости запасов пресной воды. Взрыв был проведён в русле речушки Чаган, которая летом обычно пересыхает. Считали, что весною, когда идёт активное таяние снега, воронка заполнится водой, которой хватит на все засушливое в этих местах лето для водопоя животных соседних совхозов. Так и случилось: весною воронка заполнилась водой, а перед бруствером образовалось большое озеро глубиной один-два метра, залив около двух квадратных километров степной площади. Правда, эта заливная площадь летом высохла, а из искусственной воронки водопоя не получилось из-за сравнительно большой в ней радиации. Так и стоит сегодня это озеро, наводя ужас на жителей соседних деревень. А речка Чаган нашла себе новое русло и течёт весною, как и раньше, огибая творение рук человеческих.
На следующий год после взрыва, весною, мы приехали порыбачить в заливных водах, да и посмотреть на наше чудо. А чудо-озеро произвело жуткое впечатление, причём не радиацией, которая была ещё достаточно большой на бруствере озера, а чернотой водной глади и безжизненно угрюмым навалом грунта вокруг него — вывернутых наизнанку глыб внутренностей земли. Мы расположились у заливного озера, наловили бреднем линей, сварили уху и ещё долго смотрели на Атом-Куль, как называют местные жители атомное озеро. Нет, не дело это: если и может быть мирное применение ядерных взрывов, то только не в обжитых местах».Источник: "Тайны ХХ века" №51, 2011 г.