От величия древних городов Египта, от Вавилонского царства остались только пыль да руины. И Рим сегодня больше напоминает музей под открытым небом, нежели мегаполис. Но есть город, который, будучи современником Древнего Рима и Мемфиса, живет сегодня той же жизнью, что и многие тысячи лет назад. Он расположился между реками Варуна и Аси, впадающими в священный Ганг. Имя этому городу, смотрящему из вечности, Варанаси.

Город света и... обезьян

В древности Варанаси назывался Каши. Что означает - освещенный духовным светом. Стоит он на трех холмах, или согласно индийской мифологии - на остриях трезубца бога Шивы. Весь город расположен на западном берегу Ганга. На восточном нет и не было ни единой постройки. Считается, что на том, пустынном, берегу находится тот мир, куда Шива переправляет души умерших. Варанаси с незапамятных времен - главный священный город Индии. Его духовная сила такова, что каждый, пришедший сюда, уже находится на пути к просветлению. В Варанаси даже камни обладают духовной энергией, а в светящемся воздухе, говорят, застыло само время. Воды Ганга смывают грехи с любого, кто совершает омовение в его волнах. А спать в этом городе - все равно что погрузиться в глубокую медитацию...
Я проснулся от страшного грохота. В первые мгновения мне померещилось, что настал конец света, все летит в преисподнюю, и я слышу «плач и скрежет зубов»... Однако, окончательно пробудившись, я понял, что все не так страшно: я жив-здоров, и стены моего гостиничного номера тоже целехоньки. А на железной оконной решетке висит, покачиваясь на волосатой лапе, громадная обезьяна. Она тряхнула решетку еще раз, что-то мне грозно крикнула, спрыгнула на крышу соседнего дома и растворилась в утреннем тумане...
Над Гангом всходило солнце. Религиозные песнопения на разные голоса наполняли пространство над великой рекой светлой печалью. Я подумал о том, что здесь нынче все точно так же, как и тысячи лет назад, в мифологические времена написания священных текстов пуран и «Махабхараты». Ну, правда, теперь к этой вечности можно добавить и меня в гостинице... да, пожалуй, еще обезьяну.
Я проверил надежность решетки, вышел в коридор, плотно закрыл дверь и отправился в кафе на крышу гостиницы. Маленькими глотками потягивая ароматный кофе, я с любопытством наблюдал, как официант бамбуковой палкой гоняет по террасе кафе облезшую обезьяну с детенышем, висящим на ее пузе. Вчера поздним вечером у одной незадачливой туристки обезьяны стащили сумочку с документами и деньгами. Не зря же на стенах кафе висит предупреждение: «Не оставляйте свои вещи без присмотра!»
А я-то грешным делом подумал о воришках в человеческом облике.

«Ганг - чистый, грязные - мысли человека»

Между тем утренняя дымка над Гангом рассеялась, и мне открылась незабываемая картина: тысячи индусов, стоя по грудь в воде, пели древнюю мантру, приветствуя восход солнца.
Здесь все как и три-четыре тысячи лет назад. С такой же непоколебимой верой в жизнь после смерти пилигримы возносят молитвы своим богам, так же погружаются с головой в воды священной реки, совершая ритуальное омовение, и так же... чистят зубы, правда, пользуясь теперь зубной пастой.
Я задал официанту первый приходящий на ум европейца, наблюдающего эту процедуру, вопрос:
- Разве можно чистить зубы в такой грязной воде?!
И получил незамедлительный ответ:
- Ганг - чистый, грязные - мысли человека.
Я вышел из гостиницы и узкой улочкой направился к реке.
Набережная протянулась почти на пять километров. Здесь расположены гхаты - места омовения, или, проще говоря, широкие каменные ступени, спускающиеся к воде. Хотя кастовая система в Индии уже давно отменена Конституцией, в реальной жизни все осталось как много лет назад. Вот на этих гхатах приглаживают волосы после купания и улыбаются солнцу представители высшей касты - брахманы. Это каста священнослужителей. В современной Индии брахманы занимают высшие руководящие посты. В народе их называют длинноносыми. У них и вправду длинные прямые носы. Чем ниже каста, тем носы короче, а у самых низших - вздернутые носопырки.
А вот на этих гхатах расположились кшатрии. Каста воинов. Их можно узнать по мощному телосложению. Кшатрии - вторая по значимости каста.

Все смешалось...

По другую сторону набережной, плотно примыкая друг к другу, высятся причудливые строения, как будто вышедшие из самого невероятного сна - бесконечные балкончики, балюстрады, круглые и пирамидальные купола, высокие арки, крохотные, асимметрично расположенные окна... В этой каменной музыке смешались архитектурные стили разных эпох. Некоторые здания утратили свое назначение и превратились в призраков иных эпох. И вполне можно допустить, что вон в том доме люди, если, конечно, они там живут, мирно соседствуют с духами...
А солнце поднималось все выше. Стало жарко, пот лил ручьями, моя рубашка взмокла. От воды исходил удушливый запах прибрежной тины и мыла. На этом месте мужчины самых низших каст стирали белье. Они замачивали свое тряпье в реке, намыливали его и затем с размаху били им по каменьям. Потом стелили сушиться прямо на ступенях набережной. По выстиранным одежкам прогуливались быки, животные бога Шивы. А рядом женщины в розовых сари окунали в воду своих детей. Молодежь весело ныряла в Ганг, не обращая внимания ни на дохлую крысу, прибитую водой к берегу, ни на нищего, покрытого язвами старика, который тут же полоскал рот.
Меня слегка замутило. Вообще, у многих туристов набережная в Варанаси вызывает шок. И хочется быстрей уехать в привычный комфорт... Но некоторые остаются в Варанаси жить навсегда.

От рождения до смерти - всего один день

Этот дым, разъедающий глаза, и этот запах с неприятным сладковатым привкусом преследуют вас везде. Этой гарью пропитано все, все вокруг! Но теперь становится совсем уж тяжело дышать. Я подхожу к Великому месту кремации, двум гхатам - Махакарнике и Харишчандре. Индуисты верят: тот, кому повезло умереть в Варанаси, освобождается от непрерывного цикла рождений и смертей. Огонь вознесет души умерших на небеса.
У каменной плиты, на которой лежит тело, завернутое в белое покрывало и усыпанное горой желтых цветов, только родные умершего. Вспыхнул костер. Огонь, будто рентген, просветил ярким желтым светом грудную клетку умершего. Кости стали гнуться, плавиться... Ну, вот и все... На гхате остаются лишь прах да обгоревшие цветы.


Я обхожу эти места. Иду вдоль темных сараев с дровами. Дрова достаточно дорогие, их взвешивают на громадных чашах весов, и не каждому по карману быть сожженным здесь.
И тут резкий звук оркестра заставил меня вздрогнуть. Я обернулся. Вог это да! Свадьба! Прямо здесь, в месте скорби! Длинная веселая процессия с усатым женихом, похожим на героя из индийского фильма, и невестой с кукольным личиком проследовала мимо меня. А следом бежали радостные чумазые детишки, а за ними - худющие бездомные собаки...
Я протискивался среди лавок со всякой всячиной. Здесь прохожим предлагали выпить чаю или кофе, почистить обувь, постричься, вылечить зубы или хотя бы уж погадать. Здесь же можно купить за ничтожную цену переспелые бананы или мясо, атакуемое мухами, дешевый стеклярус или платок из роскошного шелка... Ну, купите хоть что-нибудь! Или подайте милостыню...
Таков Варанаси. Здесь жизнь простая, без условностей. Здесь все на виду. Здесь смерть не прячется, и при этом не портит настроение живым. Рождается человек утром, потом играет свадьбу, а вечером умирает. А между рождением и смертью у человека множество приятных и не очень приятных дел, и их надо успеть совершить...
Худощавый паренек сметал метлой с каменной тумбы обгоревшие человеческие останки в реку. А на другой тумбе уже все готово, вот-вот и там затрещит костер. По великому Гангу идут и идут баржи, доверху груженные дровами...

Рядом с садху

Но, пожалуй, самое сильное впечатление того незабываемого дня у меня осталось от встречи с садху. Садху - это индуистский аскет, отшельник. В Индии их насчитывают около шести миллионов. Они принадлежат ко всевозможным, порой самым экзотическим сектам. Этих религиозных подвижников у нас часто называют йогами. За тысячи лет они ни в чем не изменились. Они бродят по городам и селам, сидят в пещерах, медитируют и совершают аскетические подвиги в джунглях. Они пришли из глубокой древности и прекрасно себя чувствуют в современном мире высоких технологий. Такого нигде на земле больше нет. Они пользуются большим уважением у индийцев. Они - духовный стержень этой страны. И набережная в Варанаси - их излюбленное место.
Я приметил его выразительное одухотворенное лицо, когда направлялся к гхатам кремации. На обратном пути я не удержался и подошел к садху, сидящему под тентом у лингама Шивы. (Лингам - столб, символ творческой энергии.) Получив разрешение, я присел рядом и принялся задавать, в общем-то, банальные вопросы. Садху внимательно взглянул мне в глаза и, как будто прочитав состояние моей души, сказал:
- Варанаси - грязный город, тебе, наверное, здесь тяжело, и ты завтра уезжаешь? Ты слишком погружен в свои ощущения, ты цепляешься к приятному и отталкиваешь неприятное тебе.
Затем он неожиданно сказал, что садху не сжигают после смерти, а хоронят либо в саркофагах, либо, привязав к телу тяжелые камни, сбрасывают его в священную реку. Мой собеседник достал из маленьких мешочков какие-то высушенные растения, смешал их, высыпал на ладонь и стал растирать большим пальцем другой руки. При этом он рассказывал мне историю про агхори. Во время его рассказа мурашки не раз пробегали по моему телу, а волосы вставали дыбом.

С человеческим черепом в руке

Агхори - одна из самых радикальных и малочисленных индуистских сект. Мой садху видел этих аскетов, одетых в черное, всего несколько раз. В их левой руке человеческий череп, а в правой - колокольчик. Агхори означает «всеядный». При случае они наполняют черепа кровью и пьют ее из «походного» черепа. Они едят даже разложившуюся человеческую плоть - воруют мертвые тела, разгребая могилы, вылавливают трупы из рек. Человеческие мозги для них деликатес. Но они не едят конину. Их философия: смерть - это жизнь, грязное - это чистое. Агхори верят, что, действуя подобным образом, смогут достичь духовных высот.


Некоторые из них питаются своими... экскрементами: смешивают их с водой, фильтруют и затем эту гадость с удовольствием пьют!
В основном агхори - люди из низших каст. Агхори считают, что если все существующее в мире есть проявление универсальной души, то ничего не может быть нечистым...
Садху насыпал растертую на ладони смесь в глиняную трубку (чилим), чиркнул спичкой и затянулся густым синеватым дымом. Сделав несколько затяжек, он протянул трубку мне. Покурить с садху - большая честь!
Я затянулся всего один раз, повторил мантру вослед за своим новым знакомым, попрощался и пошел в гостиницу.

Алу дум кашмири

Поздним вечером я сидел на террасе кафе и, как зачарованный, смотрел на темные воды Ганга. Тысячи огней пульсировали, терялись и снова пробивались сквозь мрак ночной реки. В маленьких чашечках, пущенных паломниками по течению, мерцали свечи. Казалось, это души умерших, плывущие по небесным водам.
Ганг берет начало на небесах, в Гималаях, течет по многолюдным равнинам и уходит в «небесный океан», забирая с собой свет человеческих душ, символизируя цикл рождений и смертей...
Я отдался созерцанию и неспешному, как течение реки, размышлению о вечности, когда официант поставил на столик мой ужин. Это был аппетитно пахнущий алу дум кашмири - картошка с овощами в соусе и со всевозможными приправами. Все еще находясь в каком-то отрешенном состоянии, я взял ложку и... В этот момент крупная обезьяна спрыгнула с навеса, подбежала к моему столу и запустила свои морщинистые узловатые пальцы в мою тарелку. Схватив картошку, она что-то мне крикнула, перемахнула через ограду и была такова.
Я был обескуражен. Растерян. Что же мне делать?! Ничего другого не оставалось - я брезгливо снял верхний слой кушанья и выбросил в урну, а затем, тщательно протерев ложку белоснежной салфеткой, накинулся на ужин.Источник: "Тайны ХХ века. Золотая серия" №5-с 2012 г.