Для того чтобы потенциальный противник не догадался о местонахождении бухты Бечевинской (Бечевинки), в официальных документах она называлась Финвал – «сельдяной кит». Обычную почту посылали по адресу Петропавловск-Камчатский-54, что отчасти раскрывало координаты сверхсекретного военного объекта.

Сарай для главкома

Первой постройкой, появившейся в конце 1960-х годов на обрывистом берегу бухты Бечевинской, был обыкновенный дощатый сарай. Вот только поселился здесь не рыбак-одиночка, не наряд пограничников, а… заместитель министра обороны СССР, главнокомандующий ВМФ Сергей Георгиевич Горшков. Изучив окрестности и оценив стратегическое местоположение бухты, адмирал флота приказал обустроить здесь пирсы для подлодок, возвести военный городок, обеспечить охрану и строгую секретность объекта.



В максимально короткий срок по соседству с адмиральским сараем поднялись три дома для офицерского состава, два в четыре этажа и один трехэтажный, были построены магазин, солдатские казармы, котельная, склады, дизельная электростанция и гараж. Назначение последнего вызывало вопросы, ведь сухопутной дороги в бухту не существовало. Добраться сюда можно было вертолетом или небольшим судном, посещавшим объект раз в неделю. Кроме людей, бывший буксир привозил в Бечевинку продукты, которые, едва попав на прилавок магазина, моментально раскупались. В ожидании следующего рейса местные жители питались консервами и хлебом, который выпекался тут же, в наскоро сооруженной пекарне. Конечно, обитателям бухты хотелось бы иметь больше жизненных удобств, но все понимали, что секретный объект предназначен для базирования советских подводных лодок. Все было подчинено этой задаче.



Сначала в Бечевинке базировалось пять субмарин проекта 641, переведенных сюда с Северного флота по Северному морскому пути. Потом в августе 1971 года прибыла с Камчатки 182-я бригада дизельных подлодок под командованием капитана I ранга Валентина Бэца. Часть переформировали. Теперь она получила именование отдельной и имела в своем составе десять подводных лодок проекта 641 и одну проекта 640, оборудованную мощной радиолокационной станцией для обнаружения воздушных целей. Вошла в состав бригады и учебная субмарина проекта 690 «Кефаль».

С автоматами по ягоды

Бухта охранялась. Рядом со складом торпедных боеголовок установили две зенитные батареи. Правда, устаревших, «помнящих» еще минувшую войну, однако исправных и с полным боекомплектом. Зенитчики несли дежурство круглосуточно, устраивая периодически учебные стрельбы. Но это было не все вооружение. На противоположном берегу бухты, на мысе Шипунском, разместилась вполне современная ракетная батарея. Уж на что глухим местом считалась бухта Бечевинская, но поселок Шипунский был еще глуше. О жизни ее личного состава рассказал служивший в то время в Бечевинке Юрий Завражный:
– Через бухту торчал на сопочке зенитно-ракетный дивизион; так вот они по сравнению с нами – как мы и Париж. Они пресную воду добывали, растапливая снег, а ягоду военные жены собирали с «калашом» за спиной – медведей вокруг навалом. По праздникам они иногда спускались к нам, и мы уже привыкли к резиновым сапогам, дополняющим велюровые и шифоновые платья ракетчиц.



Корейский «шпион»

Ракетный дивизион на мысе Шипунском оказался малопригодным для борьбы с высоко летящими целями. Это показали события 1983 года. Завражный вспоминает:
– Был я в карауле начальником. Где-то в час ночи щелкает матюгальник и хрипит:
– Часовой второго поста старший матрос Кирпиков, на посту без замечаний. – Потом помолчал… и – задумчиво: – Над зоной летит самолет.
– Какой самолет?
– А… мне не видно. Темно. Высоко летит.
– По звуку – реактивный или какой?
– А фиг знает, товарищ лейтенант, я в них что – разбираюсь? Говорю ж, высоко летит.
– Огоньки видать?
– Не видать. Вообще, улетел уже… Куда-то туда… – видимо, показывает пальцем, хотя мне до него двести метров непролазной ночной тьмы, и вообще я в помещении, а они с самолетом на улице, на природе.
– Ну, добро… – отпускаю кнопку. А что? Летит, и нехай летит. Тем более что уже улетел. Летел высоко, сбить мне его все равно нечем. Пролетел – и ничего не случилось. Я позвонил дежурному по части, сказал ему про самолет («Да и хрен с ним!»), а потом прилег на топчан, сладко сомкнул глаза и продолжил несение службы. На следующий день благополучно сменился. А еще через день весь мир узнал, что корейский «Боинг» сбился с маршрута, пролетел над Камчаткой, как раз над нами, и наши пэвэошники его где-то у Сахалина лихо завалили, приняв за самолет-шпион RC-135. Шипунские ракетчики получили тогда взыскания, хотя должны были охранять не небо, а базу подлодок – от вторжения с моря.



Неожиданный финал

Военный городок рос и развивался. Вскоре появились школа-десятилетка со спортзалом, клуб, детский сад, прибавилось и жилых домов. У пирсов швартовались новые подлодки. Но в 1996-м гарнизон попал под сокращение. Субмарины, которые к тому времени не были списаны, отправились к новым стоянкам, а людей со всем их скарбом вывезли на десантных кораблях в Петропавловск-Камчатский. Опустели дома личного состава, стали ненужными полузатопленные пирсы, а в поселке Шипунском были брошены десятки бочек с токсичным ракетным горючим. Вывезти его не смогли или не захотели. Однажды прилетел вертолет и… расстрелял бочки из пулемета.
С тех пор земля в этом месте мертва. Даже медведи и росомахи, ставшие вновь хозяевами бухты, не заходят на бывшую территорию ракетного дивизиона.Источник: "Тайны ХХ века. Золотая серия" №5-с 2012 г.