Махакала. "Великий черный". Одно из буддийских божеств. Он невидим для посторонних глаз, но ламы-иконописцы изображают этого грозного защитника "желтой веры", готового впиться в сердце иноверца и выпить его еще не остывшую кровь, с ножом или мечом в руках на фоне очищающего огня. Махакала не просто побеждает зло, он испытывает блаженство при виде смертных мук носителя зла.

Расплющенные пули

В смутную пору, когда в начале XX века монголы, желая стать самостоятельным государством, восстали против китайского владычества и провозгласили ханом богдо-гэгзна, своего верховного религиозного владыку, появился в степях Западной Монголии таинственный человек. Он командовал одним из отрядов восставших, и называли его Джа-лама, или Дамбижанцан, хотя никто не мог сказать с уверенностью, что это его подлинное имя. Сведения о нем запутаны и противоречивы. Полагали, что он калмык, родом из Астраханской губернии. Неизвестно, в каких буддийских монастырях проходил он постижение "прямого пути", да и учился ли вообще (и мог ли с полным основанием именоваться ламой), совершил ли, как утверждают некоторые источники, паломничество в таинственную, запретную для посещения иностранцев столицу Тибета Лхасу, где стал, как сам утверждал, другом далай-ламы.
Во всяком случае, еще при жизни его признали святым, а сам себя он объявил потомком легендарного ойратского князя Амурсаны, жившего в XVIII веке и прославившегося своей борьбой против маньчжуро-китайского засилья. Но главное, Джа-лама словом и делом убеждал всех, что он является земным воплощением ужасного Махакалы.
Он и был ужасен. Во время жертвоприношений вспарывал грудь врагам, вырывал сердца и освящал свежей кровью боевые знамена. Своими руками выдавливал глаза, отрезал уши. И всегда таскал с собой ту-лум - аккуратно, "мешком", снятую кожу человека, - который использовал в своих страшных ритуалах.
Наибольшую известность как бесстрашный воин и хитрый военачальник Джа-лама приобрел в 1912 году, когда штурмом взял Кобдо, город-крепость, в котором засел большой китайский отряд. По его приказу собрали по степи старых верблюдов, сзади привязали им хворост, подожгли и погнали на неприступные стены. Среди гарнизона, защищавшего Кобдо, возникла паника, что позволило монголам ворваться в город. Успешный штурм завершился резней и разгромом китайских храмов и лавок, человеческими жертвоприношениями, ритуалом освящения знамен кровью.
Рассказывали, что после сражения Джа-лама, склонившись в седле, выгреб из-за пазухи пригоршню расплющенных пуль и широким взмахом разбросал их вокруг. Войско приветствовало его криками: "Джа-ламу и пули не берут!"

Целитель и гипнотизёр

О его гипнотической силе ходили легенды. И даже впоследствии были написаны книги.
Одним из авторов был писатель, ученый, советник Колчака Фердинанд Оссендовский. Незадолго до падения белого режима в Сибири он выполнял поручение адмирала по исследованию Урянхая и Западной Монголии. Когда борьба переместилась из Сибири туда, Оссендовский перешел под командование известного своей храбростью и лютой жестокостью барона Унгерна фон Штернберга.
В своей книге Оссендовский рассказал, как в 1921 году присутствовал на операции, когда Джа-лама вскрыл грудь пастуха ножом, и он увидел "медленно дышащее и легкое биение сердца пастуха. Лама коснулся раны пальцем, кровотечение остановилось, и лицо пастуха было совершенно спокойно... Когда лама приготовился вскрывать и живот пастуха, - повествует далее Оссендовский, - я закрыл глаза от ужаса и отвращения".
Бывший военнопленный венгр Йозеф Гелета, техник, работавший в 1920-х годах в Монголии, в 1936 году в Лондоне выпустил книгу, в которой, например, рассказывал, как однажды Джа-лама избавился от преследования целого отряда казаков.
"Оглянулся беглец: позади - погоня, впереди - озеро. Жители небольшого кочевья, наблюдавшие эту сцену, ожидали, что его вот-вот схватят. Но Джа-лама спокойно встал лицом к погоне и стал пристально глядеть на казаков. И произошло удивительное: казаки на полном скаку стали поворачивать и с криками "Он там!" понеслись объезжать озеро, а затем стали натыкаться друг на друга и колоть пиками, думая, что поражают беглеца..."
Гелета писал: "Любой, кто осмеливался противоречить ему, безжалостно устранялся, люди были слепым орудием в руках таинственного калмыка. Они верили, что он принадлежит к той таинственной секте лам, которые обитали в монастыре вечной жизни в Гималаях, открытом для тех избранников, что приобретали, вернувшись к людям, сверхчеловеческую магическую силу, становились обладателями великих тайн. Эти избранники узнавали друг друга в миру по особому способу разделывания сухожилий животных за едой. И знак тот простые смертные не видели... Оказать сопротивление Джа-ламе было практически невозможно, поскольку его всепоглощающая гипнотическая сила способна была поражать даже оружие в руках его жертв. Убить его самого было невозможно".

Убит, когда благославлял

И тем не менее он был убит. В самом конце 1922 или в начале 1923 года. Причем убил его простой пастух-арат, который сражался когда-то под его началом, штурмовал Кобдо. Операцию тщательно разработала государственная внутренняя охрана (нечто вроде ВЧК) Монгольской Народной Республики.
Последние годы своей бурной жизни Джа-лама провел в городе-крепости, возведенном среди пустыни Гоби, который, видимо, намеревался сделать в будущем столицей независимого теократического государства.
В его планы входило и строительство новых буддийских храмов. А пока он промышлял грабежом торговых караванов, пересекающих пустыню.
Все это, конечно, никак не могло устроить красное правительство в Урге (нынешний Улан-Батор). Выманить Джа-ламу из его цитадели никак не удавалось, возможно, дошли до него слухи о том, что его заочно приговорили к смертной казни. Взять же крепость штурмом новая власть не решалась. Если бы он сумел ускользнуть, то население еще раз убедилось бы в его всемогуществе.


Тогда Джа-ламе было послано письмо: дескать, правительство в Урге нуждается в его содействии и приглашает занять пост "уполномоченного сайда" (министра, сановника) в Западной Монголии. И Джа-лама согласился принять в своей ставке "представителей", отправившихся к нему для передачи положенной по новой должности печати.
"Уполномоченный сайда" встретил "представителей" настороженно, в окружении телохранителей. И в первый день убить его не удалось.
В конце концов одному цирику (красноармейцу) по имени Дугэр удалось зазвать Джа-ламу в отведенную гостям юрту якобы для того, чтобы научить его ориентироваться по карте (талантливый полководец читать карты не умел), и тот без охраны последовал за ним.
Увидев вошедшего Джа-ламу, другой солдат упал перед ним на колени, почтительно сложил руки и попросил "святого" благословить его. Дугэр сел рядом с гостем, а третий участник операции, который сражался под окропленными свежей кровью знаменами Джа-ламы и знал, насколько он проницателен, отвернулся и стал подкладывать дрова в огонь.
Закончив молитву, Джа-лама поднял руку над головой солдата, чтобы коснуться его, благословляя. И тут молящийся вцепился ему в руку, за другую схватил Дугэр, а бывший боевой соратник приставил наган к его шее, нажал на курок и уложил Джа-ламу наповал.
Так закончилась жизнь таинственного ламы, земного воплощения страшного Махакалы. В редкую для него минуту, когда творил доброе дело.

Проклятие головы

Голову его, насаженную на пику, долго возили по стране, чтобы далеко по кочевьям разнеслась весть о его гибели и простые монголы убедились: Джа-лама был смертен, его больше нет.
Но все знали, что человек, вызвавший гнев Джа-ламы, мог считать себя приговоренным. И потому при появлении процессии с "цагантолгой" ("белой головой"), пастухи поспешно сворачивали в сторону. "Белой" же голову прозвали потому, что она была мумифицирована по старинному степному обычаю - подсолена и прокопчена, отчего соль кристалликами выступала на коже.
Так что цель акции не удалась: саму голову из простых людей видели немногие. Оттого и гуляла молва, что жив Джа-лама, видели его то в одном месте степи, то в другом, живого и все такого же грозного...
Поговаривали даже, что в крепости был убит не Джа-лама, а двойник, оставленный им перед тем, как скрыться. Например, Би-анка Тристао, зубной врач барона Унгерна, утверждала, что видела Джа-ламу уже после 1922 года, скромно живущего в степи под видом шамана.
Как бы то ни было, но проклятье словно преследовало людей, так или иначе связанных с судьбой Джа-ламы или имевших дело непосредственно с "белой головой".
В тот день, когда она как бесценный трофей была доставлена в Ургу (более того, как утверждает молва, именно в тот момент, когда всадник с пикой подъехал к зданию правительства), "главком монгольской революции" товарищ Сухэ-Батор, долго перед тем болевший, умер.
Известно, что в 1921 году в Урге Джа-лама сделал два предсказания. Барону Унгерну он обещал скорую смерть от рук красных, Ос-сендовскому - что тот умрет, когда барон или тот, кто придет от него, напомнит, что его, пана Фердинанда, время пришло.
И что же? В том же году барон был схвачен и расстрелян по приговору Сибирского ревтрибунала.
А через треть века, в 1945 году, в самом конце войны к Оссендов-скому, старому уже писателю, в Жулвин, предместье Варшавы, приехал лейтенант вермахта барон Унгерн фон Штернберг, племянник покойного "лиса степи". И приехал, видно, неспроста.
Существует мнение, что имя писателя как-то связано с легендарным "кладом Унгерна". То ли он видел, как его передали в некий буддийский храм на хранение, то ли знал, где сокровище закопано. Во всяком случае, в одной из ста написанных им книг Оссендовский опубликовал странную, не относящуюся к тексту карту, на которой якобы было помечено место какого-то клада...
Лейтенант ушел, а наутро старого писателя отвезли в госпиталь, где он скончался от болей в желудке. Так что - уж не барон ли напомнил, что "время пришло"?
А монголовед В. А. Казакевич, который разыскал "цагантолгой" в Урге и тайком доставил ее в Россию, в 1937 году в Ленинграде был расстрелян как агент японской разведки.

Под инвентарным номером

Уже много десятилетий в Петербурге, в знаменитой Кунсткамере, основанной еще Петром I, в простом "аквариуме", наполненном формалином, хранится экспонат за номером 3394, который ни разу не выставлялся и вряд ли когда-нибудь будет выставлен. В реестре он скромно обозначен как "Голова монгола".
Кончился XX век. Репрессии, войны и время выкосили всех, кто знал Джа-ламу. Во время ленинградской блокады рушились дома, пострадали многие музеи. От голода, холода и бомбежек погибли сотни тысяч людей. Но все эти бурные события голова мирно пережила в "аквариуме", как бы взирая с недоброй усмешкой на дела рук человеческих. И кто знает, в каком обличье вновь явится на землю гневный бог - мститель Махакала?..Автор: Н.Непомнящий
Источник: "Чудеса. Загадки. Тайны" №3 (28) 2007 г.