Понятие «Железная Маска» представляет собой образ, собранный из нескольких исторических персонажей, частично пересекавшихся друг с другом. Правда, масок они в большинстве случаев вообще не носили – железных, во всяком случае, точно.
Легенда о Железной Маске родилась примерно в конце 1660-х годов, вскоре после того как смерть первого министра кардинала Мазарини позволила Людовику XIV сосредоточить в своих руках все рычаги власти...

Узник под номером «?»

Речь шла о загадочном узнике, никогда не снимавшем железную маску. Назывались и конкретные места его заключения – сначала крепость Пиньероль, затем тюрьма на острове Святой Маргаритыи, в конце концов, главное королевское узилище – Бастилия.
В 1751 году кумир читающей публики Вольтер обобщил ходившие в обществе слухи и поведал следующее. Загадочный узник был доставлен на остров Святой Маргариты, причем голова его была облачена в железную маску со специальными задвижками для приема пищи. Судя по телосложению, он был молод, имел благородную осанку.
Разогрев внимание публики, Вольтер предложил версию, согласно которой Человек в железной маске был братом-близнецом Людовика XIV. Мол, Людовик XIII решил устранить одного из близнецов с политической арены во избежание междоусобицы – то есть пожертвовал личными чувствами ради Франции.
Версия эта продолжает доминировать в массовом сознании и сегодня, поскольку была популяризирована Александром Дюма в завершающей части трилогии о мушкетерах.
На самом деле предположение о брате-близнеце ничем конкретно не подтверждалось, так что серьезные исследователи начали предлагать собственные версии. Благо интриги французского двора, а также странные супружеские отношения родителей «короля-солнца» давали почву для самых смелых предположений.
Первый ребенок – будущий Людовик XIV – родился у Людовика XIII и Анны Австрийской только на 23-м году брака, а еще через год появился еще один сын – принц Филипп Орлеанский. Королеве приписывали романы с капитаном гвардии кардинала Франсуа д’Оже де Кавуа, британским политиком герцогом Бекингемом, одним из самых выдающихся полководцев той эпохи принцем Конде и первым мини-стром Франции кардиналом Мазарини.
Теоретически в результате каждого из этих романов на свет мог появиться ребенок, и этот ребенок был бы похож на законного сына королевы Анны – Людовика XIV, как бы обличая ее в адюльтере. Вполне достаточный аргумент, чтобы быть облаченным в маску. Теперь посмотрим на правящую династию Бурбонов с другой стороны. Одним из кандидатов на роль загадочного узника был внук Генриха IV и двоюродный брат Людовика XIV герцог Франсуа де Бофор.
В период малолетства «короля-солнца» он участвовал во Фронде – движении, направленном против кардинала Мазарини и покровительствующей ему Анны Австрийской.
В 1669 году Бофор возглавил корпус, посланный выбить турок из критской крепости Кандия, потерпел поражение и пропал без вести во время отступления. Предполагается, что он был похищен приближенными по поручению «короля-солнца», который опасался непредсказуемости своего родственника.

Замена робы

Тайна узника стала в семье Бурбонов фамильной, но как-то Людовик XV слегка приоткрыл завесу и на вопрос мадам Помпадур отрывисто бросил: «Это министр итальянского принца».
Полупризнание привело к появлению версии, фигурантом которой стал Антонио Матеолли (Мачиолли) – один из приближенных герцога Карла III Мантуанского. Поиздержавшись на улюбовниц и гулянки, герцог согласился продать Франции стратегически важный город-крепость Казале. Матеолли выступил посредником, получил причитающийся герцогу аванс и собственные комиссионные, а затем выдал информацию всем, для кого подобная сделка была как кость в горле – испанцам, австрийцам, савойцам.
Чтобы не провоцировать войны, «король-солнце» и герцог Мантуанский дали отбой, но для получения хотя бы морального удовлетворения французские агенты похитили Матеолли, инсценировав его гибель в дорожном происшествии.
Согласно выявленным на сегодня документам, узника отправили в Пиньероль, где он попал в цепкие руки коменданта Сен-Марса. Тот начинал карьеру в мушкетерах, был сослуживцем д’Артаньяна и участвовал вместе с ним в аресте министра финансов Людовика XIV Николя Фуке.
Вместе с Фуке Сен-Марс отправился в Пиньероль, и в скором времени этот замок наполнился другими VIP-заключенными. Мечтавший о бранных подвигах Сен-Марс превратился в обер-тюремщика с огромным жалованием и премиальными в виде новых земельных угодий.
К моменту перевода в 1681 году Сен-Марса из Пиньероля на остров Святой Маргариты на его попечении находилось шесть заключенных, один из которых замешанный в скандальной истории аристократ Лозен – вскоре вышел на свободу. Остальными пятью были слишком много знавший слуга уже умершего Фуке Ла Ривьер, некий шпион по имени Дюбрюй, безымянный монах-якобинец, «простой слуга Эсташ Доже, вызвавший недовольство Его Величества и арестованный по приказу короля», и граф Матеолли. Один из них и был Человеком в маске, правда не железной, а бархатной (в железной маске человек умер бы года через два, как бы его ни кормили и ни ублажали). Дальше цепочка документов обрывается, и лишь в 1698 году, сообщая о прибытии нового коменданта Бастилии, тюремщик Дю Жанк упоминает, что он привез с собой одного из узников, находившихся при нем в Пиньероле.
Кого именно? Загадочный якобинский монах, судя по всему, попал в тюрьму, чтобы организовать отравление Фуке, и, выполнив дело, исчез в неизвестном направлении. Это любопытная, но все же другая история. Дюбрюй и Ла Ривьер умерли. Следовательно, узником могли быть либо Эсташ Доже, либо Антонио
Матеолли.
Сегодня большинство историков склонились к версии, что в 1660-х годах под началом Сен-Марса находился один заключенный, появлявшийся перед своими тюремщиками в бархатной маске. Затем он скончался, а его место занял другой секретный узник, потом, может быть, третий. Людская же молва склеила этих несчастных жертв дворцовых интриг в один страшный и загадочный образ Человека в железной маске.
Но вообще-то этот миф не ограничивается французскими национальными рамками.

Тюремное «гостеприимство» «короля-солнца»

Склонность увязывать личность узника с другими заметными историческими персонажами обозначилась еще во времена Вольтера.
Так, английские историки предлагали на эту роль внебрачного сына короля Карла II герцога Монмутского. Законных детей у Карла II не было, так что престол он передал своему младшему брату Якову II. Монмут поднял против дяди мятеж, был пленен, вымаливал у него на коленях прощение, но все же отправился на плаху.
Чисто теоретически «гостеприимный» «король-солнце» мог бы облачить в железную маску и других персонажей, по каким-либо причинам неугодных своим заграничным родственникам и союзникам, – внебрачных детей лидера Английской революции Оливера Кромвеля, королевы Кристины Шведской, супруги испанского короля Карла II Марии Луизы Орлеанской и его же второй жены Марии Анны Пфальц-Нейбургской. Самой убойной выглядит версия, согласно которой Человеком в железной маске был российский царь Петр I, который в 1697 году в составе Великого посольства приехал в Голландию, был выкраден французскими агентами и заменен на двойника, в дальнейшем послушно исполнявшего указания из Парижа.

Император за решеткой

В России пускай и без маски, но в гораздо более жестком тюремном режиме содержался даже бывший император.
Речь идет об Иоанне VI, который в октябре 1740 года, будучи грудным младенцем, унаследовал престол от своей двоюродной бабки Анны Иоанновны.
За младенца, разумеется, правили регенты – сначала Эрнст Бирон, затем мать ребенка Анна Леопольдовна. Отец же – Антон Ульрих Брауншвейгский – считался командующим армией в чине генералиссимуса.
После дворцового переворота в 1741 году и восшествия на престол Елизаветы Петровны payншвейгское семейство было отправлено в Холмогоры, где Иоанн Антонович проживал под строгой охраной и отдельно от родителей. В 1756 году секретного узника перевели в Шлиссельбург и еще больше ужесточили режим содержания.
Юноша не получил практически никакого образования и имел смутные понятия как о собственном происхождении, так и об окружающем мире. Петр III собирался облегчить положение несчастного, но сам в 1762 году стал жертвой дворцового переворота.
Екатерина II прикрепила к Иоанну двух офицеров (капитана Власьева и поручика Пекина), снабдив их секретной инструкцией, предписывающей убить арестанта, в случае если возникнет угроза его освобождения.
В 1764 году начальник тюремного караула поручик Василий Мирович действительно попытался освободить узника и сделать его знаменем нового дворцового переворота. Предприятие окончилось неудачей: в решающий момент стражи добросовестно исполнили отданный им приказ. После гибели Иоанна Мирович без сопротивления сдался в руки властей и был казнен.

Просто Безымянный

В 1803 году, вскоре после своего восшествия на престол, император Александр I посетил крепостную тюрьму в городе Кексгольм (бывшая Корела, современный Приозерск), где содержались узники, которых условно можно отнести к политическим – такие, например, как обе жены Емельяна Пугачева (Софья Недюжева и Устинья Кузнецова), а также его дети.
Новый государь значительно смягчил им условия заключения, а одного из них, проходившего в документах как Безымянный, даже удостоил беседы наедине.
Узника в 1773 году доставил в крепость генерал-майор Силин, который примчался со своим подопечным в возке, запряженном взмыленными лошадями.
В течение 30 лет Безымянного содержали в крепостном погребе с замурованным входом, а пищу и воду передавали через небольшое окошко. Соответствующие распоряжения были отданы Екатериной II и подтверждены Павлом I, который обычно отменял все указы покойной матушки.
Растрогавшись от рассказа старика, Александр I отдал ему свою шинель, угостил обедом (во время которого подкладывал лучшие куски) и приказал выпустить из тюрьмы.
Под необременительным надзором старик прожил в Кексгольме еще лет 15, снискав добрым характером любовь окружающих.
Подлинное имя Безымянного так и осталось неизвестным. По одной версии, звали его Иван Пакарин, и он был самозванцем, решившим выдать себя за внебрачного сына Екатерины II и главы Коллеги иностранных дел Никиты Панина. Правда, Панин принадлежал к враждебной государыне партии, рассчитывавшей, что она передаст власть своему сыну Павлу I по достижении им совершеннолетия. Но, во-первых, любовь может и не совмещаться с политикой, а во-вторых, даже мнимый отпрыск от такого альянса мог взбаламуть придворную среду самым непредсказуемым образом.
Еще одна версия гласит, что Безымянный на самом деле являлся Иоанном V, которого еще в 1762 году для заметания следов перевели из Шлиссельбурга и, в конечном счете, пристроили в Кексгольме.

Самый секретный арестант

Михаил Степанович Бейдеман происходил из небогатой семьи бессарабских дворян. Окончил Кишиневскую гимназию и Владимирский Киевский кадетский корпус. Отучившись курс в Константиновском военном училище, в 1860 году был произведен в поручики.
К этому времени 21-летний Бейдеман уже увлекся революционными идеями и, проведя месячный отпуск у матери в поселке Лесное (под Петербургом), в полк возвращаться не стал, а уехал в Финляндию.
Вроде бы он собирался отправиться добровольцем в войска Гарибальди, но до Италии не добрался и работал наборщиком в Лондоне, в типографии, печатавшей «Колокол» Герцена.
Был задержан при попытке тайно вернуться в Россию через Финляндию. Документы у него отсутствовали, зато имелся черновик манифеста, с помощью которого он рассчитывал поднять на восстание крестьян, недовольных реформой 1861 года. Манифест был написан от имени никогда не существовавшего Константина Константиновича Романова – сына великого князя Константина Павловича, уступившего престол Николаю I.
Народу обещались раздача земли, самоуправление, отмена рекрутчины и ликвидация чиновничества.
Чтобы придушить слухи о самозванце, Бейдемана изначально содержали в обстановке глубокой секретности в Алексеевском равелине Петропавловской крепости и никакого суда над ним не организовывали.
Сам узник никакого раскаяния не демонстрировал и явно мечтал о гласном процессе. При этом особый режим заключения мог объясняться еще двумя важными и деликатными для царской семьи обстоятельствами. Во-первых, собираясь выдавать себя за не существовавшего Константина Константиновича, Бейдеман бросал тень на носившего такое же имя представителя царствующего дома – племянника императора Александра II. Во-вторых, отец этого «настоящего» Константина Константиновича – великий князь Константин Николаевич – по слухам являлся… внебрачным отцом самого Бейдемана.
Взошедший в 1881 году на престол Александр III приказал «…если узник пожелает, выпустить и свезти в далекие и малолюдные места Сибири на жительство». Однако, учитывая непредсказуемость Бейдемана, его предпочли объявить сумасшедшим и отправили в Казанскую психиатрическую лечебницу, где в 1887 году и скончался.