История, известная как «Зоино стояние» рассказывает об окаменении девушки, танцевавшей с иконой св. Николая, случившейся, якобы, в Куйбышеве (нынешней Самаре) в середине 1950-х гг. В начале 1956 года в Куйбышеве действительно произошло какое-то экстраординарное событие, ставшее толчком для создания сюжета и поводом для серьезных волнений во властной среде. 24 января 1956 г. в газете «Волжская коммуна» появляется фельетон «Дикий случай», где воспроизводится основной костяк этой истории. В связи с последовавшими вслед за этим религиозными волнениями в городе созывается 13-я Куйбышевская областная партконференция, а первый секретарь ОК КПСС тов. Ефремов устраивает делегатам мощнейший разнос в связи со случившимся событием. В 1990-е слава о «Зоином стоянии» выходит за пределы крестьянской и окологородской религиозной среды. Поучительный текст о «Зоином стоянии» становится чрезвычайно популярным в православной среде. При этом фольклорный сюжет об окаменевшем святотатце-плясуне был известен в России как минимум с конца XIX в., но по каким-то причинам пики его оживления приходятся на 1919, 1956 и 1990-е годы...

Зоино стояние

«Шесть лет назад в Куйбышеве церковники пустили провокационный слух, что на оной вечеринке девушка, которой не хватило кавалера, сняла икону и танцевала с ней. За надругание над святыней бог будто бы наказал безбожницу: она окаменела и приросла к полу. Что якобы не делали атеисты: из Москвы на самолетах прилетали знаменитые профессора – ничего не помогло. Только, когда священник отслужил перед статуей молебени окропил ее “святой водой”, окаменевшая ожила…»

Возникает ли сюжет об окаменевшей плясунье в середине 1950-х годов, в период относительно нестабильной и противоречивой религиозной обстановки в стране? Какие сходные тексты поддерживают его распространение? Каким образом девушка получает имя Зоя?
Множество деталей этой истории проникают в сюжет довольно поздно и обрамляют его, легенда включается в список православных «чудес», тем самым «подгоняется» под определенные лекала. Сюжет становится детализированным, как мне представляется, только в конце 1990-х и переходит из разряда слухов в ранг православной легенды. Истории этого сюжета и посвящена данная работа.
Можно подумать, что в начале 1956 г. действительно произошло какое-то событие, которое стало толчком для создания сюжета и поводом для рецепций во властной среде. 24 января 1956 г. в газете «Волжская коммуна» появляется фельетон «Дикий случай», где передается основной костяк истории. В связи с религиозными волнениями в городе созывается 13-я Куйбышевская областная партконференция, а первый секретарь ОК КПСС тов. Ефремов устраивает делегатам мощнейший разнос в связи со случившимся событием: «Да, произошло это чудо – позорное для нас, коммунистов, руководителей парторганов. Какая-то старушка шла и сказала: вот в этом доме танцевала молодежь, и одна охальница стала танцевать с иконой и окаменела».
Уполномоченный ЦК по делам РПЦ во время поездки в Борский район (120 километров от Куйбышева) фиксирует высказывания колхозников: «Мы точно не знаем, что там было на Чкаловской улице, но говорим об этом и сейчас, поддерживаем веру в это чудо и припугиваем этим молодежь, чтобы не хулиганили, меньше ходили на танцы, а больше ходили в церковь».


Среди носителей фольклорной традиции эта история как в Куйбышевской области, так и за ее пределами, вероятно, имела хождение, начиная с середины 1956 г. Редакция журнала «Наука и религия» в начале 1960-х годов комментирует письма читателей, которые хотят знать о куйбышевских событиях:

«Мне недавно пришлось встретить в нашей станице группу религиозных старушек. Одна из них, перекрестясь, рассказывала такую чушь. Якобы в Куйбышеве комсомольцы-“нехристи” решили устроить вечеринку. И вот во время танцев одной девушке не хватило пары; она взглянула на икону “святого Николая” и сказала: “Святой угодник, пойдем со мной танцевать!”. Вдруг эта девушка окаменела, как статуя неподвижная…. В таком состоянии она была несколько месяцев, потом вдруг ожила, вышла из комсомола и стала религиозной. Когда я спросил у вещуньи откуда ей все это стало известно? – она стала уверять, что кто-то получил из Куйбышева письмо, в котором “очевидец” все описывает подробно»

«Зоино житие»

Письмо, упоминаемое в «Науке и религии» – так называемое «Зоино житие», составленное неизвестным автором, вероятно, начало циркулировать в конце 1950-х. Содержание самого «документа» местами различается в разных копиях, но основная фабула везде примерно одинакова: описывается, «неправильное» поведение девушки, чудо стояния, ее оживление.


Наряду с письменными текстами в период с 1960 г. по 1990 г. (и позднее) ходят и устные нарративы об окаменении девушки, танцевавшей с иконой / человека, танцевавшего в церкви:

«А у нас в Устреке тоже. Открыли церкву… и – старушка. Уже ны… давно уж, семисят лет ей. Пошла она первая плясать. В гармошку заиграли в клубе, и пошла она плясать. Утром не стала… на ноги. И… ию параличом разбило. Разбило сына, разбило дочку, разбило вторую, разбило третью. Только один сын оставши. Вот так»

В самом общем смысле этот сюжет оказывается конкретной реализацией известной нарративной схемы ‘наказание за святотатство’: человек нарушает табу, наказывается, затем исцеляется. Нарративная схема такова: ‘с преступником происходит то, что он совершил со святыней, наказывается та часть тела, которой / с помощью которой было совершено преступление’, а конкретный мотив – святотатца разбивает паралич.
Поддерживаемый, с одной стороны, письменными текстами («Зоино житие»), с другой многочисленной группой религиозных текстов о наказании святотатцев, появившихся в крестьянской культуре в качестве реакции на антирелигиозные кампании советского времени, сюжет продолжал функционировать в крестьянской и, вероятно, в городской среде, заняв свободную ячейку в этой группе фольклорных текстов.

Рождение мифа

В 1990-е слава Зои выходит за пределы крестьянской и окологородской религиозной культуры. Поучительный текст о Зоином стоянии чрезвычайно популярен в православной среде: он вместе с другими свидетельствами о чудесах святых встречается в церковных сборниках начиная с начала 1990-х годов. История о Зое с 1990-х годов используется журналистами, которые пытаются разобраться в деталях куйбышевского события (расследования изданий «Эксперт», «Комсомольская правда», «Русский репортер»). В 2009 году снимается и выходит в прокат мистическая драма «Чудо», посвященная этому событию (реж. А. Прошкин). В Самаре в мае 20127 года открывается памятник св. Николаю Чудотворцу. Бронзовая фигура святого под золоченым куполом поставлена в память о некотором чудесном событии, получившем название «стояние Зои». В самарском храме во имя Иоанна Воина находится большая житийная икона св. Николая с клеймами, нижний ряд клейм посвящен чуду стояния Зои в Куйбышеве (икона появилась в 2002 г.)


Собственно, слух об окаменевшей девушке обрастает «достоверными» подробностями, превращается в легенду о девушке, наказанной св. Николаем за то, что она танцевала с его иконой, и затем освобожденной им же, и входит благодаря широчайшему распространению в православной литературе и медиа в список самых известных чудес советского времени.
Однако данный сюжет не рождается в 1956 г., фольклорные истоки его обнаруживаются ранее. Существует украинские тексты, записанные с 1928 по 1930 годы, про то, как руки святотатца прирастают к иконе, как каменеют замахнувшиеся на святыню (святого) большевики: «В церкви светится ночью, большевик пошел туда с винтовкой и слышит голос: “Можешь читать Евагелие?”. Большевик матерится. “Можешь прикладом стукнуть о землю?”. Стукает и уходит по колено в землю»; «Сын большевика решил проверить, обновилась ли икона. Стал расколупывать икону, а руки приросли». В журнале «Безбожник у станка» в 1925 г. публикуется похожий текст: «И теперь, товарищи, чудес неисчислимое количество. Недавно под Москвой на станции Перово один комсомолец поснимал у себя дома иконы, взял косарь, сел на сундук и стал было колоть. Замахнулся он, и пристыл к сундуку-то. Родители и так и сяк, вся улица сбежалась, отдирать от сундука стали, не отдерут. Две роты красноармейцев вытребовали, четыре пожарных дружины из Москвы, а комсомолец как сидел на сундуке, так и сидит».
Другие два текста практически полностью повторяют «Стояние Зои». К стихотворению Зинаиды Гиппиус 1919 г. «А. Блоку» в качестве эпиграфа приводится легенда: «…На танцульке в Кронштадте сильно выпивший матрос, обиженный отказом барышни, сорвал икону Божьей Матери и принялся с нею выплясывать. Через час он умер. Легенда (или правда) наших дней». В 1885 г. М. Дикарев приводит свидетельства, что такие толки (о наказании Николаем Угодником, реже Богородицей, плясунов и музыкантов за кощунство над иконой) имели хождение в Воронежской и Казанской губернии.


Таким образом, сюжет об окаменевшем святотатце-плясуне, известный в России как минимум с конца XIX в., актуализируется в 1919 и 1956 годы. «Зоино стояние» 1956 г. оказывается наиболее устойчивой текстуализацией этого сюжета, поддерживающегося в 1960–1990-х годы популярной нарративной схемой о наказании святотатцев за осквернение святынь и имевшего хождение в качестве письменного текста. Вероятно, на текстовое и сюжетное оформление, популярность и тиражирование этого сюжета в фольклорной среде оказывают влияние религиозные фольклорные нарративы о наказании святотатцев; грешница получает конкретное имя: Зоя (возможно, это происходит благодаря широчайшей известности имени культурного героя советского времени Зои Космодемьянской. В 1990-е и 2000-е годы «Зоино стояние в Куйбышеве» фиксируется в православном и медиа дискурсе, детализируется, обретает статус православной легенды (связанной с чудесами Николая Чудотворца) и становится «фольклорным брендом» Самары, основанном на «реальных исторических событиях».Автор: Н.Петров