27 ноября 1918 года Нестор Махно провозгласил Гуляйполе столицей своего революционного повстанческого отряда. Фактически с этого момента началась история причудливого эксперимента, попытка установления анархической крестьянской вольницы. Центром Вольницы всегда было родное для Махно Гуляйполе, но в отдельные моменты под контролем махновцев были значительные территории.
Нестор Махно, будучи одним из наиболее колоритных участников Гражданской войны, породил целое движение, которое в советские времена получило название махновщины - стихийного крестьянского анархизма. О самом батьке Махно и его Вольной территории до сих пор ходят самые причудливые легенды. Некоторые из них рисуют батьку жестоким извергом, погромщиком и пьяницей, тогда как другие - защитником интересов бедного крестьянства и подлинным Робином Гудом. Ниже мы разберёмся, где в этих историях правда, а где вымысел, и как функционировала его знаменитая вольница...

Кто такой Нестор Махно

Чтобы лучше понять суть явления, необходимо понять его вдохновителя. Нестор Махно родился в семье гуляйпольского крестьянина, серьёзно злоупотреблявшего алкоголем. Махно был младшим из пяти братьев. Никто из них не пережил Гражданской войны, трое из братьев присоединились к отряду Махно и погибли от рук красных и австрийцев. Один остался в стороне от войны, но также погиб, когда его избивали белые, пытаясь выведать, где находится его брат.


Отец Махно умер вскоре после его рождения. За старшего в семье стал самый серьёзный и основательный из братьев — Поликарп, который был на 20 лет старше Нестора. Махно закончил двухклассную земскую школу, после чего трудился подсобным рабочим. Очевидно, что с таким образованием никакого блестящего будущего у него не было, скорее всего, всю жизнь он так и оставался бы рабочим и жил от зарплаты до зарплаты.
Но тут началась революция 1905 года. 17-летний Махно примкнул к местной ячейке анархистов. Анархисты тогда делились на теоретиков, к которым относились высоколобые интеллектуалы-мыслители типа Кропоткина, которые занимались теоретическим обоснованием анархизма, и на практиков, которые занимались грабежами буржуев. Среди этой категории анархистов было очень много обыкновенных уголовников, для которых анархизм был просто удобным прикрытием. Стоило только заявить, что ограбление было не ограблением, а благородным актом экспроприации, как можно было рассчитывать на поддержку неравнодушной общественности и лучших политических адвокатов.
Махно, закончивший всего два класса и с трудом читавший, разумеется, теоретиком быть не мог и примкнул к практикам. Он стал членом банды анархистов, занимавшейся экспроприациями и политическим террором. Вскоре он был задержан за покушение на убийство двух стражников (сельский аналог полиции), но по малолетству и недостаточности улик был отпущен. Через некоторое время он принял участие в убийстве чиновника местной управы. Его подельников поймали и приговорили к смертной казни, Махно в связи с несовершеннолетием смертной казни избежал и был приговорён к каторге.
На каторге его наставником стал Пётр Аршинов, входивший в Екатеринославскую террористическую группу анархистов, которые занимались подрывами полицейских участков. Аршинов взял на себя труд разъяснить полуграмотному Махно теоретические тонкости анархизма.
Освободила Махно Февральская революция, открывшая двери тюрем. Нестор после почти 10 лет на каторге вернулся в родное Гуляйполе, где он оказался едва ли не единственным политическим заключённым и как "жертва режима" считался местной знаменитостью.
Он создал анархистский отряд "Чёрная гвардия", был избран председателем местного совета рабочих и крестьян и начал претворять в жизнь свои идеалы, отбирая землю у помещиков и крупных хозяев и сводя всё население в сельскохозяйственные коммуны.
После подписания большевиками Брестского мира территория современной Украины была оккупирована немецкими и австрийскими войсками. Махно уехал в Москву договариваться с соратниками и искать поддержки у большевиков. Известно, что его лично принимал сам Ленин.


Летом 1918 года он вернулся в Гуляйполе и собрал небольшой отряд из пары десятков человек. Позднее отряд объединился с уже действовавшем в округе анархистским отрядом Федора Щуся, который стал лидером отряда. В основном они занимались грабежами и убийствами местных помещиков и буржуазии, поскольку силы отряда были слишком незначительны, чтобы вступать в противостояние с немцами, хотя стычки с маленькими отрядами случались. Постепенно Махно удалось оттеснить Щуся от командования, и к моменту ухода немцев отряд уже беспрекословно повиновался этому маленькому человеку (рост Махно был всего 160 сантиметров).

Как создали анархическую республику

27 ноября 1918 года отряд Махно вошёл в Гуляйполе, провозгласив его своей столицей. Началась организация штаба. Теперь главным противником Махно и его анархистов были уже петлюровцы. И те и другие боролись за одну аудиторию — крестьян, только петлюровцы пытались апеллировать к национальному чувству, очень слабому в среде полуграмотных крестьян, а Махно предлагал анархическую вольницу, бесплатную землю и отсутствие государства.


Впрочем, в действительности они конкурентами не были. Махно никогда не уходил далеко от своей столицы и не мечтал распространить свою власть на всю территорию страны. Петлюровцы же были не прочь расширить свою власть на эти плодородные земли, но главным противником считали скорее большевиков и все усилия сосредотачивали на борьбе с ними.
Махно не жалел усилий, чтобы укрепить свою базу. Он знал, как расположить к себе крестьян. Отряды Махно совершали налёты на города и деревни в радиусе их действия, где накладывали "контрибуцию" на буржуев либо деньгами, либо имуществом и продовольствием. Полученные деньги и ценности махновцы привозили в Гуляйполе, где Махно лично раздаривал их часть местным крестьянам. Само собой, после такого крестьяне с удовольствием признавали Махно "батькой", а в некоторых рейдах принимали личное участие.
Экономика махновской вольницы функционировала весьма причудливо. Большая часть хозяев фабрик разбежалась или была убита, поэтому на фабриках было введено рабочее самоуправление, то есть фабрики полностью управлялись рабочими. При этом зарплаты им не платили, идеалом Махно было полное отмирание товарно-денежных отношений и частной торговли. Поэтому вместо купли-продажи применялся натуральный обмен. Крестьяне должны были меняться с рабочими: крестьяне им — продовольствие, рабочие в обмен создавали необходимые им сельскохозяйственные орудия. Очевидно, что в таких условиях нормальное функционирование экономики было просто невозможно, производственные цепочки разрушались или становились запутанными и неэффективными из-за импровизации на местах.
Нельзя сказать, что Махно это сильно беспокоило. В конце концов, хотя формально он и считался анархо-коммунистом, на деле он был представителем стихийного и хтонического крестьянского анархизма с соответствующим мировоззрением (моя деревня — вот вся вселенная, а остальное просто не интересует). Идеалом Махно видел анархическую крестьянскую республику, в которой все крестьяне дружно и без принуждения работают в коммунах и помогают друг другу. Городов Махно не понимал и не любил, когда к нему однажды явилась делегация рабочих с жалобами на то, что они давно не получают денег, Махно обругал их нахлебниками и деникинскими последышами и выгнал. Не стоит забывать, что Махно был человеком, 2/3 жизни прожившим в селе и одну треть проведший на каторге. Конечно, в тюрьме товарищи разъясняли ему суть анархизма и давали читать умные книжки, но читать их — это одно, а понимать — совсем другое. Крестьянская Вольная территория представлялась ему идеальным мужицким царством, в котором всё устраивается само собой за счёт сознательности жителей.
До сих пор популярны легенды о существовании махновских рублей, которые он якобы печатал. Иногда даже приводятся фотографии купюр с черепами и костями. В действительности это легенда, не удалось найти ни одной банкноты, отпечатанной в Гуляйполе, а все современные фотографии — подделки. На территории махновской республики ходили одновременно все денежные знаки, которые были в ходу на соседних территориях, от дореволюционных "керенок" до валюты петлюровцев.


Как и на всех остальных территориях, контролируемых всевозможными батьками-атаманами, Махно был одновременно и властью и законом. Он устанавливал правила, он же вершил суд. Правда, в отличие от остальных, Махно иногда соблюдал ради приличия некоторые демократические ритуалы. По второстепенным вопросам решения разрешалось принимать Советам, а некоторые и вовсе принимались простым крестьянским голосованием. Но, как уже говорилось, вопросы эти были в основном второстепенными и если какое-то решение Махно не нравилось, он оставлял за собой право не соблюдать его или отменить. А если было очень надо, то вообще обходился без условностей и был очень скор на расправу, как это случалось с казнями его политических противников.
Махно очень зорко следил, чтобы в его рядах не появилось сильного конкурента, который захочет оспорить власть батьки. Например, одного из полевых командиров махновцев Полонского расстреляли вместе с сожительницей и группой ближайших соратников без всякого суда и следствия, что возмутило даже ближайших соратников Махно. В своё оправдание он заявил, что Полонский якобы готовил заговор против него и планировал отравить его не то самогоном, не то картошкой. В действительности, никаких серьёзных доказательств против Полонского не было, и батька, видимо, опасался усиления его популярности, тем более, что дела у махновцев в тот момент шли неважно и некоторые былые соратники могли возроптать.
Специально для рассмотрения всех "политических" дел была создана Комиссия антимахновских дел, которая была чем-то вроде революционных трибуналов у красных и военно-полевых судов у белых.
Также по примеру красных и белых им была организована контрразведка, которая сочетала функции военной разведки и карательные функции советского ВЧК, занимаясь выявлением антимахновских настроений, а также агентов большевиков (в те периоды, когда махновцы с ними враждовали). Стоит отметить, что в отличие от аналогичных структур у красных и белых, которые были систематизированы и хорошо организованы, у повстанцев она была хаотичной и не носила централизованного характера, за редкими исключениями. Почти в каждой повстанческой части была своя контрразведка, зачастую никак не связанная с вышестоящей.
Была у Махно и собственная контрразведка, сочетавшая функции его личной охраны — т.н. "Чёрная сотня", в которую входили наиболее преданные батьке повстанцы.

Как Махно относился к большевикам

Отношения Махно с большевиками были весьма сложными. Стороны то заключали союз, то разрывали, после чего Махно объявлялся бандитом вне закона. В 1917 году, ещё до Октябрьской революции, большевики рассматривали анархистов как временных союзников и привлекали их к революционным выступлениям.
После захвата власти анархисты стали помехой и серьёзными конкурентами. Большевики при помощи популистских лозунгов перехватили популярность у эсеров и меньшевиков, а теперь анархисты с их ещё более популистскими лозунгами перехватывали влияние уже у них. Численность "Чёрной гвардии" — вооружённых отрядов анархистов, стабильно росла. В 1918 году началось преследование анархистов, правда, большевики уверяли, что они преследуют только уголовников, выдающих себя за анархистов, а идейные товарищи пользуются неприкосновенностью.


Большевики сильно нуждались в поддержке всевозможных батек-атаманов (которых в южных крестьянских областях было немало) против армии Деникина и предложили Махно союз. Его отряд в качестве боевой единицы влился в Заднепровскую дивизию РККА. К ней же присоединился ещё один батька-атаман Григорьев, который к тому моменту уже успел послужить петлюровцам и побыть самостийным батькой.
Однако роман батек с Красной армией был недолгим. Их отряды, привыкшие к отсутствию строгой дисциплины, с трудом переносили пребывание в РККА, да и сами атаманы, привыкшие быть неоспариваемой властью, с трудом мирились с необходимостью подчинения. Вскоре взбунтовался Григорьев, а следом ушёл с линии фронта и Махно, объявленный за это вне закона.
Оба атамана заключили союз, однако двум медведям было тесно в одной берлоге, каждый из них с большим подозрением относился к другому, кроме того, Григорьев был прямым конкурентом Махно в борьбе за симпатии крестьян. В конце концов, Махно с соратниками заманили Григорьева на беседу и убили его под предлогом того, что он пытался войти в сношения с белыми. Часть людей Григорьева влилась в отряды Махно.

Армия Махно

В 1919 году Махно начинает формирование повстанческой армии. Слово армия звучит громко, очевидно, что на армию его отряды были совсем не похожи. Хотя в некоторых источниках указывается её численность едва ли не в сто с лишним тысяч человек, это явное преувеличение. Ядро армии, то есть более-менее постоянный её состав, насчитывало несколько тысяч человек. К ним могли присоединяться для участия в отдельных набегах крестьяне со стороны. Постоянной и чётко зафиксированной численности у махновцев не было, как не было и военной формы установленного образца.
Армия Махно имела все типичные недостатки подобных организаций: низкая дисциплина, способность действовать только в узко ограниченном пространстве — в радиусе нескольких десятков километров от родных сёл, очень слабая теоретическая и практическая военная подготовка. Поэтому боевая ценность махновцев в качестве фронтовых войск была очень низкой. Его повстанцы не выдерживали прямого столкновения с регулярными воинскими соединениями противника, именно поэтому все их успехи были связаны с партизанской тактикой.
Когда требовалось устроить рейд по незащищённым тылам, пронестись вихрем и сжечь всё на пути, после чего быстро отступить, в этом Махно не было равных. Но один на один его армия была слабее любого противника. Махновцы могли успешно действовать именно в условиях неразберихи и хаоса Гражданской войны, когда на небольшой территории одновременно действовало сразу несколько сил: красные, белые, петлюровцы, зелёные, которые то заключали союзы друг с другом, то снова начинали воевать. Сила батьки Махно была в слабости его армии. Его нерегулярные крестьянские соединения ни красные, ни белые не считали своим первостепенным врагом, и смотрели на них сквозь пальцы, предпочитая сначала разделаться друг с другом.


В этих условиях перед Махно постоянно стояла задача решить, с кем и против кого воевать. Очевидно, что ни одна из сил не была заинтересована в Махно и места ему не нашлось бы ни в самостийном украинском проекте Петлюры, для которого он был конкурентом в борьбе за крестьянство, ни в проекте белых, для которых Махно был бандитом, по странной причуде увлёкшимся политикой, ни в советском проекте, который предусматривал диктатуру одной партии от имени пролетариата, а вовсе не крестьянства.
Сам Махно рассуждал просто: белые — буржуи, а красные — революционеры, но неправильные. С буржуями надо воевать, а с революционерами можно договориться. Однако он не учёл, что обхитрить Ленина не удастся. Этот человек имел за плечами четверть века изощрённой политической борьбы, партийных интриг, фракционных расколов, и таких, как Махно, Ленин щёлкал как орешки.
Пока он мог принести какую-то пользу в войне с белыми, Махно многозначительно намекали, что большевики не против анархистов и может даже Махно разрешат поэкспериментировать в Гуляйполе. Как только белые были окончательно побеждены (махновцы участвовали в Крымской операции в качестве союзников красных, второй раз заключив с ними союз) и Махно стал не нужен, его объявили бандитом и бросили на ликвидацию целую армию.
Махно несколько месяцев метался по лесам, потерял всю армию и значительную часть своих соратников, и в конце концов летом 1921 года Махно с 78 соратниками (всё, что осталось от его армии) перешёл румынскую границу. Большевики требовали его выдачи, поэтому он перебрался в Польшу, а затем во Францию, где сменил фамилию на Михненко и прожил остаток жизни. Некогда всемогущий батька зарабатывал на жизнь плетением домашних тапочек, найдя приют у столь ненавидимых им буржуев. Махно умер в 1934 году от костного туберкулёза в возрасте 45 лет.
В советские времена Махно изображался в книгах и фильмах исключительно как отрицательный герой, погромщик и пьяница. С распадом СССР личность Махно обрела новую популярность. Он стал самым знаменитым героем третьей силы Гражданской войны — "зелёных", будучи наиболее колоритным из всех крестьянских батек-атаманов, поскольку в отличие от большинства остальных подобных персонажей имел чёткую политическую платформу и даже пытался реализовать её на практике, хотя многим ясно, что программа эта могла быть реализованной в рамках одного села, но никак не целой страны.Автор: Е.Антонюк
Источник: "Life"