Дьявол, как культурный феномен и персонаж, не имел каких-либо отчетливых форм выражения и представления вплоть до конца XII – начала XIII века. Тем не менее, в культурном сознании европейцев он всё же присутствовал, но пока что их мало интересовал. Препятствием к восхождению Дьявола на трон являлось также обилие других инфернальных персонажей и нечисти, живущей в умах людей того времени. Фактически, Владыкой Тьмы нарекалось любое уродливое существо, померещившееся какому-нибудь монаху в его полусне. В фольклоре Сатана, как, собственно, и большая часть остальных сущностей, изображался глупым неудачником, которого мог обхитрить любой бродяга и оставить его ни с чем. Подобное бесстрашие перед потусторонним и сверхъестественным впоследствии было обречено уступить темным, наполненным безумным ужасом временам...
Начиналось всё довольно-таки безобидно. В XI столетии церковь обладала несколько скудными познаниями как о деятельности Дьявола и его приспешников, так и о их внешнем виде. В 1215 году на IV Латеранском соборе было объявлено, что все ангелы (и добрые и злые) являются исключительно бесплотными существами, не имеющими какой-либо материальной оболочки. Соответственно, нечисть мыслилась только невидимой частью жизни. Так или иначе, позднее Дьявол постепенно начинает вырисовываться и приобретать телесную оболочку на различных фресках и рисунках. Исходя из христианской цветовой символики, чаще всего он изображался в черном цвете, как символ зла и недобрых намерений, но нередко можно было встретить и красную расцветку, как его кожи, так и одежды. Иногда у него была рыжая или даже Зеленая борода. Могли пририсовываться копыта, большой фаллос, рога и прочие атрибуты, роднящие его с пришедшим еще из античности Паном и другими существами различных мифологий, как, например, та же зеленая борода, позаимствованная от богов плодородия кельтов. Поскольку рисованием Дьявола, а также королевской и придворной жизни нередко могли заниматься одни и те же люди, к XV веку Князь Тьмы из неудачника перевоплощается в сидящего на троне и держащего скипетр правителя. Белые королевские одежды, величие, красота – всё, что мы привыкли о нем думать. Пройдя метаморфозы от фольклорного гибрида через языческие верования к христианскому образу, Дьявол выходит на историческую арену.


Долгое время ни представления людей о нечисти, ни их верования и магические народные ритуалы никак не волновали церковь. Однако христианство, стремительно набиравшее свои обороты и укреплявшее свои амбиции по христианизации всей Европы, начинает монополизировать образ Дьявола как некое связующее звено между людьми, нуждающимися в толчке к спасению неверных и будущим крестовым походам. Изображения Дьявола и инфернальных существ, которых все привыкли видеть побежденными могучим мечем, становятся необычайно выгодными для властителей. Эти образы внедряют в сознание людей необходимый символ власти – сильную карающую руку – единоличного правителя, действующего от имени Господа своего. Тактика устрашения через образы ада и Дьявола способствовала контролю над поведением индивида, который впоследствии усиливался с помощью чувства вины.
В XV веке борьба с Дьяволом активно начала сопровождаться борьбой с разного рода ересями. Различные секты и религиозные течения, иначе трактовавшие святое писание, тотчас же начали всходить на костры. От сжигания еретиков с не меньшим энтузиазмом плавно перешли к охоте на ведьм. Таким образом, XVI – XVII века освещаются пламенем неповинных (с точки зрения светского мировоззрения) женщин. Этот период, подогревавшийся трудами различных демонологов, становится временем, когда в сознании людей перестает существовать понятие чего-либо невозможного. Поводами для усиленного расследования дел о колдовстве становились различные «отметины Дьявола» с неистовством отыскиваемые на телах подсудимых. Это могли быть родинки или шрамы, якобы оставленные на теле когтем Дьявола. Различные метки искали на левой стороне тела, на внутренней стороне бедер, в интимных местах – в общем-то, любой изъян мог стать повод для сожжения. Широко была известна практика отвлечения проверяемого с целью незаметно уколоть его иголкой. Считалось, что если он не заметил этого или не вскрикнул от боли, то виновен в сговоре с Дьяволом.


Как мы видим, постепенно источником зла становились женщины, ведь именно их чаще всего обвиняли в колдовстве. Насаждение сексуального стыда и наделение «телесного низа» исключительно адскими свойствами берет своё начало именно с демонизации женщин и приписывания им различных ведьмовских свойств. Старающиеся избегать сексуального искушения священнослужители и просто верующие христиане стали назвать «ведьм» источником похоти и соблазна. Вакханалия безумия и беспорядочных сожжений еще долгое время господствовала в Европейском мире, хотя с 1580 года уже начинались поступательные движения в сторону благоразумия. Несмотря на активный прирост различных пособий по демонологии и вычислению ведьм, появляются труды таких личностей, как Иоганн Вир (предложил относиться к ведьмам как к больным людям, требующим лечения) и Жан Боден (выступал за создание адекватной судебной системы и за отмену сожжений на костре). Тем не менее, до середины XVII века женщина продолжала оставаться «матерью всех чудовищ». Таким образом, период с XV по XVII века ознаменован настоящим торжеством Дьявола в сознании людей, ведь фактически Он выступал в качестве двигателя дальнейшей истории, объединяя человеческое сообщество в борьбе со злом.
Примечательно, что в периоды общественных потрясений вера в Дьявола имела тенденцию возрастать. Так, например, в период открытия Америки (когда костры полыхали с особой интенсивностью) умы европейцев потрясло наличие не только новых обширных земель, но и неизвестных им доныне людей, заселяющих этот континент. Также и период церковной реформации пришелся как раз на XVI – XVII века, лишний раз потревожив сознание европейцев религиозными распрями.
Очернив женщину и, следовательно, приравняв телесное (влечение) к сатанинскому, люди на продолжительное время обрекли себя на массовый психоз, который очень быстро нашел высвобождение в жестокости. Однако инстинкты нельзя было удерживать слишком долго. В тайне ото всех люди-таки предавались греху, освобождая «постыдные мысли» или сублимируя своё чувство вины в искусство. На фоне потаенной греховности, особенно в придворных кругах, культура быстро кодирует стыд и вину в образ Дьявола, искушавшего положительных и не очень героев, однако всегда в итоге остававшегося побежденным моралью. Именно в сюжетах наподобие «Фауста» люди и находили символическое искупление в картинах поверженного зла. В несколько ином свете Дьявол проявляется в творчестве так называемых «проклятых поэтов», которые, можно сказать, устали от постоянного самоосуждения и решили приютить Искусителя как старого друга, с радостью заложив ему свою душу.


Несколько позднее появляется Зигмунд Фрейд, вытеснивший персону Дьявола в область подсознательного, отвечающего за животные инстинкты. Теперь же процесс умаления Дьявола как источника греха, начавшийся в XVIII веке с сублимации его в искусство и превращения в простого антигероя, окончательно завершается. Отныне сам человек становится носителем Греха, который, по утверждению психоаналитиков, есть не что иное, как естественная и необходимая часть человеческой психики. В итоге страх перед Сатаной извне превращается в страх перед ним изнутри.
В XX веке Дьявол – это персонаж фильмов ужасов. Понятно, что роль церкви начинает постепенно, медленными шагами ослабевать, уступая место новому сознанию, верящему в технический прогресс. Однако в моменты мировых потрясений (1 и 2 Мировые войны, Великая депрессия в Америке) жанр фильмов ужасов становится наиболее популярным, что помогало коллективному разуму переживать маленькие трагедии на экране, дабы дать себе некую психологическую разрядку. Но стоит отметить, что Дьявол имел особую динамику в течение всего двадцатого столетия, а не только в его начале. Сексуальные революции, технические скачки, торжество образов общества потребления, превращают нашего Злодея в объект зависти и подражания. Теперь Сатана наделен всеми качествами «идеального человека»: он богат, он красив, он силен и властен, а, следовательно, популярен и желанен.
XXI век, особенно после 2010 года, предлагает совершенно иной образ зла: оно все так же гламурно, но уже непобедимо. В сериалы и фильмы о вампирах, а так же о прочей «нечисти», приглашают только самых красивых актеров и актрис, успевших за какие-то 5 лет сформировать в умах молодежи стереотип, что только злодеи и неоднозначные персонажи притягательны и желанны. В современной культуре наблюдается тенденция бессмертности таких героев: они умирают, а потом их воскрешают из мертвых. Если раньше для поддержания внимания зрителей достаточно было держать их в страхе перед смертью главного персонажа, то сегодня мы наблюдаем нечто иное: действующее лицо действительно умирает, но волнение зрителя стало держаться на поисках средств к его воскрешению.


Подводя итог, заключаем, что образ Дьявола проходит красной нитью как через психику человечества, так и через весь культурно-исторический процесс. Очевидно, что Дьявол, по крайней мере, как один из самых могущественных человеческих образов, не только существует, но и активно оказывает влияние на происходящее. История показывает, что мечтая о «царстве небесном» и истребляя Дьявола, как источник человеческих пороков, христианское сознание обнаружило его в самом себе и решило сделать Искусителя своим другом, помогающим пополнять ряды верующих. Определенно, мы вступаем во времена абсолютного торжества Сатаны. Точнее, его образа.