В годы Гражданской войны его имя на Украине на одних наводило ужас, а в других вселяло надежду. В нем видели авантюриста и преступника, погромщика и кандидата в украинские Бонапарты. Таков был Симон Петлюра, сын мелкого полтавского предпринимателя.

Бунтарь выбивается в люди

С юности он принадлежал к когорте революционеров, нелегалов, хотя и не высокого уровня. Бунтовал, примыкал к запрещенным политическим движениям. А в истории остался как один из самых опасных противников революции.
Как и многие бунтари, в детстве он мечтал выбиться в люди и стать священником. И даже учился в семинарии, из которой, впрочем, его исключили. Он поступил в Революционную украинскую партию (РУП), ратовавшую за свержение монархии и украинскую автономию в составе Российской республики, за равенство и отмену сословных привилегий. Революционеры Петлюру не слишком уважали: им он казался чересчур примитивным, простоватым.

Без особых примет и талантов

Выглядел он тоже заурядно. Полицейские описывали его так: «Приметы Семена Петлюры: рост 166 см, среднее телосложение, внешность интеллигентная, серьезная, имеет привычку выставлять левую ногу вперед и держать руки перед собой; волосы на голове светло-русые, длинные, прямые, пробор с правой стороны, брови и усы русые, борода редкая, рыжеватая, глаза серые, большие, близорукий; при вечернем освещении читает с помощью очков; череп правильный, круглый, лоб плоский и широкий, нос прямой, лицо продолговатое». Ни особых примет, ни особых талантов. Но в нем жили наполеоновские мечты. Почему из Семена он превратился в Симона? С одной стороны, подражал французским революционерам, с другой — намекал на духовное родство с Симоном Боливаром, знаменитым борцом за не-зависимость народов Латинской Америки, прежде всего Венесуэлы.


Он участвовал в революционных событиях 1905 года, запоем читал русскую полулегальную классику — от Чернышевского до Ленина и Троцкого. К украинским националистическим кругам Петлюра в то время не примыкал. Возможно, подобными идеями он увлекся во время кратковременного пребывания во Львове (в те годы Лемберг), где скрывался от российской полиции. Тогда этот город относился к Австро-Венгрии, но там действовали сторонники украинской самостийности. Впрочем, в эмиграции беглец прожил недолго. Вернувшись в Россию, поселился в столице — в Санкт-Петербурге, затем в Москве. Скромно служил бухгалтером в чайной фирме.

Военный министр

Февраль 1917 года изменил его жизнь. Петлюра переселился в Киев и сразу стал делегатом Всеукраинского военного съезда, важной фигурой. На него сделали ставку умеренные националисты, боровшиеся с радикалами. Петлюру избрали в президиум съезда и неожиданно для него самого назначили главой Генерального комитета. Он контролировал украинскую армию, которой, по сути, еще не было, но она создавалась.
Симон стал напоминать Боливара не только именем. Теперь повсюду он появлялся в военной форме, создавая впечатление опытного командира. А из основных качеств военачальника у него имелись только ораторские способности и невероятные амбиции.

"На нас готовится поход"

В июне Киев провозгласил автономию Украины, правда в составе России. Потом, как известно, власть в российских столицах захватили большевики. Петлюра вроде бы близок был к ним по революционному прошлому, но стал самым последовательным их противни-ком на Украине. Он считал, что Ленин не оставит Киеву никаких шансов на самостийность, и выступал с высоких трибун с громогласными речами: «На нас готовится поход! Большевики концентрируют свое войско для разгрома Украинской республики». Но вскоре красные взяли Харьков, и Петлюру отправили в отставку с поста военного министра.

Гайдамацкий кош

Он не пал духом, наоборот, проявил себя как самостоятельный политик и стал собирать собственную добровольческую армию — Гайдамацкий кош Слободской Украины. Поначалу у него было всего лишь несколько сотен сабель. Но его войска быстро разрастались: многие тогда сделали ставку на Петлюру как на жесткого диктатора, который наведет порядок на Украине. А сам атаман сделал ставку на крестьянство. Именно из деревень и хуторов шло пополнение его армии.
В Киеве в то время правил гетман Павел Скоропадский, который опирался одновременно на недавних врагов — оккупантов-немцев и бывших офицеров царской армии. В ноябре 1918 года Петлюра, уже собравший 30-тысячную армию, обратился к народу с воззванием против гетмана. В результате Скоропадский бежал в Германию, а войска Петлюры захватили Киев. Он на французский манер сформировал директорию, которую и возглавил, чувствуя себя чистым Бонапартом. Главными врагами считал большевиков и собирался выбить их из Харькова, создав под своей властью Большую Украину. Но торжество Петлюры в Киеве продолжалось только два месяца. Красные выдавили его гайдамаков из украинской столицы.

Армия палачей

Несостоявшийся диктатор бежал в Винницу. На несколько лет этот город стал его ставкой. В то время Петлюру били красные, затем — белые, потом — снова красные… Армия его все больше напоминала банду погромщиков, которые особенно жестоко проявили себя в еврейских местечках. Сам атаман убежденным антисемитом не был и порой даже пытался умерить жестокость своих палачей. Но остановить этот маховик не мог и, вероятно, понимал, что лихие гайдамаки примыкают к его армии, чтобы вволю пограбить и покуражиться над беззащитными «инородцами» и ремесленниками, над теми, кого подозревали в сочувствии к коммунистам.
А когда начинаются кровавые грабежи и погромы, дисциплина в армии улетучивается. Теперь петлюровцев громили все кому не лень. Атаман уже не был способен действовать самостоятельно, искал союзников — поляков, даже немцев… Это была уже агония петлюровщины.

Частное лицо

В 1921 году он бежал в Польшу, оттуда в Венгрию, затем во Францию — подальше от большевиков, которых панически боялся. Ему удалось сохранить лишь жалкие остатки казны, и бывший диктатор надеялся на финансовую помощь состоятельных украинцев-эмигрантов. Их во Франции насчитывалось немало — и Симон рассчитывал даже сколотить боевую группу. Но парижская полиция в 1924 году побаивалась конфронтации с Советами, и в департаменте Петлюру строго предупредили: «Вы можете жить здесь только как частное лицо, никакой политики». Белые эмигранты, которых в Париже было куда больше, чем бывших гайдамаков, открыто ненавидели Петлюру, считая его погромщиком и «врагом Великой России». Вместе с семьей он снимал небольшую квартиру в Латинском квартале, неподалеку от Сорбонны. И, не отказываясь от политических амбиций, выпускал журнал «Трызуб». Хотел издать и книгу, но не хватило денег. В 46 лет его здоровье было расшатано, а небогатый эмигрант даже зубы вставить не мог

«Это тебе за погромы!»

25 мая 1926 года, в 13:00, Петлюра зашел пообедать в недорогой ресторанчик — в двух кварталах от его квартиры. Перекусив, решил прогуляться по улице Расин и остановился возле книжного лотка. В 14:10 к нему приблизился мужчина в рабочей блузе. Громко позвал его: «Петлюра!» Бывший диктатор оглянулся и увидел направленное на него дуло пистолета. Попытался отмахнуться тростью, но не успел. В него выпустили семь пуль. «Боже мой, хватит!» — таковы были последние слова Петлюры. А стрелок повторял: «Это тебе за погромы!»
На стрелявшего набросились полицейские. Убийцей оказался Самуил Шварцбурд, анархист, выходец из России, приятель Нестора Махно, много лет живший в Париже. У него имелись собственные счеты с петлюровскими погромщиками...
Серия выстрелов в двух шагах от Сорбонны стала финалом карьеры киевского Бонапарта.