"Затем все ее тело стало настолько ужасно изуродовано, что правильные очертания ее тела исчезли. Ее бледная, похожая на смерть и истощенная голова, часто достигавшая размеров перевернутого кувшина с водой, стала красной, как раскаленные угли. Ее глаза выпирали из глазниц, губы распухли до размеров рук, а ее худое истощенное тело раздулось до таких огромных размеров, что пастор и некоторые сестры в испуге отпрянули назад, думая, что женщину разорвет на куски и разорвет на части. Временами ее живот и конечности становились твердыми, как железо и камень. В таких случаях вес ее тела давил на железную подставку, так что железные прутья кровати прогибались до пола".
Эти слова были записаны в брошюре "Сгинь, сатана", написанной Карлом Фоглем, в которой описывался длительный экзорцизм, проведенный над молодой девушкой по имени Анна Эклунд в 1928 году. В то время и позднее в журнале "Тайм" было подробно описано, что она была одержима несколькими демонами, включая Вельзевула, Иуду Искариота и самого Люцифера.
История Анны Эклунд не для слабонервных. Во время ее публикации в 1935 году она была бы довольно страшной и наглядной иллюстрацией к жизни и практике одного из самых экстремальных решений католической церкви в борьбе с бесовской одержимостью. Однако это также и рассказ, который намеренно запутывает историю своего предмета. Существует очень мало фактов, которые подробно описывают раннюю жизнь Анны Эклунд. Фактически, даже сейчас ее имя нельзя назвать со стопроцентной уверенностью, ее называли Анной Эклунд, Анной Шмидт, а во многих современных отчетах ее называли просто "некая 40-летняя женщина". Какой бы драматичной ни была ее история, ее имя было лишь одной из деталей, которые были скрыты после инцидентов 1928 года в качестве средства защиты от общественности, которая вполне могла не отнестись с пониманием к присутствию человека с таким странным и потенциально угрожающим прошлым...
Из тех немногих деталей, которые касаются ранней жизни Анны, общепринято считать, что она родилась примерно в 1882 году в штате Висконсин. Ее отца звали Якоб Эклунд, а мать, по-видимому, ушла из жизни, когда Анна была еще в раннем возрасте. Нет никаких записей ни о ее имени, ни о том, куда она уехала, ни, если это так, что с ней случилось. Анна была практикующей и набожной католичкой, посещала церковь несколько раз в неделю и, похоже, получала удовольствие от религиозных церемоний и ритуалов. Первые 14 лет своей жизни она прожила, казалось, как обычный ребенок для того времени, хотя ее отец, по слухам, усложнил ей даже такое простое существование.
Якоб Эклунд был, насколько мы можем судить, в лучшем случае трудным отцом. Он был пьяницей и не только был против того, чтобы Анна исповедовала религию, но и открыто насмехался над церковью и ее служителями. На смертном одре, когда священник принимал у него последнее причастие, он насмехался и оскорблял его, и его последние слова были полны ненависти. Хотя записи истории семьи не отличаются особой подробностью. Еще при жизни жены он завел любовницу по имени Мина, и так получилось, что женщина его увлечения оказалась его сестрой по крови или сводной сестрой по браку и тетей Анны. У Мины была своя колоритная биография, и она была хорошо известна в городе тем, что практиковала колдовство и черную магию. Многие прямо называли ее ведьмой, и когда она проходила по улицам, слухи о ней распространялись совершенно открыто.


В период между 10-м и 14-м днем рождения Анны Джозеф несколько раз пытался склонить Анну к кровосмесительным отношениям, хотя Анна категорически отказывала ему в этом. Это давление со стороны Джозефа и отказ Анны, как можно представить, вызвали немалое напряжение в их отношениях, которые теперь закрутились в очень мрачном месте.
Примерно в это же время, на заре 20-го века, мы впервые слышим об Анне в подробностях, поскольку именно в возрасте 14 лет Анна начала вести себя несколько иначе. Она начала пропускать церковь и, когда ее расспрашивали, рассказывала о том, что не может посещать ее, что испытывает отвращение к религиозной символике и физическое сопротивление, которое создает буквальный барьер, не позволяющий ей входить в религиозные здания. Она также начала высказывать сексуализированные мысли о "невыразимых действиях". Такое поведение было расценено как форма одержимости, и в 1908 году отец Теофилус Ризингер был вызван для проведения экзорцизма, который он успешно провел 18 июня 1908 года.


Хотя об этом испытании мало кто упоминает в письменной истории дела, все вроде бы прошло благополучно, так как жизнь Анны снова канула в безвестность. Можно предположить, что она жила относительно нормальной жизнью, хотя и несколько беспокойной. В какой-то момент ее отец скончался, и Анне снова стало все труднее и труднее исповедовать свою религию. На этот раз ее действия против своей веры усилились, и она стала набрасываться на своего духовного наставника, в какой-то момент пытаясь его задушить. У нее появились навязчивые желания уничтожить свои религиозные символы, и она слышала внутренние голоса, которые доводили ее до отчаяния. Вначале она обратилась за помощью к врачам, но после того, как несколько квалифицированных врачей в течение нескольких лет наблюдали за ней и отказали ей в физическом здоровье, Анна обратилась к духовной помощи и обратилась за помощью к церкви.
Попав под опеку Церкви, ее консультанты сами провели несколько лет в попытках диагностировать и облегчить ее состояние и потерпели неудачу, хотя за это время они обратили внимание на несколько странностей, которые им было трудно объяснить естественными терминами. Во-первых, было отмечено, что Анна способна понимать языки, которые раньше не понимала и никогда не изучала. В частности, оказалось, что она теперь понимает латынь, и когда священники говорили с ней на этом языке, говорили, что она с пеной у рта впадала в ярость. Кроме того, она чувствовала, когда в непосредственной близости от нее находились освященные предметы, и приходила в ярость, даже обычные предметы, не имевшие особого духовного значения, но благословленные или тронутые святой водой, не оставались незамеченными, и она обращалась к священникам с требованием немедленно убрать такие предметы. Когда священники, ухаживающие за ней, начали подозревать, что здесь действуют сверхъестественные силы, они спросили саму Анну, что она думает по этому поводу, она повела себя совершенно неосведомленно и не смогла дать никакой информации о том, кто или что может стоять за предполагаемыми демоническими неприятностями, которые теперь так осложняли ее жизнь.
Наконец, в 1928 году, после многих лет таких наблюдений, церковь официально признала Анну одержимой, и снова к отцу Ризингеру, к этому времени хорошо известному и пользующемуся доверием благодаря своей работе по изгнанию бесов, обратились с просьбой принять эту службу во второй раз. Именно с этого момента можно составить более полное представление об Анне, поскольку время, проведенное ею у Ризингера, было полностью задокументировано. Фактически, это и по сей день один из самых задокументированных случаев экзорцизма, проведенного членом католической церкви. Подробности ритуала засвидетельствовал отец Джозеф Штайгер, давний друг Райзингера, и оба свидетельства были включены в брошюру под названием "Сгинь, сатана", написанную Карлом Фоглем и опубликованную на немецком языке в 1935 году и на английском языке в 1973 году; изначально брошюра предназначалась для раздачи семинаристам церкви с целью информирования и просвещения на тему демонической одержимости и практики экзорцизма. В брошюре рассказывается очень странная история.


Отец Теофилус Ризингер родился в Баварии в 1868 году и рос на небольшой семейной ферме. С юных лет он был очень религиозен, ему было всего 12 лет, когда, страдая от болезни, он решил посвятить свою жизнь Богу и в возрасте 21 года поступил в монастырь в Альтоттинге, деревне, которая и сегодня является важным местом паломничества после того, как статуя Девы Марии оживила мальчика, утонувшего в реке в 1489 году.
Во время пребывания в Альтоттинге Ризингер решил, что его будущее связано со священством, но отец-провинциал отказал ему в этой возможности, отклонив его прошение. Не успокоившись, он отправился учиться в Засбах и по окончании учебы с сильной рекомендацией в 1892 году отправился в Нью-Йорк, где пробыл недолго, а затем поселился в Детройте, где начал свою жизнь в качестве послушника. В 1899 году, после завершения обучения и подготовки, он был рукоположен в священники и вернулся в Нью-Йорк, в монастырь Святого Фиделиса.
Его жизнь приняла более причудливый оборот в 1912 году, когда его перевели в Висконсин, где он занимался экзорцизмом и боролся со злыми духами. Эта работа не была лишена критики, и хотя в целом его любили, похоже, что некоторые были не в восторге от того, что он привлекал внимание к возможно немодным элементам католической церкви. В кратком жизнеописании его жизни есть фраза, которая гласит:
"Мы должны добавить, что были некоторые, как за пределами провинции, так и внутри нее, кто не мог смотреть в глаза отцу Теофилу. Мы считаем верным сказать, что эта оппозиция была вызвана не личностью этого человека, а характером его работы, в частности, его экзорцизмами".
Действительно, его жизнь и работа широко освещались в прессе по мере того, как он все больше и больше вовлекался в практику извлечения демонов. В то время ни один случай не привлекал больше внимания СМИ, чем его работа по изгнанию демона Анны Эклунд, благодаря которой он попал на обложку журнала Time и которая теперь нависла над его головой, когда он готовился сразиться с ее демонами во второй раз.


Экзорцизм, 1928 год

Драма второго экзорцизма Анны в 1928 году началась сразу же с ее поездки в монастырь, где должно было состояться испытание. Было решено, что все будет организовано и проведено в строгой тайне, и что Анну увезут из дома, чтобы не привлекать к себе внимания и дать ей возможность вернуться к нормальной жизни после процедуры. Никто не должен был знать о происходящем, кроме тех, кто непосредственно общался с Анной, или тех, кто работал рядом и помогал непосредственно в проведении экзорцизма. Отец Ризингер думал, что нашел подходящее место в монастыре в Эрлинге, штат Айова, хотя сначала ему нужно было получить разрешение как от настоятельницы монастыря, так и от пастора местного прихода, чтобы провести эту процедуру в его рабочих границах. Пастор, отец Штайгер, был давним другом Райзингера, и поэтому, когда к нему обратились, он, хотя и с неохотой, согласился, что если он сможет получить разрешение от матери-настоятельницы, то будет рад провести ритуал под его присмотром. Это была довольно нечестная сделка со стороны Штайгера, который выразил свои опасения по поводу этой практики и Ризингеру, и епископу. Он вступил в сделку, сомневаясь, что настоятельница согласится на это. Затем он с тревогой узнал, что Ризингер уже получил разрешение до его обращения, поэтому пастор с тревогой отошел в сторону и разрешил отвезти Анну в монастырь, где можно было начать экзорцизм.
Анна добиралась до монастыря на поезде, и сопровождавшие ее священники сначала сочли необходимым предупредить персонал поезда о ситуации в качестве меры предосторожности. Когда Анна прибыла на станцию Эрлинг, хотя документально подтверждено, что она сама была очень готова и счастлива прибегнуть к помощи церкви и подвергнуться экзорцизму, она набросилась на священников, которые вышли ее встречать, вырывалась и душила их.
Ризингер должен был прибыть в монастырь в ту же ночь, что и Анна, но другим путем, чтобы разлучить их до начала экзорцизма. Он договорился, что его отвезет Штайгер, чья машина была довольно новой и в отличном рабочем состоянии. Однако в тот вечер машина не завелась, и, хотя механических неисправностей не было обнаружено, ему не удалось продвинуться к станции, где он должен был забрать священника. Прибыв с опозданием на два часа, он застал спокойного Ризингера, который просто отмахнулся от осложнений, сочтя их работой дьявола, который, по его словам: "постарается сделать все возможное, чтобы сорвать наши планы".
Наконец, все стороны собрались в монастыре, и подготовка к экзорцизму могла начаться всерьез.

1: Экзорцизм Анны Эклунд. 18-26 августа

В ночь на 17 августа, как только все прибыли и устроились в своем временном новом доме - монастыре, Анна сразу же начала вести себя так, чтобы напугать постоянных обитателей. Во время пребывания в монастыре монахини помогали отцу Ризингеру выполнять его обязанности экзорциста, а также заботились и присматривали за Анной. Во время приготовления пищи одна из сестер на кухне взяла на себя обязанность окропить святой водой еду Анны, прежде чем отнести ее в ее комнату и подать ей. Однако, войдя в комнату, Анна проявила черту, которая будет повторяться снова и снова в течение последующих месяцев. Само присутствие благословенной пищи привело ее в ярость, и она "начала мурлыкать, как кошка", отказываясь съесть хотя бы один глоток, пока ее не унесут и не принесут свежую, не благословленную пищу. Такая реакция на благословленные предметы и знание о них, несмотря на то, что она не должна была знать, что было благословлено, а что нет, до того как войти в комнату, стала характерной чертой: Анна завывала и кричала, как животное. По описанию, она корчилась в агонии на кровати, издавая при этом различные неестественные звуки.
"Это безобразное рычание и вой происходили каждый день и иногда длились часами". писал Фогль в книге "Сгинь, сатана!". "В другое время он звучал так, как будто орда львов и гиен была выпущена на свободу, затем снова как мяуканье кошек, мычание скота и лай собак.
Это привело в ужас монахинь, помогавших экзорцизму, и заставило их составить график работы, который позволял каждой из них работать лишь короткое время, прежде чем они могли отдохнуть и восстановить силы вдали от криков.


Это также создало вторую проблему. Местные жители деревни Эрлинг, которые день за днем во время проведения экзорцизма слышали звуки, доносящиеся изнутри каменных стен монастыря, и собирались вокруг, тихо перешептываясь о том, что, по их мнению, происходит внутри.
Утром 18 августа. Экзорцизм начался. Отец Ризингер почти сразу пришел к выводу, что это будет длительное дело, которое будет состоять из нескольких попыток, и этот первый эпизод продолжался 8 дней до 26 августа, открывшись так, как он и должен был продолжаться. По совету отца Ризингера, сестры связали руки Анны, чтобы она не могла пользоваться руками, намереваясь предотвратить нападение Анны на кого-либо из присутствующих во время экзорцизма. Утром священники вместе с пастором посетили мессу, а затем, вооружившись различными святыми символами, отправились в комнату Анны, чтобы начать экзорцизм. Как только Ризингер начал произносить имена Святой Троицы, Анна спрыгнула с кровати, проскользнув через руки сестер, помогавших в проведении ритуала, и приземлилась, как было зафиксировано и засвидетельствовано тремя священниками и несколькими монахинями, над дверью, боком к стене, где она прижалась, изрыгая рычание и бормотание. Всем присутствующим потребовалось время, чтобы прийти в себя, прежде чем свалить ее и уложить обратно на кровать, а затем вызвать помощь, чтобы удержать Анну на раме кровати, чтобы она не смогла повторить этот трюк.
Хотя Анна не ела нормально в течение нескольких недель, а в дни экзорцизма вообще не ела, она начала пениться во рту, извергая огромное количество веществ. Иногда это было похоже на жидкость, а иногда на реальные физические объекты, такие как табачные листья и специи. По сообщениям, по утрам во время экзорцизма она принимала только чайную ложку воды и молока, однако во время самого ритуала, как говорят, ее рвало до двадцати или тридцати раз в день этими причудливыми выделениями, которые иногда описывались как "количества, которые, говоря человеческим языком, не могли поместиться внутри нормального человека". В течение всего этого комната наполнялась зловонием, а Анна оставалась в коматозном состоянии, ее глаза и рот были закрыты, очевидно, совершенно не замечая никакого шума или физических действий. В коматозном состоянии. Не шевеля губами, она говорила на разных языках, преимущественно на латыни, немецком и английском, в то время как в другие моменты она, по описаниям, общалась с помощью знакомых теперь звериных рыков и демонического бормотания.
"Злые духи просто говорили в звуковой манере откуда-то изнутри нее".
Через эти всплески речи Ризингер узнал всевозможные подробности о демоническом присутствии в Анне и пришел к выводу, что она была одержима не одним, а пятью демонами - демонами ее отца Иакова и его любовницы Мины, ныне, очевидно, обитающими в аду, наряду с Вельзевулом, Иудой и самим Люцифером. Наряду с основной пятеркой были десятки других, более мелких демонов, которые прибывали стаями, крича и рыча друг на друга, пока их не удавалось прогнать с помощью экзорцизма Райзингера. Этот процесс борьбы продолжался в течение восьми дней, пока группа не начала опасаться за жизнь Анны, так как она стала истощенной и бледной. 26 августа было сочтено необходимым прервать процесс и начать его заново после того, как Анна и все присутствующие получили время на восстановление и обновление своих убеждений для дальнейших сражений. Только после прекращения экзорцизма Анна снова открыла глаза и вернулась к нормальному состоянию бодрствования.

2: Демоны внутри. 13-20 сентября (подробности о демонах, мотивах и т.д.)

Второй экзорцизм начался 13 сентября и на этот раз продолжался еще семь дней. На этот раз группа смогла выяснить подробности о демонах, которые овладели Анной и довели ее до исступления. Когда к ним обращались по отдельности, каждый демон отвечал Ризингеру на том языке, на котором к нему обращались, и Ризингер предположил, что они могли владеть любым языком по своему желанию.
Первым, кто дал хоть какую-то подсказку о причине своего присутствия, был Вельзевул. Он рассказал Ризингеру ломаными, извилистыми фразами, что именно он овладел Анной в возрасте 14 лет, и именно он был объектом ее первоначального одержания в детстве. Сатана поручил ему выполнить свою задачу, и именно отец Анны, Иаков, приказал сатане овладеть его дочерью, проклиная ее за нежелание совершить с ним кровосмешение при жизни.


Следующим был Иуда. Когда Ризингер спросил демона: "Ты Иуда Искариот, бывший апостол?" он ответил рокочущим, удлиненным тоном: "ДА! Я тот самый". Этот голос настолько поразил сестер-ассистенток, что они выбежали из комнаты, дрожа от страха и некоторое время не могли войти в палату. Иуда продолжил объяснять, что это было его поручение от Люцифера - мучить Анну и довести ее до самоубийства: "Довести ее до отчаяния, чтобы она совершила самоубийство и повесилась! Она должна взять веревку, она должна попасть в ад!" Он ответил.
Позже придет Якоб и обогатит группу своей историей, предлагая мотив для имущества. Он всю жизнь высмеивал церковь и отбросил всякое подобие веры, однако этого было недостаточно, чтобы обречь его на проклятие. По мнению Ризингера, именно проклятие собственного ребенка и вызывание демонической одержимости в первом случае стали причиной его вечного проклятия. Теперь, в аду, он замышлял интриги против своей дочери, которая отвергала его сексуальные ухаживания в жизни, стремясь погубить ее. Это была горькая и извращенная одержимость, у которой не было других мотивов, кроме как причинить страдания Анне, его собственному ребенку.
Мина тоже говорила о своем присутствии подобным образом. Она была проклята отчасти за роман с Якобом, но также и за убийство собственных детей. Она рассказывала о своих непрекращающихся актах детоубийства с минимальными угрызениями совести, даже забыв, скольких она убила, сначала сказав, что троих, а затем исправившись, подтвердила, что при жизни убила четверых собственных детей. Мина показалась Ризингеру женщиной, полной ненависти, а ее бессвязные речи были задокументированы как:
"наполненные такой горькой ненавистью и злобой, что они намного превосходили все, что происходило до сих пор". Ее отношение к Пресвятому Таинству не поддается описанию. Она отвратительно плевалась и блевала, так что отцу Теофилу и пастору приходилось постоянно пользоваться носовыми платками, чтобы вытирать плевки с одежды и рясы. Из-за ее недостойных причастий стало ясно, что Пресвятое Таинство, Хлеб вечной жизни, которое должно было стать источником ее вечного спасения, оказалось для нее вечным проклятием. Ибо она пыталась добраться до Пресвятого Таинства со жгучей местью и ненавистью".
Эти подробности были предложены в разбитых фрагментах и обрывочных разговорах, и на протяжении всего времени полчища низших демонов нарушали поток допросов своим воем и протестами боли и страдания. В то время как шли эти допросы, странное поведение Анны продолжалось. Временами она становилась настолько легкой, что казалось, что она левитирует над кроватью, а в других случаях - настолько тяжелой, что вес придавливал ее к простыням, сгибая ножки кровати с железным каркасом. Она словесно нападала на присутствующих и говорила об их грехах, в которых они никогда не исповедовались. Присутствующие продолжали опасаться за ее жизнь, так как ее тело покраснело и распухло до неузнаваемости, и все боялись, что она лопнет, но затем она стала истощенной и бледной, твердой на ощупь. Ее конечности вытянулись и удлинились, а губы стали пухлыми, по сравнению с размером ее рук. Сама комната превратилась в наполненную зловонием яму отчаяния, и никто не мог оставаться в ней в течение какого-либо периода времени.
Экзорцизм снова застопорился и 20 сентября, после еще семи дней ритуала, был приостановлен в страхе за жизнь Анны и здоровье присутствующих.
Примерно в это время вся эта история стала тяготить отца Штайгера, которого Люцифер дразнил, пытаясь настроить против Ризингера. К этому времени он начал сомневаться в своей причастности к этому делу, и на священника навалилось чувство тревоги, которое, как оказалось, было не совсем беспочвенным.


Проблема со Штайгером

На протяжении всего периода экзорцизма многочисленные демоны, говорящие через Анну, ругали и произносили мучительные бредни в адрес присутствующих, и никто не получал больше этих насмешек, чем отец Штайгер. Ему было трудно спать по ночам, и он рассказывал, как крысы скребутся в его стенах ночь за ночью, или как его комната вибрирует и грохочет. В обоих случаях, стоило ему прочитать молитву и вооружиться религиозными символами, как проблемы прекращались, но длительное беспокойство начинало сказываться на его самочувствии. Он высказал свое беспокойство непосредственно Ризингеру, который был другом Штайгера всю жизнь, но чье присутствие теперь вызывало у обеспокоенного пастора чувство раздражения. Ризингер, как обычно, принял все в штыки, заверив его, что это всего лишь работа дьявола, и что он работает над тем, чтобы разорвать их отношения. Не испытывая полного облегчения, Штайгер неохотно продолжил свою помощь, и так случилось, что в один из вечеров во время второго периода экзорцизма Люцифер смог осуществить угрозу, на этот раз непосредственно его жизни. Для Штайгера, как и для всех присутствующих, не было ничего необычного в том, чтобы выслушивать продолжительные речи, содержащие угрозы; однажды дьявол сказал Штайгеру о том, как он пожалеет о своем участии, когда приход обратится против него под кукловодством дьявола,
"Я подстрекну весь приход против тебя, - сказал дьявол, - я оклевещу тебя так, что ты больше не сможешь защищаться. Тогда тебе придется собрать вещи и уйти с позором и сожалением".
Однако в данном случае угрозы, исходившие от демона, были иного характера.
"Я не могу причинить вред Богу напрямую, но я могу коснуться тебя и его церкви. Просто подожди до конца недели! Когда наступит пятница, тогда..." Демон зловеще закончил свою фразу.
В ту самую пятницу пастора вызвали на дом в приход, чтобы прочитать последние таинства умирающей женщине. Семья предложила забрать священника и отвезти его к себе домой, но оказалось, что их машина не может завестись, поэтому Штайгер с величайшей осторожностью из-за угрозы дьяволов, лежащей в глубине его сознания, сделал свои приготовления, помолился о безопасном путешествии и отправился на своей машине к дому умирающей женщины. Он ездил по этой дороге уже сотни раз, и это придавало ему некоторую уверенность, но все же он ехал с максимальной осторожностью. На обратном пути, однако, черная туча появилась на дороге впереди в тот самый момент, когда он въехал на длинный мост, перекинутый через глубокий овраг. Машина врезалась в перила моста, перевернулась и осталась висеть над краем, шатко балансируя и оставляя Штайгера на краю, в мгновение от жизни или смерти. По счастливой случайности он не получил серьезных физических травм и смог выползти из-под обломков, где его встретил местный фермер, который услышал об аварии и приехал на место происшествия, чтобы предложить помощь. Фермер отвез Штайгера сначала к врачам, которые признали его здоровым, а после в монастырь. Когда Штайгер вошел в комнату, где находилась Анна, дьявол наполнил комнату смехом,
"Сегодня я его точно показал. А как же твоя новая машина, тот щегольской автомобиль, который был разбит вдребезги? Она служит тебе верой и правдой!"
До конца экзорцизма дьявол повторял Штайгеру этот инцидент, угрожая ему "быть готовым к еще большему веселью".
Именно с таким грузом и тяжелыми мыслями должен был состояться третий и последний экзорцизм, на этот раз доведя всех участников до предела их физического и психического состояния.


3: Сгинь Сатана! 15-22 декабря (конец)

15 декабря 1928 года группа начала третий и последний сеанс экзорцизма. Как обычно, зловоние, рычание и оскорбления продолжались, как и ожидалось. С утра до вечера они сражались с демоническими сущностями. Штайгер посчитал себя неспособным присутствовать на большей части последнего сеанса, так как достиг предела. Он нашел себе другую работу по всему приходу и подолгу отсутствовал, но помогал Ризингеру, когда мог. За последние два сеанса экзорцизма многие мелкие бесы были изгнаны, и теперь предстояла последняя битва между экзорцистом и четырьмя главными виновниками одержимости. Ризингер, предчувствуя победу, взял на себя обязательство продолжать экзорцизм в течение ночи, и три дня и ночи он продолжал ритуалы без остановки. Многие опасались, что он рухнет и приобретет вид "ходячего трупа", он тратил каждую унцию своей энергии и, наконец, 22 декабря совершил значительный прорыв, когда Анна вскочила с кровати, левитируя так, что только ее пятки едва касались простыней. Измученный, Ризингер приказал демонам отправиться в ад. Позже Ризингер признался, что ему привиделась комната, объятая пламенем, в углу которой стояли Люцифер и Вельзевул, кипящие от ярости из-за того, что им не удалось напасть на священника. Он описал Люцифера как "высокого роста, с матовой черной шерстью на нижней части тела, покрытой копытами". В конце видения комната задрожала и загрохотала от огромной энергии, после чего наступила тишина. Анна рухнула обратно на кровать, открыла глаза и улыбнулась, просто сказав.
"Мой Иисус, милосердие! Слава Иисусу Христу!"
Бесы ушли, и на этом экзорцизм закончился. Все, что осталось от многомесячной борьбы, - это зловоние, пропитавшее всю комнату.
В последующие месяцы и годы жизнь Анны, как сообщается, вернулась в нормальное русло. Она продолжала исповедовать свою веру, имея "лишь несколько небольших вещей" и ничего, с чем она не могла бы справиться в одиночку. Через четыре месяца она вернулась в монастырь, чтобы выразить свою благодарность, и была в добром расположении духа и здравии. Однако в самом монастыре дела обстояли не так хорошо: все монахини, присутствовавшие во время экзорцизма, подали прошение о переводе, не в силах оставаться с воспоминаниями о том, что происходило в те тяжелые месяцы 1928 года.
В качестве последнего слова в брошюре Тереза Вегерер, экономка отца Штайгера, дала следующее свидетельство:
"Я была свидетельницей почти всего периода экзорцизма по делу об одержимости Эрлинга и могу правдиво сказать, что факты, упомянутые в "Изгони сатану", верны. Некоторые сцены были даже более страшными, чем описано в брошюре. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что дьяволы присутствовали там, и я никогда не забуду эти ужасные сцены, мерзкие, грязные и грязные, пока я жив".

Заключение

Описания и рассказы свидетелей об экзорцизме Анны Эклунд порой причудливы, а в других случаях - совершенно фантастичны, насколько это может понять любой скептически настроенный человек. Верить им или нет - дело каждого из нас лично, однако, они остаются захватывающими как в своей способности концептуализировать абстрактный аспект веры и психологии, так и в том огромном количестве международного внимания и пристального изучения, которое привлекло это дело. Даже спустя 80 лет ее экзорцизм остается одним из важнейших случаев и повлиял на многие поколения художественной литературы и популярных СМИ.
Что касается Анны Эклунд, то после перенесенных испытаний она, казалось, наконец-то смогла избавиться от одержимости демонами и исчезла в истории, оставив лишь несколько коротких строк заверения, что до конца жизни она больше не страдает от демонического влияния и, похоже, прожила свои дни спокойно, приняв свою католическую веру.
Райзингер продолжал работать священником в католической церкви, выполняя свои стандартные обязанности наряду с экзорцизмом до 9 ноября 1941 года, когда он мирно скончался в возрасте 73 лет.
Для Анны и многих других людей, чья жизнь была затронута демоническими вторжениями, слова Ризингера будут долго звучать в их памяти:
"Уйдите, изверги ада, уйди, сатана!".