Есть мнение, что человек произошёл не от обезьяны и вообще не на суше, а в море. Это не новое, мягко говоря, мнение. В настоящий момент акватическая гипотеза антропогенеза переживает уже третье рождение. На смену гидропитекам и наяпитекам, при всех своих достоинствах, всё-таки, не решающих главную проблему, - человек происходил от обезьяны и хоть тресни, - ныне, благодаря работам Виктора Тена, приходят благородные акродельфиды. Теперь - никаких обезьян в ряду человеческих предков. Они утонули...

Произвести революцию в научных представлениях не так уж и трудно. Сейчас этим многие занимаются. Нужно лишь взять что-то вдоль и поперёк уже изученное, давно и наглухо объяснённое, в упор не удивительное, где уж и близко ничего «загадочного» быть не может — что-то вроде египетских пирамид, например, — а потом объяснения не понять. После этого, можно со спокойной совестью предлагать собственные объяснения. И ничего, если они будут противоречить известным фактам. Эти факты можно объявить мистификацией, заговором, «парадигмой», за которую цепляется официальная наука. И нет проблем.

Собственно, книги Виктор Тена — это классика. Эталон из палаты мер и весов. Не затрагивая личность автора, замечу лишь что речь о популярных книгах, написанных для широкой аудитории, а не о научных работах. Если коротко, то суть концепции в том, что некие водные существа, вроде дельфинов, но с руками, при отступлении океана Тетис были отрезаны в небольших мелеющих водоёмах и вынуждены выбраться на сушу. В пользу же истинности данной версии событий Тен приводит три, что ли, десятка «эксклюзивных» черт, наличествующих у человека, но не встречающихся у прочих сухопутных животных.


Сама концепция выхода из моря крайне сомнительна, так как возможен сей трюк (в отличие от перехода сухопутных животных к водному образу жизни) лишь в крайне редких и благоприятных обстоятельствах. На практике ничего похожего (как минимум, похожего на то, что описывает Тен) в природе не наблюдалось никогда. Моря всё время то наступают, то отступают, но на сушу именно изменения береговой линии никого ещё не выгнали. Однако, сама концепция, предлагающаяся в качестве альтернативы официальным представлениям и не должна выглядеть разумной. Традиция этого не требует. Автор, собственно, и излагает обстоятельства выхода дельфинов на сушу скомкано, уделяя львиную долю внимания не механизму появления человека, а разбору черт, роднящих нас с водными существами.

Много их, — эксклюзивных особенностей, унаследованных человеком от китобразного предка. Что б не углубляться, в некоторых случаях Тен врёт, — не эксклюзивны они. Например, скелет на треть менее прочный, чем это диктуют соображения безопасности, кроме человека, характерен ещё и для слона. Но только в некоторых, и — не суть. Большей частью черты эти действительно среди жителей суши присущи только человеку. Причём, последнее до сих пор никого не удивляло, поскольку… все они, так или иначе, являются следствием такой эксклюзивной черты человека, как прямохождение. А главное, все эти черты, буквально все как одна, полезны человеку именно на суше. Иначе мы бы их гарантированно не имели, даже если бы происходили от дельфинов.

Ну, правда. Допустим предок человека, действительно, вылез из воды, располагая скелетом недостаточной прочности. Но он в тот момент и ногами достаточной силы обладать не мог. И многим другим, необходимым для жизни на суше. Обезьяне, спустившейся с дерева, во всяком случае, многим пришлось обзавестись, приспосабливаясь к жизни в саванне. Сохранил бы акродельфид, которому в любом случае потребовалась бы куда более глубокая перестройка организма, облегчённый скелет, если бы ему пригодился бы более прочный? Не сохранил бы, адаптировался бы. Значит, именно лёгкий, лучше подходящий для существа прямоходящего, скелет ему и был нужен на берегу. Следовательно, на берегу существо в любом случае обзавелось бы таким скелетом. Причём здесь море?

Сравнение человека с другими сухопутными животными, как и с морскими, не имеет смысла. Особенности строения обусловлены соображениями текущей целесообразности. Конкретно же адаптацией к орудийной деятельности. Если же, всё-таки, сравнивать, то сравнивать стоит не фенотип, определяемый средой, а генотип, куда более консервативный. Сравнение покажет, что человек в очень близком родстве с шимпанзе, но не имеет никакой родни в море.

Что, кстати, требует отдельного расследования. Если человек родом из моря, то куда делись родственники? Например, другие потомки акроделифидов (в отличие от прочих вымерших китообразных, не порадовавших своими останками палеонтологов), не сменившие образ жизни на сухопутный? Ну, правда, если даже океан высох целиком (а от него осталось целое Средиземное море), то речные дельфины, например, именно, потомки морских. Адаптироваться к жизни в реках морским животным проще, чем к жизни на суше. Или если уж не потомки, то хотя бы предки акродельфидов и уже их, двоюродные человеку потомки. Анализ ДНК показал бы родство, даже при отсутствии внешнего сходства.

…И да. В сети иногда встречается лайт-версия данного фричества, в рамках которой акродельфиды (или, скорее уж наяпитеки) успевают за те 10 миллионов лет, которые отделяют человека от общего предка с шимпанзе, произойти от человекообразных, адаптироваться к морю и выадаптироваться обратно. Генетике этот вариант не противоречит, но в его пользу приводится всё тот же набор очевидно абсурдных доводов, что и в хард-версии. Если особенность строения не нужна на берегу, наши предки её не сохранили бы. Если же нужна, то приобрели бы на месте. В море бы за ней не ныряли.Автор: И.Край
Источник: "Цитадель адеквата"