Мартовским утром 1969 года бельгийско-американский художник Пол ван Хейдонк, как обычно, пришел в выставочный зал на Манхэттене, в котором представлял свои работы, и случайно стал свидетелем любопытного разговора между арт-директором галереи Луизой Дойчман и владельцем Диком Уодделлом. «Почему бы нам не отправить одну из скульптур Пола на Луну?» - предложила девушка. Прежде чем Уодделл смог открыть рот, в разговор вмешался ван Хейдонк: «Вы с ума сошли? Как мы это сделаем?» Дойчман не сдавалась: «Я не знаю, как именно, но я найду способ». И она нашла... 2 августа 1971 года астронавт Дэвид Скотт, участник миссии “Аполлон-15” (четвертая экспедиция людей на Луну), разместил вблизи припаркованного лунного ровера 8,5-сантиметровую алюминиевую фигурку астронавта, а также табличку (табличку с 14-ю именами астронавтов и космонавтов Скотт сделал сам, дополнить лунную скульптуру таким элементом было его решением) с 14 именами умерших или погибших во время космических и тренировочных полетов американских и советских покорителей космоса. Скульптура стала первым и пока что единственным произведением искусства, оставленным человеком на поверхности другого космического тела...


Для Дэвида Скотта эта инсталляция была своего рода данью уважения астронавтам и космонавтам, которые отдали свои жизни в космической гонке (соперничество в космосе между США и СССР с 1957 по 1975 годы). Ван Хейдонка распирала гордость от того, что он стал первым человеком, “рассказавшем о мире людей за пределами их дома”. Художник считал, что скоро станет знаменит и будет известен “больше, чем Пикассо”.

Однако лунная композиция, чуть позже получившая название “Павший астронавт”, принесла всем тем, кто имел к ней отношение, больше беды, чем радости. Галерея Уодделла обанкротилась. Дэвид Скотт был отстранен NASA от полетов. Ван Хейдонк, обвиняемый в спекуляции на космической программе США, вернулся в родную Бельгию.

Скотту и ван Хейдонку уже за 80, они до сих пор считают себя несправедливо обвиненными и по-прежнему “точат зуб” друг на друга. Рассказываем запутанную и полную историю создания одного из самых маленьких, но весьма значимых для космической эпохи произведений искусства, основанную на интервью Скотта и ван Хейдонка.

Выход на сцену "павшего астронавта"

В 1961 году президент США Джон Кеннеди объявил, что Америка отправится на Луну. В тот же год ван Хейдонк организовал свое первое космическое шоу в Бельгии. Он показал бельгийцам скульптуры, на создание которых художника вдохновила набирающая обороты международная идея покорения космоса: астронавты в средневековых доспехах (он называл их Астросами), бесформенные инопланетные пейзажи, космическое дитя. Выставка понравилась многим людям, и художника пригласили в Нью-Йорк.


Там, в одной из галерей, он познакомился с Луизой Дойчман, которая была одержима исследованием космоса. До того как занять место арт-директора в частной галерее Дика Уодделла, девушка занималась рекламой на Мэдисон-авеню и была знакома со многими известными личностями, в том числе и из сферы космонавтики.

Когда Дойчман предложила ван Хейдонку отправить в космос его произведение, он был удивлен и скептически отнесся к предложению. Но девушке удалось его убедить, и через месяц художник начал делать первые наброски “лунной скульптуры”.

В неопубликованной автобиографии, представленной дочерью Луизы, Деборой, рассказывается, что Дойчман была убеждена в том, что размещение памятника на Луне было не только реально, но и необходимо.

«Мы жили в космическую эру… во времена космической гонки, — писала она. — … я искала людей, которые бы помогли осуществить задуманное, искала и не останавливалась, пока не нашла».

Следуя указаниям Дойчман, ван Хейдонк вылетел на мыс Кеннеди (сейчас мыс Канаверал) и забронировал номер в отеле Cape Colony Inn на Какао-Бич (ныне La Quinta), который, в основном, обслуживал гостей NASA, VIP-персон и представителей СМИ. Художник пытался связаться с командой “Аполлон-15” различными способами, но всякий раз натыкался на барьер в виде космического агентства США.


Луч надежды на положительный исход дела промелькнул, когда ван Хейдонк встретился с человеком по кличке “Посланник” — бывшим профессиональным игроком в гольф, имеющим связи в NASA. Многие в космическом мире поддерживали отношения с “Посланником” и защищали его анонимность: в статьях в Art News и New York Times, даже в официальных документах NASA упоминают только его прозвище.

“Посланник” сотворил чудо для ван Хейдонка.

«На мысе я связался с командой “Аполлона-15”, которой показали книгу обо мне, и мы договорились пообедать в ресторане», — вспоминает художник.

Это произошло 2 июня 1971 года, всего за восемь недель до старта.

«Дэвид Скотт встал и представил остальных за столом: Джеймс Ирвин — пилот лунного модуля миссии; его жена Мэри Эллен и трое детей. Когда мы знакомились, посетители ресторана пялились на нас. В то время астронавты были очень известны», — говорит бельгиец.

В конце обеда ван Хейдонк рассказал об идее отправить на Луну скульптуру и похвалил Скотта и Ирвина за проявленный к ней интерес.

«Вы, ребята, похожи на рыцарей, которые жили в Средневековье — астронавты Святого Грааля, — сказал я им. Они подтрунивали надо мной: “Веселый парень! Давай доставим его скульптуру на Луну!”. Я позвонил в свою галерею и прошептал: “Они согласны!”», — делится воспоминаниями художник. — «Я быстро отправился в Бельгию и собрал вместе с сыном маленький прототип Астроса: человека из гипса и оргстекла, а затем вернулся в Америку».

Концепт ван Хейдонка не соответствовал философским взглядам Скотта, и астронавт предложил скульптору сделать памятник, связанный непосредственно с именами исследователей космоса.

«Мы хотели почтить память ребят, которые погибли в космической гонке, и память наших советских коллег», — говорит Скотт.

Бельгиец помнил о требованиях NASA касательно груза, проносимого астронавтами на борт корабля, поэтому должен был создать достаточно маленькую скульптуру, которая была бы незаметной.

Когда в голове ван Хейдонка уже возник образ будущего творения, художник столкнулся с проблемой. Ему требовалось найти подходящий материал для своей инсталляции. Скульптура должна была быть прочной, чтобы “выжить” на Луне, то есть выдержать высокие и очень низкие температуры (днем температура на нашем спутнике достигает +127 градусов по Цельсию, ночью -173).

Ван Хейдонк обратился за помощью на литейный завод в Бруклине, который занимался изготовлением металлоконструкций.

«Лунный астронавт должен был быть маленьким, не иметь никаких расовых и половых признаков: не быть ни черным, ни белым, ни мужчиной и ни женщиной, и при этом противостоять сильному холоду и жаре», — объясняет художник.

Брюс Гитлин, 70-летний глава литейного завода Milgo / Bufkin, поделился своими воспоминаниями о том, как был создан “Павший астронавт”.

«Когда ко мне приехал Пол, у него с собой была расплавленная шаровидная, напоминающая гуманоида, фигурка. Он хотел придать ей более человеческий вид и в то же время некую абстракцию. В итоге астронавт был создан из алюминия, произведенного мной собственноручно».

Житель Луны

К 1971 году не было такого американца, который бы не слышал о заслугах Дэвида Скотта:

- двумя годами ранее, в качестве пилота командного модуля миссии “Аполлон-9”, он вместе с другими астронавтами совершил первый испытательный полет в полной конфигурации (лунный и командные модули). В ходе этой миссии астронавты отрабатывали в космосе задачи, которые были предусмотрены типовой программой для будущей экспедиции на Луну (миссия “Аполлон-11);
- пятью годами ранее вместе с Нилом Армстронгом он совершил первую в мире стыковку в ручном режиме с разгонным блоком “Аджена” на космическом корабле Джемини-8.

Основываясь на опыте Скотта, NASA выбрало его командиром космического корабля “Аполлон-15”.

Подготовить “лунного человека” ван Хейдонка к полету — “одна из тысячи задач”, которые Скотт должен был решить в последний момент перед стартом миссии, 26 июля.

«За несколько дней до запуска наши вещи должны были отсортировать по размеру и назначению. Все, что мы собирались использовать на Луне или в полете, было аккуратно разложено на столе. Мы проверяли каждый элемент, чтобы убедиться, что он соответствует списку и находится в рабочем состоянии. Команда поддержки летного экипажа распределила все наши личные вещи по специальным сумкам».
«Сбор к старту начинался ранним утром. Команда поддержки летного экипажа позаботилась о том, чтобы все на борту было правильно организовано и разложено в определенной последовательности, необходимой для нашей безопасности. Тогда в NASA были технические специалисты по скафандрам, которые нас одевали. Люди заботились о тебе всю дорогу, прямо до самой стартовой площадки. Все наши вещи были уложены в космическом корабле до даты запуска».
«Как маленькая скульптура вписалась в эти предметы, я, вероятно, никогда не смогу вспомнить. Я просто помню, что она находилась в моем кармане, когда мы добрались до Луны».

30 июля 1971 года лунный модуль приземлился в районе Хэдли-Апеннин, между извилистым оврагом и грядой крутых гор. Скотт и Ирвин провели почти трое суток на поверхности нашего спутника, а пилот Альфред Уорден все это время оставался на орбите. В течение 67 часов астронавты собрали образцы лунного грунта, а также впервые испытали лунный автомобиль (Скотт проехал на нем почти 28 километров).

«Время на Луне воспринимается совсем не так, как на Земле. Та научная работа, которую мы выполняли в тренировочном режиме дома, на поверхности спутника заняла гораздо больше времени. Никто не знает, почему так. Возможно, мы были слишком осторожны», — говорит Скотт.

Отведенное время пребывания на поверхности Луны почти подошло к концу, но Скотту удалось выкроить минутку, чтобы установить композицию “Павшего астронавта”.

«Мне оставалось разместить телевизионную камеру в 20 метрах от модуля, чтобы она записала наш старт, положить маленького астронавта, поставить табличку и сфотографировать”, — говорит Скотт. — “В ходе миссии мы сделали более 1100 снимков, и все они были получены без помощи экспонометра и дальномера. Поэтому мне нужно было постараться, чтобы хорошо сфотографировать “Павшего Астронавта”: о нашей с Полом затее знали единицы, а снимок статуэтки и таблички был доказательством».
«Ирвин общался с “Хьюстоном”, я сделал несколько шагов на север от лунохода, вытащил из кармана “Астронавта” ван Хейдонка и табличку, положил их прямо на лунный грунт, табличку я поставил ребром. После Джеймс окликнул меня и сказал, что пора возвращаться».

Через пять часов после установки “Павшего астронавта” американцы были на пути к дому.


Художник против астронавта

Недопонимание между автором художественной композиции и астронавтом, оставившим ее на Луне, началось почти сразу после возвращения “Аполлона-15” на Землю. Дэвид Скотт публично упомянул о памятнике всего один раз на большой пресс-конференции, собранной 12 августа 1971 года, через пять дней после окончания миссии. Для многих, в том числе и для NASA, эта новость стала неожиданностью.

На встрече с журналистами Скотт не назвал имя скульптора, создавшего “Павшего астронавта”. Не последовало и официального пресс-релиза NASA. Скотт предпочел рассматривать композицию как “мемориал от анонимного автора” и думал, что ван Хейдонк поймет его позицию и согласится с ним.

«Мы думали, что он согласится остаться неизвестным, он вроде с этим и не спорил», — объясняет Скотт.

Шли дни, ван Хейдонк начинал волноваться и обижаться на Скотта. Ведь художник прекрасно понимал, что его имя уйдет в забвение, и мир так и не узнает, что это он стал тем скульптором, чье творение впервые в истории было размещено за пределами Земли.

21 сентября 1971 года, когда астронавты миссии “Аполлон-15” прибыли в Бельгию на научную конференцию, ван Хейдонк встретился с командой.

«Я завтракал с астронавтами в Брюсселе”, — вспоминает он. — “Затем Дэвид Скотт сказал мне, что я должен хранить тайну о скульптуре один год».

Художник немного смягчился, услышав о таком небольшом сроке. Также его самолюбие потешила подаренная экипажем фотография запуска “Аполлона-15” с автографом: “Мы благодарны за ваш вклад в наш полет и в процветание мира”.


Ван Хейдонк немного успокоился после встречи с астронавтами, но его по-прежнему угнетало то, как назвали его инсталляцию. Он хотел, чтобы ее имя олицетворяло “путь человека к звездам”, “покорение новых горизонтов”, “все человечество в целом”, а не смерть.

«У меня никто не спрашивал, как бы я хотел назвать скульптуру. “Павший астронавт” — это, безусловно, идея Скотта», — позже писал ван Хейдонк своему нью-йоркскому адвокату Гарри Торчинеру.
«Когда я вернулся из Штатов в конце июня 1971 года… три советских космонавта (Георгий Добровольский, Владислав Волков, Виктор Пацаев) погибли по возвращению на Землю на корабле “Союз-11”. Возможно, этот случай и повлиял на название. Скотт сказал мне: “Павший астронавт” — это погибший астронавт».
«Как появилось имя для скульптуры? Точно не припомню», — говорит Скотт. «Статуэтка и табличка — это памятник всем погибшим покорителям космоса, вот и все».

Отношения между астронавтом и художником испортились еще больше 29 ноября. В этот день ван Хейдонк прочел письмо от экипажа “Аполлон-15”:

«Смитсоновский институт обратился к нам с просьбой о приобретении точной копии Вашей скульптуры, которую мы оставили на Луне. Мы подумали, что это хорошая идея, если, конечно, Вы согласны. Институт хочет получить точную копию “Павшего астронавта”, то есть, чтобы она была точно такого же размера, изготовлена из такого же материала, имела такой же внешний вид, как оригинал. Главное, чтобы ее сделал тот же рабочий. Они готовы ее купить».

Скотта воодушевил интерес Смитсоновского института.

«Я обсудил предложение с Джеймсом и Альфредом (участники миссии), мы единогласно приняли решение и дали положительный ответ представителям института. Мы сказали, что возьмемся за работу».

Письмо астронавтов оскорбило ван Хейдонка дважды. Во-первых, Смитсоновскому институту пришлось связаться с астронавтами, а не напрямую со скульптором, потому что имя художника было засекречено; во-вторых, в письме ван Хейдонк упоминался как «рабочий».

«Они назвали меня “рабочим”. Я не рабочий, а художник. Мой ответ астронавтам был гневным: если вы гордитесь тем, что были на Луне, то я горжусь тем, что там установлена моя скульптура. Я тот человек, который сделал ее, черт побери».

В конце концов, желание внести вклад в искусство превзошло гордость. Ван Хейдонк создал две копии "Павшего астронавта": одну отдал Смитсоновскому институту (одна из двух частей инсталляции “прописалась” в коллекции Национального музея воздухоплавания и астронавтики в Вашингтоне, округ Колумбия), вторую подарил королю Бельгии Бодуэну.

Работа над копией убедила ван Хейдонка, что пришло время обнародовать свое имя. Художника поддержали коллеги. Дик Уодделл и Луиза Дойчман договорились об интервью на телеканале CBS News.

«Мы пришли к выводу, что лучшее время для интервью — следующий полет на Луну (“Аполлон-16”, состоялся в 1972 году). Тележурналист Уолтер Кронкайт должен был сообщить, что это я был тем человеком, который сделал лунную скульптуру», — говорит ван Хейдонк.

9 марта 1972 года ван Хейдонк предупредил Скотта, что собирается выйти из тени тайны и наконец-то рассказать миру о том, что он стал первым человеком, “чье творение размещено за пределами Земли”. Скотт ответил скульптору 20 марта:

«Вероятно, Вам будут задавать вопросы касательно цели инсталляции, на некоторые из них только мы мы можем ответить осмысленно… Надеемся избежать любой рекламы и пропаганды с Вашей стороны».

Сегодня Скотт становится раздражительным, когда вспоминает о решение ван Хейдонка.

«Анонимность была частью нашего плана. Мы не хотели никакой огласки и рекламы — нам было важно почтить память наших коллег на Луне».

Тележурналист Уолтер Кронкайт начал эфир 16 апреля 1972 года, в день запуска “Аполлона-16”:

«… в VIP-зоне король Иордании Хусейн ибн Талал, две помощницы президента США Ричарда Никсона, вице-президент Спиро Агнью, русский поэт Евгений Евтушенко и бельгийский скульптор Пол ван Хейдонк, единственный художник в мире, чье творение размещено на Луне, сегодня мы с ним побеседуем», — сообщил зрителям Кронкайт.

Так и уст журналиста мир впервые услышал о том, что бельгийский художник — именно тот человек, который создал лунную скульптуру.

"Павший астронавт" и коммерция

Когда имя ван Хейдонка уже было формально связано с “Павшим астронавтом”, бельгиец повеселел и к нему вернулся оптимизм: художник рассчитывал на известность и думал, что ему представится возможность реализовать свои старые проекты: создать футуристического “Астроса” и другие скульптуры на космическую тему, которые он назвал “Мутантами” и “Роботами”.

Через две недели после интервью с Кронкайтом журнал The New Yorker процитировал слова ван Хейдонка о его лунной скульптуре.

«Среди всего технологического мусора, оставленного в космосе, моя скульптура — единственный лучик света, единственное свидетельство человеческого творчества на всю Вселенную, — говорил он. — Мой Homo Sapiens, мой кибернетический человек частично проявился. Я с оптимизмом смотрю на будущее человечества и с уверенностью могу сказать, что через двадцать лет мы отправимся в другие солнечные системы».

Мечтательные видения Ван Хойдонка длились недолго.

«Люди возненавидели “Павшего астронавта””, — рассказывает художник спустя 40 лет. — “Им не понравилось, что вокруг скульптуры подняли такую шумиху».

Бобби Уодделл, сын владельца частной галереи, считает, что художественный мир Нью-Йорка после телевизионного триумфа ван Хейдонка стал к нему несправедлив.

В своей статье в газете The New York Times (от 22 апреля 1972 года) влиятельный искусствовед Грейс Глюк съехидничала, что эта лунная скульптура “больше напоминает раздутый камертон, чем произведение искусства”.

Тем временем ван Хейдонк продолжал работать в частной галерее. Финансовое положение Уодделла оставляло желать лучшего, и вместе с художником он решил поправить дело: сделать 950 копий изваяния “Астронавта” и продать их по 750$ за штуку.

Галерея связалась с Брюсом Гитлином, владельцем завода Milgo/Bufkin, чтобы заключить контракт на создание копий, и подготовила полноразмерное рекламное объявление в журнале «Искусство в Америке».

Ван Хейдонк понимал, что экипаж “Аполлона-15” будет недоволен, но скульптор не собирался останавливаться. В интервью, опубликованном в 1972 году в газете New York Times, Уодделл объяснял: “Ван Хейдонк был в ярости … В этот момент мы решили, к черту Скотта. Это капиталистическая страна. Если мы сможем на этом заработать, то почему бы и не попробовать?”


9 мая 1972 года Скотт написал бельгийскому художнику тревожное письмо: “Ходят слухи, что галерея Уодделла намеревается изготовить несколько копий “Павшего астронавта” и продать их. Мне верится с трудом, что они пойдут на это, а если и пойдут то только с Вашего разрешения …. Скорее всего, это просто слухи, буду Вам любезен за любую информацию, очень надеюсь, что это неправда”.

Ван Хейдонк ответил Скотту письмом из 1500 слов: “… хотите знать мое мнение? Так вот, моему творению тесно, и оно не хочет быть ограничено стенами Смитсоновского института и кабинетом бельгийского короля”.

Спустя 40 лет Скотт недоумевает и говорит, что ван Хейдонк разочаровал всю команду “Аполлон-15”.

«Суть договоренности была в том, что он сделает одну копию и все. А дальше мы доставим ее на Луну и оставим там. Я из Техаса, а в Техасе к сделкам относятся с уважением и никогда не нарушают их».

Океан страстей кипел и в правительственном аппарате США, энтузиазм к американской лунной программе постепенно угасал. Еще в 1970-м году запланированные “Аполлон-18, 19, 20” были отменены, ракеты Сатурн V оставались в своих ангарах. Теперь президент Никсон подумывал и об отмене миссий “Аполлон-16, 17”.

Программа была спасена только благодаря вмешательству Каспара Уайнбергера, директора Административно-бюджетного управления. В своей частной записке, адресованной Никсону, от 12 августа 1971 года, в тот же день, когда проходила пресс-конференция экипажа “Аполлона-15” и было объявлено о “Павшем астронавте”, чиновник писал, что “отмена миссий будет иметь очень плохие последствия, мы подорвем свою репутацию, отменять программу сразу после триумфа “Аполлона-15” нелогично и бессмысленно”.

Случай с почтовыми конвертами

Спор между Скоттом и ван Хейдонком, возможно, оставался бы всего лишь частным спором, если бы в эту ситуацию не вмешался случай. В августе 1971 года Скотт и его товарищи находились “под прицелом” NASA из-за скандала, который в истории получил название «скандал с филателистическими конвертами».

Во время миссии “Аполлон-15” отряд астронавтов пронес на борт 641 почтовый конверт с марками. Некоторые из конвертов были подготовлены Почтовой службой США и утверждены NASA, а 100 других астронавты пронесли тайно: они были предназначены для немецкого коллекционера по имени Герман Зигер. Планировалось, что он купит эти конверты за $21 000 (сумму решено было разделить на троих, она должна была пойти в специальный фонд детей астронавтов) и откажется от их перепродажи до тех пор, пока астронавты не покинут свои официальные должности.

Вопреки договоренности, Зигер начал продавать почтовые конверты практически сразу, как только их получил, по $1,5 тыс. за штуку. Когда команда “Аполлона-15” узнала об этом, она попросила коллекционера немедленно прекратить продажу и отказалась от его денег. Но было поздно, слухи быстро разлетелись по миру.

Дик Слейтон, директор оперативного управления летного экипажа NASA, узнал о продажах и сообщил об этом случае своему начальству. Агентство официально сделало выговор экипажу и начало внутреннее расследование. 3 августа 1972 года Скотт и его товарищи предстали перед Сенатом на закрытом пятичасовом слушании.


Скандал с почтовыми конвертами не имел прямого отношения к инсталляции “Павшего астронавта” и все же был тесно связан с ней.

В своей книге «Падение на Землю» астронавт Альфред Уорден вспоминает мнение комитета Сената о том, что лунная скульптура “была очередным примером коммерческой сделки, целью которой была нажива на полетах Аполлонов”.

Некоторые СМИ утверждали, что художественную композицию также пронесли на борт корабля тайно; администрации NASA пришлось привирать и оправдываться, что, мол, высшие должностные лица агентства заранее обсуждали с командиром корабля скульптуру: “чиновники посчитали скульптуру своеобразным жестом доброй воли”.

19 сентября 1972 года два инспектора NASA, Гленн МакЭвой и Р.Э. Вуд приехали в Антверпен (Бельгия), чтобы допросить ван Хейдонка о “Павшем астронавте”.

«Я встретился с ними в адвокатском бюро. Допрос длился почти два часа. Меня спрашивали, получал ли я деньги от продажи копий скульптуры, кому я их продавал, где выпускали материал для них», — рассказывает бельгийский художник.

Брюс Гитлин, владелец завода Milgo / Bufkin, вспоминает серию навязчивых телефонных звонков от инспекторов агентства, которая состоялась сразу же после выпуска небольшой партии копий скульптуры:

«Мне позвонили из NASA и попросили прекратить выпускать копии “Павшего астронавта”, я спросил у них, почему, на что они ответили односложно: так надо. Знаете, их ответ был похож на что-то вроде “если вы не прекратите работу, у вас будут проблемы с законом».

Хозяин галереи Уодделл и ван Хейдонк смогли уговорить Гитлина сделать всего 50 дубликатов скульптуры.

Наследие "павшего" астронавта

Наследие “Павшего астронавта” было удручающим. Запланированная серия репродукций породила негативную репутацию как для самой галереи, так и для художника.

Доходы в частной галерее резко пошли на спад. Дик Уодделл впал в депрессию, развелся с женой и умер в 1974 году в возрасте 50 лет. Ван Хейдонк продолжал заниматься своим искусством, но уже на родине, в Бельгии, широкую известность после возвращения домой он так и не получил.


После внутреннего расследования Скотта отстранили от космических полетов, Альфреда Уордена перевели на нелетную службу, он работал на различных технологических предприятиях, а Джеймс Ирвин подал в отставку, стал проповедником и вплоть до своей смерти в 1991 году занимался поисками останков Ноева ковчега на горе Арарат в Турции.

Почтовые конверты

Когда шумиха вокруг программы “Аполлон” стихла, NASA пересмотрело свою позицию в ситуации с почтовыми конвертами. Расследование, проведенное в 1978 году Генеральным прокурором, в значительной степени оправдало Скотта, Уордена и Ирвина.Источник: "Северный маяк"