Если спросить людей, какие ассоциации вызывает у них понятие «Средневековье», то по своим ответам они чётко разделятся на две категории. Одни будут рассказывать о благородных рыцарях, прекрасных дамах и мудрых королях. Вы услышите от них стихи бродячих вагантов и бессмертные строфы великого Данте. Другие расскажут про грязных рыцарей-разбойников и завшивленных дамах, про невыносимое зловоние узких загаженных улиц, над которыми вьётся пепел сожжённых еретиков. Обладая определённым воображением, вы услышите, как, не переставая, звучит погребальный колокол, а по дорогам скрипят телеги, загруженные телами людей, умерших от чумы. Но, как обычно, истина находится где-то посередине....

Добро пожаловать в Средние века – эпоху, когда во всей Европе небо проткнули шпили величественных готических соборов и открылись многочисленные университеты.

В этом очерке будут рассмотрены самые распространённые мифы о личной и коммунальной средневековой гигиене, о здоровье и продолжительности жизни жителей средневекового города, об их отношении к красоте. Прежде чем перейти непосредственно к мифам, необходимо понять, что же такое Средневековье и какие признаки характерны для этого исторического этапа.


Основным признаком наступления Средневековья является переход от рабовладельческого строя к феодальному. Одной из концепций, обосновывающей причины смены социальных отношений, является совершенствование в государствах Древнего мира не только средств производства, но и оружия. Разорение слоя свободных крестьян подрывало основу существования имперских армий, ведь непобедимые римские легионы комплектовались именно из свободных граждан. По этой причине очень быстро происходила «варваризация» государственного аппарата Империи. Начиная с низовых должностей в армии, представители свободных, варварских племён быстро поднимались до командных высот, постепенно занимая всевозможные административные должности. Со временем государственный аппарат терял способность к эффективным «иммунным реакциям».

Рано или поздно префекты провинций, набранные из варваров, объявляли себя независимыми королями. Начинался «парад суверенитетов», и в результате длительной и мучительной агонии Империя распадалась, что ознаменовало наступление «темных веков». Так начинался самый блистательный период человеческой истории. Культура и наука феодального общества рождались в сложных экономических, социальных и политических условиях. Однако при всех трудностях их важнейшим истоком были достижения великих цивилизаций Древнего мира, которые составили основу всего последующего развития человечества.

Что такое феодализм и как он возник?

Важнейшей политической чертой феодализма является политическое господство военного сословия – рыцарства. Оно организовано в иерархию, связанную отношениями личного служения и покровительства.

Другой чертой является специфическая структура земельной собственности. Она выражается в сочетании права на собственность с политической властью: владелец земли является начальником тех, кто на этой земле работает. Он собирает подати, вершит суд. Феодальная собственность условна. Феодал «держит» землю на правах феода (лёна, фьёда), полученного от вышестоящего синьора, который в свою очередь является чьим-то вассалом.

Но как появился такой необычный социальный строй? Споры об этом начались ещё в XIX в. и не утихают до сих пор. Наиболее вероятной представляется следующая картина. Во время Великого переселения народов Римская империя в своей западной части была разделена между завоевателями: племенами бургундов, готов, франков, лангобардов. Значительная часть земельных угодий побеждённых оказалась в руках победителей. Если ранее основными производителями были рабы и прикреплённые к земле колоны, то ныне свободные варвары обретали свои наделы, которые и возделывали. Такой надел у франков назывался аллодом. Аллод – признак свободного человека. За владение аллодом не платят налоги и не несут повинности, ибо верховным собственником является не государство, не сеньор, не крупный землевладелец, а род. Свободный человек владеет аллодом, а отчуждать аллод можно только внутри рода. Если человек лишается свободы, он теряет аллод. А если у него отнимают аллод, он перестаёт быть полноправным членом общества и подданным королевства.

Речь тут идёт именно о королевстве, ибо назвать образования тех времён государствами будет неверно. Отсутствовали основные признаки государства: аппарат чиновников, полиция, налоговая система и постоянная армия – репрессивный аппарат, выполняющий требования господствующего класса. Правители в хрониках тех времён называются королями, но данное понятие серьёзно отличается от того, к которому мы привыкли. Король ничего не может сделать без единогласного согласия воинов, т.е. всех равноправных членов племени. Принятие решений воинами возможно, когда племя держится вместе. Если же оно расселилось на большой территории, это становится затруднительным. Во франкском королевстве раз в год, в марте, все свободные франки должны были собираться на так называемые «мартовские поля». Этот сход утверждал важнейшие законы и решал вопросы войны и мира.

Признанное право свободного варвара – носить оружие и участвовать в сходах – оказывается довольно обременительным. Люди, обладающие крупными земельными угодьями, на которых работают рабы и колоны, могут отбывать на «мартовские поля» без затруднений. Но простой, рядовой франк вынужден во время полевых работ бросать свой надел и отправляться на сход. Отказаться от этого права он не может без потери статуса. Что остаётся делать свободному франку? Отдаться под покровительство какого-либо крупного землевладельца, делегировав ему свои права в решении вопросов. То есть свободный человек перестаёт быть «человеком короля» и становится «человеком данного землевладельца». А раз он перестаёт принадлежать себе, то и его надел (аллод) в силу нераздельности личности и собственности переходит в собственность сеньора. Человек продолжает обрабатывать тот же самый участок земли, но участок теперь уже не его, и за пользование им приходится платить оброком или барщиной. Кроме этого, бывший свободный франк уже не имеет права носить оружие. Так, в очень короткий срок происходит разделение общества на зависимых крестьян и свободных сеньоров (крупных землевладельцев) на службе у короля. Феодализм приобретает свою законченную форму.


Для классического феодализма характерен распад мира на самообеспечивающиеся структуры (номы и домены) и резкое падение транспортной и информационной связанности между этими доменами. Границы обжитого мира сжимаются практически до границ видимости. Непосредственно за околицей начинались другие вселенные: чуждые и чужие, населённые чудовищами и демонами. Эта особенность особенно ярко отразится в развитии средневекового естествознания.

Но предисловие затянулось, пора переходить к периодизации.

Для начала необходимо обсудить временны̀е границы Средних веков. Если нижняя граница признаётся практически всеми (падение Западной Римской империи произошло в 473 г. н.э.), то окончание Средних веков разнообразные исторические школы относят к разным историческим отметкам. Следуя отечественной исторической школе, согласно которой периодизация истории базируется на отношении к средствам производства, примем датой окончания Средних веков переход от феодального к капиталистическому строю: 1648 год – окончание тридцатилетней войны и подписание Вестфальского мира. Таким образом, история Средневековья насчитывает практически двенадцать столетий, которые в свою очередь можно подразделить на более короткие временные отрезки:

1. Раннее Средневековье V – середина XI вв.
2. Развитое или классическое Средневековье середина XI – XV вв.
3. Позднее Средневековье XV – середина XVII вв.

Теперь, когда мы разобрались с основным признаком Средневековья – феодализмом и очертили границы рассматриваемого периода, перейдём к наиболее распространённым мифам о здоровье и гигиене средневекового человека.

Для большинства людей Средневековье – это время непролазной грязи, невыносимого смрада и дикого мракобесия. Откуда же берут своё начало эти стереотипы?

Жизнь человека никогда не была лёгкой, и иногда, чтобы проще переносить жизненные тяготы, люди сравнивают своё время с прошлым. Помимо этого, существует определённая категория людей, которая продвигает стереотипы об ужасном прошлом, чтобы справиться со своими комплексами. Если тебе нечем гордиться, то можно гордиться хотя бы тем, что ты лучше средневекового рыцаря, потому что он не принимал душ дважды в день, не умел читать и был груб и не отёсан. Может быть, поэтому псевдоисторические статьи, книги и фильмы, посвящённые Средневековью, в которых рассказывается, что по улицам городов непрерывными потоком текли нечистоты, пользуются такой популярностью. Это тем более удивительно, что существует огромное количество рыцарских романов, учащих защищать слабых, почитать Бога и служить Прекрасной даме. Сохранилась масса картин, на которых изображены чистые, нарядные и красивые люди. Дошли до нас и великолепные философские трактаты, труды по медицине, биологии, географии и другим наукам, учебники хороших манер. Однако для авторов псевдоисторических статей, книг и фильмов о Средневековье они будто бы не существуют.

С исторической точки зрения, многие из этих мифов уходят корнями в XIX, а иногда и в XVIII век. В эпоху Просвещения и во времена индустриальной революции появилась традиция рассматривать прошедшие века как тёмные, смутные и отсталые по контрасту с собственным «блистательным и передовым» временем. В ряде случаев мифы сочинялись целенаправленно, иногда они вырастали из исторических анекдотов и скабрёзных историй. Однако чаще всего дело было в уверенности, что во времена «тёмного Средневековья» было значительно хуже, чем в просвещённом индустриальном XIX веке, когда рабочие жили в грязи, женщины были бесправны, детская смертность била любые рекорды, а пуританское ханжество цвело таким пышным цветом, какое и не снилось самому дремучему Средневековью.

Рассмотрев корни возникновения мифов, перейдём непосредственно к мифам. Прежде чем начать, необходимо маленькое предуведомленье. Для человека Средних веков вера, религия и церковь значили очень много. Это была не просто вера, а мировоззрение, если угодно, ядро человеческой личности. Религией была пропитана вся человеческая жизнь от момента рождения (а в некоторые периоды истории – даже зачатья) до гробовой доски. Всё мышление человека того времени от решения сложнейших философских вопросов до мельчайших бытовых проблем рассматривалось через призму религии. Это не плохо и не хорошо, но так было. Это порождало глубочайшую осмысленность индивидуального бытия каждого человека и накладывало отпечаток и на личную гигиену, и на критерии красоты. Именно эта специфика мировоззрения породила средневековую европейскую культуру – «золото на голубом».

Личная гигиена

Итак, первое, что приходит современникам на ум при упоминании о Средневековье, – это грязные, зловонные, не моющиеся годами люди, по испачканной одежде которых ползают паразитические насекомые. Но так ли дело обстоит на самом деле?

Как связаны красота и гигиена в современном мире, мы прекрасно понимаем. Большинство людей моется ежедневно. Они используют разнообразные гигиенические средства не только для чистоты, но и для красоты. Для банального поддержания чистоты тела хватило бы воды и мыла. Но все прекрасно понимают, что красота – это не только стройная фигура и правильные черты лица, но и кожа без сыпи и пятен, чистые волосы, здоровые зубы и отсутствие неприятного запаха.

Когда же разговор заходит о гигиене Средних веков, об этих прописных истинах почему-то сразу забывают. С лёгкой руки писателей эпохи Просвещения у современных людей укрепилась уверенность, что грязное тело, немытые волосы и неприятный запах не казались людям Средневековья непривлекательными. Между тем, исходя из самой философской основы средневекового человека, можно заключить, что дело обстояло совсем иначе. Красота в Средневековье понималась как эстетическое удовольствие, а уродство – как эстетическое отвращение, но при этом уродство не было противопоставлено красоте, хотя эти качества вроде бы взаимоисключающие. Как известно, человек создан по образу и подобию Божьему, а, следовательно, лицо и тело без физических дефектов ближе к божественному совершенству. Люди Средневековья, для которых религиозные концепции становились ядром личности, прекрасно понимали, что, проявляя заботу о своей внешности, они приближаются к божественному замыслу.

Помимо этого, красота неотделима от благородства, чистоты и молодости. В средневековом понимании, красота должна восхищать не только визуально. Истинная красота должна радовать все органы чувств. И, хотя зрение имело наибольшее значение, для большего эстетического удовольствия требовалось ублажение всех органов чувств.

Средневековый человек заботился о том, чтобы его голос звучал мелодично, кожа была мягкой и от неё исходил приятный запах. Именно в Средние века женщины начали пользоваться ароматизированной помадой, и появилось такое понятие, как «сладкий поцелуй». Мужчины использовали различные составы из ароматических трав для санации рта и укрепления зубов.

Общественное мнение требовало, чтобы мужчины соблюдали не менее строгие правила личной гигиены. Как уже было сказано выше, красота напрямую соотносилась с благородством. А благородство — это именно то, чем славились рыцари. Это не значит, что все рыцари были чистыми и благоуханными (странно требовать этого от человека, который весь день проводит в седле), но они стремились соответствовать общественным нормам.

Читатель может сказать, что это всё философия, слова, не подкреплённые фактами.

Что ж, пришла пора фактологической базы. В средневековых трактатах можно встретить большое количество рецептов по уходу за кожей, волосами и для устранения неприятного запаха тела. Авторы этих трактатов рекомендовали и мужчинам, и женщинам расчёсывать волосы, мыть руки, чистить зубы и ногти, омывать тело. Сохранилось огромное количество рецептов смесей для ароматных и лечебных ванн, жидкого и твёрдого мыла, средств для гигиены полости рта.

Мыло в Европе стали производить в промышленных масштабах примерно с X века, хотя отдельные центры мыловарения возникли гораздо раньше. Первые гильдии мыловаров возникли в Италии еще в VII веке, а в VIII веке появились и распространились во Франции. Первые крупные центры мыловарения возникли в Савойе и Марселе. Существует версия, что итальянское слово «savon» (мыло) происходит от названия города Савойя.

Но настоящая революция в европейском мыловарении произошла в XIV веке, когда в Испании появилось знаменитое кастильское мыло. До этого момента туалетное мыло в Европу завозили из арабских стран, из-за чего его стоимость была чрезвычайно высокой. Но со временем рецепт мыла на основе оливкового масла добрался из Алжира и Сирии в Испанию и южную Францию.

Для Средневековья появление собственного мыла стало настоящим прорывом. Производить его начали во времена Изабеллы Кастильской и в больших количествах продавать по всей Европе. Спрос на это мыло был огромный. В Кордове, например, оно стало одним из основных источников дохода казны. В лондонских торговых записях 1500 года значится, что кастильское мыло стоило три шиллинга четыре пенса за пятьдесят килограммов. В самой же Испании королевским указом был установлен максимум цены – пять мараведи за фунт. Это было сделано для того, чтобы избежать спекуляции. Для сравнения, мясо в те времена стоило примерно шесть мараведи, а рыба – до девяти мараведи. Кстати добавим, что судья в то время получал около двухсот пятидесяти мараведи в день, а королевский чиновник – до четырёхсот. Из приведённых данных видно, что для жителя средневекового города мыло было более чем доступным предметом, а объёмы производства показывают, что оно пользовалось значительным спросом.


К XIII веку в Англии известно три города с крупным мыловаренным производством: Йорк, Халл и Ковентри. В каждом из них производили свои сорта мыла.

Чтобы понять объёмы производства, можно посмотреть промышленный рецепт 1500 года. Он рассчитан на получение более чем пяти тонн этого гигиенического средства (английская тонна с XIII века равна 2240 фунтам или 1016 кг). Однако такие объёмы производства мыла, возможно, не для всех являются доказательством того, что им именно мылись, поэтому будет логичным от мыльной темы перейти к теме банной.

Исследовательница средневекового Парижа Симона Ру в ряду прочего упоминает ванны и бани в городских домах. Во Франции тема гигиены хорошо изучена, и то, что жители средневековой Франции регулярно мылись, у французских медиевистов не вызывает сомнений.

В их работах можно встретить, что «в описях домов названы чаны для купания, тазы для мытья головы или ног и умывальники на ножке, устанавливаемые в зале, чтобы всегда можно было помыть руки. Поскольку ели руками, используя нож для разрезания мяса на тарелке, обычай требовал, чтобы в конце трапезы гостям подавали кувшин, наполненный ароматической водой, и те могли сполоснуть руки. Умывались, наверное, каждый день. Ванну принимали дома, если там имелись советующие ёмкости и служанки, способные принести и нагреть воды. Самые бедные (sic!) должны были довольствоваться купанием летом в Сене. Для обеспеченных парижан в столице имелись публичные бани. Там парились или купались в горячей воде. В банях можно было заказать еду и вино и, как говорили проповедники, там околачивались проститутки, предлагая свои услуги. Однако, по имеющимся сведениям, не похоже, чтобы бани были исключительно «борделями». В XIII – XIV веках ремесло банщика было признано наравне с другими. В бани пускали мужчин и женщин по очереди, но также существовали отдельные мужские и женские бани».

Однако не для всех собственная ванна была по карману. Для этих людей в средневековых городах существовали общественные бани. Фернен Бродель в книге «Структуры повседневности» пишет: «Бани были правилом во всей средневековой Европе (как частные, так и весьма многочисленные общественные). Люди встречались здесь столь же естественно, как и в церкви; и рассчитаны были эти купальные заведения на все классы, так что их облагали сеньориальными пошлинами наподобие мельниц, кузниц и питейных заведений. А что касается зажиточных домов, то все они располагали банями в подвалах; тут находились парильня и кадки, обычно деревянные, с набитыми, как на бочках, обручами».

Немецкие историки и археологи Хауке Канцлер и Ингольф Эриксон в статье об общественных городских банях в Средневековье тоже пишут, что их наличие было нормой по всей Европе и что в городах было принято ходить в баню даже не раз в неделю, как деревне, а два или три. Также они сообщают некоторые подробности, особенно характерные для бань германских государств. Так, например, женщины в бане носили длинную сорочку без рукавов (это одеяние можно увидеть на сохранившихся миниатюрах XIV – XV веков), а мужчины либо брэ (средневековый аналог трусов), либо длинную рубашку. Одежда сдавалась на хранение под ответственность сторожа. На головы купающиеся надевали соломенные шляпы, которые можно было получить прямо в бане.


По данным налоговой переписи, в 1249 году в Париже работало двадцать шесть общественных бань. Согласно городским правилам, они работали шесть дней в неделю, а цены были доступными для большинства населения. Ряд исследователей считает, что бань было гораздо больше, просто не все из них значились как бани. Они могли скрываться под другим названием или вовсе прятаться от налогов и официально нигде не фигурировать.

В Лондоне бань тоже было немало. Они были рассчитаны на представителей самых разных профессий и доходов, но самыми популярными были Саутуоркские бани, где можно было не только помыться, но и поесть, выпить, принять ванну с ароматическими маслами и провести время в женской компании. В 1374 году таких бань было восемнадцать, и большинство из них располагалось в домах, принадлежащих епископу Винчестера. Видимо, английские отцы церкви вполне благожелательно относились к купанию и к сопутствующим им не всегда приличным развлечениям.

В XIV веке в Вене имелось двадцать девять общественных бань, в Нюренберге – девять, в Эрфурте – десять. Во Франкфурте конца XIV века цех банщиков включал двадцать пять специалистов, не считая подмастерьев и наёмных работников.

Но ходить в баню даже без дополнительных услуг невозможно каждый день. Для повседневной гигиены оставались тазы, кувшины и ковши. Летом можно было купаться в реке, а в холодное время года оставались обтирания и омовения наиболее пачкающихся частей тела в тазу. Люди, занятые грязной работой, были вынуждены мыться каждый день, невзирая на холод. Потому, что, как уже говорилось, чистота была признаком благородства и стремления к божественному замыслу, следовательно, признаком респектабельности.


Особое внимание в Средние века уделяли запаху, исходящему от тела. Это связано с одним весьма специфическим медицинским аспектом средневекового естествознания. В Средние века среди врачей и населения особым уважением пользовалась миазматическая теория болезней, согласно которой инфекционные болезни распространяются благодаря специфическому началу – «миазмам», распространяющихся по воздуху с неприятными запахами. Соответственно, если человек пахнет, как «миазм», то люди будут избегать его, как потенциального распространителя инфекционных заболеваний. «Зловонное дыхание, как считается, приводит к болезни… По тому же принципу считается, что дыхание прокажённых вызывает проказу, поэтому их изолируют от общества…». Такого человека посчитают аморальным, грешным или даже сумасшедшим. Это относится не только к телесным запахам, но и к запаху изо рта.

Вообще запах в Средние века был важным показателем статуса. Все, кто считает, что от средневекового человека сильно и неприятно пахло, сильно ошибается – с неприятными запахами боролись всеми возможными способами. Если не было возможности ежедневно мыться, чаще меняли бельё и верхнюю одежду. Бельё, главным образом, было льняным, хорошо впитывало пот, и, если его пересыпали солью или розовыми лепестками, оно оказывало дезодорирующее действие. Позже на помощь пришла парфюмерия: мускус, цибетин, лаванда и розовая вода.

Чтобы избавиться от неприятного запаха изо рта, жевали кардамон, солодку, анис, кумин или фенхель. Это не только давало дезодорирующее действие, но и оказывало благоприятное воздействие на состояние зубов и дёсен.

Однако будет неправдой сказать, что такая ситуация с банями сохранялась на территории Европы на протяжении всех Средних веков. Популярность общественных бань пошла на спад, после того как по Европе прокатилась эпидемия чумы, а из Нового Света попал новый штамм сифилиса. Одновременно с этим начались религиозные брожения, и церковь стала «закручивать гайки». Потом появились пуритане и вовсе запретили мыться голыми на глазах у других людей. Уже в 1526 году Эразм Роттердамский писал: «Двадцать пять лет тому назад ничто не было так популярно в Брабанте, как общественные бани. Сегодня их уже нет – чума научила нас обходиться без них». После эпидемии чумы во врачебном сообществе укрепилось мнение, что мытьё в горячей воде и банные процедуры, приводят к расширению пор тела, через которые инфекции становится проще проникнуть в организм. Рост городов привёл к резкому сокращению площадей лесных массивов, соответственно исчез основной источник энергии для обеспечения бань – дрова. Но значит ли это, что эпоха Возрождения засмердела всеми оттенками разложения. Неужели Ромео и Джульетта пахли, как бездомные? Конечно, это не так. Просто на смену баням (ванны в зажиточных да и простых домах продолжали сохраняться) пришли другие, но не менее эффективные методы соблюдения гигиены.

Наверняка многие удивятся, если узнают, что скрабы, лосьоны, тоники, молочко для тела, влажные салфетки и прочее появились именно в эпоху Возрождения. Эти средства и сейчас позволяют обходиться без ванны, особенно в длительном путешествии. Люди Ренессанса часто меняли нательное бельё, а по утрам до красноты растирали кожу льняными тряпицами. Вода же оставалась для интимной гигиены и омовения рук.

Люди часто меняли нательное бельё и нижние рубашки, поэтому возросла роль стирки, потребовались ещё большие объёмы производства мыла. Впервые в истории появляются общественные прачечные.

В XVI веке входит в моду одежда с разрезами, имитирующими разрезы от холодного оружия. Через них была видна рубашка, и это ещё больше подняло престиж чистого белья.


На смену идеалам высокого Средневековья о человеке как подобии Божьем приходят идеалы гуманизма, и это не в последнюю очередь связано с упадком банной культуры. Если раньше в культуре доминировало представление о том, что только прекрасный внешне человек может обладать положительными чертами, то теперь на первый план вышла именно личность человека. В центре мировоззрения гуманистов были человек и реальный земной мир. Гуманисты не были противниками церковного учения и не оспаривали христианских догм. По-прежнему Богу отводилась роль творца, создавшего мир и приводящего его в движение, но за человеком оставалось стремление к самосовершенствованию и всестороннему развитию личности. В связи с этим, культура постепенно приобретала светский характер и становилась всё более и более независимой от церкви. В человеке начали ценить его индивидуальные черты: ум, знания и умения, творческую энергию и упорство в достижении цели, волю и чувство собственного достоинства.


С точки зрения гуманистов эпохи Возрождения, человек – это энциклопедист и созидатель, хозяин своей жизни и судьбы. «Гуманисты нашли в античности то, что хотели найти: опору своему стремлению построить светскую антропоцентрическую культуру, которая и составляет подлинную сущность Ренессанса».

Из всего сказанного выше можно сделать вывод, что жители Средневековья в вопросах личной гигиены не отличались о нас ни на йоту. Они ценили красоту и чистоту человеческого тела, потому что под внешним лоском для них скрывалась глубокая религиозная идея о подобии Богу, и, невзирая на трудности, пытались обеспечить соблюдение гигиены даже в самые страшные времена «чёрной смерти». Так что от среднестатистического представителя средневекового города пахло ничуть не хуже, чем от работника современного офиса.

«Загаженные города». Коммунальная гигиена.

С личной гигиеной мы разобрались. Допустим, средневековый человек был чист и благоухал, но ведь мы знаем, что в средневековом городе отходы выбрасывали прямо на улицы, ночные горшки опорожняли из окон на головы прохожих, а среди всего этого сновали крысы и рылись свиньи. По улицам текли нечистоты, и, чтобы прогуляться по городу, горожанин должен был встать на котурны. Какой прок от чистого ухоженного тела, если ты в прямом смысле живёшь на помойке?

Попробуем разобраться в вопросе средневековой коммунальной гигиены.

Как уже упоминалось выше, в Средние века по причине господствовавшей в медицине миазматической теории запахам придавалось очень большое значение. В целом, обладая этим знанием, можно закрыть вопрос о чистоте средневекового города, однако, для того чтобы убедить самого сомневающегося читателя, постараемся рассмотреть доказательную базу вопроса о средневековой коммунальной гигиене.

Прежде чем прейти непосредственно к рассмотрению вопросов коммунальной гигиены, напомню уважаемому читателю эпизод из одной прекрасной детской книги – «Денискиных рассказов» В. Драгунского. Уверен, что большинство из читателей помнит эпизод, где главный герой вылил на прохожего из окна кашу. Как считает достопочтенный скептик и адепт «чёрной легенды», если до наших далёких потомков, из всего массива документальных источников, дойдёт эта книга, сделают ли учёные будущего вывод, что в России XX – XXI веков было принято выбрасывать пищу из окна на головы прохожих? Уверен, что нет. Почему же мы трактуем в развёрнутом смысле распоряжение бургомистра Гамбурга: «В среду будут варить пиво, а потому, начиная со вторника, справлять нужду в ручей запрещено!» Значит ли это, что в остальные дни года горожане делали это?


Если говорить серьёзно, то проблема утилизации отходов в средневековых городах была, и с ней активно боролись так же, как сейчас борются с несанкционированными свалками – штрафами и агитацией.

Так, например, британский парламентский указ от 1388 года прямо запрещал сбрасывать навоз, внутренности животных и другие нечистоты в канавы, реки, воды или другие места, поскольку это приводит к порче и заражению воздуха, что вызывает множество болезней и других невыносимых проблем со здоровьем. Архитектор эпохи Возрождения Альберти писал в 1450 году о важности канализации для сохранения здоровья и чистоты воздуха.

«В 1280 году король запретил горожанам мусорить на улицах Лондона, – пишет белорусский историк Андрей Гордиенко. – В 1347 году королевским эдиктом лондонцам было запрещено выбрасывать отходы на улицу, в Темзу и городские ручьи». «В январе 1421 года по инициативе нового мэра Ковентри, – пишет уже упомянутый Андрей Гордиенко, – городской совет принял новые санитарные правила».

Рассмотрим их подробно. При приготовлении пищи отходы запрещалось кидать под стол или выбрасывать на улицу. Выпас свиней разрешался только за городской стеной, там же должны были забивать скот мясники. Горожанам запрещалось выбрасывать отходы во дворы, на улицы или в реку, они должны были вывозить их за пределы города на одну из трёх существовавших свалок. Кроме того, жители города были обязаны следить за чистотой улицы перед своим домом, лавкой или мастерской и убирать улицу каждую субботу. Те, кто жил на берегу реки, должны были периодически чистить его, чтобы во время наводнений вода беспрепятственно уходила в отводные каналы.

В целом же штрафы за выливание отбросов из окон в Лондоне стали накладывать с конца XIII века, причём штрафы росли и к концу XIV века составляли уже два шиллинга. Для понимания порядка суммы, это приблизительно равно двухнедельному жалованию пешего воина в доспехах или недельному заработку квалифицированного рабочего. А какая-нибудь «кухонная девчонка» – самая мелкая прислуга в доме – могла заработать такие деньги только за год.

Но основной проблемой было поймать нарушителя, особенно в многоквартирных бедных домах, где чаще всего и происходили подобные эксцессы. В итоге в 1414 году было принято решение о вознаграждении тому, кто проинформирует власти о произошедшем нарушении. Вероятно, это сработало. По крайней мере, в судебных архивах Лондона за XV век исков по таким делам нет.

Вообще большая часть средневековых законов, касающихся содержания городских улиц в чистоте, а также судебных тяжб, так или иначе связанных с этим вопросом, относятся к XIV веку. Можно с уверенностью предположить, что основная причина в том, что к XIV веку население средневекового Лондона достигло максимальных размеров и пережило две крупные эпидемии чумы, также поспособствовавшие усилению заботы о коммунальной гигиене.

Аналогичная ситуация складывалась и во Франции. В 1348 году парижанам под страхом тюремного заключения было запрещено выбрасывать мусор на улицу. В 1404 году мастерским и цехам, расположенным на берегу Сены (скотобойням и кожевенным мастерским), было запрещено выбрасывать отходы в реку.

Также, необходимо понимать, что средневековый мусор очень сильно отличался от современного. В нём отсутствовал не только пластик, до изобретения которого оставалось ещё не одно столетье, но и многое другое, что сейчас можно в изобилии обнаружить на полигонах ТБО. Металл был дорог, и его, естественно, не выбрасывали, бумага в Европе только появилась и стоила баснословно дорого, а любой ненужный деревянный обломок шёл на растопку. Старую одежду, даже очень ветхую, всегда можно было продать или отдать старьёвщикам, где её перелицовывали и продавали беднякам. Ткань служила, пока не превращалась в ветошь, которой тоже находили применение в хозяйстве. Таким образом, в качестве ТБО выступал в первую очередь навоз, поскольку дороговизна земли в городе не позволяла держать в городе большое хозяйство, но всё-таки лошади были у всех состоятельных людей, а бедные держали собственную корову, козу или свинью. И, конечно, значительную часть мусора составляли пищевые отходы. Всё это собирали и продавали фермерам в качестве удобрений. Выносили эти отходы только к тому времени, когда за ними приезжали специальные люди, держать же их сваленными в кучу на улице строго запрещалось, за это штрафовали.

Особое место в мифологии «черной легенды» играет раздел, посвящённый средневековой канализации и решению проблемы отвода нечистот. Попробуем разобраться и в этом вопросе тоже. Действительно, канализационные системы в крупных средневековых городах начинают появляться в XIV – XV веках. До этого момента отвод сточных вод осуществлялся непосредственно в те реки, на которых стояли города. Казалось бы, это должно было привести к заражению рек и распространению инфекционных заболеваний. Прежде чем делать такой далеко идущий вывод, необходимо ознакомиться с гидрологическим режимом основных европейских рек. Так, например, у Дуная расход воды 7130 м3/с, у Рейна – 2330 м3/с, у Сены – 560 м3/с. Это огромные массы воды, для которых отходы жизнедеятельности тысяч или десятков тысяч человек (средневековый город, по большому счёту, – большая деревня), – сущая ерунда. Даже для Темзы, у которой расход воды сравнительно невелик (от 18 до 350 м3/с в зависимости от сезона), это было не проблемой, поскольку на Темзе существует такое явление, как «нагонная волна» или «штормовой прилив». Это ситуация, при которой на море начинается прилив, течение Темзы поворачивается вспять, и вода начинает прибывать. До того как в 1983 году была построена специальная защитная дамба, приливная волна достигала семи метров! Именно это явление многие столетья очищало Темзу. Каждый день её наполняли тысячи кубометров морской воды, которые уносили с собой грязь в море. Поэтому в средневековом Лондоне проблем с чистотой реки не было.

И, тем не менее, как же в средневековом городе решалась проблема утилизации человеческой жизнедеятельности? Конечно, с помощью хорошо знакомых по сию пору деревянных (реже каменных) будок над выгребными ямами, этого одного из древнейших изобретений человечества, которое практически не изменило свой облик с зари цивилизации до наших дней. Существовали не только частные, но и общественные уборные. В целях экономии их часто размещали на мостах, чтобы отходы жизнедеятельности сразу попадали в реку. Как уже говорилось выше, при плотности населения средневекового города это не представляло серьёзной опасности для экологии и эпидемиологической обстановки.

Городскими законами многих средневековых городов владельцам многоквартирных домов предписывалось обеспечивать своих жильцов уборными. В 1421 году проводилось расследование в отношении некого Ричарда Кларка, который сдавал квартиры жильцам без права пользования общественными уборными. Его жильцы были лишены удобств, поэтому выливали содержимое ночных горшков на улицу к вящему негодованию других жителей этой улицы и прихожан местной церкви. Решение суда, к сожалению, не сохранилось, но, судя по аналогичным делам, Кларка должны были оштрафовать и заставить решить эту проблему за собственный счёт.

Ещё одно интересное уголовное дело разбиралось в лондонском суде в 1307 году. Некий Томас Скотт, человек принца, подал жалобу на двух горожан за то, что они напали на него и ранили ножом. Ответчики в свою очередь сообщили, что застали его справляющим нужду на улице (вероятно, в переулке) и сказали ему, что это нужно делать в общественной уборной, после чего он напал на одного из них, и тому пришлось защищаться. В итоге Томас Скотт (напоминаем, человек принца) отозвал свой иск, но был оштрафован. Этот случай наглядно показывает, что, во-первых, гости города обязаны были пользоваться общественными уборными; во-вторых, что законы средневекового Лондона были обязательны для людей, даже приближённых к власть имущим; в-третьих, что жители города решительно боролись с теми, кто справляет нужду на улицах. Нечасто можно наблюдать аналогичную гражданскую ответственность у наших современников. Возможно, следует разобраться, кто средневековый варвар, а кто цивилизованный гражданин на самом деле.

Естественно, в домах зажиточных горожан существовали индивидуальные туалеты, но устроены они были по тому же принципу, что и общественные, и не заслуживают отдельного пристального рассмотрения.

Количество туалетов с выгребными ямами росло, и в XIV – XV веках стали появляться запреты на строительство уборных над водоёмами, и, несмотря на то, что в те времена люди не понимали, что выгребные ямы загрязняют грунтовые воды, появились законодательные акты, требующие располагать уборные на определённом удалении от общественных и частных колодцев.

Таким образом, мы можем заключить, что коммунальной гигиене уделялось большое внимание. Людям запрещалось выбрасывать мусор на улицы, выгуливать по улицам скот и выливать нечистоты из окон. Перед нами предстаёт совсем другая картина: по чистым, пусть и узким, улицам ходят чистые люди. Всё, как в наше время. Постепенно «средневековый фильтр» спадает с объектива нашего внимания.

Но пытливый читатель может задать вопрос: почему же именно в Средние века такое широкое распространение получили инфекционные болезни, откуда же появлялись моры, опустошавшие целые страны?

Как ни странно, но есть ответ и на этот вопрос, и он довольно слабо связан с теми гигиеническими мероприятиями, которые проводили жители средневековых городов.

Во-первых, люди жили чрезвычайно плотно. В условиях постоянной скученности достаточно появления одного больного какой-либо инфекцией, чтобы в кратчайшие сроки заболели все. В первую очередь, это относится к антропонозным и кишечным инфекциям. Достаточно вспомнить, что и в наше просвещенное время едва ли не каждое лето и раннюю осень происходят вспышки кишечных инфекций в детских коллективах и воинских частях. В данной ситуации играет роль именно тесное и длительное совместное проживание больших масс людей.


Во-вторых, люди жили в домах с весьма примечательной конструкцией. Во многих современных европейских городах можно встретить так называемые фахверковые дома. Дома такой конструкции представляют собой деревянный каркас, где промежутки между брусом заполнены глиной. Для того чтобы избежать сырости в таком доме, его внутренние стены завешивались гобеленами или панелями из какой-либо ткани, которые благоприятствовали распространению инфекций, в частности, чумы. Дело в том, что её основные переносчики – черные крысы – селились на чердаках, и все блохи, спрыгивающие с их шкур, попадали в промежуток между стеной и тканевой панелью. Оттуда блоха спокойно могла проникнуть в жилище человека, отложить яйца и беспрепятственно кусать жильцов, распространяя инфекцию.

И в наше время жители первых этажей многоквартирных домов могут рассказать, как к ним проникают блохи и как сложно с ними бороться.

Здоровье, красота и продолжительность жизни в Средние века

Читая различные статьи о Средневековье, можно встретить информацию, что люди в то время к тридцати годам превращались в немощных стариков, а жили в среднем до сорока лет. Ключевое слово в данных работах «в среднем». К счастью, до настоящего времени дошло значительное количество церковных книг с датами рождения и смерти, на основании которых можно вычислить продолжительность жизни. Давайте обратимся к документам.

В одной из коммун Флоренции сохранилась статистика средней продолжительности жизни. Вот эти цифры:

1300 г. – примерно 40 лет.
1375 г. – примерно 18 лет.
1400 г. – примерно 20 лет.
1427 г. – примерно 28 лет.

Ужасающая статистика. И в то же время довольно странная. Почему в начале XIV века люди в среднем жили до сорока лет, а к концу того же века – всего восемнадцать – двадцать? Ответ очень прост. Эта статистика фиксирует даты рождения и смерти всех людей, умерших во время эпидемий и войн, и учитывает младенческую смертность. Надо при этом понимать, что до середины ХХ века двое детей из трёх рождённых умирали в младенчестве. Природа беспощадно отсеивала слабых на самой ранней стадии, и люди ничего не могли ей противопоставить. Показательно, что, по археологическим данным, останки детей, не достигших семи лет, составляли до 20% средневековых захоронений, а в некоторые неблагоприятные периоды – до 30%. Во время эпидемий чумы детей умирало в два раза больше, чем взрослых.

Вот откуда берутся эти странные данные о продолжительности жизни в Средние века. Но как дела будут обстоять, если мы оставим за скобками данные о младенческой смертности?

Английский историк Йен Мортимер, опираясь на документы XIV – XVI веков, пишет, что в первой половине XIV века продолжительность жизни у зажиточных англичан составляла сорок восемь лет, а во второй половине повысилась до пятидесяти двух лет. Средняя продолжительность жизни была примерно такой же, как у людей, родившихся в первой половине ХХ века (по официальным данным Росстата) и даже выше, чем в большинстве современных африканских стран. Ещё более интересную статистику дают судебные архивы Пикардии, в которых обычно указывается возраст свидетелей. Так, при рассмотрении преступления в Бетюне в 1316 году было привлечено тридцать девять свидетелей, из которых только трём было менее сорока лет. Пятнадцать человек были старше пятидесяти лет, и ещё трое из них были старше семидесяти лет.

Допустим, что люди в Средние века жили примерно столько же, сколько и сейчас, но, учитывая низкий уровень медицины, постоянный груз болезней, недостаточное питание, можно предположить, что люди должны были стареть раньше. Так ли это?

Ю.Л. Бессмертный в книге «Жизнь и смерть в Средние века» пишет, что во включенном в Парижский статут 1225 года установлении Эда Сюлли специально оговаривается, что священник, надолго уезжая из своего прихода, должен на всякий случай миропомазать тех больных, которым исполнилось сорок лет. Именно этот возраст считался границей, за которой начинался повышенный риск смерти.

С женским старением вопрос решался несколько проще, чем с мужским: молодую женщину от старой отличали простейшим способом – по тому, способна ли она ещё рожать. По мнению большинства средневековых специалистов, эта граница, проходила в пятьдесят лет. В пятьдесят! Таким образом, в средневековой Европе тридцатилетняя роженица не считалась старородящей, поскольку могла подарить своему мужу ещё не одного здорового наследника.

Получается любопытная картина. Средневековые люди взрослели немного раньше, немного раньше старели и немного раньше умирали. Ключевое слово в этой фразе – «немного». Естественно, средневекового человека ждало значительно больше опасностей, чем современного. Это болезни, от которых не было лекарств, раны, от которых умирали, потому что антибиотиков ещё не изобрели, тяжёлый труд и менее полноценное, чем сейчас, питание.

Но всё это с лихвой искупалось тем, что любой средневековый человек, который не умер при рождении и пережил первые пять лет своего детства, имел шансы ничуть не меньшие, чтобы дожить до семидесяти лет, чем любой современный работник офиса. Просто средневековый человек был изначально здоровей. Он проходил через безжалостные жернова естественного отбора: хилые умирали в младенчестве, слабые не достигали зрелости. Выживали только крепкие и здоровые, и только они имели надежду оставить потомство. Так что миф о низкой продолжительности жизни реализуется только статистически, ввиду высочайшей младенческой смертности. Если считать продолжительность жизни тех, кто пережил пятилетний порог, то результаты получатся почти идентичными современным.

От продолжительности жизни перейдём к стереотипам об эталонах красоты в Средние века.

«Модная тенденция начала XV века – беременность. При отсутствии таковой, чтобы не отставать от моды, девушки часто подкладывали под одежду специальные кожные подушки, неспешно прогуливались и выгибали спины…». Тот, кто интересовался повседневной жизнью Средневековья и вопросами состояния здоровья средневековых людей, может сказать, что не сталкивался с такой точкой зрения. В одном из выпусков телепередачи «Что? Где? Когда?» был задан вопрос о подушках для костюмной беременности. Известный историк-медиевист К.А. Жуков подтверждает существование этой традиции в средневековом обществе. Но насколько же это соответствует истине?

Стереотип о моде на беременность в Средневековье имеет под собой как минимум одно реальное основание. Связан он с культом Девы Марии. Материнство было высшим предназначением женщины и её естественным состоянием.

Однако если обратиться к массе иллюстраций, то окажется, что беременных женщин изображали крайне редко. Как правило, это была либо сама Дева Мария, либо святая Анна, беременная Марией.


Удивляет, что до нас дошли только две картины, на которых изображены беременные женщины: «Портрет четы Арнольфини» и «Святая Екатерина» кисти Яна ван Эйка и изображение святой Екатерины с дрезденского триптиха.


Стоит заметить, что обе эти картины принадлежат кисти одного мастера. На них изображены женщины, которые стоят, слегка выпятив живот вперёд, прижимая к нему приподнятое платье, причём живот художник формирует с помощью толстых складок материи. На картинах других художников, где дамы, как и на полотнах ван Эйка, прижимают к животу или к боку толстую складку своего приподнятого платья, видно, что это нужно для удобства, чтобы не наступить на полы платья, а не для того, чтобы изобразить беременность.


Если же мы обратим внимание на картины с изображением обнажённых женщин, например, на Еву с Гентского алтаря, становится очевидно, что идеальным женщинам ван Эйка никакая подушечка не нужна.


У Евы довольно широкие бёдра и округлый живот (кстати, судя по пигментированной серединной линии живота, на этой картине Ева беременна). Это изображение перекликается и с другими картинами средневековых и ренессансных художников – практически у всех женщин на этих картинах округлый живот при достаточно узкой талии. Вероятнее всего, это действительно связано с тем, что средневековая женщина была в первую очередь матерью, поэтому в её фигуре важны крепкий таз и округлый живот, которые позволяют выносить и родить ребёнка.

Итак, на картинах изображены не беременные и не маскирующиеся под беременных женщины. Тогда с чем связана такая странная поза: спина отклонена назад, плечи ссутулены, живот несколько выпячен вперёд? Добавим еще несколько черт с картин средневековых художников: отсутствие бровей и высокую линию роста волос. Да это же отдалённые признаки рахита!

Существует на это счёт солидная теоретическая база. В Средневековье появляются и быстро начинают расти города, строятся каменные дома и замки. Поскольку в Европе довольно холодно, окна в таких домах очень маленькие, и солнечный свет туда практически не попадает. Дети, рождённые в семьях зажиточных горожан, с раннего возраста живут в недостатке солнечного света, с которым связана выработка витамина D, поэтому у них развивается рахит. В течение короткого времени отдалённые признаки рахита становятся признаками зажиточности, и девушки из богатых семей начинают сутулиться, выщипывать брови и подбривать волосы на лбу.

Казалось бы, очень стройная версия, однако «специалисты» по детским болезням забывают, что помимо этих довольно безобидных симптомов, рахит включает в себя искривление длинных трубчатых костей, в первую очередь, кости голени,


рахитически плоскосуженный таз, деформацию черепа и так называемые рахитические чётки в местах прикрепления рёбер к грудине. Получается, рахит всё-таки ни при чём?


Так в чём же дело, откуда идут корни «готической сутулости»?

Если посмотреть на средневековые картины, можно заметить, что «готической сутулости» подвержены не только женщины, но и мужчины. На картинах XV века, это не очень заметно из-за особенностей мужской моды: жёсткие складки верхней одежды скрывают фигуру. А на миниатюрах XIV века, на которых мужчины изображены в облегающей одежде, видно, что они стоят в такой же позе, что и женщины: спина отклонена назад, плечи опущены, живот выпячен.


На самом деле причина проста – всё дело в обуви. Практически до XVI века обувь была тонкой и мягкой и фактически представляла собой кожный чулок с очень тонкой подошвой. И ходить в ней нужно было не по мраморной плитке или хотя бы по асфальтовым тротуарам, а по земле. Средневековые улицы были в лучшем случае вымощены брусчаткой, а в большинстве и вовсе были немощёными. Поэтому средневековые люди ходили совсем не так, как сейчас – с пятки на носок, а с носка на пятку. То есть вытягивали ногу, сначала ставили носок, как бы прощупывая, куда встают, и только потом опускали пятку. Такая манера движения и сейчас сохраняется у народов, которые ходят босиком или в самодельной тонкой обуви. При такой походке фигура за очень короткий срок приобретает «готическую сутулость».

Но куда же делись брови? Ответить на этот вопрос ещё проще. О наличии бровей мы судим на основании изобразительных источников. Как правило, за прошедшие века картины подвергались многочисленным реставрациям и воздействию неблагоприятных факторов внешней среды. На большинстве картин брови были очень тонкими, выцвели и не были восстановлены при более поздних реставрациях. Сейчас это известно совершенно достоверно, благодаря современным методам исследования полотен. У самой известной «безбровой» Моны Лизы брови были, но в ходе многочисленных реставраций были утрачены.

Что ж, давайте попробуем на основе имеющихся данных представить себе общеевропейский идеал женской красоты. Прекрасная дама или дева обязательно была белокожей (загар – признак плебса), с лёгким румянцем, нежной, мягкой кожей без каких-либо изъянов, высоким лбом, изогнутыми бровями, большими глазами, прямым носом, свежими розовым губами и ароматным дыханием. Также она имела изящную шею, маленькую грудь, тонкую талию и довольно широкие бедра. То есть в Средневековье главенствовал тот же идеал женской красоты, который господствует в Европе последние пять тысяч лет с некоторыми незначительными флюктуациями.

Рассказ явно затянулся, и пришла пора подвести итоги. Люди Средневековья мылись, ходили в туалет и вообще поддерживали личную и коммунальную гигиену ничуть не менее тщательно, чем наши современники. Да и сами люди были такими же, как и сейчас: любили чистоту, опрятность и приятные запахи и всячески старались это поддерживать.

Так что с большой долей уверенности можно утверждать: попади наш современник в средневековый город, он не испытал бы никакого шока, а, вероятнее всего, был бы поражён красотой и насыщенностью красок самого красивого отрезка человеческой истории.

Лучше всех исследователей Средних веков написал об этом чудесном времени бельгийский историк Йохан Хёйзинга в своей книге «Осень Средневековья». Если у читателя найдётся желание и отвага для прочтения этого упоительного текста, то из-под обложки книги на него польётся перезвон церковных колоколов, а мысленный взор ослепит яркость таинств и ритуалов, сопровождающих жизнь человека от рождения до смерти.

Завершая этот очерк, позволю себе привести цитату из этой великолепной работы, которая наиболее полно отражает представление о высоком Средневековье европейской цивилизации: «Когда Гийом де Машо в первый раз увидел свою неведомую возлюбленную, он был поражен тем, что она надела к белому платью лазурно-голубой чепец с зелеными попугаями, ибо зеленый — это цвет новой любви, голубой же — цвет верности». Дальше каждый сам сможет решить, какими были и как жили люди, которые так умели выражать свои чувства.Автор: А.Липилин
Источник: "Катехизис и Катарсис"