Сразу отвечаю на вопрос заголовка: это такие научные сообщества, самыми аккуратными и благочестивыми методами пытавшиеся понять — сколько лет планете Земля. Не попадая под недобрый взгляд Церкви. Свято веря Библии временами. В которой всё было точно подсчитано. Как только появилось смутное понятие об археологии, наблюдательность естествоиспытателей попыталась оценить сроки доисторического прошлого. Но даже в XIX веке никто помыслить не мог о миллиардах (даже миллионах) лет. Эволюция этого познания была очень интересна...

Безоговорочная теология

Христианство немного выделило истории Земли и человечества. Но это лишь досадная случайность, не повезло нам с религией. Очень уж короткая хронология прописана. Для господствующего вероучения Нового Времени вообще не было нужды что-то подсчитывать или изучать. Святые отцы всех конфессий согласились с точкой зрения древних евреев, у которых в Ветхом Завете всё до первого дня было известно. Мусульмане чуть позже тоже не стали заморачиваться поиском собственного летоисчисления, согласившись с иудеями и христианами.

Было бы куда забавнее, если бы господство над умами всей Евразии принадлежало китайским или индийским верованиям. У первых мир создавался заново каждые 23 с половиной миллиона лет. В Индии счёт эпохам (и возрасту человечества) велся «Югами». Пока их четыре, самая первая и длинная «Сатья-Юга» насчитывала 1728 тысяч лет. Но не свезло нашим предкам, поскольку положение о короткой хронологии превратилось в часть библейского вероучения. Его достоверность стала догматом и предметом Веры, отрицание или сомнение — страшной ересью.


Это мракобесие не закончилось в эпоху Научной революции, затем ещё век Просвещения захватило. Но подвижки стали заметны. Учёный мир чуть воспрянул, осмелел, всё настойчивее выдвигая естественнонаучные возражения. Не особо трогая противоречия теологии, с её фантастическими и произвольными датировками событий, переосмысление хронологии велось по двум дисциплинам: геологии и палеонтологии.

Хотя… Сначала был врач Авиценна. Задумавшийся над окаменелостями морских гадов. Его недоумение пытались развить средневековые учёные мужи, благоговейно считая «вырезанные из камня копии моллюсков»… пробами Господа (или Природы) в процессе создания живых существ. Чаще всего признавали — это не очень удачные эскизы, лишь потом доведенные до совершенства волшебством Творения.

В эпоху Возрождения XV века наблюдательный Леонардо да Винчи распознал в окаменелостях остатки некогда живших существ. Просто пропитавшимися морскими солями и прочими минеральными растворами. Гений рассудил так: факт наличия морских ископаемых далеко от побережья, даже в горах — говорит о наличии в незапамятные времена там морского дна. Но идею не развили, ещё два столетия образованные люди склонялись к точке зрения Авиценны.


Их иллюзии поддерживали самые многочисленные обитатели всех европских университетов, очень образованные теологи и богословы. Говоря: морские окаменелости действительно остатки живых существ. В горы и глубины суши занесённые Всемирным Потопом. Что (опять же) является научным и наглядным подтверждением библейского повествования. Абзац…

Пытливые умы

Стоит начать, пожалуй, с самой противоречивой (и оболганной) фигуры научного мира. Горбуна, склочника, гордеца и натуралиста XVII века Роберта Гука (1635-1703 гг.). Самого непримиримого соперника Исаака Ньютона. Сэр Роберт предложил волновую теорию света, кинетическую теорию газов, изобрел систему телеграфа, снабдил часовой механизм пружиной, заложил основы микробиологии. Именно он первый досконально понял суть окаменелостей, пожалуй. Предположив:

«что в прежние времена были виды созданий, которых мы не находим в наше время, и что не так уж невероятно, что и в наше время есть разные новые виды, которых не было изначально».

Гук заметил, ископаемые по своей форме подозрительно отличаются от одного геологического слоя — к другому. Сохраняя узнаваемые общие признаки по видам. Намекнул (крайне осторожно), что этот факт можно использовать для построения хронологии Земли. Говоря: «она может более длиной, чем библейская».

Его точку зрения разделил датский врач Николай Стенон (1638-1686 гг.). Он подробно записал собственные наблюдения. Пришел к выводу, что ископаемые виды растений и животных (в каждом слое) идентичны современным — комплексно. Обычно проживают в одной среде (мелководье или глубоководье), не отличаются по климатическим зонам. Комплексы окаменелостей могут рассказать о древних природных процессах. Самое главное — о положении суши и моря во время отложения слоев.


В конце XVIII века французский натуралист граф Жорж Луи Леклерк де Бюффон (1707-1788 гг.), наконец-то, выстроил общую естественную историю Земли. Полностью понимая: поверхность планеты раньше имела вид преисподней. Была раскалённой от неимоверного количества лавы, изливавшейся на поверхность. Предположил, что история земной тверди состояла из последовательных эпох остывания. Эти процессы проходили этапами и эпохами, застывшая кора периодически вскрывалась новыми массовыми извержениями.

Временными границами этих «эпох остывания» были планетарные страшные катастрофы (землетрясения, массовые извержения вулканов, затопления гигантских массивов суши). По расчётам де Бюффона — библейская хронология никуда не годится, Земле требовалось на порядки больше времени для собственной истории.

Бюффон, внешне оставаясь добропорядочным христианином, хитро и теологически вывернулся в своих выводах. Сказав: шесть дней творения из Библии нужно понимать не как стандартные дни и ночи. А как очень протяжённые периоды времени, геологические эпохи между вселенскими катастрофами. Указав на уже добываемый каменный уголь и другие полезные ископаемые. Правильно решив, что они появились за многие тысячелетия до Творения человека. Точка зрения Бюффона нашла множество сторонников в научном мире. Их окрестили «катастрофистами».


Которые немедленно разделились, словно плотину прорвало. Отличительной чертой одних — стала концепция вулканической активности и землетрясений. Они помешались на выделении и классификациях горных пород, образованных магматическими процессами. Этих стали называть «вулканистами». С ними до драки спорили другие учёные, напирая на «водную колыбель» суши, посредством осадочных пород.

Тут главными механизмами формирования Земли были наводнения. Адепты гипотезы стали «нептунистами». Очень скоро обзавелись серьёзным лидером, немцем Абраамом Готлобом Вернером. Непререкаемым авторитетом в геологии, создателем диагностической минералогии.


В 1816 году вышла книга «Слои, опознаваемые по упорядоченным ископаемым» англичанина Уильяма Смита (1769-1839 гг.), наделавшая большого шума. Этот неизвестный землемер, мелиоратор и создатель первой в мире геологической карты региона (юго-восточной Англии) сообщил: ископаемые каждого слоя не повторяются в смежных. Не пересекаются и не смешиваются. Самое главное — ископаемые виды (после вселенских катастроф) менялись. Для наглядности он даже оформил свой кабинет такими «слоями».

Ископаемые останки были разложены на полках соответственно их позиции в природе: одни над другими. Было высказано утверждение, что для отложения в таком порядке требовалось огромное время. Автор будущего «метода Смита» опубликовал таблицу из 32 слоев, каждый содержал свой собственный комплекс ископаемых животных и растений.

Церковники встали на дыбы, поскольку весь научный мир громко хихикнул: «оказывается, было не шесть «дней Творения»… а почти в шесть раз больше… — 32». Самоучка Смит получил уважительное прозвище «Strata Smith» («Смит Слоёв»), уж слишком много было в Британии людей знаменитых с такой фамилией.


Бог-экспериментатор

Вопрос хронологии Земли стал развивать ещё при жизни «отца английской геологии». Проблемой занялся уже фундаментальный учёный, основатель палеонтологии позвоночных — французский барон Жорж Леопольд Кювье (1769-1832 гг.). Взяв за инструментарий анализа методы сравнительной анатомии. Открыв «Закон Корреляции», согласно которому органы одного организма соответствуют друг другу и общим условиям существования.

Со стороны его аргументы были просты: у травоядных видов животных зубы приспособлены для пережевывания растений, копыта нужны для быстрого бега от хищников. Последние оснащены клыками и когтями, чтобы успешнее охотиться. Кювье утверждал с юмором, что может восстановить любое животное по одной его части. Современники долго осознавали его научные труды, но прекрасно знали по прозвищу — «костяной папа». Пересказывая друг другу забавную историю.

«Однажды на празднике студент пытался напугать Кювье маской дьявола. Барон взглянул на шутника и выдал «нетленку»: «У тебя рога и копыта, стало быть — ты вегетарианец. Никакой опасности для меня не представляешь».

Кювье заметил, многие ископаемые животные отличаются от современных ему. Причем, внутри вида различий крайне мало, но они начинают нарастать по отношению к смежным. Француз допустил одну системную ошибку в своих утверждениях, говоря об отсутствии промежуточных форм между видами. Пользуясь наблюдениями Смита, будучи стойким и убеждённым «катастрофистом», сказал: ископаемые из геологических слоев не показывают взаимоперекрывания. Отсюда вывод — в каждую геологическую эпоху, после каждой вселенской катастрофы, Бог весь живой мир творил заново.

Учёный мир, не отходящий далеко от «божественного промысла» во взглядах, несостоявшегося пастора долго поддерживал. За это «мракобесие» досталось французу от марксистов крепко. Энгельс в «Диалектике природы» писал:

«Теория Кювье о претерпеваемых землей революциях была революционна на словах и реакционна на деле. На место одного акта божественного творения она ставила целый ряд повторных актов творения и делала из чуда существенный рычаг природы».

Тут можно спорить, конечно. Учитывая объём общих знаний XIX века. Кювье причудливо переплел в своих трудах естествознание и критическую теологию. Богословы утверждали: Бог творил мир шесть дней, на седьмой же «почил от трудов своих». Беззаботно отдыхал, самодовольно любуюсь своим творением. Кювье усомнился в этом постулате, назвав Господа… «бракоделом». Говорил, Бог не очень-то и мудрый старик и инженер. Скорее — экспериментатор. Постоянно творил неудачные миры, разрушая раз за разом неудачные версии.

Именно Кювье огорошил научный мир точным наблюдением: ископаемые скелеты, напоминающие слоновьи, — имеют предков не обитателей саванн Африки. А более холодолюбивых и вымерших мамонтов. Книга Жоржа Леопольда Кювье «Животное царство» появилась через год после публикации Смитом «Слоев, опознаваемых по упорядоченным ископаемым». Вывод был таков: нынешние виды (включая человека) созданы в последнюю эпоху трудов Творца, на «шестой день» по Библии.

Главная изюминка была в том, что Кювье первым сказал, что человек создан последним, вместе с современными видами животных и растений. Что его духу не было рядом с ископаемыми гигантскими ящерами, мамонтами и прочими трилобитами.

«Всё говорит за то, что в странах, где находят ископаемые кости и во время великих геологических переворотов, заставших эти кости, человеческий род ни в коем случае не существовал». (Ж.Л.Кювье, 1817 г.)м

Ученики и последователи противоречивого и гениального француза дальше уже писали свои исследования под знаменитым эпиграфом своего гуру: «L’homme fossil n’existe pas» («Ископаемый человек не существовал»). Наиболее последовательным и дотошным из них был доцент геологии в Оксфорде и настоятель Вестминстерского собора Уильям Бакленд (1784-1856 гг.). Вот уж кто «катастрофистов» прославил, так прославил. И приспособил открытия Кювье к нуждам Библии.

В своих трудах «Свидетельства потопа» (1823 г.) и «Геология и минералогия, рассмотренные в их отношении к естественной теологии» (1836 г.) он признал изменения животного и растительного миров. Но происходило это «в сознании Бога», реальный мир лишь получал малую толику этого творческого процесса. Ярый англиканин, клерикал и геолог подробно описывал катастрофы каждого библейского дня-эпохи, зациклившись на нескольких Всемирных Потопах. Как финалах — небывалой вулканической активности.

Под его лидерством «катастрофисты» прекратили яростные споры внутри своей теории, «вулканисты» стали прислушивались к «нептунистам». Так появились «дилювиалисты» (от лат. diluvium — «потоп»), полностью согласные с Библией в вопросе реальности Всемирного Потопа. Но было поздно, наука далеко обогнала адептов этих теорий, расширив горизонты наблюдений. Саму катастрофичность Потопа стали осторожно оспаривать. Ведь было ясно: осадочные породы накапливаются крайне медленно. Они регулярно размываются, землетрясения (даже самые чудовищные) не способны полностью изменить лицо Земли.


На верную тропу

Так забрезжили гипотезы, по которым геологические процессы должны происходить чрезвычайно долго. При накоплении очень необычных результатов в разные эпохи. Чтобы это доказать, нужно лишь отлипнуть от библейских басен, теорий катастроф, принять за первооснову факт: все процессы прошлого происходили с той же скоростью, что и в XIX веке.

Шотландский геолог Джеймс Хаттон (1726-1797 гг.) выпустил книгу «Теория Земли». Сформулировал методический принцип, потом получивший название «униформизма». Как признание того, что законы природы универсальны. Некоторые назвали методику «актуализмом», копая более глубоко и говоря: они действовали так всегда, со времён зарождения Земли.

Впервые прозвучали привычные нам понятия: разогрев, остывание, сжатие, размывание, оседание. Всё то, что очень медленно (но верно) приводит к большим переменам. И сроки должны быть просто чудовищные, миллионы и миллионы лет. Лозунг концепции был поэтичен: «река медленно размывает берега в одних местах, наносит отмели в других — так было, как есть».Многочисленных учёных, разделяющих эту точку зрения, по сей день называют «флювиалистами» (от лат. fluvius — «река»). Хаттон писал:

«Нет принимаемых процессов, которые бы не были естественными для земного шара... Нет действия, которое нужно было бы признать, за исключением тех, о которых мы знаем их принцип».

Так было дано правильное направление для дальнейших научных изысканий. Никаких геологических чудес, гигантских катастроф, повторяющихся Потопов. Не отрицая существования Бога (и начало мира по Воле Его), шотландец собрал со всего света волну критики и протестов. Его главным обличителем (в ереси научной и теософской) — стал президент Ирландской Академии Ричард Кёруэн:

«Меня ввергло в эти детали наблюдение, сколь фатальным является подозрение высокой древности земного шара для авторитета Моисеевой истории, и каковы последствия для религии и морали».

Плотину прорвало

Идеи Джеймса Хаттона развил и довёл до логического конца Чарлз Лайель (1797-1875 гг.) в трёхтомном трактате «Принципы геологии». Став признанным лидером «флювиалистов» XIX века, он заставил притихнуть помирившихся «катастрофистов» простым фактом. Который мало кто рискнул комментировать с прежних позиций. Оказывается, между отложениями геологических слоев всегда присутствуют большие интервалы времени, «пустоты». Именно поэтому наблюдается резкая разница между их заполнением ископаемыми останками. А «катастрофисты» на этом конструировали свои теории «катаклизмов». Хотя наблюдали гигантские перерывы между отложениями.

Были заданы неудобные вопросы: как быть с огромными валунами, занесенными на равнины за много сотен миль от родных месторождений? Какими силами они были отломаны от базальтовых и гранитных массивов? Водами Потопа? Не смешно… В 1840 году ученик Кювье, швейцарский профессор Луи Агассиз разгадал эту загадку. Показав, как многие равнинные валуны (по своему облику и залеганию) совпадают с моренами от ледников Альп.

Научный мир неохотно притих. Доказательство было слишком убедительным. Валуны занесены ледниками. Значит… эти массивы мерзлой воды раньше были огромны, обладали чудовищной массой и простирались на огромные расстояния, закрывая собой большую часть Европы. А погоды стояли, судя по всему, — соответствующие. Крайне прохладные.

Так началась реконструкция великих оледенений прошлого, появился термин «ледниковый период». Пазлы становились на место, когда помимо геологии подключили в анализ биологию. Последние ископаемые животные (северный олень, мамонт и пещерный медведь) показали границы последнего ледникового периода. Как и Кювье, Луи Агассиз был ещё уверен, что без Бога дело не обошлось. Небожитель творил мир многократно. Но вот человека создал только после оледенения, когда мамонты вымерли.


Вот так. До самого последнего дня Библия цепко держала научный мир в заблуждении. Сама мысль об эволюции человека была кощунственной, хотя с геологией разобрались худо-бедно. Но никто не решался замахнуться на «святое». Кювье неохотно говорил, знакомясь с археологией костей человека явно «доледниковых периодов»:

«Я не хочу утверждать, что человек ни в коем случае не мог жить перед этим последним геологическим переворотом. Он ведь мог населять некоторые места, до сих пор оставшиеся неизвестными, и оттуда вновь заселить землю».

Даже под спудом неумолимых фактов Ветхий Завет боролся за умы учёных. Наступило время парадоксов. До Потопа жили люди? Да. Существовали перед последним геологическим переворотом? Нет. Кювье спросили в лоб: «найден ли до-Потопный человек». Он ответил: «Pas encore» («Ещё нет»). Хотя знал, что это не так…

Но это другая история…Источник: "Исторические наперстки"