Начать стоит с главного. Правдой в истории является сам факт примерно 300 нападений, совершённых неким хищником на людей в 1764-1767 годах. Причём, около 120 атак закончились гибелью жертвы. Цифры, разумеется, приблизительны. Могут быть, как больше, так и меньше, ибо статистика подводилась задним числом. Длившийся 24 месяца (с двумя перерывами) террор охватил обширную гористую местность на юге Франции. И, хотя, зверь вошёл в историю, как жеводанский, на самом деле, география его активности охватывала три графства. То есть, сам по себе зверь - не вымысел. И доказательством его реальности являются вовсе не многочисленные документы, - а дело дошло до короля, и против оборотня проводились войсковые операции. Основанные на рассказах «очевидцев» городские легенды в некоторых - и не единичных - случаях в какой-то момент приобретают настолько высокий уровень достоверности, что вынуждают власти вести расследование и даже предпринимать более решительные шаги. Документы - критерий сомнительный. Рассеивают же сомнения мелочи. История не укладывается в жанровые рамки легенды, и содержит множество деталей, делающих её убедительной...


Пересказывать саму историю нападений, тем не менее, нет смысла. Ибо информация общедоступна, и все вводные при необходимости даст запрос с ключевыми словами «жеводанский зверь». Говорить, таким образом, стоит о том, какие детали истории важны, что они означают и почему именно.

Внимание стоит уделить, прежде всего, описаниям монстра. Их, собственно, три. Первое, каноническое, — это описание зверя выжившими жертвами и очевидцами нападений. Согласно оному, оборотень представлял собой четвероногое существо размером почти с лошадь, не пропорционально сложенное (передние ноги длиннее задних), со львиным хвостом и вытянутой, как у борзой собаки, мордой. Второе, — описание, данное квалифицированными наблюдателями. Профессиональными охотниками, два (вариант: три) раза зверя убивавшими. В глазах охотников, жеводанский оборотень представал волком — «необычно крупным» или просто «очень крупным волком».


Третье же описание рисует нечто среднее — существо, похожее на гиену. Но это — описание чучела. Второго чучела жеводанского зверя, которое, к тому же, характеризуется, как «плохо сделанное». Соответственно, третьим описанием, как и первым, можно пренебречь. Свидетели заслуживающие доверия говорят лишь о волке, или же животном на волка похожем до такой степени, что ни в одном случае на основании только лишь внешности трофея победа стрелку не засчитывалась. Волков, — а за два года систематической войны в графстве их было только по официальным данным отстреляно более 2000, — вскрывали. «Жеводанским» признавался тот из них, в желудке которого обнаруживались свидетельства нападения на людей.


...Таким образом, детали повествования сообщают, что жеводанский зверь являлся волком, или же, как минимум, не мог быть уверенно отличён от волка по внешним признакам. В том числе и по размеру. Убедительным кажется только то, что это был крупный волк. Но — не слишком крупный. Описания нападений не позволяют предположить, что животное обладало необычной для волка силой. В половине случаев жертвам удавалось отбиться. При том, что сам хищник почти никогда не атаковал мужчин, предпочитая нападать на детей, — в крайнем случае на женщин. Но и детям, если они держались группой и не поддавались панике, удавалось отогнать его.

Более того, описания нападений сообщают, что жеводанский зверь был не самым ловким бойцом. Причём, действовал не в характерном для волков «хирургическом» стиле, а, скорее, в «грубом», собачьем. Сильными сторонами «оборотня» являлись хитрость и фантастическая неуловимость. И эти особенности следует рассмотреть пристальнее.

Во-первых, о хитрости. Зверь не боялся людей, — а волки боятся и избегают, — и отлично знал людям цену. Понимал, что люди действуют сообща — стаей. Что оружием человека является некий предмет в руках. Мог оценить связанные с нападением риски, и немедленно отступал, если события развивались не по плану. Таким образом, пресловутая хитрость жеводанского зверя ни коим образом не является сверхъестественной, и не выходит за рамки тактических навыков хищника. С той лишь поправкой, что на людей не переносилась тактика нападений, отработанная на копытных, как это сделал бы волк. Оборотень охотился на людей, принимая во внимание повадки именно данного рода добычи. Скот жеводанский зверь, почему-то, вообще не трогал. Принципиально.

То же касается и неуловимости. Зверь избегал ловушек и пережил массу облав… на волков. Ну да. Так сказано в описаниях его приключений. Лучшие охотники на волков со всей Франции, — и толпы не лучших, — пытались его уничтожить. Как правило (а два исключения, всё-таки, были) без успеха. Объяснить это можно только одним способом. Причём, самым простым и очевидным. Жеводанский зверь не был волком, не вёл себя, как волк, и даже не пах, как волк — охотничьи собаки его след не брали. Соответственно, приёмы борьбы с волками, отработанные человеком за тысячелетия, против него оказывались малоэффективными.

...Что же в итоге? Установленными и достоверными в истории с «жеводанским оборотнем» можно считать два факта. Это было животное (вероятнее же, как минимум, два животных, поскольку «оборотня» убивали дважды, не считая неподтверждённых побед) внешне очень похожее на волка. Но — не волк. А кто в природе похож на волка, но им не является, и более того — волков люто ненавидит? Кто знает людей как облупленных на уровне инстинкта, не боится их, нападает при определённых обстоятельствах без колебаний, но при этом не считает копытных «законной добычей»? Собака. Скорее всего, пастушеская. Волкодав.

Наиболее вероятным представляется что «жеводанский зверь» — метис собаки и волка. Но с преобладанием собачьей наследственности. А значит, выведенный намеренно. Обстоятельства, при которых две или более особи попали в природу — причём уже с выраженными мизантропическими настроениями (ибо целью нападений не была только добыча пищи, зверь атаковал людей всякий раз, когда видел возможность) — остаются загадкой, которая едва ли когда-то будет разгадана.Источник: "Цитадель адеквата"